***
В Штольце всегда было много инициативности и столько же усталости. Илья видел состояния друга, пусть тот и пытался скрыть всё. Только нельзя было спрятать от наблюдательного Обломова ни тёмных мешков под глазами, ни коротких зевков, ни уставшего взгляда. Штольц отрицал, что он способен выматываться и всё время твердил: «Успею-с ещё отдохнуть, сейчас работать надо. Ты должен понимать — нельзя просто лежать да-с в потолок глядеть». Однако же порой нужно было просто «полежать и посмотреть в потолок», устроив себе небольшой перерыв. Илья скептически относился к одержимости друга делать всё и вся в максимально короткие сроки. Обломов пугало не это, а состоянии Штольца. Тот стал всё чаще и чаще «выпадать из реальности», путаться в словах, теряться в пространстве и забывать даже самые значительные событии. Подобное было совершенно не свойственно Андрею, человеку, который буквально всё держал под контролем. Тот постепенно ускользал из рук Штольца. Илья заметил это, когда Андрей случайно во время разговора признался в своих опозданиях на важные встречи, ошибки на работе. А в ответ на настойчивое предложение отдохнуть Штольц произнёс: «Что-то всё из рук у меня валится в последнее время. Трясутся они-с у меня. Это наверняка из-за кофе, точно, во всём виноват кофе». Конечно, Илья прекрасно понимал — никакой крепкий кофе не был виноват в прескверном состоянии Штольца. Это он сам себя медленно ломал, превращал в трясущегося и вечно зевающего сонного человека. Никакой напиток не имел ответственности за рассеянность «хитрого трудолюбивого немца». Он сам себя загонял в могилу, стараясь непонятно ради чего и кого. Илья подозревал, что его друг отчаянно пытался доказать свою самостоятельность отцу. Правда, подобное занятие было крайне бесполезным, ведь тому старому немцу всегда-всегда будет недостаточно. Он, увидев все достижения Андрея, точно сказал бы ему: «Ты недостаточно хорошо работаешь, недостаточно много делаешь для повышения, недостаточно стараешься обустроить жизнь, недостаточно времени проводишь на работе». Илья знал, что Штольц навсегда застрял в определении «недостаточно», из которого фактически невозможно выбраться. Конечно, Андрей благодаря отцу поставил себе настолько высокую планку, что её физически невозможно перепрыгнуть. Однако Андрей упорно отрицал, что он чего-то не может. Он всё продолжал и продолжал «прыгать», расшибая колени от падений и зарабатывая ужасные увечия. Конечно, все они были не физическими, а моральными, от того никто не мог их увидеть. Однако Илье казалось, что когда он смотрел на Штольца, тот выглядел именно израненным и невероятно болезненным. Андрей улыбался неестественно широко, натянуто и фальшиво. Наверняка он устраивал весь этот наиглупейший «спектакль» не ради Ильи, а для самого себя. Андрей явно пытался всячески игнорировать нужду в отдыхе или хотя бы коротком перерыве, буквально на час-три. Состояние Штольца беспокоило Обломова. Он постоянно думал о том, как можно помочь другу. Ну нельзя же было оставлять его в таком положении! Тут даже лень Обломова отступила на второй план. Илья стал придумывать различные способы, чтобы заставить Андрея отдохнуть и хорошенько так отоспаться, чтобы след от подушки на щеках остался, а на постели — слюни. Идея, на удивление, пришла достаточно быстро, и она сразу понравилась Илье. Он дождался, когда Андрей приедет к нему. Штольц тут же начал читать нуднейшую лекцию о полезности труда. Обломов совершенно не слушал друга и просто ждал, когда тот приблизится к дивану. Это произошло достаточно быстро, и тогда Илья схватил Андрея и завалил того на свой диван и крепко-крепко сжал в своих объятиях, лишив возможности уйти. — Илья! — Возмущённо зашипел Штольц, начав «барахтаться» в отчаянных попытках выбраться. — Илья, отпусти меня! — Сопротивление Штольца было довольно жалким из-за состояния мужчины. — Не отпущу, — уверенно заявил Илья. — Можешь даже не пытаться выбраться: я на тебя тогда лягу. Андрей начал ругаться, продолжал дрыгаться, но довольно быстро силы его покинули окончательно. Обломов стал тихо напевать мотив колыбельной из своего детства. Это в совокупности с усталостью и измученностью усыпило Андрея. Он прекратил попытки вырваться, закрыл глаза и заснул. Тогда Обломов ослабил хватку, укрыл себя и Штольца тёплым одеялом и слегка обнял Андрея. Тот забавно засопел и улёгся поудобнее на груди Обломова. Тот не пытался отстранить друга, позволив себе насладиться теплом. исходящим от жилистого Штольца. Всё-таки он был намного лучше, когда отдыхал, а не носился с работой. Захар же не рискнул побеспокоить барина и его друга, Андрея Штольца.***