***
Мрачную иронию Иллидан находил в том, что освобождением своим он был обязан демонам, вновь вторгшимся на Азерот и в пределы его Родины. Всё ещё Родины, несмотря на преобразования, проведённые Малфурионом и Тирандой, которым он некогда сопротивлялся и наступлению которых неизбежно бы проиграл. Спустя тысячелетия кал`дораи по-прежнему оставались его народом — теми, ради кого он совершил то, за что и отправился на вечное заключение. Готов ли он сражаться насмерть с демонами, ради защиты родной земли? Несомненно. Да и выбора он никакого не видел. Демоны обещают ночным эльфам лишь погибель, а самым удачливым и беспринципным уготована лишь участь нижайших слуг Легиона. Они не забыли отпора, что получили здесь десять тысяч лет назад, и намерены кровью смыть свой позор. Над его народом сгущаются сумерки. Нет уж в живых божеств Природы и в упадке находятся драконьи стаи, а армии кал`дораев не столь сильны и многочисленны как в стародавние времена. Канули в небытие практики тайной магии, а одним лишь друидам не вынести на себе ношу этой войны. Даже Кенарий не дожил до этих дней, побеждённый непонятными чужаками. Крайне несвоевременно… Демоны же, наоборот, усилились. Не желая связываться с обреченными эльфами, они совратили другой народ, живущий далеко за морем. Результатом стала Плеть — огромная, кошмарная армия нежити, ведомая жестокими полководцами: мёртвыми, в большинстве своём, но сохранившими безжалостный разум. С одним из таких он и столкнулся, вскоре после прибытия на передовую. Брат не рискнул отправить его в самую гущу битв — на острие атаки Легиона, неуклонно идущего к Хиджалу. Вместо этого Иллидан оказался в составе армии, беспокоящей один из флангов демонических войск. Здесь его основным противником стала именно нежить. Он успел поучаствовать в отражении нескольких беспокоящих атак Плети, а после был включён в состав отряда, проводящего разведку боем. И данное предприятие оказался удачным. Кал`дораи напрасно предали забвению знания тайной магии, а враг и вовсе не ведал — каков в сражении боевой маг древней эпохи. Его способности стали смертельным сюрпризом для вражеского командира. Некромант и его свита оказались слишком близко к идущей схватке, чем не преминул воспользоваться Иллидан, телепортировавшись прямо в центр их построения. Ни тёмный маг, ни его телохранители, из живых культистов и мёртвых воинов, не были ему ровней, отчего быстро усеяли землю… частями. Это событие нарушило управление неживого войска, предельно отупив вражеских солдат, позволив эльфам выкосить немало неприятелей, прежде чем командование перехватил другой некромант, и их отряду пришлось отходить. Успешная вылазка, и действия Иллидана в её составе помогли ему заслужить немного приязни окружающих, знавших о нём и его деяниях лишь на словах, а потому настроенных крайне насторожено. Эта же заслуга помогла ему в аудиенции с генералом, на поруки которому его отдал брат. А именно выбить себе право практиковаться в магии, никого не страшась. Прежние навыки требовалось немедленно восстанавливать: ведь если в темнице он вымолил себе право заниматься физическими тренировками и упражняться с деревянными муляжами своих клинков, то камера, истощающая его магию и разрушавшая чары, позволяла проводить лишь простейшие упражнения и приёмы… после тысячелетней практики. Но терпения ему было не занимать. Вскоре, тот же отряд, и Иллидан в его составе, выдвинулись на новое задание. Командир дал отмашку на небольшую разведку, а он и несколько воинов остались сторожить лагерь. Враг должен был быть очень близко, и внезапная атака нежити никого бы не удивила, но явление полководца Плети, ведомого мёртвым командиром их отряда, никто не ожидал. Окинув взглядом могучую фигуру воителя, прочные латы, украшенные изображениями костей и черепов, грозного скакуна — резвого и яростного, несмотря на собственную смерть, ощутив кожей тёмную мощь, исходившую от противника и его обнажённого клинка, Иллидан сразу понял, что действовать нужно немедленно, а сбежать не получится. Дав своим соратникам сигнал к побегу, он стремительно набросился на врага. Чутьё не подвело его — противник оказался чудовищно силён. Настолько что и Иллидан со всеми его навыками и опытом неизбежно проиграл бы в честном бою. Козырем была магия, практические навыки в которой хромали на обе ноги, и потому он расходовал чары экономно, трепетно ожидая хоть какую-то возможность для захвата инициативы. К превеликому шансу такая возможность представилась. И если Иллидан был предельно сосредоточен на схватке, то вот его противник хотел с ним пообщаться. Нечестивый воин, разорвав дистанцию, признался, что ему не соврали насчёт мастерства брата Верховного друида, и предложил поговорить, вместо битвы, которая, по его словам могла бы длиться вечность. Для вида он согласился, но разум не замирал ни на мгновение, стараясь рассмотреть ситуацию со всех сторон. И выводы не нравились Иллидану, укреплявшемуся в мысли, что его намерены как-то использовать. Не важно, чьим интересам следует этот воитель, демонов или Плети. Ни тем, ни другим он не верил, да и насчёт себя иллюзий не питал. Для всех он Предатель. Демонов он предал, порвав с Высокорожденными и поспособствовав уничтожению портала, а затем и сражаясь с остатками демонических сил. Сражаясь яростно и изобретательно, за что и удостоился в своё время быть наречённым как Охотник на демонов. Кел`дораев он предал, воссоздав Источник Вечности, вопреки запрету, а после защищая своё детище с оружием в руках. Предатель — это клеймо, стереть которое крайне сложно. Если ни невозможно. Здесь и сейчас он одинок, за ним нет ни последователей, ни личного могущества, позволяющего говорить на равных, и потому никто не отнесётся к нему как к равному. Не нужно иметь мудрости и ума, отточенных тысячелетиями, чтобы понять — ничего хорошего речи мертвеца ни несут. Словоохотливость противника стоило использовать, но мастерство воина всё усложняло. Шанс был неуловим словно последний луч уходящего солнца, но всё же он сумел его ухватить. Воитель принялся снимать шлем, демонстрируя мертвенно-бледную кожу и длинные седые пряди — именно этот момент Иллидан избрал для решающей атаки. Его неприятель не был ни беспечен, ни слаб, и такую роскошь как снятие шлема в бою он мог себе позволить. Воин заметил порыв Иллидана и успел атаковать в ответ. Но всё же слишком поздно. Могучий удар срубил его голову с плеч, но и цена оказалась высока — грудь эльфа украсила страшная рубленая рана. Не успел Иллидан оценить свой триумф, как ему тут же пришлось вновь поднять клинки для защиты от мертвецов, поваливших из леса — его враг не пришёл один. Но рана играла против него: проклятие клинка поразило тело нестерпимой болью и могильным холодом, пробиравшим до костей, в дополнение к сильному кровотечению. Иди всё своим чередом, и он просто потерял бы сознание, оказавшись тут же растерзанным взбесившимися мертвецами. Но его жизни не суждено было окончиться здесь. На выручку пришли остальные воины отряда, видевшие окончание судьбоносной схватки, но не решавшиеся вмешаться. Они оттеснили нежить от терявшего силы и саму жизнь Иллидана, а влитое в глотку целебное зелье и лечебные чары, наложенные друидом, не позволили ему отправиться к праотцам прямо здесь.***
Привычную для раненого рутину нарушила суета в сенях того дома, где он лечился. Звучание голоса, и до боли знакомый мягкий перестук латных сапог и тихий шорох тяжёлого плаща, раньше всех возвестили ему о прибытии посетительницы. — Иллидан. — В своей неповторимо-грубоватой манере поприветствовала его гостья. — Мэв, — ответил он. Любые расшаркивания были излишни. Главная надзирательница будто бы просто пришла проверить узника, словно не способная осознать, что он более не являлся таковым. Было бы слишком оптимистично надеяться, что ему навсегда удалось отделаться от её общества, и Иллидан подспудно ожидал, что рано или поздно Песнь Теней вновь ворвётся в его жизнь. Потому и ни капли не удивился, узнав, что, спустя день после его ранения, Мэв явилась в лагерь во главе сборного отряда, состоявшего из Стражей и таких же как он — вчерашних заключенных, которым было предложено искупить вину кровью. Подобравшаяся компания обещала быть интересной: ересиархи, искажавшие учение Эллуны, друиды-отступники покушавшиеся на жизнь Кенария, харизматичные разбойники и мошенники, опальные вельможи, и, разумеется, маги, не только не оставившие практику тайной магии, но и продолжавшие приумножать имевшиеся знания. Словом, замечательные личности, с которыми он был бы рад познакомиться лично, прежде только узнавая о них от охраны. Зная рвение и профессионализм главы Стражей, он мог быть уверен, что самые отпетые и вероломные заключенные не покинули стен тюрьмы, а значит, их общество обещало быть исключительно приятным. И он непременно встретится с ними, потому как на руках у Мэв имелся приказ Тиранды, обязующий Иллидана присоединиться к отряду «грешников» и следовать всем её указаниям. Да, Верховная Жрица помнила о нём, но, к сожалению, не так как ему бы хотелось… Старшая из целительниц, руководившая его лечением, привычная ко всему, включая то, как один из самых известных преступников народа кал`дораи сокращает имя грозной главы Стражей, деловито обратилась к ней: — Приветствую, леди Майев. Нам оставить вас? — Да. Надеюсь, я не помешала каким-то процедурам? — Нисколько. На данный момент мы всё закончили. — Тогда оставьте нас наедине. Целительницы потянулись на выход, и одна из подчинённых Мэв прикрыла дверь, оставшись в коридоре. — До меня дошли свежие новости об убитом тобой рыцаре смерти. Крайне любопытные. Охотник слегка кивнул, приготовившись слушать. Личность сражённого врага не была ему безразлична. Иллидану уже успели поведать, что убитый звался Артасом и успел принести его народу достаточно горя, чтобы заслужить себе недобрую память в веках. Рыцарь смерти был не только могучим воином, сразившим немало прославленных военачальников, жриц, друидов и хранителей рощ, заставших ещё прошлую войну с демонами, но и умелым полководцем, одержавшим несколько крупных побед над войсками кал`дораев. Но особо ярую ненависть он заслужил разорением множества деревень и городов, а также осквернением храмов и кладбищ, встречавшихся на его пути. Более точных сведений пока было мало: пленных на их участке противостояния почти не брали, а сам Артас был не склонен бахвалиться перед теми, кого собирался уничтожить. Впрочем, даже его появления здесь разведчики не ожидали, свято уверенные, что тот оказывает поддержку основным силам, наступающим на Хиджал. — Мой посланник благополучно доставил голову Артаса в ставку Малфуриона, где его опознала Джайна Праудмур — предводительница союзных нам людей. Объединив её рассказ со сведениями, выбитыми из пленных культистов, мы имеем практически полную картину того, кем он был и что совершил. — Я в предвкушении… Но довольная проделанной работой тюремщица не обратила внимания на его реплику и продолжила: — Тобой был убит Артас Менетил. Некогда принц человеческой державы Лордерон, расположенной за морем, и избранный чемпион Короля Мёртвых. Также его можно было бы назвать главнокомандующим всей армии Плети, если не принимать в расчёт Архимонда. — Неожиданно… — Он не всегда был таким. В начале своего пути, Артас сражался против Плети у себя на родине. Там его сопровождала Праудмур, но принц становился всё более безжалостен в своей борьбе и их пути разошлись. После этого он пошёл на авантюру: отправился на далёкий северный материк Нортренд надеясь найти и уничтожить хозяина Плети. Но вернулся оттуда его слугой. Впоследствии, он убил своего отца-короля, предал родину мечу и сыграл решающую роль в том, чтобы привести Легион в наш мир. — Вот как, — ответил Иллидан после недолгого раздумья. — Похоже, он был настоящим злодеем… — Да, — серьёзно кивнула Мэв. — Убив его, ты отомстил за огромное количество жизней: людей, эльфов и многих других. Ты… оказал нам большую услугу, — было заметно, что последние слова дались ей с трудом, но сильное чувство справедливости и жесточайшие требования к себе не дали ей и шанса не признать его заслугу. Превосходно… — Ты принесла мне добрую весть, Мэв. — Охотник тепло улыбнулся воительнице. — Могу ли я считать, что искупил свою вину, совершив такое деяние? Стражница моментально напряглась от его слов. Однако, взяв себя в руки и издав глубокий вдох, ответила: — Ты… на верном пути. Но пока демоны топчут нашу землю и угрожают Хиджалу об этом ещё рано говорить. — Иного я и не ждал. Есть ли ещё что-то важное? — Есть, — Песнь Теней была рада сменить тему. — Клинок, которым ты был ранен, по словам некоторых культистов, носит имя Ледяная Скорбь. Они уверены, что тот был создан самим Королём Мёртвых для того, чтобы им владел его избранный воин. Им стал Артас. И это прекрасно объясняет мощь проклятья, которое тебя поразило. — Твоя правда, — согласился он. — Я никогда не сталкивался с оружием, зачарованным настолько мощной тёмной магией. Кто бы его ни создал, но он подлинный гений. К слову, где сейчас этот меч? — Клинок и доспехи Артаса благополучно добрались до надёжного места, — с готовностью ответила Мэв. — Ты ведь понимаешь, что они не должны были вновь попасть в руки Плети? — Но это не отменяет того, что они были моими трофеями, на которые ты самовольно наложила руки. Стражница жёстко усмехнулась на эти слова, добавив в голос угрозы. — Не тебе, Отступнику, требовать соблюдения правил которым не следуешь сам. Ты ещё не обрёл свободы. Ты находишься под моим контролем и под моим командованием, и твоими трофеями тоже распоряжаюсь я. Так же, не забывай, что, если бы не самоотверженность бойцов того отряда, что не только спасли тебя но и рискуя жизнями унесли твои трофеи, мы бы сейчас не говорили. Известно ли тебе, сколько из них осталось в живых? Интересовался ли ты самочувствием тех двух друидов, что спасали твою добычу? Так вот тот, что в облике медведя унёс тело Артаса, был сильно изранен, но со временем встанет на ноги, но тот, что обернувшись птицей забрал меч, оказался поражён проклятьем, не в пример более мощным, чем твоё, и умер в муках на следующий день. Вот каковы трофеи, которыми ты так хочешь обладать. — Вот значит как… — ответил он смущённо. — Они проявили себя как герои. — Несомненно. И я уже представила их к наградам. Что же касается клинка… Иллидан, послушай меня серьёзно. Под моим началом служат лучшие эксперты по магическим предметам, повидавшие немало всякой погани, и все они единогласно заявили, что лучше бы его уничтожить. Советую тебе забыть о мече, потому как я уже сообщила о нём Тиранде, и в её решении я не сомневаюсь. — Я услышал тебя. В комнате установилась тишина. Мэв успокоила свой гнев и чего-то ожидала, а Иллидан обдумывал известные факты. Но первой заговорила Песнь Теней. — Ты просил меня проверить слухи об эльфах в рядах войска людей, — произнесла она тише обычного. — Я разузнала о них. — Я весь во внимание, — он приподнялся с подушки. — Это ведь не были пустые слухи? Ну конечно же не были. Он не в первый раз обращается к ней с этой темой, но до сих пор Мэв ускользала от ответа, лишь затягивая момент признания. Они оба понимали, что правду не скрыть: ведь некромант, убитый им в первом серьёзном бою был именно эльфом. Светлокожим эльфом, практикующим отнюдь не магию природы. — Нет. Дат`Ремар и его последователи основали за морем своё королевство. Оторванные от нашего источника они лишились вечной жизни, и никого из них уж нет в живых, а потомков осталось крайне мало, — отчего-то начала она издалека. Впрочем, Иллидан и так жадно ловил каждое слово, касавшееся волновавшей его темы. — Мало?! — Артас разрушил это королевство и уничтожил Солнечный колодец — их источник магии. И я знаю, — тут в голосе Мэв зазвучал металл. — откуда они получили волшебную воду для него. Но как бы то ни было, сейчас их народ, как и наш, также находится под угрозой гибели. Они высокомерно зовут себя высшими эльфами, и ты не раз сможешь встретить их: мёртвыми в рядах Плети, и живыми в войске Джайны. — Ужасная весть, — покачал головой Иллидан. — Хотел бы я действительно повстречаться с ними… — У меня больше нет новостей для тебя, — Мэв не тронула горечь в словах Охотника. — Но лежать тебе осталось не долго. Сын Кенария — Ремулос ведёт сюда войско с наших дальних рубежей. Я попросила его вылечить тебя, и он согласился. Наше положение всё хуже, — она посмотрела ему в глаза. — Тебе нужно скорее вернуться в строй, иначе никакое прощение тебе не понадобиться. — Буду только рад этому. Похоже, тебе пора? — Дела не ждут, — кивнула Стражница, извлекая свиток из-под своего тяжелого плаща. — Возьми. Это письмо Джайны Праудмур для тебя. Не волнуйся, она написано на нашем языке, хоть и её рукой. До скорой встречи.***
На небе уже показалась луна, а Иллидан всё не спешил выпускать письма Джайны из рук. Написанное неровным почерком, непривычным к эльфийской письменности, и предельно простыми словами, оно жарко согревало его душу благодарностью человеческого лидера. Мысли Охотника поочередно метались от людей, и того как можно использовать их благодарность себе на пользу, к личности незаурядной колдуньи, что повела своих подчинённых на другой край света и так быстро начала осваивать их язык. Какова она? Как выглядит? Как говорит, движется? Что думает о кал`дорай, их обществе, культуре? Как общается с братом, Тирандой и остальными? Что думает о нём? Сотни вопросов рождались в его голове, безжалостно прогоняя сон, но и заставляя забыть о боли, терзающей тело. И он не гнал их от себя, вновь и вновь вдыхая незнакомый аромат духов и приглядываясь к едва различимым следам слезинок… Несомненно, им стоило встретиться. И многое, очень многое, обсудить.