И пусть Галактика горит огнем. Книга 3: За две минуты до полуночи

25.08.300 ПЗЭ, Система Мейденпул Престон не любил Браавос. Не любил все, что было с ним связано. И особенно не любил то, как долго приходилось оттуда лететь. Вся его натура восставала против столь бессмысленной траты времени. Он понимал, что их «задание» было изначально обречено на провал. Даже если бы принцесса Дейнерис захотела вернуться с ними, она не смогла бы этого сделать, ведь ценой этому была бы полномасштабная война с Браавосом. Но она и не захотела. И подняла принца, которого он охранял, на смех. Бывали дни, когда он просыпался, повторял про себя обеты Императорской гвардии, спрашивал мысленно: «Ради чего?» — и не находил ответа. И сейчас он не знал, что ему делать. Какая-то его часть желала, чтобы Джоффри как можно скорее вернулся на Кингсланд, сообщил отцу плохие новости и попытался его образумить. Но это были мечты. Та часть сознания, что отвечала за реализм, говорила, что когда принц вернется в столицу, все будет для него очень плохо. Если он вернется. Сам Джоффри понимал это лучше него. Он был очень тих, задумчив и мрачнел все сильнее с каждым днем их обратного полета. А потом, когда они вынырнули в системе Мейденпул, внезапно вызвал к себе капитана и потребовал изменить курс. И Престон сразу понял, что это добром не кончится. Но… Но он не мог не признать, что последняя встреча отца с сыном была… скажем так, не такой, какие бывают между любящими родственниками. Одержимость Императора пророчествами вышла из-под контроля и его реакция, когда его советники или даже дети пытались воззвать к его разуму… О, этой реакции все обитатели Красного Замка старались избегать любой ценой. Он понимал, что его подопечный совсем не горит желанием возвращаться под безумные очи отца. И он не собирался тащить его туда силой. Но он, в отличие от Джоффри, был взрослым, ответственным человеком. Он был рыцарем, присягнувшим Императорской семье. Он понимал, что отсрочка ничего не изменит. И он все-таки попытался поговорить с принцем по душам. — Ваше высочество, я знаю, что вы приказали задержать возвращение в столицу, но я не думаю, что это хорошая идея… — осторожно начал он, когда они вдвоем шли по коридору скоростного лайнера «Багровая Стрела», пока команда корабля готовила его к дальнему прыжку в пространство Запада. — Я и в первый раз слышал ваше мнение, сир Престон. И во второй тоже, — спокойно ответил первенец императрицы Серсеи, но рыцарь чувствовал, что мальчику приходится собирать все силы, чтобы сдержать рвущиеся наружу чувства. — Но я останусь при своем решении. И я не появлюсь на Кингсланде раньше, чем мой лорд-дед узнает обо всем первым. Как и обо всех прочих «великих идеях» моего августейшего родителя. И о том, что может ждать меня дальше. Престон прекрасно его понимал. И отчасти готов был с ним согласиться — какая-то часть его души по-прежнему была предана, в первую очередь, Западу. Но та часть, что жила в Императорской гвардии, не без основания опасалась реакции лорда Тайвина на откровения внука… И на его рассказ о том, как далеко все зашло. Он знал, что у лорда Кастерли-Рок было полно глаз и ушей в галактическом змеятнике под названием Кингсланд — и даже в самом его эпицентре, именуемом Малым Советом. Он должен быть в курсе того, как обстоят дела в столице. Но особо бурной реакции это не вызывало. Мог ли его внук сказать нечто, что коренным образом изменило бы отношение Хранителя Запада к Императорскому дому? Но если раньше безумие главы дома Таргариенов еще не бросалось в глаза настолько откровенно, то теперь, после того, как он во всеуслышание велел собрать всю семью под одной крышей… Теперь обстановка обещала стать еще более нестабильной. А еще он очень боялся, что сумасшедший на Железном Троне, которому он поклялся своим мечом, может выдвинуть ультиматум, ответом на который может быть только война. — Я не думаю, что представители Простора… — Эти никчемные… — Престон осекся на полуслове, когда Джоффри внезапно остановился посреди коридора и как-то странно улыбнулся. А когда он заговорил, рыцарь сразу понял, что принц на грани истерики. — Они всегда были против меня. А он их слушает… И если бы я даже вернулся из Браавоса с тетей Дени и на спине лилового дракона… Они бы все равно шепнули на ухо его милости, что я все неправильно сделал… И вообще я изменник, потому что в каком-то древнем пророчестве сказано, что дракон должен быть золотым… То, что он говорил, не просто граничило с изменой, оно переступило эту грань. И Джоффри все продолжал и продолжал говорить, выплескивая все то, что копилось в нем годами. А Престон не мог даже обратить его слова в шутку. Возможно, у него просто не хватило смелости сказать, что не стоит так шутить. — Ваше высочество… — смог вставить он, когда принц, наконец, затих. — Позвольте мне хотя бы отправить моих доверенных людей присмотреть за вашим братом и сестрой… На случай если ваша… точка зрения… на отдельные события… И ваши поступки… причинят им… неудобства… И принц Клешневидной Туманности, к его немалому облегчению, прислушался к его словам. И кивнул. — Да. Это вы хорошо предложили, сир Престон, — зеленоглазый юноша легко улыбнулся, он снова был спокоен, как раньше. Или даже лучше. — Обязательно отправьте. И возьмите Пса — ему я доверяю. И предупредите 250-й пехотный… Прикажите им подготовить эвакуацию из столицы моей матери, моей сестры и моего брата. Я не могу их здесь бросить. — Будет… сделано… — медленно ответил сир Престон, совсем не ожидавший такого приказа. А потом, выждав несколько секунд, сказал то, что мучило его уже много ночей подряд. — Возможно, все обойдется. Возможно, Семь Сегментумов не утонут в новом восстании… — Если он и в самом деле этого хотел, ему не стоило отправлять послов в Дорн и Север одновременно — тем более с такими посланиями, — Джоффри снова ощетинился, но в этот раз вместо отчаяния в нем кипела злость. Он не кричал, но говорил так, словно стрелял словами. — И меня тоже… Как думаете, что он со мной сделает, узнав о том, что я не смог вернуть его любимую сестрицу, которую он продал браавосийцам, как какую-то вещь? Думаете, обойдется тем, что этот безумец просто лишит меня всех прав? Престон ничего не ответил. А что он мог ответить? — Он ненавидит меня, — еле слышно добавил Джоффри. — Я знаю, что он всегда меня ненавидел. Он думает, что я марионетка Запада, которой дергает за ниточки мой дед… А сам тем временем продает Империум своему дружку Розану! Принц стиснул кулаки так, что у него побелели пальцы. — Вытащите их, — приказал он. — А я… С меня хватит. Я лечу на Кастерли-Рок. Я — будущий Император. И мне пора учиться править.