Управление мёртвыми. Дело № п/п 1

      — Тук-тук, — он сразу поднимает глаза на вошедшего.       — Привет, — преподаватель оставляет рабочий стол и направляется ко мне, широко улыбаясь.       Как всегда красивый. Как всегда я подставляю губы для поцелуя, запрокинув голову.       — Придёшь на перемене или на дополнительное занятие?       — Это тебе, — протягиваю бумажный пакет. — Сегодня без допов, Стас.       — Что это? — заглядывает внутрь. — Ты же не хочешь со мной расстаться?!       — Таким образом? Подарив рубашку?       Стас вынимает из пакета презент и рассматривает потерянными глазами:       — Не слишком… э-э… молодёжно?       — Это обычная клетчатая рубашка, — зелёная, синяя, красная и чёрная. — На весну или лето. Подворачиваешь рукава три четверти, расстёгиваешь верхние пуговицы и ходишь, как красавчик.       — Спасибо… спасибо большое. А в честь чего? Новый год в следующем месяце, — он убирает подарок обратно в пакет.       — Думаешь, я буду дарить тебе что-то на Новый год? Размечтался! Меня бесят твои старпёрские шмотки! Неужели нельзя нормально одеваться?       — Вещи мне покупает Катя. Что тебе не нравится?       — Это, — я вытаскиваю из-под халата шерстяную жилетку. — Зачем, Стас? Рубашка ещё ничего, но полосатый свитерок…       — Я мёрзну, я мерзлявый.       — Купи свитшот — синтетика нормально греет, к тому же хорошо сочетается с классической одеждой.       — Вот именно, что синтетика! В ней не дышишь, а я люблю, когда к телу прилипает что-то мягкое и приятное, — Стас обнимает меня за талию и притягивает, целуя в шею.       — Подумай, пожалуйста, насчёт гардероба, — отодвигаю его, упираясь пальцами в грудь. — Тебе и 50-и нет, а ты одеваешься хуже Кайдановского!       Я утрирую. «Эдичка» одевается прилично и в разы лучше Стаса.       — Как резко сменить стиль одежды? Кого ты хочешь из меня сделать? Наташ, — он смотрит на пакет, — а как я жене скажу, откуда эта рубашка?       — Подарил «Эдичка». Что тут такого? Новый год на носу. Стас, я хочу, чтобы меня трахал нормальный мужик, а не дед в очках.       — Во время секса тебе так важно, что на мне надето?       — Ой, всё! — ещё дальше отодвигаю долбаного Джареда Лета. — Разговор ни о чём! Ты не заслуживаешь подарков от меня. Вечно чем-то недоволен…       — Да мне всё понравилось! — он тянет руки, но я отхожу к выходу. — Наташ, мне, правда, очень понравилась рубашка! Я обязательно придумаю, что тебе подарить.       — Не надо… ничего от тебя не надо! О чём можно просить Станислава Валерича, если он не понимает, насколько для меня важно, как мужчина одевается?       — Хорошо. Я буду сам покупать себе вещи, или давай вместе?… Это так важно для секса? Если я плохо одет, ты не будешь со мной тра…       — Всё, Стас, кто о чём…       Первый звоночек, девочки. Да-да. Первый звоночек. В общих чертах я понимаю, как Лета выглядит без одежды, хотя у нас ни разу не было за пределами его лаборантской. Мне важно, ни сколько у него кубиков на прессе, а сам факт раздевания мужчины… Меня завораживает одетый преподаватель. Блять…       — Ну чего? — Нелли ожидает в коридоре.       — Сказал, что понравилась.       — А что у тебя с лицом?       — Нихера… ничего, короче.       Он не понимает меня! Этот хер с серо-голубыми глазами вроде любит, а вроде видит во мне исключительно секс-куклу! Ужасает то, что я противоречу самой себе. Потому что… в него. Нет.       Три пары пролетают мимо. Ага-ага, всё понятно, можно уже домой валить? Во время последней пары староста кидает в общую беседу WhatsApp’a объявление с Авито.       «Как вам?»       «Эдичка» будет в шоке» — пишет Серёга. О, блять, кажется, ты один печёшься. Предложи что-то интереснее, помимо отсоса.       «А оно вырастет большой/большим?»       «Кир, там есть примеры фото мамы и папы» — отвечает Настюха.       «Они — гермафродиты, по сути одновременно могут быть и мамой, и папой».       «ЗАЕБАЛ УМНИЧАТЬ! ЗАТКНИСЬ УЖЕ! И ПОМОЙ ГОЛОВУ РАДИ КУРАТОРА ПЕРЕД ТЕМ, КАК МЫ БУДЕМ ДАРИТЬ ЕМУ ЭТУ ХЕРЬ!»       Староста ищет меня глазами на трибунах и показывает большой палец вверх, а Серёга обиженно пересаживается подальше от раздолбаев, наплевав на пару и присутствие преподавателя.       «Я в глаза долблюсь, или эта штука стоит триста рублей?»       «Да, Кир, каждый скидывается по тринадцать рублей» — подкалывает «панкуха».       «Ребят, это несерьёзно. Я понимаю, что это подарок, как куратору, так сказать, наша благодарность, что не послал нас нахуй. Но триста рублей…» — это Дима, заместитель старосты.       «Предлагаю полностью укомплектовать «эту штучку». Не думаю, что Эдуард Карлович знает, чем кормится и где обитает животина».       Кирилл поддерживает подружку смайликом. Или девушку?       «Короче, пятёрки нам хватит? Скидываем деньги на карточку Аньке. Она договорится с продавцом, и я на тачке поеду забирать эту дичь, заодно купим доп компоненты» — как всегда я всё беру в свои руки.       «Я с тобой поеду» — пишет староста.       «Только дома я держать «ЭТО» не буду!»       Все уходят после учёбы в разные стороны: Серёга в одиночестве плетётся на остановку, Настя встречается неподалёку с друзьями, а Таня с Киром впервые вместе идёт до метро. Совет да любовь! Нелли остаётся с научным руководителем обсуждать диплом. А что с моим? Не начат.       Сижу курю в тачке. Охереваю от себя и мыслей, что лезут в голову. Через зеркало заднего вида наблюдаю, как Стас вдалеке переходит дорогу — он всегда выбирает другой путь к метро, не хочет пересекаться со студентами. По понедельникам у него нет дополнительных занятий, настоящих. Почему-то хочется послушать русскую музыку. Да, что-нибудь старенькое, но клёвое. Нахожу нужный трек в телефоне и на низкой громкости слушаю первый куплет. Пауза. Мобильник подключён к колонке, потому что ну какая нахрен магнитола в «шестёрке»? Окошки открыты — жду, когда Стас приблизится. Он знает, что я езжу на тачке, но на какой именно — нет.       Надеваю капюшон, чтобы не светить белой башкой. Лета смотрит на задние номера и переводит взгляд себе под ноги. Проходит багажник и оказывается сбоку от меня на расстоянии нескольких метров. Нажимаю на кнопку.

На белом-белом покрывале января

Любимой девушки я имя написал...

Не прогоняй меня, мороз,

Хочу побыть немного я…

      Стас от неожиданности роняет сумку и еле удерживает равновесие на асфальте. Жаль, что нет льда под ногами. Ты бы ёбнулся на задницу.       — НА БЕЛОМ-БЕЛОМ ПОКРЫВАЛЕ ЯНВАРЯ! — тут уже я демонстрирую свои вокальные способности, но смеюсь над испугавшимся лицом и ставлю песню на паузу.       — Ты! — Стас показывает на водителя пальцем. — Это твоя машина! Это ты тогда окатила меня грязью!       — С кем ни бывает? Я тогда Вас не заметила, Станислав Валерич.       Стас поднимает с асфальта сумку и поправляет куртку, он реально обосрался со страху.       — Подбросить?       — Спасибо, но сам как-нибудь.       — Да ладно. Мне несложно, — киваю на пассажирское сиденье.       — Если только до метро…       Его длинные ноги еле помещаются в тачку. Так уж и быть, отодвигаю назад сиденье, чтобы Стас не бился коленками о панель.       — Необычный выбор машины, — он пристёгивается и дрючит ручку стеклоподъёмника. — Я думал, у тебя иномарка.       — Не заработала ещё. Для первой тачки, — глажу руль, — моя ласточка прекрасна. Никогда её не забуду.       — Давно водишь?       — С 18-и лет. Не бойтесь, Станислав Валерич, я аккуратно вожу.       Заводимся. Ща я ему устрою. Подрубаю музычку.

Блещут огнём рестораны и бары, а время час,

Танец один танцуют пары в десятый раз.

      — Песня Вашей молодости? Зажигали на неё на дискот-э-ках?       — Хорошая песня. Не отвлекайся, пожалуйста, от дороги.       Погоди, мы ещё не выехали со двора.

Останови золотую ламбаду, магнитофон,

Больше меня не буди, не надо, мне снится сон.

      До метро ехать всего один перекрёсток, но я решаю отвлечься:       — НА БЕЛОМ-БЕЛОМ ПОКРЫВАЛЕ ЯНВАРЯ! Какой пиздатый припев! ЛЮБИМОЙ ДЕВУШКИ Я ИМЯ НАПИСА-А-А-АЛ! Я всегда знала, что моя эпоха — это 90-е!       — Наташ, мы проехали метро.       — Да? — наигранно. — Вот незадача…       Стас цепляется обеими кистями в ручку под крышей. Это я ещё не дрифтую, сладенький.       — Сто пять километров в час. Ты хочешь нас угробить?       — Люблю кататься с ветерком.       — Высади меня у следующего метро.       — Ты — экстраверт? Не можешь без общества людей? НА БЕЛОМ-БЕЛОМ ПОКРЫВАЛЕ ЯНВАРЯ! Довезу до дома, не переживай.       — Я живу в Отрадном.       — Поняла, — киваю.       — В навигатор не забьёшь?       — Я знаю, где Отрадное.       До дома довезу. Да-а-а… Через пару минут Стас осознаёт критичность ситуации. Он смотрит по сторонам в окна и не узнаёт улицы.       — Ку… куды ты меня везёшь?       — Я же сказала. Домой.       Вместо севера мы оказываемся на юге. Стас, как придурок, здоровается с консьержкой. Эта тварюга опять пожалуется моей маме, что я начала водить мужиков, подняла планку — позарилась на мужчин постарше. Дверь тамбура открывает путь к четырём квартирам. Моя — та, что справа.       — Куртку — на вешалку, ботинки — на коврик. Всё остальное можешь кинуть на диван, — я снимаю верхнюю одежду и прохожу в квартиру. Включить свет в гостиной, попить водички, поставить сумку к себе в комнату и вывесить халат на «плечики».       — Всё остальное? — Стас стоит, подпирая спиной входную дверь, и оглядывает мою хату.       — Ну можешь остаться в одежде. Мне как-то похуй.       — Сумку с пакетом могу поставить в коридоре? — доносится с другого конца квартиры.       — В гостиную на тумбу поставь. Не люблю, когда вещи и предметы остаются в прихожей.       Достаю второй стакан и наливаю колу гостю. Смешной такой ходит, смотрит по сторонам, держа руки в замке на паху. Какая уёбищная жилетка!       — Красиво тут так всё… — улыбается ради приличия. На самом деле, Стас в шоке. Это квартира богачки, а у преподавателя средний заработок.       — Нравится? — пью воду на кухне.       — Да. Просторно так, — но неуютно. — Очень удобно, что кухня и гостиная соединены.       Это ты не знаешь, что у меня два толчка и два балкона! А тебе идёт быть здесь, идёт такая обстановка. Чёрт… Стас подходит к столу и берёт стакан колы. Улыбается, стесняется, смущается. Не думаю, что когда-нибудь его приглашала домой девчонка.       — Стас, померь рубашку.       — А где мне можно переодеться?       Я указываю на сложенный диван в гостиной. Давай, далеко ходить не надо. Стриптиз не требую, просто интересно, угадала с размером или нет. Стас снимает пиджак и вешает на спинку стула, стягивает через голову жилетку и расстёгивает пуговицы на бежевой рубашке. На этом, в принципе, можно и остановиться. Мужчина с оголённым торсом ходит у меня по квартире. Этот экземпляр самый лучший, пускай до него были и понакаченней. Рубашка с яркими клетками сидит отлично.       — Большевата, — Стас закатывает рукава.       — Она должна быть такой.       — Заправить?       — Оставь навыпуск.       — На твой выпуск придётся надеть самый красивый костюм, — он смеётся сделанному комплименту. — Почему-то я думаю о твоём выпуске, а не о своей группе, — ты всегда думаешь обо мне. — Ну как тебе? — Стас приглаживает ткань на груди и вытягивает руки вдоль туловища.       — Отлично. И не смей надевать сверху жилетку.       Раздеться я ему не даю. Когда Стас поворачивается ко мне спиной, чтобы снять рубашку, я кладу руки ему на живот — ощущаю пресс. Его тело сухое и жилистое. Он берёт мои кисти и перемещает на грудь. Твёрдость мышц под подушечками пальцев.       — Думаешь, мы готовы сделать это в классической форме? — почти шепчет Стас, будто нас подслушивают.       — Может, мы не готовы, но оба хотим.       Стоя у него за спиной, я снимаю рубашку. Стас поворачивается лицом, и его встречает мой поцелуй. Знаю, что Лета достаточно сильный, поэтому без особого труда поднимает меня и усаживает на пояс.       — Этот кожаный диван сводит с ума. Я, как вошёл в квартиру, не могу перестать думать о нём.       Стас подкладывает мне под спину твёрдую подушку и свешивает ноги с подлокотника. Я провожу ступнёй по бляшке ремня.       — Соскучился, — он наклоняет голову вбок и гладит по лодыжке.       — По моей киске?       — По всей тебе.       Стас опускается на колени и, держа меня под ягодицы, подставляет одни губы к другим. Долго и настырно. При обыкновенном поцелуе в рот его челюсти не так интенсивно двигаются. Он успевает расстегнуть брюки, сидя на корточках, поэтому поднимается, мастурбируя возбуждённый член, при этом пальцами левой руки ласкает клитор.       — Тебе удобно так лежать? Подлокотник не пережимает поясницу?       — А ты сменяй почаще позу, разгибая и сгибая меня.       — Как скажешь.       Стас понимает это буквально. Мои ноги свешиваются, ступнями касаются пола. Лета облизывает руку и проводит круговыми движениями по пенису. Мокрый член сверху вниз заходит внутрь. Стас натягивает меня и трахает, держась за подлокотник. Длинные пальцы впиваются в ягодицы. Процесс не грубый, но резкий. Стас входит отрывисто, стучась пахом по лобку. Такого не было в лаборантской.       — Сто пять не вдавлю в педаль газа, но могу ускориться. Что скажешь?       Я отодвигаю его ногой, пальцами хватаясь за левый сосок. Стас по новой надрачивает член, втирая в головку слюну. Моя задница лежит на подлокотнике, ноги закинуты Стасу на шею. Проход сужается, доставляя удовольствие обоим. Быстро, и ягодицы стучат по бёдрам.       — Сбавь обороты, — упираюсь пальцами в накаченный живот.       — Извини, — дыхание замедляется, как и поступательные движения в промежность, — увлёкся.       Нам обоим необходим небольшой перерыв — смена деятельности. Стас наклоняется головой, половые губы исчезают во рту. Я могу кончить от отлиза! Это вообще законно? У меня начинается нервный тик в нижних конечностях, и, когда буквально накрывает судорога, Стас сильнее впивается ртом. Один-ноль в пользу Лета, я кончила. Подушка подо мной прилипает к коже — слишком жарко. Человек передо мной снимает брюки с трусами, не забывая о носках. Ненавижу, когда меня трахают в носках!       — Готов кончить? — сажусь на колени, облокачиваясь на подлокотник, и стимулирую член перед минетом.       — Что, уже? Мы только начали… хотя… — Стас закатывает глаза и отделяет нижнюю челюсть от верхней, — я готов сейчас залить спермой твои руки.       Всем парням нравится минет в моём исполнении. Все всегда стонут, просят продолжения, невзирая на рвотные позывы, которые вызывают у меня вонючие херы, особенно, когда лобковые волосы щекочут дёсна. Ага-ага, от одного воспоминания блевать тянет. Всем парням нравится моё мастерство, а мне нравится делать приятно Стасу. Не красоваться губищами, глоткой и языком, нет. После жёсткого траха рта в лаборантской Лета больше никогда подобного не вытворял. Он предпочитает стоять прямо, убрав руки за спину — таким образом открывая себя для меня. Это ли не доверие? В конце я всегда получаю жаркий поцелуй, и сейчас происходит то же самое.       — Как насчёт отстать от подлокотника и переместиться на…       Стас показывает глазами на сиденья дивана, и я притягиваю его к себе за шею. Не договариваясь, мы принимаем решение о том, кто будет сверху.       — Вид снизу прекрасен, — Лета тянется к моей правой сиське, за что получает щипок за третий кубик пресса.       Не знаю, предупредил ли Стас жену, что задерживается, да и зачем думать о таком, когда мужчина подо мной хватает очередной прилив неконтролируемого оргазма. Хочется оставить на его теле следы от ногтей и пальцев, но мозг заставляет не подчиняться животным инстинктам. Невероятно быстрым движением я оказываюсь снизу и получаю несколько глубоких вхождений до упора, а после расслабленный Стас ложится, прерывисто дыша на ухо. На мужика надеяться — себя не уважать. Я несколько лет сижу на противозачаточных, не пропуская ни одного дня, и не собираюсь останавливаться.       — То ли от сказочных наслаждений жаре назло снятся январские мне виденья, но в них тепло, — Стас целует меня, обхватывая голову руками. — Это было офигенно.       ЭТО       ПРОСТО       ОХУЕННО       Судебный медик — единственный мужчина, который трахает меня в очках. Давно мне начали нравятся начитанные «членоносители»?       Я выползаю из-под Стаса и иду подбирать разбросанные вещи по полу.       — Собирайся, — натягиваю на себя стринги, оставаясь с голой грудью, и подхожу к столу за стаканом.       — Всё? Ты меня прогоняешь? — мокрый шатен на кожаном диване смотрится безумно похотливо.       — А что ты хотел? Чтобы я тебя ещё накормила за отменный трах?       — Ну… хотя бы по сигаретке выкурить.       — Покуришь на улице, когда пойдёшь к метро. Я не повезу тебя в Отрадное.       — А где мы территориально находимся?       — Тёплый стан, — понятия не имею, сколько Стасу от меня пиздюхать. Я не помню, когда в последний раз пользовалась общественным транспортом.       — Три пересадки, — огорчённый Стас садится потной жопой на дорогую кожу и хватается за голову.       — К вечеру доедешь. Завтра тебе всё равно не к первой паре.       — А в какой стороне метро?       — В той, — показываю на маленькую комнату с балконом. — Минут сорок пешком. Наку-у-у-ришься по пути.       — Это потому что я кончил в тебя?       Потому что я не могу оставить тебя у себя, хоть очень этого и хочу.       Мужские вещи, разбросанные по полу, кидаю Стасу в лицо:       — Потрахались — разбежались. Выметайся.       Чёрт… дура… Дура! Ну а что мне делать? Он — преподаватель, я — студентка. Он женат, я — любовница. И что нас связывает? Прекрасный секс и… его чувства ко мне. А только ли его?