***
За несколько минут Америка перестраивается на нужную волну и без стука заходит в кабинет отца. Великобритания с присущим ему сосредоточенным видом сидел за своим столом и разбирал бумаги, время от времени поглядывая на часы, издающие достаточно громкое тиканье. — Ты опоздал, — строго произнес англичанин, услышав звук открывшееся двери, а затем показательно скривился, — ещё и без стука. Никаких манер. — Я заблудился, — технически, он даже не врал. В Вестминстерском дворце находилось более тысячи помещений, сотня лестниц и пять километров коридоров. Сколько бы лет не проходило, запутаться всё также было легко. — Переносить встречу за час до моего прихода — такой же дурной тон, — парирует Штаты, вспоминая недавний инцидент, и свободно усаживается в кресло напротив дубового стола, — тебе повезло, что я слишком хотел услышать от тебя объяснения лично. Так бы я давно уже улетел домой. — Объяснения чего? — не успевает он закончить фразу, как на стол приземляется зеленая папка. Внутри оказывается учёт крупных финансовых потоков. Великобритания хмурится. Нехорошо, США не должен был так рано обнаружить эти документы. — Я дурак по-твоему, чтобы не видеть, кто взял в подчинение правых глобалистов? Мне не выгодно, — он подкидывает следующую папку. — Тут доказательства связей с Китаем. Думаешь, можешь играть в свою игру без моего ведома? Закрывай план "Мантикора" по-хорошему. Британия сильно удивлён, хоть внешне виду и не подаёт. Агенты сына работали очень хорошо, раз уж смогли узнать об одной из основных стратегий его страны на будущее. — Вот именно, что могу, — также решительно отвечает англичанин, даже не притрагиваясь к папке. Он и так догадывается, что там. — Ты слишком заигрался, тебе не кажется? Я буду делать всё, что в моих интересах. — Отлично, я на такой ответ и надеялся, — США смотрит на отца с явным чувством превосходства, что напрягает даже готового ко всему Великобританию. Штаты недолго шарится в телефоне, а потом на почту старшего приходит уведомление. От содержимого у последнего на лице появляется нервная усмешка. — И чего ты хочешь добиться, Америка? Блондин даже смеется. Действительно, отец всего лишь планировал объединиться с главной угрозой его статусу, а ему стоять и бездействовать? Картинка мира, где западное полушарие, в том числе и сам американец, превращаются в отстающую, почти мертвую потребительскую зону, и где Китай остаётся фабрикой, а печатный станок оказывается в Лондоне, ему не нравилась от слова совсем. — Ты всё услышал, — он вновь встаёт на ноги, поправляя на себе одежду. Его бесило это место, хранившее в себе множество неприятных воспоминаний. Хотелось уйти отсюда побыстрее и как можно дальше от всей этой душности. И в прямом, и переносном смысле. — Все попытки построить глобальную систему без моего в ней участия будут жестко блокироваться, по крайней мере, пока у меня достаточно ресурсов и влияния на это. Передай Китаю, что второго Великого Шелкового Пути ему не видать. — Ничто не вечно, сын, — США кривится от такого обращения. Вечные указки на их кровную связь раздражали ничуть не меньше. — Даже если у тебя и есть сейчас такая возможность, то потом её может и не быть. Ты не сможешь долго противостоять одновременно мне и Китаю. Рано или поздно тебе придется на время уйти в тень, чтобы решить внутренние проблемы. Ты прекрасно понимаешь: на данный момент я твой основной союзник, а другие потенциально влиятельные страны уж точно не согласятся прийти на помощь кому-то вроде тебя. Перешел дорогу ты многим. Те, кто всё-таки решатся, будут под сильнейшим натиском, а у той же Франции, Японии или Израиля не найдется таких ресурсов, чтобы выстоять и дождаться твоего возвращения на мировую арену. Америка и сам это знает. — До встречи, отец, — совершенно спокойно прощается Штаты, направляясь к выходу. Позволить проявить слабость при англичанине — открыть спину маньяку, готовому в любой момент тебя убить. Все фразы Великобритании о том, что разговор не окончен, благополучно игнорируются. Свободно выдохнуть и расслабиться блондину удаётся только в салоне авто. И что ему теперь делать? Где искать союзников? Ситуация дерьмовая. США растерянно моргает, когда на телефон приходит очередное сообщение от России. А затем улыбается. У него только что появился чёткий план. Судьба-злодейка оказывается послала ему соулмейта в самое подходящее время.***
— Хэй, Россия, — Штаты встречает соулмейта в коридоре. Первым делом хочется обнять беловолосого, но в голове мелькают справедливые опасения по поводу личных границ, тем более на работе, а потому он лишь приветственно машет рукой. — Америка? — Федерация оборачивается и улыбается краешками губ. Они давно не виделись. — Как прошла твоя встреча с Великобританией? Ты же с неё идешь? США закатывает глаза в раздражении. После его визита в Лондон, англичанин регулярно виделся с ним, заметно напрягая. — Да, — подтверждает блондин, пристраиваясь справа от парня, — в последнее время он не отстает от меня. Я уже устал даже слышать его имя, сразу тошнить начинает. Ты мне лучше скажи, почему мой брат несколько минут назад пронесся по коридору с криком, что ненавидит спорт? Я понимаю, что это связано с хоккейным турниром, но у меня не было времени, чтобы глянуть результаты. — Кстати об этом, — Россия резко останавливается, заговорщически подергивая бровями, — моя команда стала победителем. Второе место заняли финны, а почетное третье — канадцы. — Это разобьёт ему сердце, — в таком же веселом тоне шепчет американец, — или, судя по его возмущениям, уже разбито. — О, нет, — с неким злорадством тянет беловолосый, — я собираюсь добить его. — Может, не стоит, — Штаты ради приличия пытается спасти брата от мести русского за прошлый сезон. — Понимаю, в прошлый раз Канада неправильно поступил, насмехаясь над проигрышем твоей команды, но..- — Америка, правда или действие? — прерывает его Федерация, смотря прямо в глаза. США безвыходно выдыхает. Знает же, что он выбирает только действия. — Прости, Канада. Я пытался, — мелькает в голове мысль с некоторым чувством вины. — Действие. — Сейчас ты направляешься к брату и поздравляешь его с моей победой. Америка показательно хватается за грудь в районе сердца и делает грустно-напуганное лицо, сдерживая смешок от такой актерской игры. — Да ты чудовище! Зато через пятнадцать минут Россия медленно потягивает чай и вместо успокаивающей музыки с наслаждением слушает аудиозапись с ругательствами Канады. Как говорится, не шути над проигрышем чужой команды — сам проиграешь. Его моральный долг по защите чести и достоинства российской команды выполнен.***
Федерация с подозрением оглядывает помещение огромного склада, оборудованного под проведение матчей лазертага — командной военно-тактической игре с использованием безопасного лазерного оружия и сенсоров, фиксирующих попадания. Он был смутно знаком с ней, но никогда до этого момента не играл. Остальные страны, кроме Кореи, Японии, Канады и, на удивление многих, Казахстана, также присутствовали на таком мероприятии впервые. Конечно, блондина в расчет беловолосый не брал. Штатам изначально и принадлежала инициатива организаторства подобной игры среди воплощений. И это как раз Россию напрягало. Несмотря на всеобщий положительный отклик, он чувствовал здесь подвох. Хотя, признаться, возможность легально пострелять по политическим противникам, пусть и не по-настоящему, невероятно соблазняла. И Федерация, поддавшись уговорам не только США, но и других стран, согласился. А учитывая статусы первой и второй армий мира, было неудивительно, что капитанами команд были выбраны Америка с Россией. — Правила простые: вывести из игры всех игроков противоположной команды. Та команда, которая потеряет всех участников первее — проиграет, — объявляет инструктор, закрепляя жилет на очередном участнике. — Россия, — американец встает напротив так, чтобы его команда находилась позади, предупреждает так, чтобы все услышали, — поддаваться тебе только из-за того, что ты и большая часть твоей команды играете впервые, я не собираюсь! Федерация скептически смотрит на него, поправляя на себе жилет и рассматривая ружье внимательнее. Вот показушник. — Отлично, тогда после проигрыша не смей говорить, что это случайность или подачка. — Вот и решим, кто первая армия мира, — Штаты протягивает ему руку, беловолосый, не раздумывая, пожимает её в ответ. — Поехали. Но моя команда идёт первой, хочу ознакомиться с локацией. — Я не против. Вам это всё равно не поможет.***
Русский, по иронии, действительно втянулся в игру, да так, что даже США, продумавший тактику до мельчайших подробностей не ожидал, что из всей своей команды останется в итоге один. Как соулмейт, он искренне гордился беловолосым. Тот, оказывается, скрывает многие таланты и хитрости. Как-нибудь он обязательно затащит его на парочку партий в шахматы. Но как противник Штаты сильно раздражен. Блондин ненавидел проигрывать. И он обязательно победит. Россия идёт осторожно, осматриваясь по сторонам, стараясь не пропустить ни малейшего шороха или движения. По расчетам Америка должен был находиться где-то в этом квадрате. В какой-то момент ему приходится отойти от остальных на приличное расстояние, но при хороших раскладах проблемой это не станет. Главное — вовремя заметить американца. Тихо наступая на бетонный пол, он резко поворачивает за угол в надежде застать последнего игрока, однако со спины русский вдруг чувствует, как кто-то хватает его за светящуюся жилетку и тянет на себя. Федерация пытается вырваться и вскрикнуть, дав знак остальной команде, но на его рот ложится чужая ладонь. Попытки оттолкнуть незнакомца успехом и не оборачиваются и вскоре Россия чувствует спиной прохладу от стены, а его глаза неожиданно наталкиваются на Америку, который явно не собирается отступать. — Тише ты, услышат же, и застанут вот так. Оно тебе надо? — голос Штатов всегда действует безукоризненно, что уже не раз замечал на себе беловолосый, но сдавать позиции тоже так просто не собирается. Не-а. США наконец убирает ладонь, позволяя противнику свободно дышать. — Ты совсем что ли, так пугать...? — русский чувствует как в грудной клетке от испуга тянет, прямо там, где находится сердце, которое со стопроцентной вероятностью бьётся часто-часто, но сквозь все слои одежды и игровой жилет этого не чувствуется. — Прости, не могу удержаться, — тут Россия чувствует, как губы американца впиваются в его собственные. Чужие руки держат крепко, толком не давая пошевелиться, а потому все попытки отстраниться попросту пресекаются. В какой-то момент беловолосый сам не понимает, как ему медленно начинают нравится действия США, который постепенно ослабляет хватку, проводя ладонями по талии и спине соулмейта. Его целуют с напором. Американец пытается запомнить каждую неровность желанных губ, иногда проводя по ним мазки языком. Федерация, чтобы совсем уж не дать над собой контроля, сам углубляет поцелуй, игриво прикусывая нижнюю губу блондина. Да, может, он и не сразу понял, что происходит, но теперь, когда чувства заметно обостряются, когда США прижимается к нему всем телом — прикасается пахом к паху, многое приобретает смысл. От этого по всему телу бегут мурашки, а в приоткрытых небесно-голубых глазах блондина будто бы сверкают настоящие искры. Россия никогда не думал, что такой чувствительный с Америкой. Хотя оно и понятно: не было возможности выяснить. Он отвечает совсем слабо, едва двигая губами в такт заданному темпу американца. Ненадолго. Лишь на пару минут позволяет себе упасть в сладостную негу, искушенный соулмейтом. А потом сквозь дымку происходящего слышится голос инструктора об оставшихся пяти минутах игрового времени. Стоп, они же в слепой зоне от камер? Верно? И темнота вовсе не казалась для них преградой. Горящие жилеты и бластеры давали достаточное освещение для того, чтобы отслеживать эмоции друг друга. Ловко проводя языком по белоснежным зубам России, США отстраняется, смотря в затуманенные глаза русского и очаровательный еле заметный румянец на щеках. Отстраняется, лишь для того, чтобы вдохнуть воздуха и продолжить целовать Федерацию, который уже даже не пытается вернуться к своей команде, доверчиво обмякая в его руках. — Аме, — стон выходит совсем тихим, но этого достаточно, чтобы заставить американца улыбнуться сквозь поцелуй. Их языки сплетаются в своеобразной игре, и Россия уже полностью отдается, зарываясь руками в его волосы, даже, видимо, забывая, где они находятся. США пользуется доверием и вовсе не собирается заканчивать, как неожиданно до слуха доносятся чьи-то шаги и шепот. Облом, команда русского где-то совсем рядом. Резко отойдя на два шага назад, американец вытаскивает бластер и нацеливается на индикаторы своего соулмейта. — Ты бы знал, как привлекательно выглядел, пока пытался найти меня. — Ты не посмеешь, — Федерация улавливает ход мыслей Америки. — Это подло! — Извини, сладкий, но на войне все средства хороши, верно? — усмехается Штаты, пока лазер выполняет свою задачу. Звучит сигнал о выбывании России из игры. Ошарашенный Федерация застывает на несколько секунд, пока США снова наклоняется к нему, уже коротко целуя, и убегает, явно довольный собой. Отлично, у него остается три минуты в запасе, чтобы убрать остальных игроков в одиночку. Без помощи русского они явно не справятся. Россия же, жутко смущенный из-за своей доверчивости и податливости, закрывает лицо руками и тихо вскрикивает от досады. Пытается привести себя в порядок на случай, если сейчас пересечется с кем-то из игроков. Хотя, сказать по правде, беловолосого это волновало в последнюю очередь. Намного сильнее беспокоили губы, пульсирующие и разгоряченные от поцелуя. В такие моменты он действительно ненавидел Америку. А тот, как ни в чем не бывало, добирается до остальных участников, занимает удобную позицию и с нескольких выстрелов убирает одновременно Казахстана и Турцию. Скользит взглядом по мелькающим силуэтам оставшихся двух воплощений, подбирая идеальный момент для окончания игры. Пытается быть более внимательным, но довольная улыбка всё равно появляется на губах. Может быть, что-то внутри и хотело, чтобы первый поцелуй случилось иначе. В другом месте, в другой день, при других обстоятельствах. Устроил бы что-то куда романтичнее, но это кажется таким чертовски неважным после того, как всё случилось. Сосредоточенный, расчетливый, весь такой уверенный в себе и команде Федерация просто не мог вызвать восторга и желания его поцеловать. И Россия ответил. Ответил ему — поддался, а значит, признался, расписался в собственной слабости. И это значило для США очень многое. Победа-таки досталась американцу.