Пустое сердце барда

- Ох, Лютик, сыграй ещё! – шумно вздыхает, прижимаясь к руке барда и томно смотрит прям в его глаза. В награду за старания, Лютик одаривает её улыбкой. - В последний раз и только для тебя. И снова заиграл, наслаждаясь вниманием и обожанием очередной девицы. Раньше такое внимание льстило куда больше, чем сейчас. Теперь это обыденность. Рутина, к которой привыкаешь. Даже если перестаёшь быть шумным и громким бардом, поющим песни о приключениях ведьмака, женщинам ты всё равно нравишься. Даже если ты больше молчишь и в разы меньше флиртуешь, девушки готовы терять голову от такого образа. Они приписывают ему какую-то тайну, тяготящую его сердце. Выдумывают, что могут спасти его своей лаской. Но Лютик в подобном не нуждался. И спасать его было не за чем. - Тебе нравится в Новиграде? Девчонка не собиралась оставлять его даже после песни, но Лютик не был особо против. Взгляд полный восхищения, тусклое освещение и горячительные напитки – именно так бард любил проводить свои вечера. К тому же он уже был достаточно опьянён, чтобы позволить себе побыть с девушкой ещё немного. - Очень. Он немногословен, чем очаровывает наивных дам ещё сильнее. В «Шалфей и Розмарин» было по-своему уютно, пусть это место и было борделем. Но тут внизу не сразу понимаешь, где ты именно находишься. Тут были напитки, красивые юноши и девушки, а также была музыка. Лишь поднявшись по лестнице к комнатам осознаешь, чем именно занимаются эти красивые юноши и девушки и как именно зарабатывают свои кроны. Алонсо Вилли любит, когда Лютик приходит в гости к нему. Он быстро заметил, что бард питает особую любовь именно к «Шалфей и Розмарин» и потому, если хотел встретиться с ним, заглядывал проведать своё заведение. Они могли долго обсуждать искусство, стоя на балконе и осушая бокалы вина прямиком из Туссента. Жизнь в этом беспокойном городе была такой размеренной. Пока в городе не появилась Йеннифер. Словно искала его, стояла недалеко от заведения, не желая в него заходить. Лютик не осуждал её за это, место не самое приятное, но и выходить к ней не спешил. Он смотрел через окно прямо на неё, а она, словно почувствовала, направила взгляд в его сторону. Она действительно очень красивая. Раньше он этого не замечал, считая её врагом и соперницей в его пылкой любви к ведьмаку. Но чувства к Геральту были давно закопаны где-то глубоко внутри. И теперь на чародейку можно было посмотреть другим взглядом. Ни как на соперницу в любовных делах, а как на женщину. - Йеннифэр из Венгерберга решила навестить меня. Почту за честь, думаю, что это стоит отдельной баллады! При ней хотелось быть прежним. Громким и надоедливым, по уши влюбленным и, быть может совсем немного, дураком. Но от фиалковых глаз ничего не скрыть. Она посмотрела на барда с сочувствием, но без привычной издёвки, а так искренне, что Лютик тут же прекратил свой спектакль. - Слышала, что тут выступает знаменитый бард, который кардинально поменял свой репертуар. А ещё, что он отличается молчаливостью. Не поверишь, твой тёзка. Раньше он бы подумал, что она издевается, но теперь он не ждал от чародейки дурного. - Удивительное совпадение, думаю мне необходимо спеть вместе с ним. Он позволил себе рассмеяться, разрядив обстановку. Кажется, что Йен даже вздохнула с облечением. - Зайдёшь? - Откажусь. Слишком грязно и шумно. - Как и во всём Новиграде. - Твоя правда, но я бы по нему прогулялась. Поняв намек, бард подставил руку девушке, а та легко её приняла. Они шли молча, наблюдали за просыпающимся городом и самым прекрасным, по мнению Лютика, рассветом. Он любил этот город, потому и провёл тут последние пару лет. - Ничего спросить не хочешь? - Йен заговорила, чувствуя даже какую-то неловкость от того, что болтливый бард молчит. Трисс обмолвилася однажды, что он изменился, но Йен не придала этому значение, но сейчас осознавала, что перемены были более, чем заметны. - Что тебя привело в Новиград? - Приехала в гости, может немного задержусь. - К Трисс? У неё тут очаровательный домик. - Да, отчасти и к ней. Бард понял и этот намек, решив не расспрашивать о причинах приезда чародейки. - Если решите хорошо провести время в городе, то рекомендую к посещению «Зимородок». Очаровательное место. Светлое и, что важно, чистое. - А свой бордель рекомендовать не будешь? - Как только там приберутся, отдраят полы и хотя бы одну комнату, то сразу же позову тебя на бокал вина. Он улыбался, а Йен думала о том, что он не спросил про Геральта. Она ждала, что будут вопросы о том, как поживает ведьмак, чувствует ли себя виновато за своё поведение, но Лютик словно действительно этим не интересовался. - Не спросишь про Геральта? - А нужно? И Йен решила, что это действительно не нужно. Прижавшись к барду, она посмотрела на рассвет, которым восхищался её спутник, позволив им обоим ещё немного помолчать. - Ты на долго здесь? - А что, уже жаждешь избавиться? - Не подумай лишнего, я не из-за злобы. Переживаю за местных дев. На твоём фоне они явно теряют в красоте. Удивившись такому внезапному комплименту, чародейка перевела взгляд на Лютика, который уже смотрел на неё, очаровательно улыбавшись. На столько очаровательно, что Йен невольно начинала понимать всех этих дурочек, которые поддавались обаянию музыканта. - Комплименты у тебя выходят в разы лучше, чем гадости. - Ох, правда? Тогда буду говорить их чаще. Она начинала понимать их даже слишком хорошо. Лютик провёл её по Новиграду, рассказывая чуть ли не о каждом его месте свою забавную или не очень историю, а также, не забывал о комплиментах. Ненавязчивых и элегантных комплиментах, которые нравились Йеннифер, а вместе с ними и сам Лютик. - Может я навещу твоё место обитания. - Когда? Чтобы я успел хотя бы прибраться. Они уже подходили к дому, в котором остановилась чародейка. Почему-то Лютик не удивился, что она остановилась именно здесь, а не, например, у Трисс. Домик Меригольд был очень милым, но недостаточно хорошим для Йеннифер. - Сегодня вечером. Надеюсь, твои обожательницы не займут всё твое внимание. - Я же говорил, что ты их всех затмеваешь? Она лишь одарила его улыбкой и ушла, ничего не ответив на это. Знала себе цену – это Лютику так нравилось, что он начинал всё больше понимать Геральта. Уверенная и красивая Йеннифер могла свети с ума, и прекрасно была осведомлена о собственной привлекательности. Это делало её опасной и такой желанной, что бард стал с нетерпением ждать этого вечера. Вечером того же дня, стоя у «Шалфей и Розмарин», Йен пыталась найти в голове причину почему она пришла сюда. Обаяние барда и его внимание — это всё было приятно, но недостаточно, чтобы она назначала ему встречи. Но она стояла здесь, а он был внутри, о чём громко оповещали его собственные песни и игра на лютне. - Я же прекрасно знаю, что грязные места тебя не пугают. Он вышел к ней сам, протянул её бокал с самым дорогим вином, которое могли заказать в этом заведении посетители. - Да, меня этим не напугать. - Место просто не самое приятное. - Да, но говорят, что ты чуть ли тут не живешь. - Есть своё очарование здесь. Конечно, с Пасифлорой им не сравниться, но разве есть что-то плохое в месте, где те, кто жаждет любви, находит её здесь? Ответа он не ждал, а чародейка не спешила отвечать. Она смотрела на барда такого живого и настоящего и такого печального, что сжималось сердце. Она считала его дураком, который только и мог, что петь свои песенки и быть надоедливым. Но тогда, такой активный и яркий, он был просто влюблен в этот мир, в бесконечные путешествия, в свою музыку и в равнодушного ведьмака. Может он нашёл здесь успокоение из-за иллюзии любви, которым окутано это место? Отогнав эти мысли, Йен выпила залпом вино и притянула барда к себе за воротник. Тот от неожиданности обронил свой бокал и удивленно посмотрел в фиалковые глаза, совсем не сопротивляясь, когда чародейка поцеловала его. Замялся лишь на секунду, а после позволил себе проявить инициативу. От её поцелуя кружилась голова сильнее, чем от самого крепкого алкоголя. Кто бы сказал ему раньше, что от обычного поцелуя может быть такая реакция, он бы не разменивался за постоянные интрижки с другими девушками и парнями, а сразу бы упал в объятья Йеннифер. Сама же чародейка после внимательно посмотрела на барда, расценивая последствия своего внезапного порыва, но он был ею опьянён, чем очень ей льстил. Нужно было что-то сказать, но чародейка не успела, Лютик увлёк её во второй поцелуй, сжимая в свои объятья по-хозяйски, но с присущей осторожностью, с которой он обращался со своей драгоценной лютней. После они это не обсуждали. Чародейка ушла, оставив Лютика возле борделя одного. С разбитым бокалом, взбудораженного и разочарованного тем, что всё ограничилось лишь поцелуями. Протерев тыльной стороной ладони свои губы, он подумал о Геральте. Но мысли о ведьмаке бард всегда гнал прочь. Если ему не было место в его жизни, то в мыслях тоже места нет.