И пусть Галактика горит огнем. Книга 3: За две минуты до полуночи

02.09.300 ПЗЭ, Система Ханихолт Одной из первых вещей, которой его несчастный отец научил Уоррина еще в детстве, было то, что нужно всегда казаться спокойным и уверенным в себе, вне зависимости от того, как тебе на самом деле тяжело или больно. Сегодня ему было особенно тяжело. Не каждый лорд Ханихолта мог похвастаться тем, что видел разорванный на части суперлинкор, чьи обломки все еще были пришвартованы к таким же разломанным кускам верфи, где он строился. — Каковы потери? — спросил он у своего кузена Бертрама, который уже четыре года служил у него начальником штаба. — Если в двух словах, милорд… Очень тяжелые. Или еще хуже, — глаза и остальные части лица рыжеволосого рыцаря были мрачнее, чем он когда-либо мог видеть. — Мы все помним, что «Улей» всю жизнь был гражданской верфью… Но эти ублюдки узнали, что он был включен в программу «Великий Флот» — и ударили. Сир Бертрам Бисбери, держащий в руках инфопланшет, покачал головой, словно не верил увиденным им цифрам и пытался вытрясти их из памяти. — Наши люди сделали все, что только могли, милорд. Но мы и предположить не могли, что дорнийцы решатся на такое… Отправить флотилию смертников… Даже без объявления войны… Уоррин продолжал смотреть на главный комплекс «Бисбери Навис Универсалис», который обычно для краткости называли просто «Улей». Он смотрел — и чувствовал, как у него сжимается сердце. Атака завершилась почти пять часов назад, а отдельные уцелевшие, но разгерметизированные отсеки «Улья» продолжали парить, где-то что-то горело, где-то временами что-то взрывалось… Порядка пятнадцати процентов станции обратились в пыль. И свыше шестидесяти получили повреждения различной степени. И он не сомневался, что в ближайшие сутки площадь и процент разрушения только вырастут. Час назад он попытался заставить себя просмотреть запись с «Черного ящика», доставленного ему лично в руки спасательной партией. И лишь несколько минут назад начал потихоньку отходить от увиденного. Кричащие люди в тесных коридорах. Лица, на которых кожа и плоть таяла и пузырилась от попадания на них содержимого разорвавшихся трубопроводов. Раздавленные заживо мужчины, женщины и дети. Глаза, вылезающие из орбит от взрывной декомпрессии. Тела, разбрызганные по стенам взрывными волнами… Чистейшее отчаяние и безнадежный ужас. И ничто не могло их остановить. Все аварийные, спасательные и медицинские резервы, которые у него имелись, были задействованы на сто с лишним процентов и делали все возможное, чтобы спасти мирных граждан и военнослужащих, угодивших в это пекло. «Вороны» и курьерские корабли с просьбами о срочной помощи были отправлены во все ближайшие системы. Но время, время… С каждой минутой и без того безумное количество жертв продолжало расти. До сегодняшнего дня лорд Ханихолта считал императорскую пропаганду бессмысленной безвкусицей. Особенно он недолюбливал вбиваемую в самую подкорку идею «ненавидь всех, кроме Императора и своего лорда». В их секторе образом врага, в основном, были дорнийцы — Лорд-сегментум Тирелл не жалел средств на создание информационных продуктов на эту тему. Уоррин считал, что зря. Сейчас он понимал, что ошибался. Потому что где-то далеко, в тысячах световых лет от Ханихолта, какая-то тварь, презрев все законы чести и рыцарства, совершенно спокойно выбрала его мир для уничтожения. Для нее это было так же легко, как и выбрать вино на ужин. Почему-то он был уверен, что это именно она, а не он — еще до того, как узнал имя творца этой подлой операции. А когда узнал, поклялся, что отдаст все, что у него еще оставалось, ради того, чтобы найти это дорнийское отродье. И тогда… она будет умирать очень долго. — Милорд… Зато мы победили… Мы всех этих гадов поубивали… — Поубивали, значит? А по-моему, они и не думали, что уйдут отсюда живыми… Четыре торговых транспортника, наскоро переоборудованные в то, что флотоводцы обычно называли «вспомогательными крейсерами», привезли в Ханихолт двести списанных, но все еще опасных штурмовиков, которые и были брошены на его верфи. Они успели сделать только один заход, прежде чем его зенитчики и пилоты разнесли всех в пыль, пока крейсера добивали этих «вроде как носителей». Точнее говоря, недоносков. — Вы понимаете, зачем они вообще сюда явились? Чтобы уничтожить новое поколение нашего флота прямо на стапелях. И им, клянусь Отцом и Матерью, это удалось. Говорите, мы победили? Будьте добры, озвучьте список потерь с нашей — и с их стороны. — Да, конечно, милорд… сейчас, — Бертрам начал искать нужную информацию. — У меня есть данные примерно за два часа до этой подлой атаки… Итак, на борту «Улья» находилось двести тридцать одна тысяча семьсот восемь постоянных и временных резидентов. Сейчас… Мы нашли около двадцати тысяч выживших, остальные пока… «Надо. Всегда. Оставаться. Спокойным». Но как же это бывает трудно! Двести десять тысяч! Мужчины, женщины и дети — все они, вероятнее всего, погибли под огнем тех, кого он отныне отказывался считать людьми. — У меня, к сожалению, нет данных о том, как распределились потери между знатными и простыми людьми. Но мне достоверно известно, что рыцарские дома Уосп и Мантис, чьи владения находятся в пределах «Улья», следует считать полностью вымершими. Единственным для них утешением, по мнению Уоррина, было то, что они умерли быстро. Нейтронные торпеды, которыми пользовались дорнийцы, не смогли пробить бронированную обшивку двух орбитальных замков, но несколько из них угодили в расположенные рядом с ними большие танки с тяжелым водородом… — Уничтожение строящихся судов не должно оказать значительного влияния на нашу обороноспособность, поскольку наш флот сосредотачивается на других базах, но, тем не менее, понесенный ущерб не может не оказать значительного экономического спада на ближайшие… — Я в курсе насчет нашего флота, — недовольно перебил его лорд Ханихолта. — Если Хайгарден не захочет дать нам подкрепление, мы справимся и с тем, что у нас имеется. Но вы не ответили на мой вопрос. Сколько судов потеряли мы — и сколько они. Он еще не услышал ответа, но уже понимал, что победой этот день, несмотря на полное уничтожение вражеской эскадры, назвать нкиак нельзя. Линкоры не строились за одну ночь, а уничтожение большей части военного сегмента «Улья» не могла не нанести серьезного ущерба обороноспособности системы. — Так… по последним данным, речь идет о четырнадцати недостроенных линкорах, семи экспериментальных броненосцах, пяти линейных крейсерах, ста трех тяжелых крейсерах… тут стоит пометка «особый проект»… девяти легких крейсерах, двадцати восьми разведкрейсерах, трех легких и семи эскортных носителях, а также примерно трех десятках перехватчиках палубного базирования в уничтоженных ангарах. Плюс, около пятидесяти кораблей снабжения и поддержки. Итого, они потеряли полноценную оперативную группу… или даже не одну, разменяв все это на четыре гражданских судна и две сотни устаревших штурмовиков. Это даже унижением нельзя было назвать. Это было нечто запредельное. — Бертрам, — сказал он тихо. — Когда все закончится, Мартеллы и их знаменосцы позавидуют тем, кто горит в Седьмом Пекле…