О ссорах и не только

Относительно недавно Кави перестраивал дома в деревне Аару в пустыне, как раз тогда же ему и удалось сравнить наряд Сайно с одеянием жреца Касала, но он не добрался до дома старосты, поэтому тот полуразвалившейся хибаркой высился над новенькими, аккуратненькими и оттого очень красивыми домиками. Оставлять такой диссонанс до жути не хотелось, но средств не было, так что Кави, пересилив себя, покинул деревню. А теперь вот вернулся с поступившим от жителей заказом — они скинулись, достали еще где-то денег и обратились к нему с просьбой построить старосте хороший, крепкий дом. Отказываться Кави не стал и отправился в пустыню снова. За последний год он был там так часто, что скоро сможет назвать своим вторым домом, потому что первым был тот, где он жил с Аль-Хайтамом, пески эти были ему знакомы до одури, поэтому и добрался до деревни он быстро и без проблем. Староста поначалу отнекивался, все пытался перевести это в шутку, но Кандакия, воистину прекрасная женщина, Кави ею восхищался совершенно искренне, мягко пресекла все возражения и увела его, отдав домишко на растерзание Кави. И он приступил к строительству. Чертеж был готов еще с прошлого раза — Кави тогда в своих планах переделал абсолютно всю деревню и ближайшие к ней, но находящиеся за границей дома. Дело продвигалось довольно медленно, Кави никуда не торопился, гулял по отстроенной им самим деревне, за ее пределами, наслаждался вкусом засахаренных орехов аджиленах и общался с местными. Чаще всего он разговаривал с Кандакией: они устраивались на улице по вечерам, смотрели на звезды и болтали. Через полторы недели такого времяпрепровождения к ним присоединилась Дэхья, и Кави иногда чувствовал себя немного странно, когда смотрел на то, как Кандакия нежно проводит пальцами по щеке Дэхьи, приподнимает ее подбородок и получает быстрый, но глубокий поцелуй, улыбается в него и мягко смеется. В один из таких вечеров разговор зашел про ту их авантюру с противостоянием Академии, и Дэхья, уперев локти в колени, наклонилась, перехватила взгляд Кави и спросила: — Как ты можешь жить с Аль-Хайтамом? Мы провели с ним совсем немного времени, но он же просто невыносим. Кави рассмеялся. — Знаешь, я даже привык. Я знаю его так долго, что почти свыкся с его характером. Пронырливые мыслишки о том, что все отвратительные черты Аль-Хайтама как-то меркнут на фоне его поведения в постели, отзывчивости, Кави от себя отогнал безжалостно, потому что они не меркли, нет, наоборот, становились более отчетливыми и насыщенными, хотя Кави и почти научился принимать Аль-Хайтама таким, каким он был на самом деле без всей мишуры в виде притворной вежливости, которой он пользовался за всю историю их знакомства раза два от силы, и обреченных на провал попыток сокрытия истинных масштабов всей паршивости его характера. — В любом случае даже у него есть…плюсы. Дэхья хохотнула коротко. — О да, знает он невероятно много. Например, когда мы тогда попали в, ну, думаю ее можно так назвать, усыпальницу Касала, именно Аль-Хайтам разгадал древние надписи и смог заставить то устройство работать, чтобы оно показало и нам воспоминания жреца. Без него мы бы ничего не узнали, а пустынный народ продолжил бы ненавидеть малую властительницу Кусанали. У Кави в голове что-то щелкнуло, он уставился пристально на Дэхью и переспросил: — Аль-Хайтам воспользовался устройством цивилизации, что в техническом плане была более развитой, нежели наша? Дэхья с протяжным неопределенным звуком зарылась рукой в волосах, растрепала их и вздохнула как-то тяжело, наклонилась ближе к пляшущим языкам пламени костра, поморщилась страдальчески. — Да. И я отлично понимаю, насколько бредово это звучит. Но, в конце концов, он же секретарь Академии, закончил вроде бы с отличием один из даршанов, а еще много знает- — И постоянно всем об этом напоминает, — с усмешкой подхватил Кави. — Поэтому я не удивилась в общем-то, — закончила Дэхья, — что меня удивило, так это то, что при всех своих талантах, знаниях и самомнении Аль-Хайтам хочет оставаться и дальше просто секретарем и перебирать бумажки. Вот это странно. Кави с ней даже спорить не стал — и сам придерживался того же мнения. Сцепив пальцы в замок и положив на них подбородок, он вперил взгляд в огонь и погрузился в свои мысли. Кажется, на фоне с тихим грудным смехом Кандакия принялась расчесывать волосы Дэхьи, но это прошло мимо. Кави сидел и думал, пытался понять, что его так задело в этой истории. Он уже слышал ее, выпытал немного информации у Аль-Хайтама, узнал детали у других участников того похода — даже Сайно поделился подробностями вполне охотно, но лишь сейчас Кави испытал что-то странное. Что именно, он выяснить не смог и спустя час, а когда Дэхья с Кандакией решили отправиться спать, он очнулся и вскинул голову. — Ты не могла бы отвести меня в то место? На могилу жреца Касала. — Да без проблем, но зачем оно тебе? — Если бы я знал, — Кави потер лоб. — Давай через три дня, к тому моменту я должен закончить работу. — Договорились. Они ушли, и Кави еще немного посидел в одиночестве, любуясь холодными звездами, потом заставил себя встать, потушить огонь и пойти лечь спать. Ему нужно было ускориться, чтобы действительно достроить дом старосты. К счастью, он уложился ровно в срок и в тот же день вместе с Дэхьей покинул деревню, успев попрощаться с Кандакией. Перед ними лежала бескрайняя золотая пустыня, а вдали высилась необычными песочными часами гробница царя Дешрета. Туда-то они и шли. Несколько раз наткнулись на похитителей сокровищ, пришлось немного задержаться и расправиться с ними, один раз переночевали во встретившемся лагере пустынников — и только потом наконец дошли до гробницы. Кави откинул голову и, прищурившись, осмотрел это грандиозное строение. Мысленно он успел придумать шесть вариантов того, как подправил бы эту пирамиду, чтобы она смотрелась еще лучше, но Дэхья шлепнула его ладонью по спине. — Эй, архитектор, мы здесь не за этим, — она улыбнулась и повела дальше, в обход. — Я думал, гробница больше в несколько раз, — заметил спустя час Кави. — Как я поняла, это что-то вроде обманки — подземелья тут действительно огромные и крайне запутанные. Во всяком случае, Итэр говорил, что там можно бродить не одни сутки и при этом открывать все новые коридоры и залы. — Вау. Спустя еще какое-то время Дэхья остановилась перед проломом в земле и указала на покатую горку, оканчивающуюся перед высокими резными каменными дверьми. — Нам туда. Сам спустишься? — Ты меня недооцениваешь, — Кави фыркнул и первым сбежал вниз. На дне этого провала было не так светло, как наверху, пусто и шумно — беспрестанно шелестел песок, падающий сверху прозрачными занавесями. — Ну пошли. Кави поспешил следом за Дэхьей, оглядываясь постоянно и отмечая какие-то детали. Например, резьбу на потолке, украшенные капители колонн. Здесь было красиво, но неуютно. Дэхья провела его к скульптуре странной кошки, у подножия которой и находилась могила жреца Касала, и Кави принялся изучать все вокруг. Сложную вязь символов он, естественно, не опознал, зато с интересом и нескрываемым удовольствием изучил то самое устройство. Оно было сложным, и пусть Кави примерно понимал, как оно должно работать, но уверен не был. Возможно, в этом разобралась бы профессор Фарузан, вот только она находилась в Сумеру; Аль-Хайтам с ней старался лишний раз не пересекаться, так что вариант, что он узнал от нее, как использовать этот механизм, умер в мучениях сразу же. Оставалось принять как незыблемый факт, что Аль-Хайтам за какой-то Бездной умел пользоваться техническими достижениями канувшей в небытие цивилизации. Напоследок обрисовав пальцами контур светящегося голубым внутренним светом ромба, Кави поднялся и развернулся к наблюдающей за ним Дэхье. — Ты не против прогуляться по руинам поблизости? — Кажется, уговор был только на это местечко. Кави рассмеялся и покачал головой. — Прости-прости, но меня все преследует ощущение, что разгадка рядом, осталось лишь руку протянуть. Мы не будем заходить далеко, обещаю. Думала Дэхья недолго, все же дух авантюризма оказался в ней гораздо сильнее, и уже через полтора часа они бродили по коридорам гробницы царя Дешрета недалеко от выхода. Кави рассматривал стены, водил руками по рельефам, обходил колонны по кругу, восхищаясь их капителями и потрясающей идентичностью. Потом они все-таки продвинулись чуть дальше, вышли в большой зал, посреди которого стояло нечто, что Кави преспокойно проигнорировал, в отличие от Дэхьи, и поспешил к стене с очередным вырезанным сюжетом. Кланяющиеся, празднующие, горюющие люди, фигура, видимо, того самого жреца Касала и расходящиеся над всем этим лучи, исходящие от глаза. Кави отошел подальше, чтобы разглядеть самый верх этого барельефа получше и подавился воздухом. Могильную тишину гробницы разорвал пронзительный кашель, где-то в отдалении выругалась Дэхья и со стуком низких устойчивых каблуков сапог приблизилась к нему, с силой постучала Кави по спине и осведомилась: — Что с тобой? Он ткнул пальцем в сторону глаза на стене почти под потолком. — А, — Дэхья сложила руки на груди, — так вроде бы изображали царя Дешрета. Знаешь, всевидящий глаз там, все такое, ничего от него не скрыть. Откашлявшись, Кави выпрямился, потер ноющую после тяжелой руки Дэхьи спину и воззрился на глаз. Возможно, за счет его высокого расположения и того, что гробница до недавних пор была запечатана, цвета он сохранил, так что теперь Кави всматривался до боли в бирюзово-голубую радужку, в красный ромбовидный зрачок и желтый обод вокруг него. Подумаешь, мелочи какие, никто на это даже внимания не обратил, ну глаз и глаз, что с него взять, а Кави дышал с трудом. Он слишком часто видел такие глаза — прищуренные или широко раскрытые, тусклые или же светящиеся ярко-ярко, и не мог перестать думать. Но если…если все же допустить мысль… Кави вдохнул натужно и принялся вспоминать все, что знал о своем соседе. Поступил в Академию в даршан Хараватат, закончил с отличием, с поразительной легкостью получил должность секретаря, кроме того, багаж его знаний поистине колоссален, Кави убеждался в этом далеко не один раз, однако больше он ничего не знал: ни о том, где Аль-Хайтам родился и рос, ни о том, есть ли у него семья. Аль-Хайтам обладал действительно нечеловеческим слухом и пользовался невероятными наушниками, технологию которых Кави больше нигде не встречал, не умел готовить, причем прежде у него были слуги или же просто кто-то, кто готовил для него, он знал древнее наречие подданных царя Дешрета, хорошо относился к выходцам из пустыни, гораздо лучше, нежели к тем, кто родился в лесах Сумеру, испытывал недовольство по поводу того, что Сайно носит форму, похожую на одеяния жреца все того же царя Дешрета; а если копнуть глубже и вытащить то, о чем Кави себе запрещал думать в таких длительных экспедициях, станет еще интереснее. Кави помнил до ужаса отчетливо, как Аль-Хайтам говорил, что может буквально слышать его мысли, и как он на пике удовольствия во время секса весь вспыхивал зелеными геометрическими узорами, как в центре его спины расцветал знак Дендро, как светились его глаза под действием эмоций. Ах да, еще тот странный зеленый камень под ключицами, оставляющий временами легкий флер Дендро-энергии, который Кави улавливал с большим трудом. И если Кави мог продолжать игнорировать странное поведение Аль-Хайтама из-за формы Сайно, подчеркнуто благосклонное отношение к выходцам из пустыни, неумение готовить, то жуткий слух, знание языка, который в Хараватате похоже не изучали, узоры на коже и светящиеся глаза он игнорировать уже не мог совершенно. Больше не мог. Кави закрыл лицо ладонями, обрабатывая информацию, пытаясь убедить себя в абсолютной неадекватности собственных догадок, но не получилось. — Мне срочно надо обратно в Сумеру, — выдал он и почти побежал на выход из гробницы, слыша, что Дэхья торопливо шагает следом. В деревню Аару они вернулись в кратчайшие сроки, Кави еще раз со всеми простился, извинился за то, что не сможет остаться, заверил клятвенно, что обязательно вернется, поблагодарил горячо Дэхью и Кандакию и направился домой. Он так спешил, что никак не мог успокоиться, весь путь обратно был дерганым и нервным, продолжал обдумывать свою теорию и с обреченностью осознавал, что слишком многое в таком случае сходилось. По улицам просыпающегося города Кави промчался вихрем, отпер входную дверь в дом, захлопнул ее за собой, сбросил ботинки и прошел внутрь. В гостиной было пусто, на кухне — тоже, Кави заглянул в комнату Аль-Хайтама, но и там обнаружил пустую застеленную кровать. Он нервно вынул заколки из волос и поплелся в свою комнату, прикидывая возможности своего организма на поход в Академию, где, судя по всему, и был Аль-Хайтам, раз дома он отсутствовал. Вот только это было не нужно. Кави бездумно замер на пороге своей комнаты, смотря на спящего в его постели Аль-Хайтама, уткнувшегося носом в его же подушку, накрывшегося его одеялом. Наушники слегка светились на положенном месте — вот почему Аль-Хайтам не услышал, как Кави вернулся. Поразительно. Заставив себя сделать шаг, Кави невыносимо медленно подошел к Аль-Хайтаму, затаил дыхание, разглядывая расслабленное лицо, протянул руку, но разбудить так и не смог. Постояв еще с десяток минут, Кави развернулся, покинул комнату и отправился на кухню варить себе кофе и готовить завтрак на двоих. Аль-Хайтам выполз из спальни без наушников через час, когда Кави уже позавтракал и выпил большую чашку кофе, а сейчас наслаждался второй. — Доброе утро. — Когда ты вернулся? — Аль-Хайтам провел пальцами от внешних уголков глаз к внутренним, и его рука чуть дрогнула, стоило Кави сказать: — Полтора часа назад. Внимательный взгляд Кави выдержал спокойно, улыбнулся только потом и протянул: — Не думал, что ты так по мне скучаешь, раз даже спишь в моей постели. Аль-Хайтам промолчал, сел за стол, где на тарелке остывала его порция, и принялся за еду. Кави продолжил потягивать вторую кружку кофе, наблюдая за ним. Возможно, этим, а еще своим ранним появлением Кави и заставил Аль-Хайтама насторожиться. — Что случилось? — отложив вилку на край пустой тарелки, спросил Аль-Хайтам. У Кави было время подумать над тем, как оформить в словесную форму свои догадки, как высказать их Аль-Хайтаму, как подкрепить доказательной базой, пусть и слабой, даже составил несколько вариантов своей речи, пока ждал его пробуждения, чтобы в итоге выпалить: — Скажи, Хайтам, ты в самом деле царь Дешрет, или я просто спятил и теперь вижу то, чего нет? Несколько минут было так тихо, что Кави слышал быстрый стук своего сердца и чуть ли не шум крови в сосудах, а потом Аль-Хайтам откинулся на спинку стула. — Ты не спятил, когда-то давно я в самом деле был тем, кого вы сейчас знаете под именем царя Дешрета. Кави залпом допил оставшийся в кружке кофе и требовательно посмотрел на Аль-Хайтама, или Дешрета, или как его еще назвать. — Рассказывай.