Управление мёртвыми. Дело № п/п 1

      — Кир, ты принципиально не стираешь халат?       В шумном коридоре студенты приобретают «групповой» инстинкт, почти что стадный. Группка у окна, группка тусуется в столовой, не хватает трёх человек — курильщики, группка возле закрытого кабинета.       Почему-то мы всегда тусуемся у женского туалета.       — Челик, я с субботы не был дома. Понятия не имею, чей халат на мне! — слегка опухший блондинчик стоит у подоконника, немного покачиваясь на кедах. Длинная накидка скрывает подозрительную дырку на левом заднем кармане джинс.       Кирилл — заядлый тусовщик. В медицинском исполняет заветную мечту родителей. Они делают из своих детей тех, кем не стали сами.       — Шапочку тоже просрал?       — Чувак, что ты приебался ко мне? — одногруппник лезет в рюкзак. — Шапки нет, зато бахила есть! Что делает эта херь в моём портфеле?…       — Дык, диспансеризация была на той неделе!       — А-а, точняк! — Кир надевает на голову синий бахил.       — Ну а ты, красотуля? — Серёга сокращает дистанцию между нами и надвигается, подёргивая правым плечом. — Халатик постирала?       — В отличие от тебя, я сама собираю себя в универ, а не мамочка.       — Пф, — брюнет с жирными волосами закидывает на меня руку, — кто виноват, что я умею стирать только носки с трусами?       Танюшка-пухляшка сидит на полу и поедает пиццу, купленную в столовке. Одна пара всего-то прошла, а она уже проголодалась.       — Ненавижу «судебку», — Кирилл опускается на корточки, подпирая спиной стенку под подоконником и зевая, — скукотища.       — Чувак, ты щас на «гисте» чуть не блеванул от вида человеческих тканей в колбах. Что с тобой будет на второй паре? Может, от греха, свалишь или спрячешься в туалете?       — М-м, — пьяненький Кир кладёт подбородок на колени, — если только с Наташкой. Скоротаем времечко вдвоём.       Кирилл, я и стоящая напротив меня Настюха ржём на полкоридора.       Как можно приходить на учёбу в таком состоянии? Плохо тебе — оставайся дома. Не позорься! Гистолог сразу отметил недееспособность заснувшего на верхней трибуне студента. Решил проучить — подсунул ему под нос гнойный палец. Кир ещё час не мог прийти в себя от увиденного зрелища и учуянного запаха.       Выходит Наташка из туалета в двух халатах и нафуфыренная. А думаете, для чего служат сортиры в учебных заведениях? На переменах мы прихорашиваемся, а во время занятий отпрашиваемся, потому что: «Ну я не успела на перемене!»       — Помогите. Не могу определиться. Этот, — высокая блондинка с крутыми бёдрами приглаживает ткань на груди, — с брошкой в виде цветочка. Или этот, — она распахивает халат, показывая второй, — с бабочкой?       — Я б тебя на свои пары пустил абсолютно голенькой! А-у-у-у… — вой Кира подхватил и Серёга. Они оба знают, что Наташка им не даст, но продолжают пытать своё счастье.       — Девочки, — эффектная студентка в мини-юбке переводит взгляд с меня на Настю, — ну вы-то поможете?       — Нелли, — Настюха передаёт свои очки, — давай, как ты умеешь.       Два прямоугольника в чёрной оправе садятся мне на нос. Я посильнее натягиваю шапочку на кудрявую копну и скрещиваю руки на животе, при этом оглядывая профурсетку в двух халатах.       — Они же все одинаковые, Наташ!       Настюха бьёт Серёгу в плечо от смеха и садится на шею Кира.       — Сучки, я же серьёзно! — Натаха не обижается, жуёт себе жвачку и жуёт. Наташка вообще никогда не обижается.       — Цыпочка, а ты чего такая нарядная? Стараешься для «Стасика»?       — Кирюх, а ты не знал? — Настя склоняет голову к голубым глазам блондина. — Такие мужики, как «Стасик», привлекают нашу шлёндру.       — Ой, я бы ему так отсосала, — жвачка перемещается с зуба на зуб, — прям сосала бы и сосала.       — Фу, — Серёга висит у меня на плече, — он же старый.       — 48 для тебя старый? Нормальный. Самый сок, — розовый пузырь надувается и лопается, облепляя бордовые губы.       — «Стасик» так-то женат, — Кирилл уже не может корячиться на корточках с Настюхой на шее, поэтому усаживается задницей на пол, при этом пачкая белую ткань халата паркетной пылью.       — Ничё-ничё, жена подвинется. Никто не делает отсос лучше меня. Я только успею заглотить «Стасика», как тот захочет кончить.       — Выпендриваешься, мать, — Настюха качает головой.       — Подруга, я Биг Мак пихаю в рот целиком, не разламывая на половинки. Чувствуешь разницу? Большой рот — большие привилегии. Большой рот, — Натаха задумывается, — большой рот, и этим всё сказано.       — Бля, хочу увидеть, как ты ешь Биг Мак, — у Серёги текут слюни.       — Отлижешь — увидишь.       Серёге ни черта не светит с его-то бёдрами, похлеще, чем у всех девчонок универа. У парня женская фигура, прям конкретно женская. И сиськи, больше чем у Настюхи.       Это мы. Мы — группка, которая тусуется у туалета. Мы вместе с первого курса. Раздолбаи? Ни черта подобного. При поступлении, как оказалось, Наташка и Серёжа окончили школы с золотыми медалями, мне и Насте не хватило одной «пятёрки» до награды, а у Кира полно грамот с олимпиад. Никто из нас не «троечник», просто чуть-чуть раздолбаи. Знаете, когда переваливает за двадцать, чувствуешь себя взрослым и всемогущим. Вот такие мы.       — Ну а для тебя? — Серёга строит мне глазки. — «Стасик» в твоём вкусе? Составишь конкуренцию Наташке?       — Не люблю Биг Маки. Да и препод «Стасик» вполне обычный, даже с «гистой» повеселее на парах.       На этаж поднимается староста с немного ошеломлённым лицом:       — Была на кафедре. «Стасик» ещё на больничном.       — Блять, — Натаха широко расставляет ноги, — и какого хуя я вчера делала депиляцию?! Он же обещал мне! Мы списывались «ВКонтакте».       — Ура! — Кирилл убирает с шеи Настю и встаёт в полный рост. — «Судебки» не будет! Можно валить домой! — синий бахил отправляется обратно в рюкзак.       — Ага, не радуйся так, блондинчик, — смеряет пыл Кира староста Аня. — У нас замена препода. Снова «Эдичка».       — «Эдичка»?! Ну на хер…       — Блэт, «Эдичку» хуй закадришь. Он же не поддаётся на мои виляния языком во рту.       — Не все тебя хотят, крошка, — Серёга дёргает за нос Наташку.       Староста уходит к остальным группкам объявить о замене преподавателя. «Эдичка»? А это интересно. Очень-очень интересно. Он прекрасно владеет предметом, и что греха таить — рассказывает лучше «Стасика». Да и… в общем, неважно.       — А тебе кто больше нравится, — шепчет мне в ухо Серёга, — «Стасик» или «Эдичка»?       — На кого у тебя стоит? — моя рука сжимает член под халатом.       — Ладно-ладно, — Серёжа отходит и поправляет одежду. — Так бы и сказала, что никто. Мы с Киром знаем, что после пар ты с Натахой сосёшься.       — Даже Нелли сосётся с Натахой, а ты, Серёг, нет.       Чел с грязными волосами замахивается на тощую девчонку с хвостом под шапочкой. Настюха показывает «фак» шифрующемуся педику и обнимает за талию Кира.       — Блять, «Эдичка». Я в ахуе, честное слово, — Наташка лезет в сумку за помадой.       Каждый раз он приходит со звонком. И как так подгадывает? От него всегда вкусно пахнет таинственностью. Я опускаю взгляд, когда нога переступает порог между плиткой и паркетом.       — Тридцать четвёртая группа, подойдите ко мне.       «Нелли, подойди ко мне» — звучало бы лучше.       Двадцать три человека окружают мужчину в белом халате. Я разглядываю его пустыми глазами. Серые брюки и чёрные ботинки, рубашечка весёленькой расцветки в клеточку, галстук под шеей. Ты можешь задушить меня им. Затяни покрепче. Ты можешь быть груб со мной. Большая залысина, коей не страдает мой папа. Борода классная. Хочу дотронуться. Хочу утонуть в ней пальцами. С бородатыми мужчинами испытывается другой эффект при поцелуе. Внизу ты целуешься, как и вверху? Влажно, но с помощью языка становится ещё лучше. Продолжай. Белая. Уже виден предэякулят — головка блестит. Я достаточно тебя возбудила? На щеках чуть короче длина, чем вокруг рта: эспаньолка. Голубые глаза под тяжёлыми веками. Сними очки — хочу видеть тебя без них. Тонкая оправа, почти невидимая, и две линзы на большом носу. Когда у мужчины длинный нос, говорят, что у него и член длинный, а когда большой нос, что говорят? Большой член? Быстро, затем очень быстро, а после резко, до самого упора. Возьми меня сзади. Держи за бёдра. Пусти внутрь семя — я тебе разрешаю. Он всегда держит руки за спиной. Твои волшебные руки — руки профессионала. Заставь меня кончить. Заставь мои ноги трястись.       Настюха бьёт меня в бок. А? Всё нормально. Я не сплю. Я слушаю его. У тебя красивый голос. Не смущают пошлости? Они есть в твоём лексиконе? Могу быть «шлюхой» для тебя или, кем ты хочешь? Твоё дыхание меняется, когда ты трахаешь меня? Я слышу его над собой, ведь голова наклонена ко мне. Хочу услышать финальный выдох. Хочу почувствовать, как твои пальцы впиваются в мои бёдра. Не отходи от меня. Останься. Ляг и не смей отходить.       Слышу звук вибрации — не моей.       — Извините.       Преподаватель лезет в карман брюк и достаёт мобильник. Да ты нарасхват! Кто тебе звонит? Коллега или любовница? Не берёт трубку — смотрит на экран с недовольством и убирает сотовый обратно в карман.       — На всех халаты и шапочки?       Все кивают, кроме одного.       — У меня бахил, — Кир вытаскивает синюю штуку из рюкзака.       — Тоже пойдёт, но, пожалуйста, это первый и последний раз. Доктор Летá ещё не вышел с больничного, поэтому судебную медицину вновь проведу я. Сейчас вы вместе со мной спускаетесь на первый этаж и переходите через боковое крыло в больницу.       — Ой-ой, — волнуется Кир, — только не говорите…       — Пора в очередной раз переступить порог секционного зала. И я вам в этом помогу.       Анатомия, патанатомия. Студентов готовят заранее, подсказывая неизбежное. И всё же каждый поход, каждое практическое занятие в морге — это испытание. Мы неоднократно видели трупы и работу патологоанатома, но искусство судмедэксперта иное.       Возьми меня за руку и поведи за собой. От твоего приглашения намокли трусики. Вагинальный секрет смочил ткань под половыми губами. Я готова. Готов ли ты?       — Я только поела!… — обречённо пищит Танюха, что полперемены хавала пиццку из столовой. — Разве у нас не лекция?       Группа смеётся над толстушкой, а Кир с надутым лицом прячет светлые волосы под бахилом. Только «Эдичка» не смеётся. Он вообще умеет смеяться?       — Смена планов. Мне жаль тебя, — бесцветные брови поднимаются над очками.       — Эдуард Карлович, — Кирилл поднимает руку, — можно Вас попросить первым делом показать, куда следует блевать?       Танюха подходит к Киру — им вдвоём будет сейчас тяжелее, чем остальным.       — Обычно первым делом студенты выбегают из секционного зала. У тебя нет второго бахила?       — Не, только один.       — Жаль. Одолжил бы Татьяне. Сумки вы оставите в коридоре перед входом в зал, поэтому, если кому-то нужно принять успокоительное, то, пожалуйста, сделайте это сейчас.       — А-а-а-а, — Натаха сексуально выходит вперёд, — Эдуард Карлыч, — а там будет мужчина лежать на столе?       — Наталья, зачем тебе два халата?       — Там, наверное, будет холодно?…       «Эдичка» напрягает губы под бородой. Делай это чаще. Вылижи меня прямо сейчас.       — Сними брошь и одну, и вторую, — язык упирается в нижнюю губу внутри рта. Ты им так же владеешь, как и пальцами? Упрись кончиком в щёку — я пойму твой жест и мигом встану на колени. — Не хватало, чтобы инородные предметы попали в идеальное мёртвое тело.       — Там будет мертвец? — шепчет Настюха. — Там реально будет мертвец, а не кукла?!       — За мной. И не отставайте, — он поворачивается спиной и ступает на лестничную плитку. — Я запомнил, кто присутствует.       Когда ты начнёшь сходить с ума от меня так же, как это делаю я?       Это мужчина. Со временем, учась в медицинском, перестаёшь удивляться оголённым мужским и женским гениталиям. Остановка сердца в результате тяжёлой болезни, а не суицид — порезы на внутренних сторонах предплечий служат обманом. Серёга не видит первый разрез скальпеля — парень даже не переступил порога. Немножко удивительно, с учётом того, какого храбреца и зазнайку строит из себя Серёжа. Танюха стоит у раковины — на всякий случай. Кирилл стойко выносит аутопсию. А вот это удивительно. Ни один мускул не дёргается на его лице. В этом и различие Кира от Серёги: первый больше практик, второй шарит мозгами, но ручки у него частенько трясутся от неуверенности. Из них двоих получился бы идеальный единый врач. Наташка поглядывает на «Эдичку» — всё тщетно. В секционном зале существуют только эксперт и труп. «Кремень» — шепчет мне фифа, — «или девственник». Нет: ни то, ни другое. Его работа должна быть выполнена на все сто процентов. Даже если ты не кончишь, я не расстроюсь.       Ему снова звонят, а он не обращает внимания на звонок. Когда ты поглощён процессом, тебя ничто не отвлечёт. Можно ли сказать, что я ненормальная, если меня ничуть не смущает запах трупа, запах крови и вид распиленной грудной клетки? Тебе нравятся такие представители женского пола — бесстрашные? А вот Танюха качается над раковиной, когда из полости вытаскивают красное сердце.       Он быстро снимает с себя экипировку и заканчивает пару. Увлекательно. Не хочу, чтобы «Стасик» выходил с больничного. Оставайся у нас. Мне нравится. Продолжай.       — Я бы лучше посмотрела на длинные пальцы «Стасика», обтянутые латексными перчаточками, — Натаха выходит в коридор и избавляется от маски с лица. — Длинные пальцы, длинный нос, а что это значит?       — Что у «Стасика» длинный член? — предполагаю я и поднимаю со скамейки рюкзак, куда кладу в отдельный кармашек белую маску.       — Это я и хотела проверить у него в лаборантской. Эх! — бордовая помада мажет пухлые губы. — Придётся ещё подождать денёчков, а до этого снова сделать депиляцию киски. После пар запишу ему голосовое и всё выскажу этому чёртову Джареду Лете.       — Co-o-o-me, — поёт Кир в ухо Наташке и дышит в лицо перегаром, — break me down. Bury me! Bury me!       — О, да! Я люблю пожёстче!       — Не, не так, — Настюха поправляет лямки рюкзака и опускает руки вниз на уровень бёдер, имитируя гитару. — Пластмассовый мир победил. Макет оказался сильней. Последний кораблик остыл. Последний фонарик устал…       Я не сдерживаюсь и смеюсь. Действительно, какая разница: Джаред Лето или Егор Летов? Настюха предпочитает русский рок: «КиШ», «Кипелов», «Кукрыниксы», «Наутилус», а от Эдмунда из «Пикника» вообще течёт. Вы видели Шклярского? Ну такое… а потом сама же Настюха будет смеяться надо мной, когда допрёт, что я теку от «Эдички». Пару лет назад Настя ездила на «Нашествие»: три дня в палатке, еда из мисок, непрерывные рок и понос в лесу. Я бы свалила оттуда после первого дристуна. Нет, такое не по мне.       — О-о, а вот и вы, — возле раздевалки сидит белый, как и его халат, Серёга. — А я чего-то дал слабину.       — Пошли в магаз за бутерами. Я так жрать хочу и курить, — Наташка подаёт номерок гардеробщице.       — Я, пожалуй, откажусь от бутера, — Серёжа вытирает мокрый лоб белой шапочкой, — да и вообще от еды сегодня.       — Слабак, — Кир даёт щелбан ему. — А мы с Танюхой даже не икнули, когда «Эдичка» ковырялся в кишочках.       Рвотный позыв у парня с женскими бёдрами.       — Кир, это знак, — Настя надевает куртку и вытаскивает волосы из-под воротника. — Нахер тебе Наташка? Всё равно она не даст никому, кроме «Стасика». Приглядись к Танюше, — она подмигивает.       — Я не закончу универ, пока «Стасик» меня не выебет! Погнали курить!       Он выходит с кафедры, по пути надевая одной рукой серый пиджак. Всегда красиво выглядишь под халатом. Какой ты под костюмом?       — О-о, «Эдичка», — краснеет Серёга и кивает подбородком на появившегося профессора, — надо бы извиниться.       — За то, что не заблевал «секционку»? — Настюха поддерживает Кира тихим смехом.       «Эдичка» расписывается в журнале у охранника, когда к нему со спины подходит студент.       — Эдуард Карлович…       — А-а, Сергей, — он оглядывает студента с головы до ног. — Тебе лучше?       — Д-д-а. Спасибо. Я хотел извиниться за свою выходку. Мне очень стыдно.       — Со всеми бывает. Поверь, я и не такое видел на практике, — в руке появляются ключи на брелоке.       — А-а, — Наташка выходит вперёд сексуальной походкой, — Стаси… — осечка и закатанные зелёные глаза, — Станислав Валерич на этот раз точно выйдет с больничного, или нам на следующей неделе снова ждать Вас?       — Я надеюсь, Наталья, очень надеюсь, что ваш преподаватель выздоровеет.       — Не подбросите до магазина? Всё-таки сорок минут маловато для большой перемены, — профурсетка скрещивает ноги под мини-юбкой и громко щёлкает языком, подобно лопнувшему пузырю жвачки. — Только мне придётся закурить салон Вашего автомобиля.       — Как-нибудь в другой раз, Наталья. Сейчас я очень спешу.       «Проверку не прошёл» — говорит глазами Натаха.       И он выходит из университета. Даже не посмотрел. Ты меня вообще замечаешь?       — Нелли, он ушёл, — Серёга берёт меня под локоть и толкает наружу. — Будет в пятницу — заменяет пары у «Стасика».       — Посмотрел расписание?       — Ради тебя стараюсь.       Чёрный Фольксваген Пассат неожиданно заводится и резко трогается с места, оставляя за собой полосы на асфальте.       — Воу, какой гонщик! — Наташка свистит двумя пальцами во рту вслед отдаляющейся машине. — А по нему и не скажешь. Старый пенёк, а скорость любит.       Ты уже завёл меня. Несколько лет назад как только я тебя впервые увидела. Стартани во мне так же быстро, как сделал это с Фольксвагеном.