— Ну началось...
— Ладно, действие.
— В ближайшее время ты называешь Великобританию Мелкобританией. Федерация читает сообщение и смеется в голос. Секретарь с непониманием смотрит на него.— Всё настолько плохо?
— Он меня достал. Я серьёзно, мы видимся с ним чаще, чем я с Канадой, хотя казалось бы! И мы ни к чему не приходим.— Ты ведь знаешь, что жалуешься своему оппоненту? Я ведь могу воспользоваться этой информацией.
— Отстань, выключай свою разумность и включай поддержку.— Да и ты даже под угрозой смерти к Великобритании не пойдешь с дружбой.
Россия задумчиво смотрит в окно. Ну вообще, Америка прав. Чтобы он — и пошел с геополитическими договоренностями к Британии? Должно случится что-то из ряда вон выходящее. — Тут я согласен. Это будет весело.***
В конференц-зале было необычайно оживленно. Самой обсуждаемой новостью стал обвал турецкой валюты. Воплощения с интересом смотрели на развернувшийся спор между восточными и некоторыми европейскими странами. Беларусь с Россией, что устроились на центральных рядах, относились к первой группе и теперь наслаждались настоящим шоу. Последствием экономического краха стало вынужденное резкое снижение геополитического влияния Турции. И всем причастным теперь четко стал виден потолок возможностей этой страны. Протурецкие силы в соседних странах региона очень быстро и четко прочувствовали изменение ситуации и спешно начали вспоминать о всех грехах "покровителя". Лицемеры. — А я ведь их предупреждал, — вырывается комментарий беловолосого вслух. Сестра рядом согласно кивает. — Турция слишком многое о себе возомнил, и это его сгубило. — Надорвался, бедненький, — добавляет Беларусь без капли жалости. — Нефиг было склонять на свою сторону наших братьев и замахиваться на российские регионы с тюркским населением. Россия косится на неё. А сама-то? Пока не прижали европейцы, играла на две стороны. Хорошо хоть вовремя одумалась. — Как с языка сняла, — хвалит младшую Федерация, — но надо сказать, поначалу ведь даже хорошо выходило. Заманивал всех под своё влияние через общую веру, дальнее родство, а затем применял мягкую силу. Ты вообще видела их сериалы? Откровенная пропаганда, и ведь верят! Там наших девушек считают за прости-... — В любом случае, — Беларусь вовремя затыкает старшего, — он пытался поджечь Кавказ, а в итоге мы сделали то же самое с Сирией, не отдавая его в лапы американцев. Курды — народ упрямый, так просто не сдадутся. С такими темпами Турция как государство проживёт не долго. Россия задумчиво смотрит на замявшихся Азербайджана и Татарстана. Видимо, до обоих пришло осознание, что последние годы тянулись они явно не к той стране. Сестра также переводит взгляд на бывшие республики СССР: — Готова поспорить, что общая тональность их выступлений начнет меняться, а в ближайшие месяцы следует ожидать попытки местных стран и сил улучшить отношения с тобой, Ираном, Китаем и ЕС. — Рано думать о его распаде, — русский хмурится, слыша очередные угрозы Польши в сторону турка. Поляк, к удивлению Федерации, ненавидел Турцию даже больше, чем Россия с Беларусью вместе взятые. — Не хочется этого признавать, но он нам пока ещё нужен. Да и Британия со Штатами всё ещё вкладываются в него для дестабилизации региона. Тогда удар случится сразу и по нам, и по Китаю с Ираном. А беженцы побегут в Европу, и... В общем, будет катастрофа. Текущие проблемы Турция даже с учётом кризиса умудрился отложить на время, взяв деньги у монархий Персидского залива. Конечно, политические обещания, как показывает практика, он исполнять не будет, что, в принципе, для него не страшно. Придется лишь заплатить падением репутации. Федерация пересекается взглядом с турком и ухмыляется, нагленько так, с воодушевлением. Что, Турция? Ситуация бьёт по самолюбию? Когда через двадцать минут в конфликт вмешиваются прибалты, заявляя о том, что Россия определенно связан с валютным обвалом, не выдерживает даже Беларусь. Россия, совсем не удивленный поведением Литвы с Эстонией, удерживает её на месте и игнорирует попытки воплощений втянуть их в спор. Нет уж, пусть сами разбираются. — Каким образом мы-то виноваты? — в полном возмущении шепчет Беларусь. — Россия, может, это...вмешаемся как-то? Давно надо бы приструнить их. — Идея, конечно, заманчивая, — с таким же раздражением тихо отвечает русский, не отводя взгляд от спорящих друг с другом стран, — но начинать всё же стоит со скромного Британии. Скандинавия, Прибалтика, Польша и Украина всё равно уже давно находятся в зоне ответственности этого чаехлеба. — Братец, нам надо что-то делать. Всё поведение западных стран по отношению к тебе построено на сдерживании, отсечении от моря. И это длится уже веками. Тоже самое было и с отцом, а до этого и с дедом. В последние десятилетия основная борьба идёт за проливы и недопущение выхода к Персидскому заливу и Индии. Беловолосый откидывается на спинку и прикрывает глаза. Беларусь права: мир меняется, развитие уходит в совершенно другое направление и довольно стремительно. Но Федерация сейчас в большей степени сухопутная держава, по крайней мере, пока. Раньше у того же РИ в союзниках была морская Франция, у СССР множество островных государств и всё побережье черного моря. А где ему можно найти альтернативу? — Да, определенно надо.***
— После работы нам надо серьезно поговорить. Буду ждать на террасе. Когда от Америки приходит сообщение без единого смайлика или шутки, у Федерации пробегают мурашки по коже. Он хаотично перебирает в уме события минувших недель в надежде найти момент, когда мог чем-то обидеть американца или разозлить. Весь рабочий день ходит хмурым, пытаясь хоть что-то вспомнить, хотя бы намек, но так и остается без единой достойной мысли в голове. Попрощавшись с подчиненными, Россия с тревогой проверяет телефон на наличие дополнительных сообщений от соулмейта: может, он написал или уточнил хотя бы тему разговора? Однако — тишина. Федерация, собравшись с мыслями, глубоко выдыхает, накидывая куртку поверх свитера — вечера в середине ноября не особо теплые, знаете ли. Подниматься беловолосый решил по лестнице и в легком мандраже пару раз успел запнуться, из-за чего не сдерживается, ругается сам на себя. Ну вот и что на него нашло? Он наконец поднимается на нужный этаж — не самый последний, но единственный, где находилось оборудованное место для перерывов и перекуров. В обычное время тут всегда можно было найти людей, однако после работы терраса пустовала. — Россия? — Штаты, устроившийся с двумя стаканчиками кофе на скамейке, приветливо улыбается, — доброго вечера, сладкий. — И тебе не хворать, — Федерация вскидывает бровь, анализируя столь загадочную встречу. Америка вроде не выглядит злым, обиженным или раздраженным. Тогда в чём проблема? — Давно ждал меня? Я немного припоздал. — Ничего страшного, — США мельком смотрит на наручные часы, — на минут десять. Присаживайся, а то стоишь тут, мнёшься. Федерация присаживается рядом, рассматривая открывающиеся виды. Ночной Нью-Йорк был действительно завораживающим. Не сравним, конечно, с культурно-историческим Питером, но и американские высотки тоже своего рода служили наследием. Немногие из знаменитых построек в истории человечества — за исключением, пожалуй, античных египетских пирамид и готических соборов Европы Средневековья — могли сравниться с гигантскими небоскребами и мощными мостами, поражающими основательностью своих конструкций, пропорциями, формами, бесконечным разнообразием и поразительной красотой. — Ты в курсе, что сегодня, по мнению американцев, Нью-Йорк — центр планеты и Столица Мира? — он видел, как США хотел что-то ему сказать, но прервал его, произнеся первое, что пришло в голову. — Знаю, — Штаты передаёт соулмейту один из стаканов, придвигаясь ближе. На неловкое движение плечами в ответ со стороны русского, хмурит брови, поджимая губы. — Город находится в центре мировой культуры, искусства, моды, медицины, один из крупнейших мест мирового туризма и, конечно же, центр мировых финансов. Я даже согласен с этой позицией, в ней есть логика. — О, вот оно как... — Меня больше волнует другое. Почему ты нервничаешь? — в лоб спрашивает американец. Россия, делавший в этот момент несколько глотков кофе, почти давится. Настолько заметно? — Я провинился чем? — русский не возражает, когда Штаты перекидывает руку через его плечо в своеобразных объятиях. За время общения уже привык к подобным жестам. — В смысле? — недоумевает блондин, отставляя в сторону свой стаканчик, и снимает очки. Ходить с ними в тёмное время суток — убийственная штука. — Сообщение твое... — Федерация всё-таки поворачивается к нему, — о том, что поговорить надо серьезно. — А, это, — Штаты хмыкает лукаво и чуть голову приближает, чтобы глазами встретиться. — Испугался? — Скорее, извелся в догадках, — искренне жалуется Россия. — Не тяни, если правда что-то серьёзное. Америка резко меняется в лице — улыбка исчезает с лица, а глаза становятся какими-то мутными, смотрят прямо в глубину души, анализируя происходящее внутри Федерации. Словно мысли читает. Или просто нагнетает обстановку. — Я ошибся, — тихо выговаривает Штаты, переводя взгляд на виды города. — Поставил не на тех, на кого должен был, и... — блондин выдерживает небольшую паузу, — теперь мне нужна твоя помощь. Россия молчит и недоуменно моргает. Ему послышалось? — Не смотри на меня так, — раздраженно бурчит американец, чувствуя, с каким удивлением на него смотрит младший. Для того, чтобы скрыть своё смущение, возвращается вновь к своему почти остывшему напитку. Ну и что, что ему приходится просить о помощи у России? США не всесилен, тоже может ошибаться. Зачем так показательно таращиться на него? — А, — виновато выдыхает Федерация, вернувшись в реальность, — ты прав. Прости, неудобно получилось. Просто...совсем не ожидал от тебя такого. Ошибся в чём? И как я могу тебе помочь? В чём будет выгода мне? — Захватив лидерство, я стремился не только не допускать усиления противников, но и ограничивать младших партнеров и вассалов, — дальше Штаты с явным нежеланием и некой печалью признается. — В середине нулевых, например, совершенно справедливо усмотрел конкурента в лице Японии, так как чисто экономические тренды говорили о том, что через пять-десять лет она могла стать первой экономикой и технологическим лидером мира с последующим нарастанием отрыва. А мне это было совершенно не выгодно, поэтому... — Да, я в курсе, что ты последние лет двадцать пять принудительно замораживаешь рост и развитие Японии. Об этом, кажется, знают все, но предпочитают молчать, — беловолосый говорит с явной иронией. — Это одна из привилегий моего статуса, — гордо отвечает Америка, — который, в прочем, рискует упасть, — и под заинтересованный взгляд русского, продолжает. — Начиная с двухтысячных, я допустил стратегические ошибки: поверил в собственную выдумку и пропаганду «конца истории», не предусмотрев альтернативных вариантов; допустил вынесение и локализацию передовых, инновационных технологий за пределами моих территорий; не заморозил экономическое развитие Китая, отвлёкшись на исправление последствий экономического кризиса две тысячи восьмого года. — И не добил вовремя меня, — Россия закатывает глаза, зная, что Штаты почему-то об этом умолчал, — ты посчитал задачу решенной, деградацию — необратимой и переключился на «демократизацию» Ближнего Востока и Центральной Азии. Не отнекивайся, ты косвенно признавал это множество раз. — Ты так внимательно следишь за моими заявлениями? — пытается пошутить Америка, но, не встречая веселой реакции, спешит исправиться. — Я не сказал об этом сейчас, потому что перестал считать данные действия ошибкой. Возможно, они меня в итоге и спасут. Мы всё-таки соулмейты, и моё мнение о тебе давно изменилось. К тому же, кто знает, привело бы обратное к сегодняшнему вечеру, когда ты так забавно жмешься ближе ко мне с каждым новым порывом ветра? Россия тут же издаёт возмущенные звуки, а его и без того румяное от прохладного воздуха лицо густо краснеет. — А ну пусти меня! — Федерация смущенно пыхтит, пытаясь отстраниться под громкий смех американца. — С тобой стало просто невозможно вести разговоры! Ты вечно всё сводишь к флирту! — Зато искренне! Ну подожди! — Штаты всё ещё посмеивается, удерживая беловолосого рядом. Хотя судя по вялым потугам, парень не особо хотел отстраняться. — Хорошо, хорошо, давай продолжим. Они наконец устраиваются в прежнее положение. — Итак, я уверен, что ты в курсе моих внутренних проблем, — Россия кивает, вспоминая краткий экскурс от Китая, — и на пару лет придется залечь на дно. Следовательно, мне придётся уйти из Европы, и в ближайшие десять лет обязательно начнется воссоздание части принципов в духе доктрины Монро, нацеленных на изоляцию, разрушение любой неподконтрольной мне связанности западного и восточного полушарий, а также на максимальное снижение самостоятельности соседних мне государств. — Ты распустишь НАТО! — Россия радостно вскрикивает, но его тут же затыкает ладонь американца. — А ну тихо! — шикает на него блондин, — нельзя же так громко говорить о подобном. — Ты уйдешь и заберешь с собой весь промышленный потенциал Европы! — куда тише, но с неким восхищением шепчет русский. — Стой, подожди. А я? Знаешь, насколько моя экономика зависима от европейских стран? — У нас пара лет в запасе, придется закрыть форточку, которую открыл когда-то твой дед, — оба посмеиваются от этой ассоциации. — Ты уже начал процесс импортозамещения и параллельного импорта. — Интересно, благодаря кому, — саркастично подмечает беловолосый. — Я заручился поддержкой Китая, знаешь ведь? — Который заключит союз с Британией по первой возможности. Знаешь ведь? — парирует Америка, усмехаясь. — Я думал, ты остудил их порывы? — младший вопросительно выгибает бровь. — Ну должен же кто-то развалить Европу, подавив любое сопротивление экономической экспансии Поднебесной. К тому же, я не подпустил их в Тихоокеанский регион американских континентов. А так он всё еще планирует взять под военный контроль ключевые проливы силами флота и армии. Для китайцев допустимо все, что способствует процветанию Китая и увеличению подконтрольной территории. Россия понятливо кивает. В этом есть логика. — Далее — по классике моей стратегии ещё в прошлом веке: торговля в национальной валюте, запуск гуманитарных программ по жесткой ассимиляции окрестных народов и нацменьшинств. Грубо говоря, все азиаты потихоньку будут становится китайцами. Потом внутренние реформы, ограничения промышленности у союзников и окрестных стран, что очень опасно для тебя, Японии и Кореи. Всё ещё считаешь его своим союзником? — Мне надо подумать. Пока что всё звучит как домыслы и глупые совпадения. — Хорошо, тогда на сегодня достаточно, — Америка ласково проводит ладонью по щеке и забирает пустые стаканчики. — Но учти, что сейчас у тебя прекрасная возможность стать условной "царицей морей", — Россия фыркает от сравнения с британцами, называющими себя владыками морей. — Ослабление стран Ближнего Востока не за горами. Вернешь контроль над востоком Европы и бывшими республиками Союза. Добьешься затруднения морской торговли Китая с Европой. Пока меня не будет, встанешь на защиту Израиля, Японии, Кореи, Вьетнама и Филиппин. Сформируете военный, политический и экономический блок. Эти ребята дадут конкретные знания, технологии и водные проливы в распоряжение флота. Всё, лишь бы спастись от Китая. — А если не захочу? — Не думаю, что у тебя будет выбор в этом вопросе, сладкий, — Штаты потягивается и встаёт, направляясь к выходу, там же выкидывает в урну стаканчики, — Это вопрос и твоего выживания, как самостоятельного цельного государства. Подумай и о плюсах: строительство сухопутного транспортного коридора Япония – Сахалин – Материк – Корея: автодороги, ж/д, трубопроводы. Новые территории и приток населения, за которым, правда, потребуется жесткий контроль в плане распределения по местности, однако в итоге начнется заселение Сибири и всего Дальнего Востока. Придется, кстати, рано или поздно всё равно переносить столицу. Управлять такими территориями из Москвы совсем уж глупо. Было бы славно выбрать Иркутск или Новосибирск, но выгоднее первый... А ещё полный контроль над Японским морем и... — Америка, если ты сейчас же не уйдешь, — полетишь вниз по лестничной площадке. Не проходит и минуты, как Россия остается на террасе один. Чёртов США с его потоками безумных идей. А потом Федерация действительно задумывается. Прикусывает губу. Многое ведь имеет смысл. Немедля звонит подчиненным и оставляет несколько сообщений президенту. Решено, завтра же вылетит в Москву.***
— Аме, стой!.. Перестань! — получается как-то сквозь крики выдавить из себя у России, но новый приступ смеха подступает к горлу, когда Штаты переключается с его боков на бёдра. Федерация не может понять, как совместный вечер просмотра сериалов превратился в настоящее сражение, и это ещё не учитывая, как США умудрился прижать его к мягкой обивке, не давая времени на передышку. — Что ты там говоришь? — спрашивает Америка, по-актерски невинно похлопывая глазами, усиливая напор щекотки, а затем и посмеиваясь, когда хохот России начинает становится уж очень громким. Прежде чем США продолжит мучения, русский успевает накрыть чужие ладони своими, в попытке остановить распаявшегося американца. Парень опускает взгляд на выдохшегося соулмейта, одними глазами просящегося прекратить движения. Эта заминка позволяет России хоть немного передохнуть. Штаты недолго радуется своему превосходству. Парень под ним тяжело дышит, его брови сведены у переносицы. Белоснежные волосы растрепались и спутались. США видит, как русский поднимает на него свой суровый взгляд. Он точно хочет отомстить за случившееся, и американец даже боится представить последствия. Россия грубо и резко дёргает его на себя, использует свои бедра, чтобы опрокинуть блондина и оказаться сверху. Русский тяжело оседает на чужую талию, подаваясь всем своим весом вперед, чтобы заставить США опустить руки. Америка успевает лишь ахнуть перед тем, как плюхнуться матрас спиной. Его голова чудом не ударяется об изголовье. Руки беловолосого неожиданно юркают под его большую черную футболку с глупыми надписями, касаясь чужой загорелой кожи. Пальцы за секунду набирают ужасающую скорость, дьявольски искусно щекоча в ответ. Блондин взвизгивает, совершенно не ожидая того, что тот будет использовать его же приемы против него. Верхняя одежда сама задирается, давая полную дозволенность и обзор для мести, русский бегает пальцами вдоль рёбер и мышц живота. Америка смеётся почти истерически с первых секунд. — Да ты боишься щекотки ещё сильнее, чем я! — восклицает победно Россия. Старший очень старается отцепить его руки от себя, хватается за запястья, но не может их поймать. Остается лишь истошно хохотать, извиваясь под воздействием чужих ладоней. Штаты пытается скинуть лишний груз себя или отвернуться, но все попытки искусно блокируются. Бедный Америка почти мгновенно выдыхается настолько, что даже перестает бороться, лишь подëргиваясь телом и безумно хихикая. Федерация немного смягчается, но всё ещё не прекращает эту пытку. Подушечки его пальцев так умело играли на рёбрах. Вот доносилось не мелодичное звучание, а в целом красивый, но чутка истеричный смех. Потом пальцы сползают ниже — одна рука щекочет область в районе талии, а второй беловолосый использует чуть отросшие ногти, слегка почесывая нижнюю часть живота, добавляя совершенно новых ощущений. — Я с-сдаюсь! ....Ах-хах!.. — Штаты действительно признает поражение. США быстро теряет ясность ума и даже смех больше не кажется весёлым. В глазах виднеется влага от переизбытка эмоций, он мог лишь сбито вдыхать воздух, мелко подрагивая. Штаты не пытался послать русского куда подальше, да даже элементарно двинуться. Это уж точно не то, к чему Федерация хотел прийти. — Ох, Аме, — с сожалением произносит Россия, — прости меня, я перестарался, да? — Немного, — устало отвечает блондин на выдохе. Беловолосый хмурится. Он хотел поставить на место Штаты и сделать то же, что тот сделал с ним. Просто немного защекотать, потому что тот начал щекотаться первым. Но сейчас, сердце в груди неприятно заныло, видя такое состояние соулмейта. Русский опустил край растянутой футболки, заваливаясь сверху. Предельно аккуратно, чтобы не спровоцировать вздрагивания от остаточных ощущений после щекотки, ласково проводя ладонями по бокам. Россия понимает, что ему действительно становится комфортнее вот так, лëжа на чужой груди. Это, в целом, было самым большим плюсом спать или просто лежать с кем-то — элементарное чувство человеческого тепла рядом. Тело близкого человека под боком всегда заставляло почувствовать себя в безопасности. Да и Америка явно не возражал такому внезапному поведению родственной души, даже наоборот: ещё немного этих хождений вокруг да около, и сам выступил бы инициатором подобных объятий. Внезапно очень захотелось сделать что-то приятное Штатам, и Россия с разрешения американца никогда не останавливал свои маленькие порывы в повседневной жизни, пока оставался с США наедине. Он протянул руки к голове соулмейта и вплëл пальцы в золотистую шевелюру. Федерация очень любил ощущение его слегка жестковатых чистых волос в своих руках. На работе, когда всё было относительно спокойно и они могли остаться где-то вдвоем без лишних глаз и ушей, Россия часто просто игрался с прядями, массировал кожу головы. Канада даже начинал шутить, говоря, что Федерация единственный заставлял брата делать перерывы и отдыхать. Штаты тоже был в восторге от такой искренней заботы и ласки от соулмейта и почти урчал, счастливо прикрывая глаза и зачастую укладываясь головой на колени беловолосого, засыпая. Как понял Россия, Америке вообще нравились прикосновения. — Знаешь, ты сейчас очень даже милый, — мягко улыбаясь, говорит русский. — Ты не поверишь, но минут десять назад я думал о тебе точно также, — радостная улыбка парня растянулась по всему лицу. Он на самом деле очень любил, когда Федерация игрался с его волосами, вот так смотря на него. — А сейчас нет, что ли? — А сейчас ты кажешься настоящим дьяволом, — Америка с вредностью показывает ему язык. — Чуть не защекотал меня до смерти. — Я приготовлю что-нибудь в следующий раз в качестве извинений. Сойдет? — Я хочу панкейки с клубничным джемом, — США устраивает руки на спине Федерации, обнимая. — Как пожелаешь, — Россия дотягивается рукой до пульта, нажимая на кнопку старта, и устраивается на Штатах поудобнее. Они так и смотрят сериал, изредка обсуждая поступки персонажей, пока Америка не заявляет: — Никому ни слова о боязни щекотки. — Вот ещё, — парирует Федерация. — Я собираюсь рассказать об этом всему миру. — Санкций захотелось? — не отстает США. — Я смотрю, ты так и не усвоил урок с первого раза?.. — беловолосый аккуратно проходится пальцами вдоль ребер, вызывая мурашки. Америка внезапно душит его в объятиях, заставляя Россию довольно посмеиваться. Они дурачатся ещё некоторое время, пока Федерация вновь не устраивается сверху, укладывая свой подбородок на скрещенные руки. Теперь они оказываются в непосредственной близости от лиц друг друга. Смотрят в глаза напротив. США не выдерживает первым и целует соулмейта. Звуки какой-то громкой эпичной сцены, доносящиеся со стороны телевизора, внезапно приводят в чувства обоих и они неловко отстраняются, возвращаясь в сидячее положение. — К-хм, — Америка мельком смотрит на смутившегося Россию. — Похоже, это уже второй поцелуй. — М-гм, — Федерация о чём-то усиленно думает, а потом, словно соглашаясь с доводами, выстроенными у себя голове, предлагает, — правда или действие? — Конечно же, действие, — США заинтересовано склоняет голову. Они ещё ни разу не играли в эту игру, оставаясь наедине вне работы. Россия мысленно подбадривает себя. Он просто попробует. — Целуй меня, пока я не остановлю тебя. Нет ничего плохого, чтобы требовать подобное от родственной души. Ведь так? — А как же договоренность...? — Штаты в непонимании выгибает бровь. — Засчитаю всё в пределах второго поцелуя. К тому же, тогда в лазертаге, — русский мельком с малой обидой смотрит на него, вспоминая о своем проигрыше, — было явно не единичное соприкосновение губами. — И всё?.. Ты решил подарить мне вечер удовольствий? — Америка польщенно прищуривает глаза, приближаясь, — Ты же знаешь, что я буду воспринимать подобные желания как призыв к действиям? — Какой у нас, однако, прогресс в отношениях, — они оба одновременно фыркают, — сначала я был тебе противен, а теперь сам же просишь тебя целовать, — он наклоняется вперёд, проводя носом по шее соулмейта, вдыхая его запах, и проводит по ней губами. Затем ещё раз. И ещё. Россия прикрывает глаза от наслаждения. Америка притягивает парня к себе и целует мягко, чувственно и долго, расстегивает верхнюю пуговицу на рубашке, проводит губами по бледной коже шеи, продолжая спускаться к ключицам. Он слышит, как дыхание беловолосого начинает сбиваться, и как Россия наконец испускает вздох наслаждения. От самой мысли, что Федерацию возбуждают его поцелуи и касания, на него нахлынивает волна самодовольства. Хочется заласкать того полностью и показать всю степень своей любви. России нравится. Правда. Но последняя фраза никак не хочет выходить из головы. В какой-то момент эти мысли служат стабилизатором. — Аме, я не хочу заходить далеко... — виновато шепчет беловолосый, слегка улыбаясь, чтобы совсем уж не портить обстановку. Какая-то нелепая ситуация. — Тебе не понравилось?.. — американец в непонимании взглянул в глаза парня. — Нет. То есть очень понравилось, и если мы продолжим, я не смогу отказать, — прикоснувшись ладонью к щеке блондина,убирая лишние упавшие на лицо пряди, он продолжил: — ты заставляешь меня испытывать океан эмоций и ощущений, пусть иногда отрицательных, — на этой фразе Америка подавил желание гордо вскинуть голову. — Всегда. И я в самом деле благодарен. А ещё целуешься ты очень даже неплохо, признаю. — Но? — Штаты с одной стороны рад такой похвале, а с другой, хмурится, ожидая продолжения фразы. — Если продолжим, ты не сможешь остановиться, а я не смогу тебя остановить. Поэтому делаю это, пока есть возможность. — И чем плохо? — Меня это пугает, — произносит Россия практически по слогам, видя как усиленно США старается проанализировать ситуацию, — то, что я так быстро поддаюсь твоими прикосновениями. Я чувствую себя глупо, и, наверное, выгляжу как наивный мальчишка...И не хочу быть использованным в твоих личных целях. — Нет, — американец активно мотает головой из стороны в сторону, — нет, ты выглядишь реагируешь...нормально. И ты мне нравишься. Очень. Даже не думай о таком. Они не успевают договорить, потому что Федерации на телефон начинают активно названивать. Россия уже встает на ноги, направляясь к телефону, попутно бросая: — А ещё я не дал должного ответа на твоё предложение. Хоть ты и не затрагивал эту тему больше, но я по-прежнему поставлен перед выбором, — он вертит мобильный в руках, отключая звук. Читает сообщения от помощников. — Мне сложно просто взять и сказать своим, что мы переходим в нейтралитет с Китаем раньше намеченных планов. Я только заручился его поддержкой. И нет, враждовать с ним не буду. Ты предложил хорошую идею для развития. Мы рассматриваем этот вопрос. И извини, это я виноват с этим глупым желанием. — И это абсолютно логично. Мне стоило раньше подумать о том, что подобными действиями могу тебя обязывать. Ответ может подождать, по крайней мере, пока ты не стабилизируешь экономику. Мне просто легче — смена союзников не является чем-то сверхсложным, а повестку в обществе за пару лет можно поменять. А желание вышло крутое. Я бы повторил. — Как у вас всё просто, — русский снисходительно улыбается, активно что-то печатая. — Это твой менталитет любит всё осложнять. — Мы просто любим смотреть в суть вещей. В итоге России всё-таки пришлось срочно уехать. Штаты даже немного расстроен. Ладно, у него есть ещё третий поцелуй. А там и последующие. Если, конечно, повезёт.***
Сказать, что Россия не был раздражен — ничего не сказать. Великобритания только что при всех собравшихся странах большой двадцатки подверг сомнению законность регистрации на своих территориях многочисленных объектов недвижимости, которые Россия унаследовал от Союза. К нему сразу же присоединился посол Украины, что был приглашен британцем в качестве специального гостя. Тот сразу же начал утверждать, что Киев имеет полное право минимум на треть всей зарубежной собственности СССР, которая принадлежит на данный момент России. Русскому хотелось и заржать в голос и одновременно кричать от непонимания. Этот цирк с правопреемством когда-нибудь закончится? Надо сегодня же разобраться с данным вопросом раз и навсегда. — Российская Федерация на правах правопреемника СССР взял на себя обязательства по выплате внешнего долга в обмен на отказ остальных союзных республик от своих «долей» в когда-то общих активах, — подмечает Германия, даже не отвлекаясь от документов. — Считаю вопрос несущественным. Федерация бросает благодарный взгляд в сторону немца. Хоть кто-то из присутствующих подаёт голос разума. — В частности, такой «нулевой вариант» лег в основу двухстороннего соглашения между мной и Украиной, подписанного в девяностых. Какие ещё претензии могут быть? — спрашивает россиянин, скептически выгнув бровь, — происходящее его не особо трогает. — Но тут есть важный нюанс: правительство Украины его до сих пор не ратифицировало, — с важностью отвечает мужчина. Нет, Федерация даже мог понять их стремление. Ведь речь идет не только об английских замках, но и об алмазном фонде, золотовалютном резерве и прочих прелестях, оставшихся после распада могущественной страны. Но...серьезно? Именно этой лазейкой они и собираются воспользоваться, чтобы оттяпать у "агрессивного агрессора" жирный кусок наследства? Ну что за тупость? — Да грош цена заверениям украинского правительства! — Россия не сдерживается, повышая голос. — Бумаги подписаны самим воплощением, а значит, ничье разрешение мне не нужно. — Под Вашим давлением, Российская Федерация! — вступает в спор англичанин. — Мы будем требовать отмену этого документа, ссылаясь на то, что ещё молодое и неопытное воплощение, которое только обрело самостоятельность, было вынуждено подписать отказ! Ах, так он ещё и заставил подписать отказ! Как интересно получается. — А ты вообще молчи, Мелкобритания! — в зале слышится смех остальных стран, вынужденных наблюдать за ситуацией. Громче всех ржет, конечно же, Штаты, совершенно не ожидавший от вечно вежливого с европейскими коллегами на собраниях России, подобных слов. А ведь загаданное в шутку действие всё же выполнено. — Как ты меня назвал?! — отойдя от шока, возмущается Британия. Америка даже присвистывает. Давненько гордость отца так не задевали. Как говорится, любая мелочь, сказанная из уст кровных врагов, становится жесткой оплеухой. Судя по небольшой паузе от самого Федерации, он сам только сейчас понял, что сказал и при ком. Но возвращать слова обратно не собирается. Все равно правдивые. — Как слышал! — беловолосый решает, что если уж жара пошла, то надо идти до конца, — За своими территориями бы следили, коллега. В Шотландии, вон, снова набирает ход движение за независимость. Первый министр заявила, что начата подготовка ко второму референдуму, а на государственных сайтах и в интернете в целом множество статей о пользе для шотландцев отделения от Британии. — Это не имеет никакого значения к сути вопроса! — вступается за отца Канада. Америка, сидящий с ним рядом, недовольно зыркает на брата, но солнечные очки прекрасно скрывают подобные жесты. — А что я не так говорю? — Россия усмехается. — Хорошо, давайте и я внесу вопрос на сегодняшнее собрание! Германия аж отрывается от документов. Первым делом хочется остановить порыв русского, но любопытство и желание хоть как-то разбавить рутинные встречи пересиливает. — Коллеги, у нас серьезная проблема, — обращается к залу Федерация, — запущенный некоторыми личностями, — он бросает осуждающий взгляд на некоторые западные страны, включая Америку, который в ответ лишь пожимает плечами, намекая на то, что вообще слышит об этом впервые. Ага, как же, — бумеранг летит обратно и грозит разбить кое–чьи напыщенные и наглючие физиономии! — Ужас! — с иронией восклицает Китай, присоединяясь к спектаклю, — Так что, там шотландцы и каталонцы — сепаратисты, а жители Тайваня и Косово — совсем другая ситуация? — про крымчан китаец тактично промолчал. Испания, услышав про свои настроенные на независимость территории, неловко кашляет. У остальных стран не находится веских аргументов. В иной ситуации Штаты, конечно, поспорил бы с заявлением китайца, но даже Великобританию иногда полезно поставить на место. — Вот и я об этом же! — с наигранной грустью соглашается русский. — Благодарю, коллега. Китай, присаживаясь обратно, кивает. — Так вот, — Россия возвращает привычный ему серьезный вид, — если никто не хочет начинать очередной скандал, — последнее слово явно было адресовано Британии, что сейчас с нескрываемым презрением смотрел на русского, — то вернемся к прошлой теме. Посол, всё ещё находившийся в зале, вздрагивает от столь холодного пронизывающего голоса Федерации. — Я готов рассмотреть Вашу претензию, — беловолосый улыбается, но от этой улыбки атмосфера в помещении становится лишь тяжелее, — Однако мне любопытно, а Ваша страна в таком случае, готова взять на себя встречные обязательства и компенсировать России часть уже полностью выплаченного внешнего долга СССР? Мужчина тушуется и опускает взгляд в пол. По его реакции и ответ и так был понятен. Наконец-то, вопрос закрыт. — Тогда будьте добры, — он машет рукой в сторону двери, — покиньте зал. У воплощений есть куда более серьёзные темы для обсуждения. Федерация устало опускается на место и слушает, как Германия объявляет о начале собрания. Из уст невольно вырывается совсем уж тихий и отчаянный вздох. Великобритания ему теперь палки в колеса начнет вставлять куда усиленнее. Телефон вибрирует, оповещая о новом сообщении: — Я на тебя плохо влияю. Обычно такие выступления — моя фишка.— Муж и жена — одна сатана.
— ... — Флирт — тоже моя фишка!— Это пословица, дурак.
Минут через двадцать, после очередного высказывания британца, Россия в раздражении пишет:— Чёрт с ними, я согласен. Корректировки в договоренности внесем позже.
Америка читает, но не отвечает, потому что занят обсуждением торговли в тихоокеанском регионе, однако в реальности довольно улыбается и с новыми силами вступает в очередной спор. Федерация в очередной раз закатывает глаза.***
— И как я тут вообще оказался? — с нескрываемым недовольством спрашивает у сестры Россия, поправляя рукава своего костюма. — Да ладно тебе, — Беларусь еле заметно пихает его локтем в бок, — сделай лицо попроще. Подумаешь, встречаешь рождество в компании других стран. Держи планку. — Католическое рождество и в тысячах километрах от дома, вообще-то. — А ну, — она вновь шикает на брата, продолжая улыбаться другим проходящим мимо них гостям сегодняшнего вечера. — А мне кажется, что США предложил весьма неплохую идею. Мероприятие вполне можно считать культурным обменом. Через несколько дней мы соберемся и на твоих территориях, чтобы показать все прелести новогодней Москвы! Вот остальные обзавидуются. — Может, ты и права, а я просто слишком критичен, — Федерация обводит взглядом собравшихся. — Надо же, приехали даже некоторые африканские страны. Америка превзошел самого себя, — в роскошном украшении помещения — тоже. От типичных красных, зеленых и золотистых цветов праздника уже рябило в глазах: особо контрастное зеленое пятно ели и то закрытое светящимся гирляндами и различного рода игрушками. Федерация обязательно бы добавил красную звезду на самую её макушку. — Ой, Росси, — сестра восхищенно выдохнула, — смотри, там Италия с Францией! Я схожу, поздороваюсь, и встретимся тогда у панорамного окна к полуночи? В приглашении сказано, что будут салюты. Казахстан с остальными как раз тоже подойдут. Ладно? — Без проблем, — беловолосый провожает взглядом Беларусь, что подмигнула на прощание и тут же растворилась в толпе. Вот кто в семье фанател от праздников. Оставшись в одиночестве, он сразу же почувствовал себя немного неуютно. Да, русский мог подойти к другим воплощениям, находившемся совсем рядом, и поболтать, но желания на деле не было никакого. Конечно, на другом конце зала виднелись макушки братьев и сестер, где-то неподалеку проходил и Финляндия с Германией, с которыми они вместе договаривались обязательно выпить в честь праздника, однако бродить среди толпы в их поисках казалось совершенно глупой идеей. Вдобавок здесь было полно незнакомцев, желавших обзавестись связями с самими воплощениями, и наоборот. Тратить время на них совершенно не хотелось. Для ещё более полной картины не хватало толпы журналистов, которых, благо, предусмотрительно оставили ждать на улице. Вдали он увидел стол с закусками и напитками и решил, что это неплохой способ скоротать время. Но до него еще нужно было добраться, минуя большую половину зала. Парень двинулся вперед поближе к стенам, где было меньше всего народа, лавируя, стараясь ни на кого случайно не наткнуться. И вот, когда он почти был у заветной точки, его выхватила чья-то цепкая рука. Кажется, подобное начинает входить в привычку. — Россия, наконец-то я тебя нашёл, — Штаты почти налетает на него, весь радостный, и отводит его в сторону. Говорил же, привычка. Американец уже второй раз застает его совершенно неожиданно. — Америка, — русский выдыхает с облегчением. — Не думал, что ты будешь искать меня. С рождеством, рад видеть тебя. — Шутишь? Как я могу упустить шанс встретить праздник... — США наконец оглядывает его внешний вид, — с тобой... — Штаты? Америка? — Федерация машет ладонью возле его лица. — Хэй? Кажется, последний уже давно упустил нить разговора, не понимая чего от него требует соулмейт. Мозг занят комплиментами, желаниями, не самыми приличными мыслями только об одной персоне. — Ты сегодня такой красивый, — на лице американца появляется глупая улыбка. — Ходи так почаще. — Ты головой ударился? — беловолосый смотрит на него, как на идиота, — За комплимент, спасибо, но я же просто уложил волосы и надел новый костюм, который почти не отличается от повседневных. — Это неважно, — США ненадолго отходит ко столу, чтобы взять несколько бокалов шампанского. — Костюм сидит по фигуре, а укладка открывает твоё лицо полностью, особенно глаза. Серо-голубые, с темной каемкой. Такие пронзительные. Сейчас утону. А ещё при виде американца так радостно заблестели, что просто выбило его из колеи. — Ой, хватит, — Россия краснеет, быстро забирая себе один из напитков, — я понял тебя. Прекращай, вдруг кто услышит? Как объяснять будешь столь бурное красноречие в мой адрес? Штаты хочет сказать, что было бы совсем неплохо, если его кто-нибудь услышал, но предпочитает промолчать. Тихо смеётся, и они оба проходят в свободную часть зала, поближе к окну. Федерация понимает, что встретить салюты с семьёй, видимо, не получится. Ведущий объявляет готовность к обратному отсчету. До праздника оставалось две минуты. — С Рождеством, Россия, за веру в чудо, — Федерация улыбается уголками губ и кивает, стукаясь бокалами и немного отпивая шампанское. Страны вокруг засуетились, разбрелись по залу в небольшие компании. — Романтическая обстановка, не находишь? — Кстати об этом, — беловолосый будто бы пропускает мимо ушей последнюю фразу, — хотел поинтересоваться, а... Почему я не вижу тут омелу? Это же тоже часть ваших традиций. — А, омела... — допив напиток, заговорил Штаты, ставя свой пустой бокал и недопитый бокал русского на поднос проходящего мимо официанта. — Ну, на самом деле все это, конечно, мило и красиво, но вряд ли среди приглашенных найдутся те, кто готов будет, хотя... — блондин переместил взгляд на чужие губы и усмехнулся. — Я могу поцеловать того, кто мне нравится, и без какой-то там ветки над головой, если этот кто-то мне позволит это сделать, — воплощения посмотрели друг на друга, продолжая несколько секунд просто молчать. Россия взволнованно прикусывает губу. Умеет же американец говорить красивыми речами. Вокруг начали громко отсчитывать. — И к последствиям я однозначно готов. А ты? — Двенадцать! Одиннадцать! — доносится общий голос толпы. — Раз уж все основные моменты между нами решены, тогда да. Я бы хотел, чтобы ты поцеловал меня. — Десять! Девять! — О, правда? — Америка придвигается ближе, не скрывая своего задора. — Прямо при всех? — Восемь! Семь! США положил руку на щеку беловолосого и приблизился к нему, касаясь кончиком носа чужого, прикрыв при этом глаза. — Шесть! Пять! Россия прерывисто вздохнул и тоже прикрыл веки, готовясь почувствовать на своих губах тепло. — Четыре, три! — Не будешь жалеть? — прошептал Америка. — А ты поцелуй — и узнаем, — заявил уверенно русский, бросая напоследок хитрый взгляд в толпу. — Два! Один! Штаты с резкостью впивается в чужие губы, из-за чего Россия вскрикивает от неожиданно-сильного напора и тихо смеется в поцелуй, чуть пошатываясь, но удерживает равновесие, обхватывая руками шею американца. Канада первым замечает парочку и громко присвистывает, доставая мобильный, чтобы заснять всё это шоу. — Oh mon Dieu! (Боже мой!) — Франция взволнованно восклицает, кидаясь к Великобритании, у которого, кажется, случился приступ. — Chéri! (Дорогой!) Страны Европы начали шокировано шептаться и доставать камеры. Германия подавился напитком, а находящийся рядом Австрия настойчиво стучал ему по спине. В панорамном окне виднелись красоты салютов, но общий взор был обращен не на них. США ослабил напор, стараясь теперь с осторожностью мять чужие губы, аккуратно проводя кончиком языка по ним, чтобы Федерация успевал отвечать на поцелуй. Его руки блуждали сначала по позвонку русского, а потом крепко сжали талию. Беловолосый слегка прогнулся в спине, приоткрыл слегка рот, впуская внутрь чужой язык. По всему телу прошлась волна мурашек, скопившихся где-то внизу живота. Россия знал, что их выкрутасы на публике ни к чему хорошему не приведут, но почему-то продолжал неистово окунаться в этот поцелуй, в эти чувства с головой. Украина застыл, весь побледнев от шока и немого ужаса. Поляк рядом нервно отставил яблочный сок и запил сразу двумя бокалами вина увиденную картинку, надеясь забыть её и не вспоминать. Неподалеку также находились прибалты со скандинавами: Эстония, перенервничав, осел на пол, но его больше интуитивно, чем намеренно подхватил Норвегия. И только Латвия с Литвой одновременно смогли выдавить: — И невозможное возможно. — Страшный сон наяву. Финляндия громко рассмеялся и заявил, что хочет когда-нибудь провернуть подобное. Швеция нервно икнул. — Останови меня, — прохрипел Штаты, разрывая поцелуй. — Скажи мне остановиться. Теперь я понимаю, о чём ты говорил мне в последний раз. — Нет, давай продолжим, — Россия, вопреки шуму вокруг них, смотрел только ему в глаза. — Ты уверен? Бедный Великобритания уже валяется в обмороке. — Поэтому мы сейчас же едем к тебе. — Но... — США хочет напомнить русскому, что они вообще-то на мероприятии, однако взгляд Федерации так и говорит, что тот не потерпит возражений. — Как скажешь, сладкий. Армения скептически вскинул брови. Почему-то он ещё много лет назад знал, что этим все и закончится. Беларусь яростными жестами показывала, что потом их ждет серьезный разговор. Казахстан стал единственным, кто откровенно аплодировал: — Вот вам и новогоднее чудо. Россия улыбается, выбираясь с Америкой из зала, по пути задорно подмигивая сестре и братьям. — Чтоб тебя, — Сербия на другом конце помещения с досадой отдал несколько крупных купюр ухмыляющемуся Китаю, — напомни мне больше никогда с тобой не спорить. Засранец. И Росс тоже. Как судьба вообще распределяет парочки? И откуда только азиат узнал про их отношения? — Не могу обещать. В последние годы воплощения начинают действовать слишком уж предсказуемо.