Вечер перед дискотекой прошел, можно сказать, никак. Антон рылся в собственных глубинных чувствах, с каждой долей их изучения понимал, как ему не хватает Ромы. И если данный риск первого поцелуя, застывшего на губах, все же будет неминуемым окончанием их дружбы, Петров не сможет себе этого простить. В волнительный момент он думал явно иначе. К счастью, немного отвлекала Оля, вечно говорящая что-то о своих собственных интересах. А у хулигана нет такой поддержки в детском обличии. Он, явно осознав, что ему этот краткий и робкий поцелуй понравился, заметно нагрузился.
Жестокое, невероятно беспощадное чувство. Почувствовав наконец что-то, что заставляет тебя жить, мотивирует и внушает ощущение стойкого баланса, ты стараешься отогнать это подальше. Несправедливо, горечь застыла где-то на губах, за пределами осязаемости. Сигареты стремительно кончались в пачке. К черту. Лучше лечь спать. Хоть там, на границах отсутствия в своем теле, ты не чувствуешь таких противоречий.
Школьный день прошел тускло, казалось лампы стали желтить, а воздух стал колючим. В основном Ромка старался отсутствовать, прогуливать уроки где-то в коридорах школы в компании Бяши. Ведь каждый пойманный на себе взгляд Антона сулил за собой фейерверк ощущений. Солнцу и луне вместе не светить, где такое видано?
Антон проводил свой школьный день в компании Полины, а иногда у нее даже получалось немного развеселить Петрова. Только эта радость быстро испарялась.
« — Посмотри на меня, посмотри, хотя бы на секунду.. » — молил Антон каждый раз, когда видел немного похожий на Ромку силуэт. Пятифанов все знал и чувствовал. Чувствовал, что ему нужен, и знал, что нуждается в нем тоже. Так и прошел школьный день. Завершился на печальном осознании, что это - конец.
По приходе домой Антон знал, что через два часа должна быть школьная дискотека. У него не было ни грамма сил и желания присутствовать там. Петров лег на кровать, застывая взглядом на потолке. Хотя, почему бы не пойти? Там наверняка будет Рома, может, можно рассчитывать хотя бы на его взгляд?
Переодевшись, ибо в школьной форме даже как-то неудобно приходить на единственное мероприятие в учебном здании без уроков, Антон направился к школе. Пришел как раз вовремя. Музыка играла громко, все происходило в актовом зале. Атмосфера была наполнена звонким смехом девочек, запахом лака для волос, непринужденностью и легкостью. Петров быстро нашел взглядом Полину. Не хотелось стоять в одиночестве перед танцующими и веселящимися людьми.
— Как тебе? — сказала улыбчивая девушка. Она была в невероятной светлой юбочке, аккуратной рубашке. Вроде бы сохраняет свой привычный стиль в выборе одежде, но казалось всё таким невероятно новым.
— Нормально.. — слегка неуверенно ответил Антон. В такой толпе не разглядеть Пятифанова как бы ему этого не хотелось.
Через непродолжительное время объявили о первом медленном танце, на который, по правилам, парни приглашают девушек. Морозова заметно засмущалась, захлопала своими густыми ресницами. Это был некоторый намек, который Антон не мог не поймать. Конечно, небольшое ощущение, что этого можно избежать, присутствовало, да только смысл? Дальше стоять в уголке?
— Полина.. — Антон развернулся к ней лицом и робко протянул свои руки. — Могу ли я пригласить тебя на медленный танец? — Петров мило улыбался, заглядывая в ее глаза.
— Да... Да... — смущенно ответила Морозова протягивая свои руки в ответ.
Они встали где-то в центре зала. Полина положила свои руки на его плечи, а он, аккуратно на ее талию. Они медленно перебирались с ноги на ногу, постепенно кружась. Полина заметно краснела, невольно улыбалась и опускала голову. Антон же оглядывал весь оставшийся зал, и наконец, в поле его зрения появился долгожданный хулиган.
Сердце задрожало, затрепетало. Но, он был не один. Он тоже танцевал медленный танец? Кто вообще его на такое заставит пойти? Бяша? Антон невольно хихикнул. Но подобный настрой продержался недолго, его партнершу он увидел практически сразу. Катя... Смирнова не стесняясь прижималась к нему, заглядывала в его глаза, скользила руками по его плечам.
« — Нет.... Нет, нет, нет.. » — Антон заметно напрягся. Его взгляд был сфокусирован только на них.
« —
Это значит ты подразумеваешь под словом "отделался"? » — злоба вперемешку с обидой прошлась колючей дрожью по телу.
Петров хмурился, думая, что лучше бы и не приходил на данное мероприятие. Он поймал ответный, хмурый взгляд. Рома заметил их еще раньше, мило кружащихся в танце. Именно потому принял решение пригласить Катю на вальс и встал поближе к ним, чтоб Антон точно заметил.
Рома немного перебарщивал со своими знаками, началась какая-то игра, в которой оба парня забыли, что танцуют с двумя живыми девушками. Хулиган притягивал Катю поближе к себе, аккуратно выжидая реакцию от Петрова. Тот, в свою очередь, делал то же самое. Старался выражать полное удовлетворения от танца, теплого тела Морозовой, которая в отличии от Смирновой от таких знаков внимания робела. Рома стал нежно убирать прядь волос с лица своей партнерши, заправляя ее за ухо. Наполнял свой взгляд ощущением теплого уюта и нежностью. Антон, в свою очередь, поглядывая за этим, начал аккуратно гладить Полину по щеке тыльной стороной ладони. Казалось, Петров начинает понимать, что после каждого своего знака внимания к девушке, хулиган косится на него, выжидая ревностной реакции. Не на того напал!
Антон решил действовать наотрез, решил, если это вызовет у Ромки какие-то чувства по отношению к нему, демонстрировать что-то надо в срочном порядке. Петров нежно взял его партнершу за подбородок, приподняв ее голову. Все происходило медленно, в ожидании хмурого, пронзающего взгляда. Антон потянулся к мягким губам девушки, желая аккуратно поцеловать ее. Но, их нежную идиллию разрушил парень, слегка споткнувшийся и немного толкнувший их.
Случайно?
Нет..
Ромка, резко развернувшись, якобы не специально толкнул парня, чтобы тот, потеряв равновесие упал, привлекая внимание окружающих. Задуманное удалось исполнить даже лучше изначального плана. После, Пятифанов обдал Антона холодным, строгим взглядом.
« — И что, он вправду ревнует? » — как же ласкала эта мысль погибшую ранее надежду в сентиментальном сердце блондина.
Медленный танец кончился, пары робко разошлись. Включилась громкая музыка. Рома кивнул в сторону сцены, намекая на грядущий разговор.
Штора находилась у сцены, за ней была лестница и некоторые принадлежности использовавшиеся ранее во всяких номерах на праздники. Там они смогут пообщаться наедине, в атмосфере приглушенного света. Пятифанов уверенно направился в место встречи, за ним, тревожно оглядываясь, последовал и Петров.
— И что ты творишь? — начал отчитывать Антона хулиган, словно имеет на это право.
— Что это значит? — переспросил Петров, искренне удивляясь подобной наглости в таком вопросе.
— В смысле, что это значит... — Пятифанов имел ввиду, что ему тяжело понять, как это так, сначала Антон говорит невзначай о своих чувствах, а после, целует его. И потом, для розжига ревности, находит в себе силы для поцелуя с Полиной. — Ты убежал от меня, что мне еще делать? — их разговор постепенно становился общением на повышенных тонах. Благо из-за музыки никто этого не слышал. Рома напряженно нахмурился. Он прекрасно понимал, что его позиция более слабая из-за того, что он и сказать по поводу себя ничего не может.
— Замолчи... — шепотом прорычал Пятифанов.
— А теперь говоришь мне замолчать? Как мне попытаться понять тебя, Рома? — Антон искренне выражал свои эмоции, стараясь изложить всё скопившееся за этот день.— Либо скажи, что между нами закончилась наша дружба и не подавай мне подобных двояких знаков, либо... —Антон замолчал, продолжить было сложно. — В общем, ты понял. — Петров выдержал небольшую паузу. Он был серьезен и строг, смог собраться и выражаться конкретно, невзирая на то, что лицо человека напротив, вызывает бушующее желание обнять его... — Иначе, ты издеваешься не только надо мной, но и над собой. — Петров видел выражение лица Пятифанова. Он находился словно на пределе. Рома все сказанное и без того понимал, знал, что положение шаткое, но что еще делать когда твое сердце кричит тебе о совсем других намерениях? Рома сжал свои руки в кулаки.
— Это неправ... — Антон не успел договорить.
Его перебила не затихшая резко музыка, не возражения Ромы, и даже, не удар.
Рома, резко нарушив личные границы, схватил Петрова за край одежды и притянул к себе, сливаясь с ним в поцелуе. Поцелуй не навевал воздушного настроения, Рома будто бы сорвался, жадно и собственнически впиваясь в чужие губы. Казалось, Пятифанов отыгрывается за предоставленный ему ущерб. Доказывает себе и Петрову, что этот человек - только его. Рома прикусывал его губы, прижимал к своему телу как можно ближе. Ощущая взаимность, он не только не сбавлял обороты, а хватался за щеки светлого, невинного парня. Музыка им была уже не слышна, любые звуки ушли на второй план, и лишь дыхание друг друга отчетливо чувствовалось на коже. Мир, потерявший свои краски, вновь приобрел их в более ярком обличии. Поцелуй нехотя разорвался, ребята застыли глазами друг в друге, выискивая помощь.
— Не смей больше.... — шепотом сказал Пятифанов. Все поняли о чем идет речь, потому Петров не дослушивая, послушно кивнул.
Какое-то время они еще не отрывались друг от друга, находили в прикосновениях свое спасение. Но, музыка закончилась. Какая она была по счету после той, на которой они ушли, неизвестно. Этот поцелуй сказал больше, чем ребята могли бы. Выразил весь разносторонний диапазон чувств Ромы, показал всю нежность Антона, рассказал о взаимной яркой страсти. Пятифанов строго сказал:
— Пойдем. — и кивнул в сторону выхода из актового зала.
Антон пойдет с ним куда угодно, на край света или во двор, спустится в преисподнюю или взлетит в космос, без разницы. Не возражая, он просто последовал за ним. Россыпь цветных искр перед глазами.
Солнцу и луне вместе светить, светить так, что подобного в мире еще не встречалось. Тайком сиять, утром поражать своей обыденностью, ночью скрывать свою стать. Без объяснения причин, без объявления войны. Тот же сердца стук, тот же дурацкий смех. Ты - мой драгоценный друг, ты лучше и добрее всех.
Риск быть пойманными, счастье нового, найденного чувства, ощущение отсутствия потребности сигарет. Как же прекрасно. Дайте им только привыкнуть, дайте немного принять повороты предательской судьбы, что беспощадно поражают. Вера в свободу, в полет - разжигалась. Кружилась голова, рука так хотела взять хулигана за руку, переплести пальцы и ощутить, что он этого тоже хочет.
Морозный воздух ударил. Ребята засветились как самые яркие звезды. Эта ночь заставит их целовать друг друга, заставит прижиматься сильнее, находя свои спрятанные ощущения. Сверкает в глазах счастье, как молния.
— Куда мы идем? — робко спросил Антон.
— Подальше отсюда, прогуляемся. — сказал Пятифанов, идя быстрым и уверенным шагом.
Они начали непринужденно общаться, тема касалась и прожитого дня, и размытых в сознании совместных воспоминаний. Хулиган жадно поглядывал на своего друга, и чаще всего, за этим скрывался наступающий поцелуй. Все забыли вдруг слова, но они знают их наизусть. Сердце, прощай, и прощай, голова. Прощай тоска, прощай грусть. Всё, что им дали – давно потратили. Раздарили друг другу дары. Ребята еще привыкали, под градом чувств сливались в поцелуе, объятиях, а после, непринужденно игрались со снегом, громко смеясь. Сердце нашло свое успокоение. Сейчас все так, как и должно быть.
Не найти того в чужих руках, в чужих глазах, а больше и не хочется.
