И пусть Галактика горит огнем. Книга 3: За две минуты до полуночи

06.08.300 ПЗЭ, Система Кейлин «Когда Император решил отправить своего наследника в Простор — это еще понятно. Но отправка принца Джоффри в Браавос, да еще в одиночку, могла вызвать массу серьезных проблем — и мы это понимали. А отправка одной из дочерей Лианны Старк на Север… Это нельзя было назвать иначе как идиотизмом. Но хуже всех был, конечно, Дорн. Все были уверены, что императорский гвардеец, ступивший на поверхность их планет, спровоцирует либо войну, либо резню. Нашелся ли хоть кто-нибудь, кто мог возразить Владыке Семи Сегментумов? Нет. Поэтому Жребий был брошен…» (приписывается лорду Петиру Бейлишу, 300 ПЗЭ). *** Еще до того, как войти в пространство Севера, она почувствовала, что ей уже удалось достигнуть немалого успеха. Потому что, вопреки всем усилиям Императора, она сумела до сих пор не развязать войну между Севером и остальным Вестеросом. Ключевые слова — «до сих пор». Пушки пока еще молчали, но это было единственным положительным результатом, который и так болтался на очень тонкой ниточке. Последние несколько ночей Висенья почти не спала — из-за терзавших ее разум мыслей о том, что же будет дальше. Ее опасения не ослабли, а лишь усилились, когда она прибыла в Уиллоувуд и узнала, что местное командование получило «настоятельную просьбу» из столицы выделить дочери Императора в сопровождение… ну хотя бы десяток линейных крейсеров. Тогда Висенья подумала, что еще одна такая «великолепная» идея — и дом Дарри в следующем восстании первым кинется в бой, взывая о смерти драконов. К счастью, ей удалось убедить Райгеров и их союзников не пытаться тушить кипящий вулкан жидким водородом — и они сделали вид, что «просьба» до них не дошла. Да и сама по себе идея сохранить от неминуемой гибели все семь имеющихся в их распоряжении линейных крейсеров (а не десять, как думали в столице) была весьма заманчивой. А они бы точно не вернулись живыми после попытки сунуться в контролируемые северянами системы. В итоге ограничились тем, что дали тяжелому крейсеру Висеньи символический эскорт из двух разведкрейсеров, экипажи которых состояли преимущественно из уроженцев Блэкуотера, а не Ривера. Такую эскадру защитники Нортгейта вряд ли сочли бы за полноценное вторжение. А если бы даже и сочли — лорд Райгер не стал бы сильно горевать от такой незначительной потери. Висенья тоже не горевала бы — не будь она сама на борту одного из этих кораблей. Поскольку реальная ценность этих разведчиков, по ее беспристрастной оценке, была околонулевой. Да, конечно, Висенья по закону не могла ни поступить на учебу в военную академию, ни вступить в армию или на флот, ни присоединиться к Золотым Плащам, ни вообще получить хоть какую-то работу, связанную с вооруженными силами. Потому что она обладала одним несовместимым с такой службой качеством — она не была мужчиной. Однако у нее хватило смелости наплевать на запреты своих далеких предков и стать неофициальным летчиком-испытателем одной из столичных оценочных комиссий, контролировавших разработку новых космических аппаратов. Тем не менее, никакого официального воинского звания у нее не было. А здесь она и вовсе числилась пассажиром, пока ее недоумки-братья красовались с адмиральскими звездами. Да и потом, имея кое-какое представление об учебном процессе в Академии, она не особо и жалела, что не попала туда. Она и сама могла узнать характеристики и особенности каждого класса военно-космических судов Блэкуотера и других лояльных сегментумов, пока ее несостоявшиеся сокурсники убивали время на тупую зубрежку и подковерную борьбу между собой. И это знание, как часто бывает, не приносило ей ничего, кроме печали. «Копье Ночи», тяжелый крейсер, на котором она летела в сердце Севера, был не самым плохим вариантом. Головной корабль этой серии вошел в строй в 287 ПЗЭ и основной его задачей, согласно техническому заданию, были охрана конвоев и рейды вглубь вражеского пространства. Благо стволов для того, чтобы в одиночку отбиваться от наседавших с разных сторон противников, у него хватало: двадцать тяжелых плазменных орудий, двадцать лазерных батарей для боя на средней дистанции и шесть ракетных установок для дальней. Однако конструкторы, запихивая в корпус такое количество стволов, как-то не задумались о том, что им всем придется откуда-то питаться — причем, если это потребуется, то и всем одновременно. А стандартные термоядерные реакторы, как оказалось, не могли четко распределять потоки энергии на такое количество потребителей — даже в минимальном количестве. Но тут облажались уже инженеры. В который раз. В результате, крейсеры класса «Акула Бездны» не могли использовать все свое оружие одновременно. Минимум тридцать процентов стволов в любое время должно было молчать, или артиллеристы рисковали тем, что они могут замолчать навсегда после перегорания чего-нибудь жизненно важного. Императорский флот обнаружил этот прискорбный факт в 288 ПЗЭ во время учений, когда огневая мощь одной из «Акул» на целых четыре секунды упала до нуля — и много задниц потом вылетело из уютных кресел, когда обнаружилось огромное количество сгоревших на ровном месте узлов. Самым разумным решением, по ее мнению, должно было стать временное прекращение строительства новых «Акул», но между теми учениями и официальным решением два года спустя Адмиралтейство продолжало жевать сопли, не решаясь открытым текстом признать свои ошибки. Точку в этом проекте поставило Восстание Грейджоя, где командование так и не решилось выпустить «новые» корабли на передовую, а верфи тихо свернули их производство. Вот так на балансе Императорского флота появилось пятнадцать тяжелых крейсеров, не способных должным образом выполнять боевые задачи при контакте с противником. Идиотизм, скажете? Еще какой. А еще суровая правда. Две эскадры по семь вымпелов (и еще один в резерве на всякий случай) тянули свою службу, сжирали уйму денег на ремонты и диагностику, и не приносили абсолютно никакой пользы. Ну, кроме, может быть судьбы лоббистов, продвигавших эту серию, которые избежали заслуженной участи. В 297 ПЗЭ, наконец, пришла хорошая новость — в строй вступил первый корабль серии «Император Эйнис», который выполнял те же задачи, что и «Акула», но, в отличие от нее, выполнял успешно. Конструкторы все-таки довели до ума системы энергоснабжения и энергораспределения. И «Акулы Бездны» стали потихоньку выводить из строя. В прошлом году три систершипа «Копья Ночи» распилили на металл, освободив место для кораблей новой серии. И остальные двенадцать кораблей этого класса должны были отправиться той же дорогой до конца следующего года. «Будет очень жаль, если моя жизнь закончится в этом корыте…» «Алое Солнце» и «Алая Комета» были не лучше, пусть и по совсем другой причине. Два разведкрейсера класса «Алая Луна» были приняты на вооружение десять лет назад и… нет, в отличие от «Акулы», в их конструкции было не к чему придраться. Это был универсальный разведывательный корабль, способный патрулировать космическое пространство в радиусе сотен световых лет, отбиваясь от своих собратьев из мятежных флотов, ремонтируясь на ходу и не требуя постоянного пополнения запасов. Казалось бы, идеальный вариант. Вот только той или иной серии кораблей требуются не только отличные характеристики и нужные мощности для строительства и обслуживания. Самой необходимой составляющей был могущественный покровитель, способный отстоять ее право на существование. И такой покровитель у «Алой Луны» был. В самых высоких кругах. И звали его Люцерис Веларион. И после того, как он не вернулся из Арборского сражения, «Луна», не успев взойти, рухнула обратно за горизонт. После смерти Верховного адмирала великие дома принялись рвать на куски его наследие, присваивая и захватывая все компании и фабрики, выпускавшие компоненты и материалы для строительства «Алых Лун». Первым итогом стало то, что системы наблюдения и управления огнем для разведкрейсеров, выпущенных после 290 ПЗЭ, не шли ни в какое сравнение с теми, что сошли со стапелей раньше. Ну а потом, в 294 ПЗЭ, свет увидели разведкрейсеры серии «Благодарный», выпускавшеся на верфях Баквеллов, и «Выносливый», принадлежащий дому Лэнгвордов. Обе эти серии представляли собой ухудшенную и удешевленную копию «Алой Луны». Что тут еще добавить… Подобных историй в Императорском флоте были сотни. И пресловутый штурмовик «Магма», который Висенья, в буквальном смысле, испытала на собственной шкуре, был в их числе. Коррупция, непотизм, некомпетентность, кумовство и один психопат, принимавший окончательное решение — все это создавало тысячи проблем, накладывающихся друг на друга и друг друга умножающих. Особенно с учетом того, что все места и звания выше лейтенантских вручались исключительно «по породе». — Ваше высочество, мы вошли в систему Кейлин, — голос капитана из вокс-передатчика в ее каюте вырвал принцессу из тяжелых мыслей. — Хорошо, я поняла, буду через несколько минут, — ответила Висенья, стараясь, чтобы ее голос звучал сколь-либо вежливо. Конечно, она не хотела вспороть этому человеку живот и задушить его собственными кишками… А нет, все-таки хотела. По крайней мере, после того, как она надрала задницы всем членам его команды на летном симуляторе, побив все их рекорды. А он за это запретил ей даже приближаться к тренировочной комнате. И теперь ее месть будет ужасной… — Благодарю, ваше высочество, — вот и поговорили. Когда связь отключилась, Висенья немного отвела душу, высказав в пространство все, что она о нем думает, не выбирая слов. Командир «Копья Ночи» в звании старшего капитана дико ее бесил. Она не знала, скольким хозяевам он служил и сколькими сторонами был завербован, но помимо таких обязательных вещей, как ИРС и половина членов Малого Совета, в этом списке, очевидно, были Стокворты, которые приходились капитану какой-то там родней. — Ладно, пора одеваться для этого представления, — пробормотала принцесса и подумала о том, что единственным светлым моментом этой идиотской миссии было то, что ее никто не подслушивает хотя бы здесь. Она не взяла с собой ни одну из приставленных к ней служанок-доносчиц, которые следили за каждым ее шагом в Красном Замке… А здесь она была одна. Совсем одна — в компании маленького микроволонового генератора, с помощью которого регулярно устраивала «дезинсекцию» каюты. Эти сволочи оказались на редкость упертыми и продолжали впихивать ей в стены всевозможные подслушивающие устройства. А она продолжала их жечь. И так далее, и все по новой. Она сбросила свой любимый черный летный комбинезон — и задумалась. Можно было, конечно, пойти на встречу прямо в нем, она обожала нарушать протокол, когда это сходило с рук. Но сегодня вряд ли сойдет, она понимала, что злить волков еще сильнее все-таки не стоит. Даже если северяне видели передачи ИГСН с ее участием, Висенья не была уверена в том, что они отнесутся с пониманием к ее повадкам. Во всяком случае, так ей говорили наставники, нанятые ее родителем. Висенья открыла огромную гардеробную во всю стену и принялась перебирать собранные там наряды. А сама готова была поклясться, что слышит за спиной чей-то тихий смех… Невидимому зрителю было смешно, что принцесса из дома Таргариенов не знает, что ей надеть. Она запомнила несколько простых правил. Во-первых, на таких приемах не стоило одеваться в цвета принимающей — в их случае старковской — стороны, если только ты не связан с ними родственными узами. Прибытие послов в черно-желтых нарядах на Штормовой Предел стало поводом как минимум четырех войн во времена Андальских завоеваний. Во-вторых, ни в коем случае не выбирать цвета главных соперников встречающей стороны. Для Севера это был бы розово-красная гамма Болтонов, которые прочно связали этот цвет со своим домом своей привычкой свежевать плененных противников. В-третьих, ей «настоятельно рекомендовали» надеть что-нибудь с изображением красного дракона на черном фоне. И ни в коем случае не черного дракона на красном. Удивительно, как много жителей Кингсланда до сих пор боялись Блэкфайров… С чего бы, интересно? Все попытки наследников Деймона вторгнуться в Семь Сегментумов потерпели полное фиаско — и каждое следующее восстание заканчивалось хуже предыдущего. В смысле, хуже для них. Те же Старки, Аррены, Талли и Баратеоны, объединившиеся в единый альянс, были куда ближе к свержению власти Железного Трона, чем Блэкфайры. «Ох, сколько еще правил… Если бы я только удосужилась их запомнить…» Подумав еще немного, она решила, что багрово-красный наряд и черный плащ с драконом — куда уж без него — будет самым оптимальным выбором. С прической Висенья решила не заморачиваться и просто забрала длинные серебристые волосы в хвост, покрутилась немного перед зеркалом и осталась довольна. Косметику она даже не трогала. Служанки пришли бы в ужас от ее неряшливости, но… Они были от нее в половине Галактики. Через пять минут она вошла на мостик «Копья Ночи» и, как всегда, ее уже ждал почетный эскорт из нескольких десятков офицеров, приветствовавших ее учтивым поклоном. Ну конечно же, кланяться кому надо — это намного проще, чем обслуживать корабельные системы… Но если сам Кузнец не сердится на их небрежность и не насылает на них поломки, кто она такая, чтобы спорить с божественной волей? — Ваше высочество, через пятнадцать минут выходим на околопланетную орбиту, — доложил старший капитан, чье имя она никак не могла запомнить. С самых первых минут пребывания Висеньи на борту этот человек дал ей понять, что он не рад появлению женщины на своем корабле и с нетерпением ждет, когда она его покинет, а до тех пор будет делать все, чтобы ее пребывание здесь не запомнилось в хорошем свете. Но хотя бы в рамках закона и приличий. В ответ Висенья могла лишь распустить слух о том, что капитан был бастардом ее родителя, которого тот сразу невзлюбил. Нет, ну нечестно же, в самом-то деле! У Джоффри был Клиган, у Эйгона — целая плеяда подхалимов во главе с Веларионом и грейджоевским отпрыском, а ей, как всегда, шиш с маслом. Ну сколько можно-то… — Благодарю, старший капитан, — ответила она. И спокойно уселась за одну из консолей, отчего у капитана чуть сердце не выпрыгнуло из груди. Нет, он быстро восстановил самообладание, хотя от ее поступка его по-прежнему потряживала. Чтобы женщина вот так, по-хозяйски, вела себя на мостике военного корабля… В Императорском флоте такое считалось чем-то немыслимым. «Может, если бы нам разрешили служить во флоте, наши корабли чаще возвращались бы из боя живыми…» — подумала Висенья. Затем она оценивающе оглядела примерную карту системы и уважительно присвистнула: — Ничего себе у них оборона тут… Не хотела бы я ее штурмовать. Капитан стиснул зубы, но спорить не стал, на что принцесса мысленно улыбнулась — по крайней мере, гордыня еще не до конца затмила этому человеку здравый смысл. Они пока не видели, какие корабли здесь размещены. Присоединившиеся к ним в системе Нортгейт один легкий и четыре разведывательных крейсера Северного флота старательно глушили сигналы их сенсоров, и они не могли понять, за каким из каменных обломков, которых вокруг звезды Кейлин вращалось очень и очень много, их могла ждать засада. Но в том, что она их ждет, никто не сомневался. Планета Ров Кейлин — медленно растущий за обзорными экранами зеленый шар — давно и прочно вошла в память тех, кто пытался воевать с Севером. — Контакт! Наблюдаю идущий на нас северянский линкор, — наконец, сообщил лейтенант-тактик. И добавил: — Ох и здоровая же дура… А где есть линкор, там наверняка есть и другие. Ни один адмирал в здравом уме не станет отправлять на передовую тяжелый военный корабль в одиночку и без надлежащего сопровождения. — Пять лет назад наша разведка доложила, что северяне клепают линкоры класса «Вьюга», прочнее и опаснее всех тех, что они использовали в Войне Узурпатора, — проворчал старший помощник. — Вопреки всем условиям… Он осекся на полуслове, когда изображение северного корабля было выведено на экраны. Это был настоящий монстр, закованный в броню и истыканный орудиями словно дикобраз колючками. Чудовищная масса дюрастали и других материалов готова была убивать всех, кого встречала, и продолжать это делать даже после сотни ранений. Никаких украшений линкор не имел — только бортовой номер и название, выведенное обычной краской. Но этого и не требовалось, простой темно-серый корпус сам по себе излучал ауру угрозы и таинственности. Висенье в какой-то момент показалось, что они просто вырвали большую секцию из тяжелой космической крепости, приделали к ней двигатели и пустили в полет. На самом деле, конечно, все было не так. — Сир старший капитан, это не «Вьюга», — доложил тактик. — Мы определили название судна… «Пламя Восстания». Ответом на эту новость стала гробовая тишина. Офицеры флота Таргариенов были просто ошеломлены наглостью встречающих их северян. А Висенья мысленно показала им большой палец. На то, чтобы дать кораблю такое имя, нужно было неслабое мужество, с учетом того, что Север, пусть и номинально, все еще оставался частью Империума. — Мы давно знали, что они продолжают строить новые тяжелые корабли в нарушение условий мирного договора, — тихо произнес капитан «Копья Ночи». Он был зол, но это была уже не та злость, что он испытывал несколько минут назад, когда единственным их возможным противником были пять легких судов из нортгейтской дозорной эскадры. С ними бы они, скорее всего, справились, даже несмотря на все «особенности» их тяжелого крейсера. Но эта махина могла разорвать их первым же залпом. — Но в то же время, если им требуется заменить старые корабли, выведенные из состава флота, им все равно следовало бы… — Капитан, при всем моем к вам уважении… — вскинулся лейтенант-тактик. — Никакая это не замена! Они наращивают свой флот! А с этим великаном могут справиться один на один только линкоры Простора! — Лейтенант, успокойтесь! — в голосе капитана звякнула сталь. Он был очень недоволен тем, что его подчиненный вот так легко потерял самообладание. — В Императорском флоте немало тяжелых линкоров и суперлинкоров получше этой посудины. А Север, даже если потратит все свои ресурсы на их строительство… Он не сможет позволить себе более двух эскадр. Один лишь Блэкуотер без труда способен выставить в несколько раз больше кораблей. — Все равно эти сведения о вопиющем нарушении условий мира должны быть доставлены в столицу, — заявил корабельный комиссар со скуластым, словно вырезанным из камня лицом и горящими фанатизмом глазами. — Старки должны были свернуть все свои проекты по перевооружению после Восстания Узурпатора, но не сделали этого… Следующие несколько минут на мостике слышалось полуразборчивое бормотание — едва ли не каждый офицер «Копья Ночи» всячески поносил честь, договороспособность и прочие качества северян, причем большая часть фраз принадлежала не им самим, а мастеру над информацией, который не прекращал кормить верных подданных Империума единственной верной точкой зрения. — Сир старший капитан, получено сообщение с линкора Севера, — наконец, сообщил офицер-связист. — Вице-адмирал Сиворт сердечно приветствует принцессу Висенью в системе Кейлин и приглашает ее присоединиться к нему на «Пламе…» на его корабле, где ей будет оказан надлежащий прием. Даже такое мимолетное упоминание названия вражеского судна подняло температуру на мостике еще на несколько градусов. Если раньше капитан и остальные просто хмурились и скрипели зубами, то теперь у них в буквальном смысле дым из ушей шел. Ладно-ладно, не шел, тут она приукрасила… совсем чуть-чуть. — Так они не только спрятали у себя этого преступника, но и сделали его адмиралом? — это были, пожалуй, все приличные слова, произнесенные в последующие минуту в этом помещении. — Императору Эйрису следовало сжечь дотла весь их проклятый сегментум Диким огнем! — злобно прорычал старший помощник. А Висенья, глядя на то, куда катится разговор, решила вмешаться. — Старший капитан, подготовьте мой челнок! — громко приказала она. — Было бы невежливо заставлять адмирала ждать. — Да, конечно, ваше высочество, — тут же спохватился офицер, на лицо которого вернулось подобострастие. И тут же сделал незаметный, как ему казалось, жест нескольким солдатам в красно-черных доспехах: мол, идите за ней. Он действительно верил, что она этого не заметит. Лететь пришлось недолго. Куда дольше она вынуждена была ждать, пока команда «Копья Ночи» соберет для нее «надлежащее статусу сопровождение». И лейтенант, который должен был командовать эскортом, по какой-то неведомой причине оказался неподходящим, поэтому его заменили… барабанная дробь… сразу три лейтенанта и пять уорент-офицеров, назначенные лично капитаном. «Мать вашу, а кто кораблем будет управлять, если начнется бой?» — мысленно вопрошала Висенья. — «И почему об этом думаю только я?» Минут через тридцать их челнок получил посадочный коридор на одну из ангарных палуб северного линкора. И чем ближе они подлетали, тем сильнее укреплялось ее первое впечатление — этот корабль был настоящим чудовищем, в облике которого все воплощало два простых слова: смерть и неуязвимость. Он и в самом деле был утыкан орудиями не хуже звездной крепости, а в его броне она, как ни старалась, не могла углядеть слабых мест. Это был корабль, созданный для войны. Не для охраны систем, не для сопровождения торговых караванов, даже не для рейдов в тылы врага. Нет. Только для полномасштабной войны… Но с кем? Ангар, в котором они сели, был таким же серым и мрачным, как и внешняя обшивка. На одной из стен было выведено название корабля и его эмблема — меч, окутанный пламенем. Единственные цветные пятна в сером-пресером море. И это… это было действительно уныло. Висенье никогда не нравилась привычка Тиреллов разукрашивать все, на что падал их глаз, в самые яркие цвета. Но здесь была другая крайность, которая казалась ей ничуть не лучше. И это было не единственным, что привлекло ее внимание. Несмотря на то, что она счиаталась в порядке наследования… какой, кстати? Пятой? Ладно, неважно. Несмотря на это, северяне по статусу должны были выделить для ее встречи целый полк солдат и весь комсостав принимающего корабля. — Славься, Таргариен! — обычный приветственный клич, после которого люк начал открываться… и за ним оказался совершенно пустой ангар. Или почти пустой. Перед ними стоял немолодой уже человек в сером мундире и с адмиральскими звездами и человек сорок его телохранителей, образовавших живой коридор между люком и командиром корабля. И еще человек пять штабных офицеров у него за спиной. И еще какие-то непонятные люди, держащиеся в тени. И это было все. Ни разу за всю свою жизнь Висенья не сталкивалась с такой… как бы помягче, невзрачной встречающей делегацией. И пока она спускалась по выдвинувшемуся металлическому пандусу, ни один из них не поклонился. Висенья изо всех сил старалась сдержать рвущееся наружу возмущение. Но не за то, что они они оскорбили ее таким холодным приемом. Совсем не за это. Они своим презрением похоронили все ее усилия по успокоению таргариенских офицеров во время этого перелета. Она буквально кожей чувствовала, как они закипали все сильнее с каждой секундой. Даже думать не хотелось о том, что сейчас будет… — Принцесса Висенья из дома Таргариенов, дочь великого Императора Рейгара из дома Таргариенов, Верховного Властителя Вестероса, Защитника Семи Сегментумов, Меча Веры! Склонитесь пред ней, адмирал! Всю эту тираду выпалил один из ее сопровождающих, старший лейтенант, недавно отпраздновавший свои двадцать пятые именины, и обративший на себя ее внимание тем, что выкрасил своие темные от природы волосы в серебристый цвет, тщетно надеясь заслужить ее благосклонность. Пока она сама не сказала ему, чтобы не старался — эти попытки не вызывали у нее ничего, кроме смеха. — Простите, офицер, но у меня что-то поясница сегодня болит, так что я, пожалуй, воздержусь от поклонов, — ответил адмирал, который, очевидно, и был тем самым Давосом Сивортом. От такого бронебойного ответа Висенья с трудом сдержала рвущийся наружу смех. Даром что вице-адмирал Сиворт, несмотря на свой возраст, выглядел вполне здоровым человеком. Очевиднейшая провокация… И старший лейтенант тут же на нее попался. — Или ты поклонишься — или будет война! — и он демонстративно схватился за кобуру лазпистолета. Висенья так никогда и не узнала, блефовал ли он или на полном серьезе собрался пустить оружие в дело. У него не получилось ни того, ни другого. Трижды грохнул болтер, отчего она оглохла на пару мгновений — и тело лейтенанта буквально разлетелось на куски, забрызгав все вокруг. Два снаряда попали в туловище, защищенное лишь легкобронированной парадной формой. Третий угодил прямо в голову. Все сорок космодесантников Севера теперь нацелили свое оружие на таргариенскую делегацию. — Спокойно, милорды и миледи. Не надо хвататься за кобуры и ножны. Лучше за головы — глядишь, так они целыми и останутся… — характерный говорок уроженца Блошиного Конца, который адмирал так и не изжил до конца за время службы в Северном флоте, сопровождался улыбкой, в которой совсем не осталось легкой иронии — только неприкрытая угроза. Двое охранников Висеньи этому не вняли. За ее спиной раздалось еще два выстрела — и они умерли раньше, чем коснулись палубы ангара. — У вас все равно ничего не выйдет, — как можно спокойнее сказала принцесса, положив руки на голову, как он и велел. — Вы, возможно, не в курсе дел, но мой августейший родитель окончательно съехал с катушек. И как только он узнает, что вы убили его людей, начнется война на уничтожение. — Благодарю за предупреждение. Но мы учли это заранее. И уже отправили «Ворона» с личными сигнатурами вашего капитана и сообщением о том, что ваша эскадра была встречена нами в Кейлине и сейчас благополучно следует дальше, к Винтерфеллу. Висенье очень захотелось как следует выругаться при мысли о том, что северяне каким-то образом получили доступ к их шифрам. Если это действительно так — дело плохо. — Даже если и так, это даст вам, в лучшем случае, пару месяцев… — «или три, если Малый Совет окончательно махнет рукой на свои обязанности». — Но потом они все равно все поймут. Одумайтесь, адмирал. Да, Император не в состоянии править, но это не значит… — …что его свержение стоит миллионов невинных жизней, вы это хотели сказать? — мягко закончил бывший контрабандист. — Да. — А весь сегментум и лично лорд Старк считают иначе, — возразил один из спутников адмирала. — А пока южане продолжают целовать ноги и задницу Насильника, забыв обо всем на свете, наши миры — да и ваши тоже — оказались в полушаге от гибели. — Гибель придет, когда Император узнает правду! У одного Блэкуотера флот сильнее вашего более чем вдвое! — выкрикнул еще один лейтенант флота Таргариенов. — А у Простора он сильнее более чем десятикратно! — Да, да, конечно, — абсолютно равнодушно ответил вице-адмирал Сиворт. — Где-то это я уже слышал… Ах, ну конечно же, от Редвинов, семнадцать лет назад… На всех частотах долбили о том, что я обречен, мое дело проигранное… — он мечтательно улыбнулся, вспоминая былые годы. — Однако же я жив. Но… Бывший контрабандист внимательно посмотрел в глаза таргариенскому офицеру. — Но мы не собираемся начинать войну с так называемым Императором Вестероса. Этот странный вывод почему-то обескуражил Висенью сильнее, чем все произошедшее ранее. — Мы не станем пытаться убить его — потому что желающих сделать это и так полно. А у нас есть более опасные враги, с которыми нужно сражаться. Когда тиран падет, все его враги сцепятся между собой в схватке за трон — и забудут о нас. Это будет резня поистине галактического масштаба. Как же хотелось Висенье крикнуть в лицо северянину, что он не прав… Но этот человек, будь он семижды проклят, был слишком хорошо информирован. Джоффри, Визерис и Эйгон ненавидели друг друга, все родственные узы между ними были разорваны задолго до того, как она вылетела сюда. Словно и не было их. И то, что они уже не вцепились друг другу в глотки, было само по себе чудом. Каким бы чудовищем не был ее родитель, он был единственным, кто удерживал их от резни. И если он умрет… Они сожгут Вестерос. — Даже если это и так, это не принесет вам победы… — …Не стоит недооценивать Север. Это сказал не адмирал. Голос был женским. Офицеры за спиной Сиворта расступились, пропуская вперед молодую девушку. И Висенья окончательно потеряла дар речи. Перед ней стояла ее копия с такими же серебристыми волосами и серыми глазами. Может, не совсем копия. «Висенья-вторая» была чуть выше ростом, чуть стройнее, и вместо красно-черного наряда дома Таргариенов, на ней был серый военный комбинезон Севера. И все же, поставь их рядом, в одинаковой одежде — и ни один житель Кингсланда не поймет, кто из них принцесса, а кто ее сестра-северянка. — Бейла? — наконец, смогла спросить она. Висенья знала, что императорский указ предписывал ее сестре встретить их в системе Кейлин, но прекрасно понимала, что бывшие мятежники ни за что не согласятся выполнить это требование. Но они выполнили. — Если у нас нет третьей сестры, которую забрали неизвестно куда сразу после нашего рождения, то Бейла, — «Она даже улыбается так же, как и я…» — Ты руки-то опусти, сестренка. И прекращай уже носить эту красную дрянь. Тебе не идет красный цвет. Кому-то могло показаться, что сестры сейчас обнимутся, но они ограничились простым рукопожатием. И Висенья сразу обратила внимание на то, что Бейла, хоть и казалась более худощавой, оказалась куда крепче, чем выглядела со стороны. И рука у сестры была сильнее, чем у нее самой. — Кто бы говорил — сама нарядилась в какую-то унылую серость, — отпарировала она. — Клянусь солнцами и звездами Вестероса, как вы вообще живете в этих серых стенах, не сходя с ума? — Привычка… Для нас удобство важнее красоты, а безопасность важнее удобства… И тогда они все-таки обнялись. А когда девушки отстранились друг от друга, Висенья посмотрела в сторону — и ее взгляд зацепился за что-то, чего на корабле быть в принципе не могло. Либо у нее начались галлюцинации, либо северяне и в самом деле притащили на борт гигантского белого волка с красными глазами. Ну правильно, если уж северянские корабли готовы были наводить страх на дом Таргариенов, то и их содержимое, очевидно, тоже… — Это твой? — Нет. Джоанны. Кузины моей… нашей то есть, — Бейла о чем-то задумалась. — Мне не достался волк, но я своего питомца получила… даже… более интересного. И то, как она это сказала, убедило Висенью в том, что речь идет не о каком-нибудь попугае-телепате из Летних секторов. — Я все равно не могу поверить, что вы так просто решили начать войну… — война, ставшая причиной их появления на свет, унесла многие миллионы жизней. Следующая война, оставшаяся в истории как Восстание Грейджоя, забрала еще больше. — Я не люблю Рейгара… Но его свержение зальет Вестерос пламенем. И счет жертвам пойдет уже на многие миллиарды. — Война в любом случае неизбежна. И ничто из того, что ты, я и весь Север мог бы предпринять, ее не остановит. Уже слишком поздно. Висенье казалось, что она говорит сама с собой. «Красная» часть ее души пыталась найти выход. «Серая» уверяла, что все тщетно. Почему она не может аргументированно возразить ей? Почему ей так тяжело? Почему так холодно? Почему она так устала? — Стая готова принять тебя, сестра. Мы дадим тебе защиту и убежище на Винтерфелле. Идем со мной. Я познакомлю тебя с дядей Эддардом и остальными. И твои спутники тоже могут пойти с нами. Если тебе надо подумать… я подожду. — А если, пока я думаю, война уже начнется? — Значит, быть по сему, — без колебаний ответила сестра. А какой у нее, спрашивается, есть выбор? Да, она могла вернуться на «Копье Ночи», развернуться и бежать. Вряд ли ее стали бы преследовать. Вот только куда ей бежать? Если война действительно начнется, она могла найти хоть какое-то подобие защиты только под крылом Лорд-сегментума или члена Императорского дома. И кто, спрашивается, готов ей помочь? Эйгон? Да, он будет рад снова затащить ее в свою постель. А потом Маргери Тирелл тихо убьет ее при первой возможности. Джоффри? Он был, конечно, не таким безумцем, как его сводный брат. И он уверял, что любит ее. Вот только сколько в его словах было настоящей привязанности, а сколько желания уязвить самолюбие старшего брата? А ей очень не хотелось, чтобы ее сердце разбилось во второй раз. А еще он был Ланнистером по матери. Ланнистерам она доверяла еще меньше, чем Таргариенам. Дядя Визерис? Адмирал Драконьего Камня был, несомненно, наименее плохим вариантом. Вот только насколько хорошо она его знала? И какие планы строил этот человек? И как он может использовать для их реализации ее саму? Шейра с Дейроном? Даже не смешно. Кто-нибудь из бывших мятежников? Они увидят в ней, прежде всего, Таргариена, а не жертву отцовского произвола. А история Танца Драконов говорила о том, что ни возраст, ни пол не могут защитить, если твой вчерашний покровитель решит, что ты представляешь угрозу. А тут… — Хорошо, — решилась она. — Я лечу на Винтерфелл… А потом, сама того не зная, повторила последние слова принцессы Элии перед тем, как Золотые Кулаки бросились на нее. — …И пусть Галактика горит огнем.