Лорд Варис Тиварио I
11 ноября 2022 г. в 13:02
03.07.300 ПЗЭ,
Планета Кингсланд, система Блэкуотер
«Вы спрашивали, как Империум Вестероса управляется в настоящее время? Если вас устроит короткий ответ: очень плохо. Психическое здоровье Императора в последние десять лет сильно ухудшилось и его ближайшее окружение, как может, старается адаптировать, сгладить или просто игнорировать его безумные приказы. Малый Совет, который, теоретически, должен управлять Семью Сегментумами, когда Император по той или иной причине не в состоянии это делать, тратит все свое время на глупые споры по самым малозначимым поводам. И это уже стало достоянием общественности: многие барды представляют Совет как толпу капризных детей, которые постоянно между собой ссорятся, пока дом, в котором они сидят, уже горит. Торговые гильдии, знатные дома, армия и флот с каждым годом все сильнее утрачивают дееспособность из-за финансовых и политических распрей. В связи с этим можно сделать вывод, что первый же серьезный кризис вызовет коллапс всей государственной машины и, вероятно, приведет к новой гражданской войне…»
(из отчета резидента волантийского посольства руководству Триархии, 299 ПЗЭ).
***
Для того, чтобы затащить-таки Императора в Зал Малого Совета — впервые с начала года — потребовалось всего-то ничего: устроить на планете крупнейшую со времен операции «Падение» резню.
Именно за это Варис больше всего хотел повесить каждого из «Семи Воробьев» на собственных кишках на ближайшем фонарном столбе.
Именно об этом он и думал ранним утром третьего дня седьмого месяца благословенного трехсотого года После Завоевания Эйгона.
Когда Императором был Эйрис, члены Малого Совета не могли даже зайти в эту комнату более чем по одному без его присутствия. После той истории на Сумеречном Доле Эйрис превратился в натурального параноика и повсюду видел строящиеся против него заговоры. Поэтому требовал своего участия во всех заседаниях и встречах, волей-неволей вникая во все детали управления государством. Десять лет назад, сразу после Восстания Грейджоя, его сын, судя по всему, тоже решил в это вникнуть. Однако этот благородный замысел умер в первые же месяцы.
Собственно, то же самое можно было сказать про любое начинание Императора Вестероса.
Говорить такое вслух Варис, конечно же, не собирался, ему еще хотелось поносить немного свою голову на плечах.
— Террористы! И вопрос с преемственностью Росби! Вы здесь советники! Так придумайте уже что-нибудь! А я должен свериться с пророчествами и понять, как ваша некомпетентность повлияла на ткань грядущего, что плетет само время…
Варису потребовалось поистине титаническое усилие, чтобы не закатить глаза, не вздохнуть, не хлопнуть ладонью по лбу или лбом по столу. Еще труднее было сохранить на лице выражение спокойного оптимизма.
И кое-кто из его «товарищей» по Малому Совету с этим уже не справлялся. Беглый взгляд сразу подметил вытянувшееся лицо лорда Уолтера Уэнта, а также выражение растерянности, ярости и непонимания у еще нескольких советников.
По правде говоря, Варис понимал их чувства. Император в последнее время обращался к ним не как к знатным лордам и помощникам, а скорее как к тупым слугам или даже маленьким детям, но они до последнего надеялись, что у него хватит ума и совести не делать это хотя бы на публике.
Они жестоко ошибались.
К счастью, длилось все это недолго. Прооравшись как следует, Безумец резко развернулся и почти бегом покинул Зал Совета, увлекая за собой свою свиту из нескольких десятков человек. В другой ситуации Вариса не смутило бы то, что Император приблизил к себе лиц неблагородного происхождения — если бы они были талантливыми бюрократами, военными или финансистами. Он бы быстренько завербовал бы нескольких — и порядок.
Но эти…
Эти не шли ни в какие ворота. Его агенты докладывали, что этот сброд включал в себе двух бывших мейстеров, выгнанных из Цитадели без указания причины (что само собой говорило о том, что причина была действительно серьезной), четыре якобы ведьмы, умеющие слушать варп, шесть самозваных астрологов, два развращенных сверх всех немыслимых норм септона, три «пророка», вещавших от имени придуманных ими самими божеств, пятеро выходцев из Эссоса, поклонявшихся каким-то мелким богам, человек, называвший себя Зеленым Жрецом (хотя сам был родом со Стоунсепта, где таких отродясь не было), и еще несколько Красных Жрецов и Жриц, возглавляемых ведьмой, прилетевшей аж с Асшая. И это был далеко не весь список. И завербовать он мог всего одного из них — но и тому верить не стоило.
Когда большая двустворчатая дверь звонко хлопнула, многие члены Совета не смогли сдержать вздоха облегчения. Варис посмотрел на богато украшеный платиновый хронометр, подаренный Иллирио много лет назад.
Три минуты четырнадцать секунд. Сегодняшнее время участия Императора в заседании Совета стало новым рекордом.
— Скатертью дорога, — проворчал мастер над монетой Лантион Ланнистер, чьи золотые волосы успели поседеть за время жизни в столице, но его взгляд, который он перевел от закрывшейся двери к другим участникам встречи, по-прежнему был полон энергии. — Пусть возвращается к своим пророчествам и не мешает нам управлять Империумом.
Уолтер Уэнт, Десница Императора, который должен был его замещать, попытался было вяло одернуть зарвавшегося советника, но, увидев, что его никто не поддерживает, молча закрыл рот и промычал что-то невразумительное. И правильно. Единственным членом Совета, который искренне готов был защищать своего повелителя в любых условиях, был Эртур Дейн, лорд-командующий Императорской гвардией. Но его сегодня здесь не было, он охранял наследного принца за тысячу километров от Красного Замка, куда он был вывезен на случай новых взрывов.
— Похоже, что долгий мир подошел к концу, — заявил лорд Петир Бейлиш, занимавший должность мастера над информацией. — Удар прямо по столице — сам по себе серьезнейший вызов. И люди уже не чувствуют себя в безопасности.
Варис поймал себя на том, что согласно кивает вместе с остальными. Бейлиш ему не нравился — мягко говоря. Нет, не так. Он ненавидел этого человека. И все равно не мог не признать, что в данном случае он прав.
— Я должен признать, что в недавних событиях есть и моя вина, — сказал мастер над шептунами и ответом на его слова было несколько удивленных взглядов. Ну надо же, они, оказывается, не знали, что он не умеет предсказывать будущее… — Императорская Разведывательная Служба до сегодняшнего дня не имела никакой информации о так называемых «Семи Воробьях», не говоря уже о том, чтобы предугадывать их намерениях. Я вам больше скажу: спустя сутки после серии атак у нас по-прежнему на них ничего нет, кроме публичного заявления о том, что именно они несут ответственность за эти теракты.
— То же самое можно сказать и про тайную полицию, — вклинился Аллисер Торн. — Мы взяли и допросили несколько септонов, ранее замеченных в продвижении радикальных идей, и психопатов, которые верят в то, что Семеро говорят с ними… Да, нам удалось раскрыть несколько зависших преступлений, но что касается «Воробьев»… Никто из задержанных ничего о них не слышал, — человек в черном мундире презрительно скривился. — И мне это кажется очень подозрительным… Террористы использовали армейскую взрывчатку. Которую они должны были где-то добыть!
— Прямо сейчас идет масштабная проверка арсеналов Золотых Плащей и Золотых Кулаков, но на данный момент никаких пропаж не выявлено, — сказал лорд-командующий Столичной Гвардии Джареми Риккер. В отличие от своего предшественника Мэнли Стокворта, он не имел привычки являться на заседание в золотых доспехах, а носил обычный мундир с соответствующими его рангу знаками различия. — После операции «Падение» мы учли все ошибки… Так что террористы могли найти свою взрывчатку где угодно, но только не на наших складах.
Хотя бы одна хорошая новость… Конечно же, самой главной причиной того, что при Риккере Золотые Плащи больше не продавали оружие на сторону, был обычный инстинкт самосохранения: им ясно дали понять, что каждый «списанный» или «пропавший» лазган в первую очередь будет нацелен на них самих, если вдруг начнется восстание. А им очень хотелось, чтобы у преступников не было в руках ничего, кроме палок и камней.
Следующим слово взял лорд Томмен Костейн, мастер над законами и верный вассал дома Хайтауэров. Этот человек выглядел куда более измученным, чем Ланнистер и Риккер вместе взятые — и тому была серьезная причина. Именно его директивы, принятые в последние месяцы, ослабили меры безопасности и позволили террористам подобраться к таким важным местам на Кингсланде. Этого никто не забудет и не простит. Варис прекрасно это понимал. И Костейн тоже.
— Пока у нас еще нет официальных результатов… Но ряд моих экспертов определили, что оставшиеся образцы взрывчатки на местах трагедий… Совпадают с теми, которые использовали во время Войны Узурпатора солдаты дома Талли.
— И которые еще до Восстания Грейджоя расползлись во все стороны, — добавил великий мейстер Пицель, поглаживая длинную белую бороду. Варису было забавно смотреть на то, как человек, нарушавший свои клятвы по полсотни раз на дню, умудряется сохранять при этом такой честный взгляд на умном и спокойном лице. — Могут ли ваши взрывотехники определить, какой именно армии были переданы эти вещества для утилизации?
Варис знал, что могут, пусть эта процедура и была не из легких. Однако им это все равно не поможет — увы, но такова горькая правда.
Демобилизация вооруженных сил Ривера после Мейденпульского мира представляла собой неконтролируемый хаос. То, что когда-то было единой армией и флотом сегментума, распалось на десятки группировок. И Ланнистеры с Тиреллами, чувствуя себя победителями, жадно накинулись на военные запасы поверженных лордов. И не только они… К складам и арсеналам присосались откровенно криминальные группировки — при молчаливом попустительстве Администратума. И даже если искомая взрывчатка попала в руки чьей-то официальной армии, только Семеро знали, через сколько рук она потом прошла. И это, естественно, не было задокументировано. И никто не мог этому помешать, как не могла помешать жертва грабежа с пистолетом у виска. Собственно, этот хаос продолжался в сегментуме до сих пор. И там по-прежнему не было ни «флота Ривера», ни «армии Ривера». О, естественно, у них был единый правящий дом в лице Дарри — во всяком случае, на бумаге. Фактически же сегментум был разорван между про-старковским альянсом Блэквудов и Маллистеров, Талли, Бракенами, Мутонами, Фреями и немногими лоялистами, возглавляемыми блоком Дарри-Уэнтов, которые даже совместными усилиями не могли привести остальных к покорности.
Варис на уровне инстинктов чувствовал, что следует копать в сторону тех великих домов, что подозревались в утаивании старых арсеналов и боевых звездолетов довоенной постройки — хотя не факт, что они причастны. Возможно, взрывчатку изъяли без их ведома. Кто мог это сделать? Странный вопрос. Кто угодно мог. Со списком врагов, которых Таргариены нажили за последние десятилетия, проще было сказать, кто не мог этого сделать.
— Если принять во внимание уже известные на сегодня факты, у нас достаточно оснований для начала серьезного расследования, — заявил лорд Уэнт, стараясь скопировать на своем морщинистом лице задумчиво-отстраненное выражение Пицеля, но все его попытки с треском провалились. А Варису очень захотелось схватить никчемного Десницу за затылок — и хорошенько грохнуть его физиономией о столешницу. Раза три. Или пять. Но нельзя. Нужно было сидеть и улыбаться…
Как же тяжело было играть роль шпиона в этом гадюшнике! В последнее время каждое заседание Совета приводило его на грань нервного срыва.
Хорошо еще, что нашелся среди них еще один человек, который мог осмелиться поправить лорда Харренхолла.
— Позвольте спросить, милорд Десница, а против кого должно вестись это расследование? — лорд Петир Бейлиш даже не пытался скрыть издевку в голосе. — Против лорда Хостера Талли? Но он, если вы забыли, немножко мертв. Против главарей «Семи Воробьев»? Может, вам известен их адрес, куда можно прислать повестку? Против лордов Ривера? Севера? Эссоса? Вы много лет списывали на них все наши просчеты, зная, что они вам не ответят, но что вы скажете, когда они спросят: какие у вас основания их обвинять? Что вы им скажете?
— Хватит, Бейлиш! — злобно перебил его Верховный адмирал Монфорд Веларион. — Даже если в твоих словах и есть зерно истины, не забывайся!
Вряд ли в Малом Совете можно было найти более непохожих друг на друга людей, чем мастер над кораблями и мастер над информацией. У одного из них волосы отливали чистейшим валирийским серебром, второй был коротко подстриженным брюнетом с легкими прожилками седины. Один был сыном благороднейшего дома, кузеном самого лорда Люцериса, одержавшего героическую победу над Железным Флотом в системе Арбор-Прайм ценой собственной жизни, с поистине бездонными карманами и обширнейшими связями. Второй поднялся наверх с самого дна в полном одиночестве, цепляясь за каждую следующую должность и не имея за спиной никаких влиятельных покровителей. Да, Петир Бейлиш по прозвищу «Мизинец» тоже считался лордом — технически. Но единственным его владением был непригодный для жизни планетоид, лишенный полезных ископаемых, болтающийся вдали от торговых путей и любой разбогатевший купец из низкого сословия мог легко купить себе двадцать таких.
Стоило ли удивляться тому, как эти двое друг друга ненавидели? Их заклятая «дружба» началась с того, как Бейлиш в лицо назвал Велариона… как же он сказал-то? Да, точно: «адмиралом в домашних тапочках». С этого-то все и покатилось.
— Вы правы, — тут же пошел на попятную Мизинец, хотя его лицо говорило совсем другое. — Позвольте принести мои глубочайшие извинения, — «хоть бы попытался изобразить раскаяние…» — но мне бы все-таки хотелось кое-чего уточнить.
После этой пародии на извинение никто не произнес ни слова. Мастер над ассасинами с натянутым на лицо капюшоном вообще ничего не сказал с начала заседания и Варис не был уверен, не спит ли этот человек, закутанный в темную накидку. Да и человек ли он вообще. Арон Сантагар, мастер над оружием, старательно держался в стороне от дискуссии, углубившись в чтение отчетов с мест взрывов. Ну кто, спрашивается, вообще придумал притащить в Совет этого дорнийца? В чью голову пришла эта гениальная идея? Сантагар был совершенно бесполезен на своей должности и никак не помогал им управлять государством, а если они и пытались таким образом извиниться за события, приведшие к смерти Элии Мартелл, извинение, насколько он мог судить, принято не было.
— Мы должны найти эти «Семь Воробьев» до конца месяца! — настаивал Костейн.
— Я, конечно, все могу, как говорят некоторые, но даже я не способен допрашивать тех, кого разорвало на тысячу кусков! — рявкнул в ответ Аллисер Торн, обводя всех вокруг злым взглядом. — И если бы нам изначально позволили установить надлежащие меры безопасности, мы обязательно поймали бы хоть одного из ублюдков живым… Или даже накрыли их до того, как они устроили бойню!
— Если вы на меня намекаете, Торн, то знайте — я исполнял приказ самого Императора!
— Императора? Или, может, Мейса Тирелла? — издевательский вопрос Велариона разбил в мелкую пыль остатки натянутой вежливости, все еще висевшей в этой комнате. — Мы все прекрасно знаем, что просторцам всегда были важнее собственные карманы, чем чужие жизни!
— Конечно, Веларион, вам из вашего захолустья все виднее!
— Из-за вас налоги на вина 290-х годов пришлось повысить на восемь процентов!
— Ну извините, мне нечему поучиться у Ланнистеров, которые сидят своим толстым задом на куче золота…
Как всегда. Любое заседание Малого Совета рано или поздно заканчивалось вот этим. Как бы сильно Монфорд ни ненавидел Мизинца, эта ненависть была сущим пустяком на фоне того, что он испытывал к Костейну или Лантиону Ланнистеру. Бейлиш, в конце концов, был всего лишь выскочкой, которому посчастливилось оказаться намного выше, чем положено человеку его происхождения. А вот вассал Хайтауэров и представитель семьи Ланнистеров были для Велариона и его дома настоящей угрозой. Следующие несколько минут мастер над монетой, мастер над кораблями и мастер над законами просто орали друг на друга и обменивались оскорблениями, а Торн с Риккером, державшиеся чуть поодаль, время от времени набрасывались на дерущихся и откусывали свой кусок мяса. Уолтер Уэнт выглядел совершенно потерянным — как всегда. На бумаге этот человек был первым в Империуме после самого Императора. На деле лорд Харренхолла был немощным стариком и то, что ему удалось вознестись так высоко, не дало ему права навязывать свою волю Лорд-сегментумам и другим знатным домам. Да, Уэнты стали одним из самых могущественных домов в Ривере — но только потому, что остальные были еще слабее. И что у них до сих пор не нашлось сильных конкурентов.
Варис тяжело вздохнул, слушая несущиеся со всех концов мраморного стола оскобления и обвинения. Хотелось бы, чтобы представители таких древних и заслуженных родов, оказавшись на вершине власти вели себя так, как подобало людям подобного статуса. И, к его большому сожалению, между теорией и уродливой реальностью простиралась колоссальной ширины пропасть.
А реальность заключалась в том, что у них не было Малого Совета. Да и был ли он вообще с того самого момента, как Рейгар поднял с пола окровавленную корону отца, надел ее на себя и впервые сел на Железный Трон?
Мастер над оружием и мастер над ассасинами демонстративно игнорировали перепалку. Пицель тоже, но он что-то активно записывал на инфопланшете — Варис не сомневался, что эти записи очень скоро увидят очень важные люди в системе Кастерли-Рок. Если на что и можно было рассчитывать в отношении великого мейстера, так это на его безоговорочную преданность Тайвину Ланнистеру.
Бейлиш тоже открыто наслаждался «спектаклем», который устраивали для него другие члены Совета. И он был куда опаснее их всех. Варис признавался самому, себе, что даже ему потребовалось больше года, чтобы понять, какую змею они впустили в Малый Совет и какие махинации крутятся в этой, казалось бы, не впечатляющей голове. Сын бывшего капитана наемников, ранее служившего дому Талли, а потом, после изгнания из Ривера, нашедшего приют под крылом Джона Аррена. Амбиции самого Петира, в отличие от его отца, простирались намного шире — и он, к сожалению всего окружающего мира, не колеблясь, реализовывал их любыми средствами.
Обычно наемники и рыцари, изгнанные со службы, молча удалялись в свои владения — если таковые имелись — и доживали там остаток дней. Но человек по прозвищу «Мизинец» был определенно не из этой породы. Едва боевые действия между Железным Троном и баратеоновцами затихли, он начал действовать. Первым делом он сумел взять в жены молодую леди по имени Дженис Хантер. Ее отец, лорд системы Южного Перста, был известен всему Вейлу как страшный скупец, поэтому новость о том, что он выдал свою единственную дочь за такого бедного жениха, все имущество которого оценивалось в треть формального приданого, стало громом среди космической пустоты. Но брак состоялся. Единственным возможным том объяснением было временное помешательство — или расчет лорда Эона на то, что такой мелкий человек не осмелится бросить вызов его силе и влиянию.
Но Бейлиш не сидел сложа руки. Вскоре он на деньги, полученные из приданого, получил важный тендер в Императорской Информационной Службе на планете Сумеречный Дол — и это стало началом его восхождения на вершину грандиозной системы государственной пропаганды. Восхождения, которое своими темпами напоминало скорее взлет: он стремительно перепрыгивал из кресла в кресло в структурах ИИС и ИГСН, пока не оказался в столице, в аппарате самого мастера над информацией. Все это время Бейлиш изображал из себя старательного, но при этом беззубого служаку, который старался держаться в стороне от борьбы лордов, словно боялся, что его в этой схватке попросту затопчут и не заметят, как. На деле именно он сыграл решающую роль в падении Большого Гарта Тирелла, который утащил вместе с собой и основных своих заместителей, чья репутация также была уничтожена серией возмутительных скандалов. И пока Семь Сегментумов ликовали по случаю победы над Грейджоями, Гарт Тирелл был выброшен из этого праздника жизни, а Петир Бейлиш занял его место — временно, конечно… Вот только это время так до сих пор и не прошло. И никто не мог понять, почему Даже Варис порой поражался тому, какие крутые заговоры плел этот человек, и как мастерски умел выходить сухим из воды в любой ситуации.
Таким образом, Бейлиш показал себя как очень опасного человека, абсолютно не разбирающегося в средствах. Но хуже всего было то, что Варис не имел рычагов воздействия на этого негодяя. Леди Бейлиш была полностью предана ему, как и их дочери Мередит и Кейтилин. А сам Мизинец был крайне харизматичным, амбициозным и готовым бросить в огонь любого из своих «друзей», если это дало бы ему больше власти и влияния. И самым приятным было то, что большинство высших лордов Вестероса так до сих пор и не поняли, кого они приняли в свои ряды. Действительно, с чего бы? У Мизинца не было ни огромного флота, ни многомиллионной армии, ни обширной сети убийц — чего его бояться-то? У него было только Слово… Варис порой и сам пугался, насколько похожи они были с этим человеком.
А спор обиженных малолеток… простите, разгневанных членов Малого Совета, все продолжался. И мастер над шептунами заставил себя переключить внимание на них.
— Достаточно, — раздался вдруг тихий и спокойный голос. — Или вы сейчас же замолчите, или Императору завтра понадобится собирать Малый Совет заново.
Владыка Семи смертей словно нажал какую-то кнопку, отключившую звук — так внезапно все вдруг замолчали, повернув испуганные лица в сторону фигуры в черном капюшоне. Какими бы слабоумными они ни были, у лордов Малого Совета еще оставался инстинкт самосохранения, не дававший злить Магистра Ассасинорум. Так что все обиды и претензии оказались временно заметены под ковер.
— Следующий вопрос на сегодня — судьба сектора Росби и вопрос преемственности правящего дома… — начал Варис, демонстративно не замечая того, с какими лицами половина участников заседания смотрят на мастера над ассасинами, не обращая внимания ни на что вокруг.
— Насколько мы знаем, среди тех, кто сопровождал лорда Росби в тот день, выживших не было, — спокойно напомнил ему Бейлиш. В его голосе не было ни страха, ни удивления — Варис знал, что человек, которого продвигал Мизинец на замену больному лорду Джайлсу, был в числе погибших и все его труды исчезли в пламени взрыва. — Двадцать семь его близких, способных продолжить род Росби, официально признаны мертвыми.
— Вообще-то в системе Росби есть несколько младших ветвей, — услужливо поправил директор ИРС, — имеющих родство с лордом Джайлсом, они даже носят ту же фамилию…
— И думать забудьте! — внезапно взорвался Костейн. — Не может быть и речи о том, чтобы поднять каких-то бастардов и межевых рыцарей до ранга системных лордов!
Он кричал так, словно это был вопрос его собственной жизни и смерти. И Варис в который уже раз мысленно закатил глаза. Никто в этой Галактике не ценил благородное происхождение сильнее, чем знаменосцы Хайгардена. И никто не стремился так надежно заблокировать любые социальные лифты. Именно в Просторе был самый чудовищный разрыв не только между благородными и простолюдинами, но и между благородными и «так себе благородными» лордами и рыцарями. Разумеется, никто не говорит, что остальные Семь Сегментумов были образцом равенства и меритократии, но именно великие дома, живущие в окрестностях Разлома Мандера, считали себя властелинами звезд, а всех остальных — пылью под их ногами.
«Стоит ли говорить, что в ближайшие годы их ждет масса неприятных сюрпризов?»
Вариса совсем не удивило, что Лантион Ланнистер и Монфорд Веларион согласно кивнули его словам, а следом за ними это сделал и осторожный лорд Уэнт. Каждый из них родился с золотой ложкой во рту и никогда не знал голода и нужды.
— Есть еще варианты? — поинтересовался Арон Сантагар, который отчего-то решил включиться в обсуждение.
— Первыми на ум приходят дети от союза лорда Уолдера Фрея и леди Бетани Росби… — начал Варис, старательно делая вид, что не замечает брезгливых выражений лиц остальных советников. — Леди была сестрой лорда Джайлса и умерла при родах в начале Войны Узурпатора. Но от нее осталось пятеро детей…
— Если бы не Старки… — зло прошипел Верховный адмирал.
— …К сожалению, двое из них умерли от болезней… — «которая называется «родственник-отравитель, да, конечно», после того, как лорд Эммон сменил своего деда в кресле лорда Близнецов, он был очень не рад тому, как много родственников претендовали на то же место. И еще меньше этим был доволен Тайвин Ланнистер, брат его жены. — …Но у нас, если верить моим «пташкам», осталось еще трое, два мальчика и девочка. Их зовут Первин, Оливар и Рослин.
— То есть… Первин из них старший, так? Значит, прав больше именно у него? — мастер над монетой спрашивал не с осуждением, но с интересом. Варис почти наяву видел, какие мысли крутятся за этими ярко-зелеными глазами. Остатки дома Фреев были зажаты в кулаке Ланнистеров и им ничего не стоило загнать Близнецы в неоплатные долги. Или усилить свое влияние в Блэкуотере — через них же.
— Да, сир Первин старший. Мне доложили, что юноша недавно прошел посвящение в рыцари.
Решение было очевидным и достаточно мудрым. Первин сейчас жил на Солтпенсе и, судя по донесениям его агентов, рос умным и рассудительным парнем. В отличие от того же наследного принца и большей части золотой молодежи, которых не интересовало ничего, кроме попоек и распутных девок, которых на Кингсланде было более чем достаточно. Плюс, он не участвовал в интригах властных кругов и не имел врагов в сегментуме Блэкуотер.
Пицель еще немного погладил свою бороду, после чего медленно кивнул.
— Мне нужно будет свериться с генеалогическим древом дома Росби, но я склоняюсь к тому, что Первин Фрей может быть именно тем, в ком нуждается Росби…
Таким образом «западный блок» Малого Совета однозначно выразил свое согласие. А как быть с остальными?
«Остальные» подали голос секунды через две.
— Это даже не обсуждается!
Человек, родившийся под именем Вейлор Блэкфайр, ожидал услышать подобное от Томмена Костейна или Монфорда Велариона. Но голос принадлежал Уолтеру Уэнту.
— Не может быть и речи о том, чтобы передавать систему отпрыску Фреев, пока существуют дома Лэнгвордов и Баквеллов! Именно они имеют все права на сектор Росби!
— С чего бы? — удивленно поднял бровь Аллисер Торн. Такая реакция была либо очень хорошим, либо очень плохим признаком. Второе случалось намного чаще. — Последние пять поколений ни один из этих системных домов не вступал в брак с домом Росби! Ни разу! Или, может, я чего-то путаю? Или вы забыли о том, как лорд Джайлс относился к тому же лорду Лэнгворду? Или… — один из самых опасных людей Галактики опасно прищурился, глядя в глаза Деснице Императора, — …может, это наследный принц опять решил приберечь теплое местечко для кого-то из своих друзей, хотя они их никоим образом не заслуживают? Я прав?
— Нет, конечно! — тут же выпалил лорд Уолтер, но его быстрое неровное дыхание и покрывшая лицо испарина показали не только Варису, но и всем остальным, что этот человек врет. Врет неумело и жалко. Мастер над кораблями насмешливо фыркнул, но тут же взял себя в руки и изобразил серьезное выражение лица, как только лорд Харренхолла устремил в его сторону пронзительный взгляд.
— Если кому и передавать власть в секторе, то только Стоквортам, — сказал Веларион. — Я напомню вам о том, что второй женой лорда Джайлса была кузина леди Танды и никто не может сомневаться в крепком союзе этих двух домов и их безоговорочной верности Железному Трону.
Насчет верности Варис бы поспорил. Леди Танда Стокворт и ее муж, бывший лорд-командующий Столичной Гвардии Мэнли Стокворт, были слишком глупы и трусливы, чтобы сама мысль об измене дому Таргариенов пришла в их головы. А еще они были совершенно некомпететны в любом деле сложнее завязывания шнурков.
— Я не согласен, — возразил мастер над законами. — Корпорация «Роза» и «Старомест Мануфакторис» вложили много денег в развитие сельского хозяйства после Войны Узурпатора на планетах под управлением дома Росби. Лорд Лейтон Хайтауэр и Лорд-сегментум Мейс Тирелл не примут того, кто будет игнорировать экономические интересы Простора… К тому же лорд и леди Стокворт не показали, что им можно доверить наши средства.
Отлично. Теперь на стол легла и денежная карта. До сих пор за все годы, что он был мастером над шептунами, Варис ни разу не слышал, чтобы лорды так открыто использовали подобный аргумент в вопросах преемственности знатного дома.
— Ну и кого же вы предпочитаете? — любезно поинтересовался он. Ему и в самом деле было это интересно.
— Разумеется, представителя дома Челстедов, — улыбнулся лорд Костейн. — Может быть, вторая жена лорда Джайлса была из Стоквортов, но первая в девичестве носила фамилию Челстед. А это важнее, согласитесь?
Варис почувствовал холодный озноб, пробравший его до костей. Да уж, такого бреда не ожидал даже он. С того самого дня, когда Эйрис дезинтегрировал Диким огнем предыдущего лорда Челстеда, ни один из членов этого семейства ни разу не удостоил своим присутствием Императорский двор, да и вообще столичный мир. Их войска не участвовали ни в одном сражении или военных учениях за последние шестнадцать лет, а имперская десятина, выплачиваемая ими, составляла примерно половину общего дохода планеты.
Однако новая леди Челстед в девичестве носила фамилию то ли Слоун, то ли Стэкхаус. И этого было достаточно, чтобы в голове просторцев зажглась лампочка «ВНИМАНИЕ: СВОЙ!»
Но Варис готов был поклясться всеми богами, каких мог вспомнить, что это была не единственная причина, по которой Костейн выбрал именно эту кандидатуру.
— То, что вы поставили дому Росби несколько комбайнов, не означает, что вы можете единолично выбирать им наследников! — отрубил Джареми Риккер. — Это вам не Простор! Это Блэкуотер — и здесь действуют законы Блэкуотера, а не указы Мейса Тирелла!
Последнее слово он подкрепил сильным ударом кулака по столу. «Это больно, наверное», — посочувствовал ему Варис.
— Вы так уверенно говорите о законах и порядке, — усмехнулся Томмен Костейн. — Но будь такая возможность, вы бы первым кинулись пристраивать на место лорда Росби какого-нибудь своего братца или кузена!
Варис поднял руки, пытаясь их успокоить. Но было уже поздно.
— А вы, я вижу, любите приписывать другим людям собственные мотивы! — командующий Золотых Плащей побагровел и сжал кулаки.
— А вы, стало быть, считаете себя эталоном верности? А я помню, как вы с еще тремя генералами ударили в спину лорда Стокворта, когда Император задал вопрос, кто виноват в провальном начале «Падения»!
— Если бы вы сами потеряли циклонную боеголовку, которая была применена против нас же — я и бы и вашу компетентность поставил под сомнение!
И снова в зале Совета разгорелся жаркий спор — в этот раз между лордом-командующим и его, пусть и номинальным, но все же начальником. И в него очень быстро втянулись и другие.
— Лично я не чувствую себя в безопасности, зная о том, что за нее отвечают такие люди, как вы двое, — бросил Бейлиш.
— А ты не путай столицу с одним из своих публичных домов, Мизинец!
— Я не позволю…
— Лорды Блэкуотера не потерпят ваших стервятников!
— Возьмите свои слова назад — или проценты по вашим кредитам вырастут в пять… нет, в шесть раз!
Варис в очередной раз вздохнул и мысленно сосчитал до десяти, стараясь не показывать то, как его злят эти распри. Даже мастер над ассасинами уже не выдержал, молча встал и вышел — а остальные, не замечая этого, продолжали перепалку. Каждый раз. Каждый раз, когда они собирались за последние три-четыре месяца, не проходило и десяти минут без того, чтобы советники не начали друг на друга орать, переходя на личности.
— Думаете стать сильнее за счет всех остальных сегментумов? Не выйдет!
Они с Пицелем — как единственные из тех, кто остался в совете со времен Эйриса, не считая Торна — несколько раз встречались с глазу на глаз и обсуждали то, во что превратился Малый Совет, за бутылкой хорошего арборского. Да, им обоим не нравился безумный пироман, в которого превратился Император после инцидента на Сумеречном Доле. Но при нем был Тайвин, который мог твердой рукой направить корабль Империума нужным курсом. И даже после того, как Лорд-сегментум Запада был удален от двора… Даже тогда здесь не было такого бардака.
— Я не потерплю подобных слов от того, кто сколотил себе состояние, присвоив треть золотого запаса Ривера!
Теперь в Империуме не было лидера. Просто не было — и все. Рейгар и Уэнт как управленцы были… никакими. Самое точное определение. А по-настоящему влиятельные лорды, вроде Тайвина Ланнистера или Мейса Тирелла, которые могли найти выход из тупика, даже находясь за кулисами, вместо этого грызлись между собой, двигая своими пешками по игральной доске Кингсланда. Остальные просто ждали нужного момента, чтобы ударить в спину.
— Сколько можно строить эти нелепые суперлинкоры? Или вы так возмещаете нехватку чего-то другого?
Все не должно было закончиться вот так. Он никогда не думал, что так будет. Он должен был внедриться в ряды врагов и посеять смятение среди них. Вместо этого он получил так много власти, как и мечтать не смел… И два десятка лет тратил все свои силы на то, чтобы хоть ненадолго удержать Семь Сегментумов от развала.
Воистину, боги и демоны сейчас вместе хохочут над этой шуткой.
— Я с удовольствием прислушаюсь к вашему совету, когда вы сами перестанете покрывать свои яхты позолотой!
Или, может, пора ему убрать руки? Пусть умирают — он больше не будет этому мешать.
Потому что Рейнира уже достаточно взрослая для того, чтобы занять трон, к которому ее начали готовить раньше, чем она научилась ходить. Ее учили владеть всеми видами оружия, как настоящего рыцаря, учили говорить, читать и писать на нескольких языках, учили истории, праву, искусству и управлению. У нее была личная септа, наставлявшая ее в таинствах веры. Она училась вести за собой людей и править флотом. И уже, насколько он знал, одержала свои первые победы над тирошийцами… И у нее были союзники. Несколько «Тигров» из семей Старой Крови уже согласились поддержать ее. И Стрикленд согласился отбросить доктрину нейтралитета. Все были готовы к тому, что можно начинать… Да, дальше ждать смысла не было.
Он тихо встал со своего места, обошел продолжавшего кричать на мастера над монетой Велариона и направился к выходу. Бесценный ковер, покрывавший пол, и мягкая обувь давали ему возможность скрыться бесшумно — и наверняка его хватятся еще очень нескоро.
Он шел по коридору, украшенному гобеленеми, на которых изображались события Завоевания Эйгона. Варис улыбнулся — и в этот раз его улыбка была искренней.
Очень скоро со всеми его товарищами по Малому Совету произойдут трагические инциденты… которых они, увы, не переживут.
Раньше он, возможно, пощадил бы кого-нибудь из них. Теперь же, узнав их получше… Жадность и эгоизм такого масштаба заслуживали лишь быстрой смерти — в лучшем случае.
И все-таки в глубине ему их было немножко жаль. Кто лучше них смог бы подточить режим Таргариенов настолько эффективно?
И Блэкфайры здесь были совершенно не при чем.