Управление мёртвыми. Дело № п/п 1

      Ноутбук работает за двоих, как и я. Машина воспроизводит плейлист с Арианой Гранде для Наташки, а мои пальцы печатают реферат по акушерству и гинекологии для нас с подругой — парная работа.       — Ты хотя бы его прочтёшь?       — Ага, за рулём.       Натаха живёт отдельно от родаков в двушке с 17-и лет. Это удобно: можно водить к себе парней без проблем и устраивать тусовки. А также это жутко одиноко. Поэтому подруга частенько захаживает ко мне под предлогом домашки, но, на самом деле, безумно красивая девка универа таким образом старается не сойти с ума. Она включает мозги, а я — пальцы. Она — процессор, я — клавиатура. Сейчас я печатаю, а Натаха валяется у меня на кровати, листая ленты соцсетей, проверяя, кто с кем потрахался, кто от кого «залетел» и теперь устраивает вынужденную свадьбу, кто в каком клубе проблевался, кто потерял питомца или девственность.       — Скукочища, — обречённый голос за спиной. — Все проститутки высунут свои носики в пятницу и субботу.       — Девчонки, — в комнату заходит моя мама, и я убавляю музыку на ноуте, — как насчёт покушать? Несколько часов сидите за компьютером.       — Ой, я бы не отказалась, — Натаха любитель пожрать, несмотря на стройную фигуру.       — Через пять минут принесу, — мама оставляет нас.       — Тебе не кажется, что Настюха конкретно запала на Кира? — музыка на ноуте не стала играть громче, я не печатаю новый абзац. Больше половины реферата готово, а у меня глаза залипают. Наташка может всю суть изложить в нескольких предложениях, я же и в шесть страниц не уложу свою мысль.       — Только сейчас заметила? Она давно по нему сохнет. Не понимаю, по чему там можно сохнуть. Липнет к нему, как инфузория, и висит на челике, как сопля из носа. Где женское достоинство? Никогда бы не стала так вести себя с парнем. Не на помойке была сделана мамой и папой.       — Ты говоришь о нашей подруге.       — Нелли, да потому что нет никаких бабочек в животе. Ты думаешь пиздой, когда парень тебе нравится, а потом включаешь мозги, когда его член уже не такой привлекательный. Мордашка надоедает, писюн не придаёт сладости во рту. Такие дела. Нравится парень? Иди и трахни его. Чё ты тупишь? Какие-то встречи, букетные периоды — муть одним словом. Романтика была в прошлом веке, сейчас всё гораздо проще и прозрачнее. Каждый любит прямолинейность. Подошла, взяла за яички и уверенно повела в укромное местечко. Пять минут и…       Мама заходит с двумя тарелками и бутылкой газировки:       — Я же обещала, что приду через пять минут.       — А я и говорю Нелли: «Пять минут, и твоя мама уже заходит к нам!».       Да-да. Да-да.       Я разливаю колу по стаканам и, когда лишний человек уходит, передаю Наташке её тарелку. На кровати всегда есть удобнее, поэтому покидаю рабочее место и пересаживаюсь к подруге. Салат Цезарь на быструю руку, фунчоза, картофельные оладушки и наггетсы из морозилки.       — Считаешь, что у Настюхи нет шансов?       — Думаешь, дай я волю Киру, он бы повёлся? Нет. Нормальные парни подруг не трахают. Кирилл не воспользуется ни Настей, ни тобой, ни мной. Выебет кого-то на стороне, и в этом нет ничего плохого, — на тёмной тарелке исчезает порция Цезаря. — Боже, какой вкусный салат! Можно мне ещё?       Одним движением вилки я перекладываю свою долю. Вместо чая после десяти вечера залезу в холодильник.       — Кстати о косых взглядах, сегодня в универе я поняла, на кого дрочит Серёга, — болгарский перец, нарезанный соломкой, хрустит идеальными белыми зубами.       — Ну и?       — На «Эдичку», — Натаха злостно улыбается.       Сколько в мире существует Эдуардов? Много? Да, наверное. Это имя вполне распространено. Эдвард приравнивается? Эдуардо, Эддард? И всё же я представляю одного. Ты скрываешься за плотной и многослойной экипировкой во время аутопсии. Даже нос не торчит. Два голубых глазах под очками я всегда разгляжу. Маска заглушает голос, но еле слышимые комментарии ощутимы в пространстве, в центре которого находится труп.       — С чего ты это взяла? — главное сохранять спокойствие и стереть задумчивость с лица.       — Серёга сбежал из секционной, почувствовав неладное.       — Да, потому что его затошнило.       — Потому что маленькое пространство, меньше, чем кабинет. Потому что привлекательный мужчина и порочные мыслишки. Кажется, «Эдичка» — единственный препод, с которым зазанайка вообще не контактирует.       — Он просил потом прощения, глядя в… — голубые, — преподавательские глаза.       — Ага, и у Серёги встал на полшишечки. Хотя не знаю, у пассивов встаёт, когда они хотят, чтобы их долбили в зад? Короче, «Эдичка» очень нравится нашему одногруппнику, но, как и Настюхе, ему ничего не светит.       — Почему? — что за чушь я несу?! — В смысле… понятно, что судебный медик — натурал.       Знаю, что ты гетеросексуален. Ты очень сексуален. Ты был женат, но потом развёлся, и многие годы проводишь в одиночестве. «Стасик» — твой друг, но язычок ему следует укоротить.       — Кайдановский — асексуал, это же очевидно. На парней и девушек он смотрит, как на куски мяса. Да и член в штанах, думаю, давно отсох. Для него мужчины и женщины одинаковые — никакие. Помнишь, как преподы шутят пошлые шуточки? Со «Стасиком» мы постоянно обсуждали, какие «закорючки» между ног он лицезрел в секционной, и какие сисястые бабки порой подыхают.       — Кто-то подходит к работе серьёзно, а кто-то — «Стасик».       Мы доедаем и ставим пустые тарелки на стол. Я пересаживаюсь за ноут, Наташка открывает форточку, чтобы покурить.       — Настюха тоже у нас пай-девочка, — говорит блондинка, затягиваясь тонкой сигаретой с яблочным вкусом, — но она не асексуальна. Дай ей волю и банку пива — трахнет первого попавшегося рокера. Зачем «панкуха» ходит на концерты? Чтобы башкой потрясти и музон послушать? Нет. Чтобы потрахаться. Каждый снижает стресс, как может. А вот «Эдичка» никуда не пойдёт и стресс сексом не снимет. Держу пари, он даже не «дрюкает». Асексуал, интроверт, социофоб. Не мужик, а картонная коробка.       Ты приблизишься для того, чтобы обжечь мои губы дыханием. Голова влево, голова вправо, рот приоткрыт, и колючие волосы щекочут мне кожу под носом. Подашься вперёд, и наши губы сомкнуться. Запрокинешь мою голову назад и возьмёшь под затылок, а я утону в поцелуе.       — Тебе-то кто-нить нравится в универе? — вдруг ни с того ни с сего задаёт вопрос Натаха. — Влад какой-то из параллели, ты говорила, что он «очень даже ничего».       — С русыми волосами который? Худой, как анорексик? Он занят, у него есть девушка, а я не привыкла разрушать пары.       Ты свободен. У тебя никого нет. Я без отношений. Что нам мешает? Разница в возрасте? Мой папа младше тебя. Подумаешь… Я ведь не собираюсь становиться твоей женой.       — К слову о больных, — Натаха выкидывает «бычок» на улицу и заваливается на кровать, беря в руки телефон, — наберём «Стасику»?       — Он тебе не друг, чтобы звонить на сотовый, — последний раздел реферата, а ещё заключение и список литературы.       — Зачем сотовый? Я и номера его не знаю. ВКонтакте же есть видеозвонки.       — Не понимаю вашего общения, — бубню, глядя в монитор, — раньше это было забавно, но с каждой неделей вы переходите границы. Что ты от него хочешь? Он взрослый, чересчур, женатый к тому же.       — Выебать, — громкое клацание по клавиатуре телефона. — Хочу потрахаться с ним. Мне кажется, он на меня частенько подрачивает.       — У нас на носу зимняя сессия. Сексом получишь зачёт?       — Мозгами, Нелли, мозгами. В «судебке» нет ничего сложного, если у тебя есть мозги.       Относительно это так. Чтобы стать судебным медиком, необходимо знать всю медицину на хорошем уровне, однако знания — лишь часть. Мало кто пожелает коснуться мёртвого тела. Из Наташки бы вышел крутой судмедэксперт, но подруга станет акушером-гинекологом. Если я когда-нибудь забеременею, ни при каких условиях не позволю тебе вытащить из меня ребёнка!       — Ты так в себе уверена, а если «Стасик»…       — Наташа? — в моей комнате оказывается мужчина. Высокий, худой, шатен с мелкой проседью и выпирающим подбородком. Длинный нос, широкая улыбка, огромный рот. Фу, он же, как пылесос, засосёт при поцелуе! — Что случилось? Почему ты так смотришь, будто бы я что-то натворил?       — Станислав Валерич, — в голосе претензия и наигранная фамильярность, — и как это понимать?       Я оборачиваюсь и вижу, как Натаха взирает на препода в телефоне. Надувает губища, выпучивает глаза. Сейчас будет отчитывать.       — Вы обещали выйти сегодня! У нас с Вами пара, а в итоге что? Почему «Эдичка»?       — Наташ, а кто ещё? — голос, как у меня, когда болею — сопливенький такой. — Я же не могу оставить вас без предмета, да и сам не в состоянии прийти на занятие.       Голос профессора Летá в здоровом варианте звучит на сцепленных связках, словно в горле першит. На самом деле, мужик просто курит. Как и у «Эдички» слышится молодость, тембр вполне приятный, но не сексуально возбуждающий. А вот Наташка заслушивается »Стасиком» на лекциях.       — Когда Вы выходите с больничного?! — спрашивает, как «мамка». — Когда на пятом этаже вновь появится самый лучший преподаватель судебной медицины? — не хватает смачного удара по столу.       — В пятницу закрываю больничный. У нас же во вторник занятие? А я буду в университете уже в понедельник! — сап носом. И у меня что-то щекочет в правой ноздре. Зараза не передаётся через слух.       — Я проверю и почитаю Ваш больничный. Как-то Вы, Станислав Валерич, не очень похожи на больного! Заработать красный нос можно и другими методами.       — Вот-т! Мой платок-к! Наташенька, у меня насморк-к и кашель!       — Что же жена Вас не лечит?       — Я уже не могу пить заваренные травы и кипяток-к с клюквой! Честно? Устал! Устал болеть.       Наташа видит серо-голубые глаза и спадающие на виски пряди каштановых волос. От болезни у «Стасика» взгляд погрустнел, а мешки под нижними веками превратились в двойные. В молодости у медика была выпирающая родинка возле правого уголка рта, но со временем она исчезла. Кто-то выкладывает себя любимого на всеобщее обозрение, кто-то — нет.       — Короче, жду Вас. И чтобы на этот раз без продления больничного! Хватит! Отдохнули, пора и поработать.       — Согласен, полностью с тобой согласен!       — Всё, давайте. До понедельника. Пока-пока, Станислав Валерич.       — Пока, Наташ.       Мужчина из комнаты исчезает, но не из моей головы.       — И что это было? — я киваю на телефон в руках Наташки.       — Сейчас пойдёт дрочить на меня.       — А ты?       — А я дома поласкаю себя. Моя «pussy» будет хлюпать, как и нос Валерича.       — То есть, ты успокоишься, когда трахнешь его?       — Это как игра «в пьяницу». Она такая долгая и однообразная, и так классно, когда у противника заканчиваются карты. Так же и у нас. Я почти выиграла «Стасика».       — Не говори, что изнасилуешь его в понедельник.       — Я подумаю.       Через двадцать минут, в восемь часов вечера, реферат готов и распечатан в двух экземплярах.       — Ждать ребёночка? Маленького Летá?       — Дурочка, что ли? Зачем, по-твоему, я на противозачаточных? Нахер мне дети? Тем более, от «Стасика», — Натаха качает головой, — ну, такое… Моя жизнь, подруга, — пышногубая блондинка склоняется и кладёт руку мне на плечо, — это я, я, и ещё раз я.       — Прочитай, пожалуйста, — передаю экземпляр реферата.       — Пятнадцать страниц?! Куда столько?! Нельзя было поменьше? Боюсь представить, насколько у тебя выйдет диплом.       Натаха слушает ещё несколько песен на ноуте, выкуривает сигарету и собирает сумку.       — Я поехала. До завтра. Сворую у твоей мамки черпачок салатика, уж очень он был вкусным. Сенькью некст, беач, — воздушный чмок, и она уходит, как Карди Би, виляя бёдрами.       Ещё через десять минут под моим окном рычит белая «шестёрка», из которой орёт Карди: «I said certified freak, seven days a week. Wet-ass pussy, make that pullout game weak».       Бедный Станислав Валерьевич. Надеюсь, он не напишет заявление об изнасиловании.       Твиттер, Фейсбук, Инстаграм, ВКонтакте — сколько соцсетей я не облазила, его нигде нет. Только адрес электронной почты, куда студенты скидывают ему работы. Вконтакте у пользователя «Станислав Лета» нет в друзьях человека с именем «Эдуард». На кафедре судебной медицины два медика: «Стасик» и «Эдичка». На прикреплённом листке в их кабинете указаны мейлы и номера телефонов. Что дадут цифры? Желание позвонить? Это слишком личное. EdKaidanovskii@gmail.ru — мне тебе нечего сказать.       Здрасьте, меня зовут Нелли. Вы ведёте у меня «судебку», и я Вас… …хочу или люблю?       Жму на стрелочку и стираю напечатанные буквы. Выхожу из почты, чтоб наверняка, и закрываю браузер.       Выеби меня у доски или на столе. Какой бред…       — Всё нормально? — мама забирает пустые тарелки. Я не заметила, как она зашла в комнату.       — Просто устала. Учёба в медицинском — сложная штука.       Как редко ты мне снишься. Почему не приходишь? Как редко ты появляешься в университете. Просто взгляни — большего не надо. Просто заметь меня. Сексуален, культурен, образован. Не вижу в тебе недостатков, как и преподаватель не видит студентку с пышной причёской.