only you have shown me how to love being alive

«Я ничего особенного не делаю. Просто медленно подхожу и улыбаюсь. Спрашиваю: «Может быть, я могу вам помочь?» Они обычно уже сидят на самом краю, туфли, сумки, записки — все уже оставили позади себя и вот-вот прыгнут. Но все-таки удается увести их к нам домой на чашечку чая. Это и есть моя цель — дать человеку немного времени, дать ему опомниться, дать возможность понять, что утром все может показаться совсем не таким безысходным» Дон Ричи

      «Приятно», — думает Джейсон.       Приятно чувствовать в воздухе соль, невидимую, но оседающую у него на губах. Джейсон облизывает их, наверное, на порядок чаще обычного, но так уж вышло, что ни одна из холеных девиц, с которыми он встречался, не смогла приучить его к бальзамам и маскам.       Приятно — чувствовать ветер, треплющий футболку и даже потертые джинсы, ведь здесь он не как в центре города, а по-настоящему сильный, яростными порывами приносящий с залива запах рыбы и водорослей.       Здесь — это на маяке.       На полузаброшенном маяке, который всеми покинут, но продолжает работать, светит, терпеливо оглаживая лучами залив, несмотря даже на то, что корабли сюда заходят раз в несколько месяцев, а, заходя, уже не относятся к нему с бывалым почтением.       Есть он и есть.       Вот так и Джейсон.       Приятно. Стоять здесь, у самого края скалы, и вниз не смотреть. Приятно, но все-таки недостаточно.       Поэтому Джейсон окончательно решает сегодня — покончить с собой.       Джейсон знает наверняка: его вряд ли хватятся, а если и хватятся, то некрепко, так, для вида скорее, потому что так принято — если человек пропадает после трех лет безукоризненной монотонной работы, скорее всего, с ним что-то не так. К тому же после трех лет безукоризненной монотонной работы разве не будет тем еще развлечением, отличным поводом вырваться из рутины пропажа Джейсона Колчека? Если они, конечно, вспомнят, как он выглядит или хотя бы как его звали. Что он вообще-то когда-то существовал.       Неприятно. А что ж тут поделаешь.       Джейсон перекатывается с пятки на носок и обратно: ему бы почистить перья перед полетом, да вот незадача. Неувязочка, сказал бы единственный школьный друг голосом, на пару тонов выше после травы. Парадокс, сказал бы начальник.       «А зачем петухам перья, если они не летают?»       Так сказал бы отец.       Джейсон до сих пор иногда вспоминает ферму в Техасе и громкий — прощальный — хлопок двери. Размышляет: сложилось бы все иначе, если бы он не сказал?       Дома его не ждут.       Приятно, что все это в прошлом и что через пару минут в прошлом будет он сам. Этого более, чем достаточно, чтобы-       — Молодой человек?       Джейсон вздрагивает.       Голос раздается из ниоткуда: еще секунда, и Джейсон решил бы, что сам бог решил с ним заговорить.       На бога мужчина, вышедший из-за холма, не похож.       — Молодой человек, — повторяет он, не останавливаясь ни на секунду, как будто обращается и не к Джейсону вовсе. — Пожалуйста, будьте тут осторожны.       Джейсону хочется рассмеяться.       Это правда забавно.       И может быть, даже приятно. Совсем немного.       — Все хорошо. Я просто осматриваюсь.       — На туриста вы не похожи.       У мужчины усталый вид. Он выглядит не молодым и не старым, но в его движениях и взгляде сквозит мудрость прожитых лет, а может, и чего-то такого, чего Джейсону не понять. Наверное, ему хотелось бы выглядеть так же через несколько лет или через десяток.       Даже жаль немного, что он уже решил умереть.       — А вы?..       — Присматриваю за маяком, — мужчина, наконец преодолев расстояние между ними, протягивает для рукопожатия руку. Совпадение ли, что он встает ровно так, чтобы Джейсон не видел обрыв?       — Интересно, — говорит Колчек без особого энтузиазма.       — Что, никогда не хотелось посмотреть, как там внутри?       Нет.       Но приятно, что он предложил.       — Джейсон.       — Салим.       Джейсон делает шаг по направлению к маяку.       Джейсон пока не знает, что он не первый, но скоро, к сожалению или к счастью, узнает, что далеко не последний, кого Салим спас.       Разве что люди обычно, выпив чашечку чая, возвращаются в жизнь, а он вот остался.       Знает теперь, как по-разному на маяке ощущается ветер в разное время года, как солнце освещает их небольшую комнату по утрам в тот момент, когда Салим идет на обход, и как сильно иногда хочется жить.       А Салим любит обветренные губы, не пытаясь приучить его к бальзамам и маскам.       Да, Джейсон всё ещё смотрит волком на каждого нового гостя, но так уж вышло, что ему по-прежнему важно быть для кого-то в приоритете. Но он знает, что Салиму не нужен никто другой, и понимает, что то, что тот делает, важно.       Потому что когда-то он сам стоял там и думал, что всё это приятно. Приятно, но все-таки недостаточно.