Управление мёртвыми. Дело № п/п 1

      Прошло достаточно времени, чтобы я выздоровела и созрела для «свидания». Прошло полторы недели, как я выкинула из головы Мурманск.       — К Вайнеру, — показываю охраннику удостоверение.       Суд надо Львом начнётся через месяц. Судья хочет решить судьбу адвоката за «один присест». О моём присутствии и не мечтай. Новый год рыжий «гомосексуал» встретит за решёткой. Такое не прощается. Адвокаты не становятся серийными маньяками.       В комнату для встреч охранник приводит хромого мужчину, очень хромого. Тело неестественно двигается за счёт непрерывного покачивания плеч при ходьбе. Да, тут тебе никто не предоставит обувь на разной подошве. Тёмно-синяя роба на долгие годы сменит дорогой костюм, а о классических ботинках дабл монки с пряжками и ремешками забудь. Мне всегда нравилось, как ты одевался, как от тебя пахло парфюмом. Рыжие волосы растрёпаны в привычной манере, борода не выглядит «как у алкаша». Ты перестал заворачивать кверху усы. Никто не подаст тебе тюбик геля. Пожалуйста, не делай «наколки», хотя, какая мне разница?       — Привет, Ев, — он улыбается и сияет счастьем как ни в чём ни бывало. Почему же твои руки сковывают наручники?       Охранник остаётся. Лев считается опасным подозреваемым: пустил пулю в лечащего врача Анны, сам словил пулю Яна. Никого не смущают разной длины ноги.       — Кого-кого, а тебя-то я желал увидеть.       — Почему? — я сажусь за металлический стол напротив убийцы.       — Друзья ко мне не захаживают. Так не хватает друзей.       Всякое его слово теперь воспринимается иначе, а сладость голоса больше не завлекает, наоборот — отпугивает. Безусловно, передо мной не Чикатило, но Вайнер изнасиловал и убил четырнадцать рыжеволосых девушек.       — Я смотрю, ты оправился от ранения.       — Ян зарядил мне в плечо. Врачи сделали небольшую операцию, но двигать правой рукой довольно тяжеловато.       Он перестал быть геем. И как я не разглядела в тебе подделку? Лев смотрит на меня с восхищением. Теперь ты можешь не скрываться. Наверняка Анна говорила ему, что мне очень симпатичен её друг адвокат. Я никогда не считала тебя калекой! Я никогда не видела в короткой ноге уродства!       — Ты отлично выглядишь, Ев. Поначалу меня смешила твоя причёска, а потом я не смог её забыть — насколько сильно она подходит тебе.       — Если бы я покрасилась в рыжий цвет, ты оценил?       — Сколько в России существует рыжеволосых женщин? Мне избавляться ото всех? — ухмылка ненормального. — Перестань, я не точу зуб на рыженьких, просто меня привлекает одна особа… и давно привлекает. А ты хотела быть на её месте?       — Изнасилованной?… — голос поднимается высоко, выдавая писк вместо вопросительной интонации.       — Любимой. Анна придёт на слушание?       Пострадавшая дала показания. Да, теперь она пострадавшая, а не обвиняемая и сумасшедшая. Анна Отина отказалась присутствовать при оглашении приговора Вайнеру. Уже и так ясно, Лев виновен: ДНК на ковре и личное признание «бывшего лучшего адвоката». За его спиной шестнадцать трупов, включая супруга Анны и его любовницу.       — Что ты хочешь от неё услышать? Вы мило побеседовали в психушке, в декорациях липового кабинета.       — Это было так давно, Ев. Две недели прошло. Я соскучился по ней. Мне не хватает её объятий, да, мы часто обнимались за время нашей крепкой дружбы. Не хочется терять Анну, Ев, я ведь ничего плохого ей не сделал.       — Не сделал?… Ты её изнасиловал.       — Я так сильно хотел Анну. Я так сильно её люблю.       — И давно?       — С детства. Мне было противно слышать, когда Виталик вечно жаловался на дочь. Она же невинна, она прекрасна. Анну нужно просто любить, вот я и любил её в тайне.       — Ты стал монстром, что живёт в шкафу. Ты пробирался в дом Отинов по ночам, чтобы…       — Чтобы побыть с Анной. Я ничего с ней не делал, когда она была ребёнком. Девочка считала меня другом, который живёт в шкафу. Это же мило. Ев, я не касался маленькой девочки. Сексуальное влечение возникло позже, когда Анна выросла, годам к 18-и. Можно же заниматься сексом с совершеннолетними! Но я ждал… да, именно ждал. Её тайный друг из шкафа давно исчез, и я хотел, чтобы она вспомнила обо мне, чтобы Анна поняла: каждый воображаемый друг — реален. Как легко притворяться геем! — громкий голос и смех заполняют комнату для встреч. — Как приятно видеть разочарованную девушку! Я ведь тебе нравлюсь, Ев? Я привлекаю тебя, как мужчина. Мне бы очень хотелось, — он убирает руки со стола и кладёт на колени, ложится грудью на поверхность, — чтобы ты была на суде. Я бы очень хотел видеть в этот день близкого человека. Конечно, Анна бы стала подарком судьбы, но и ты сойдёшь.       Вот он — Лев Вайнер, царь адвокатов, скованный наручниками. И всё такой же соблазнительный, но до тошноты мерзкий. Я больше не могу тебя любить.       — Уже успел завести дружков в СИЗО? Знакомых не видел? Ах, да! — ударяю пальцами по лбу. — Совсем забыла, ты ведь лучший адвокат, не проиграл ни одного дела. Скольких ублюдков ты спас?       — Пять тысяч семьсот десять, из них три тысячи восемьсот сорок два — виновных.       Больше трёх с половиной тысяч преступников объявлены невиновными благодаря адвокату Вайнеру.       — «Чёрный дельфин»? Думаю, там тебе место мотать пожизненный срок.       Я резко встаю и хочу убежать, чтобы скрыть внезапно возникшую истерию. Оказываюсь сбоку ото Льва, но он ещё не готов отпустить подругу.       — Ты меня разлюбила, Ева? — так же ты смотрел на Анну, когда она разлила чай на коврик? С такой же мудачьей рожей? — Или нашла кого-то, кто привлекает тебя больше, чем я? У него нет рыжих волос и блистательных усов, у него не потрясающие голубые глаза.       — Трансваальский Лев не самый красивый вид кошачьих. Они страдают мутацией, которая заключается в побелевшей шерсти. Тебе дали такое прозвище из-за светлой кожи, ведь рыжеволосые страдают этим недугом. Лев Вайнер никогда не станет могучим львом.       — Кругери. Называй моё прозвище правильно: «Кругери».       — Прощай…       Охранник открывает мне дверь, и за спиной я слышу:       — Забудь о «Чёрном дельфине», Ева! — твой голос оглушает. — Мы встретимся не там, но поверь, мы обязательно увидимся — ты сама придёшь ко мне, и передавай привет Анне. Жду на свидании. Я очень люблю её, но ещё сильней — скучаю.       Заприте его и больше никогда не выпускайте! Он всю жизнь вас обманывал! Не смотрите на ногу — это не ложь, но и не преграда перед убийством. Обещаю больше никогда не влюбляться в рыжих, больше не выбирать «лучших» мужчин.       Сегодня пятница — по пятницам ты не работаешь. На входе в меня чуть не впечатывается парочка: высокий мужчина и губастая девушка, да, губы у неё запоминающиеся — красные.       — Ой-ой, просим прощения, — извиняется за двоих шатен, обнимая подружку.       — Ничего страшного.       Они обходят меня и останавливаются на нижней ступеньке.       — Спасибо за дополнительное занятие, — шепчет мужчина девушке на ухо. Почему он благодарит, а не она?       Они целуются взасос на прощание и уходят в разные стороны. Это, случайно, не преподаватель со студенткой? Уж больно разница в возрасте у них заметная. Хотя белобрысая девчонка, возможно, аспирант. Почему мы привыкли к тому, что преподы возрастные?       — Здрасьте-здрасьте, — охранник расслабляется в кресле на колёсиках. — Вы не студентка, поэтому я очень удивлюсь, если увижу Ваш студенческий.       — Старовато выгляжу?       — Не так замученно. Хоть ребятишки и улыбаются порой, уж я-то знаю, что учёба в медицинском несладка.       — Неужели и Вы — медик?       — Психанул и убежал после третьего курса. Не моё это, не моё. С чем пожаловали? Не говорите, что решили поступать в следующем году. День открытых дверей у нас через месяц.       — Не подскажете, — я облокачиваюсь на стойку охранника, — а пары закончились?       — Четвёртая подходит к концу. Студентов мало, несколько групп, большинство на дополнительных занятиях — типа курсах.       Дополнительные занятия. Как у той парочки?       — Знаете, а я тоже не доучилась в университете. Всё-таки учёба — это не моё, — читаю имя на бейджике, — Александр.       — Вы — милая девушка, но зубы мне не заговорите. Думаете, охранник обделён общением? Моя спутница, гардеробщица Галочка, уже отработала смену.       — Дядь Саш, можно о моём приходе никто не узнает? — я знаю, как разговаривать с такими людьми. — Здесь работает мой знакомый, мы совсем недавно были напарниками. К счастью, у него сегодня выходной, поэтому он не догадывается о приезде старой попутчицы.       — Зачем же Вы приехали, раз знаете, что он не на работе?       — Хочу почувствовать атмосферу университета, хочу увидеть его преподавателем. Не подскажете, где кафедра судебной медицины?       — А-а-а, — охранник осознаёт, что я не «левый человек», — вот оно что… Кафедра находится там, — показывает себе за спину, — у второго выхода.       — Наша договорённость в силе?       Александр «застёгивает» рот.       Я не снимаю с головы шапку, чтобы не привлекать внимания к причёске, наоборот — сильнее натягиваю. Кафедра судебной медицины расположена практически на отшибе, рядом со вторым выходом. Коричневая дверь с табличкой. Ни имён, ни должностей, просто «кафедра». Насколько мне не изменяет память, он — доцент, а значит есть и заведующий. Ты делишь этот кабинет с кем-то. Пройдусь по первому этажу: длинный коридор с закрытыми комнатками и широкой лестницей, две большие раздевалки с малым количеством курток. Обычный университет, как и все остальные.       Меня привлекает стенд с преподавателями. Женщины и мужчины разделены по кафедрам. Молодые, старые — говорят фотографии. Охраннику вообще плевать на посетителя, он смотрит телевизор. Кафедра судебной медицины: два препода. Заведующий: Летá Станислав Валерьевич. Это тот чудик с девкой! Я узнаю его по глазам и широкой улыбке. Такой… достаточно «ничего» мужчина в белом халате. Он тоже не похож на «трупника»! Смахивает на хирурга, а лучше — на пластического, имея в виду яркую девушку, которая его обнимала. Доцент: Кайдановский Эдуард Карлович. Не улыбается, в отличие от коллеги. Серьёзный вид человека с тяжёлыми глазами, но я знаю, что они смягчаются, когда ты улыбаешься.       Девушка спускается по лестнице и проходит у меня за спиной. Она бросает в мою сторону взгляд, и я делаю подобие улыбки. Небольшой рост, белый халат, шапочка, сумка, полные щёчки. Симпатичная.       — Чего-то ты сегодня поздно, Нелли, — говорит охранник. — Все твои уже ушли.       — Дядь Саш, у меня была «зубная допка», — девушка открывает решётчатую дверь и проходит к вешалкам за курткой и пакетом, вероятно, с уличной обувью.       — Надо тебе вот это всё…       — Шестой курс, осталось чуть-чуть. Сейчас вообще не вариант бросать учёбу. Потерпите меня до следующей осени.       — Ох, неужто я не увижу 1-о сентября Натаху в короткой юбке? — произносит огорчённо, но смеясь.       — Захотите в третий раз стать отцом, — студентка поменяла обувь и теперь надевает куртку, — ищите Наташку в родильном доме.       — Знаешь, а я верю! Верю, что она станет акушеркой!       — Если по-дурости не залетит от кое-кого.       Студентка и охранник продолжают разговаривать, обсуждают передачу по телевизору. Стенд с фотографиями. Завкафедрой Лета. Твою подружку случайно зовут не Наташа? Она хочет стать акушером? А коллега в курсе интрижки?       Доцент Кайдановский. Пускай ты не рыжий, и седые усы не закручены, как у Сальвадора Дали, голубые глаза под очками не сверкают хищным безумием. Со Львом я обнималась и всегда смотрела на адвоката с обожанием, тебе же не смогла из-за злости пожать руку, а ты без колебания приложил мои холодные пальцы к мягкой бороде.