И вечности мало для тебя

      Намджун сразу понял, что сегодняшняя тренировка не пройдет беспроблемно. И какое-то внутреннее чутье подсказывало ему, что стоит что-то придумать и остаться дома. Но не смог. Понимал, что просто не найдет убедительную причину, по которой стоит отменить тренировку.       Он действительно был на пределе. И понимал, что ведет себя абсолютно неправильно, аморально и недопустимо. Но ничего не мог с собой поделать, словно рухнули какие-то последние сдерживающие его барьеры. Едва Юнги появился в дверях зала, Намджун окинул его таким взглядом, что тот даже замер, на мгновение растерявшись. Но, быстро взяв себя в руки, снова вернул лицу вечное выражение абсолютного равнодушия и холодности. Но альфа уже ему не верил.       На протяжении всей тренировки Намджун чувствовал себя практически сорвавшимся с цепи псом. Он бы никогда не подумал, что может себя так вести. Жадно вдыхал запах омеги, жался всем телом во время поддержек, не стесняясь, лапал во всех возможных местах, параллельно следя, чтобы никто из других посетителей зала этого не заметил. И жадно прислушивался к тому, как сбивается дыхание несопротивляющегося хрупкого омеги, а запах становится все ярче. А еще Джун словно совсем забыл о бете, как будто его не существовало никогда. Тренировка прервалась на середине, когда во время упражнений с гантелями, страхующий омегу сзади Намджун проговорил ему прямо в затылок: - У тебя… - жадно вдохнул запах влажных волос, - У тебя мышцы очень забиты, - провел широкими ладонями по тонким напряженным рукам, все еще сжимающим гантели, - Нужен массаж. Я могу помочь с этим. Он отстранился и развернул омегу к себе лицом, забирая инвентарь и откладывая на стойку. - Пойдем? – альфа кивнул в сторону лестницы, которая вела на второй этаж, где находился массажный кабинет. Юнги раздумывал всего секунду.       Когда дверь кабинета за ними закрылась, отрезая от звуков окружающего мира, Намджун почувствовал, что вот теперь ловушка захлопнулась. Причем он сам в нее залез. Он молча расстелил на кушетке одноразовую простынь, вымыл тщательно руки, приготовил масла для массажа. И все это под непонимающим взглядом омеги, который действительно испугался, что его сюда позвали только для массажа. Но один лишь взгляд Джуна и его хриплое «раздевайся» развеяли все сомнения. Он быстро разделся до белья, при этом аккуратно сложив одежду на стуле. Под пристальным взглядом альфы улегся на живот, устроив лицо в специальном отверстии. Он отчетливо слышал рваный выдох позади и то, как щелкнул колпачок бутылочки с массажным маслом. Запах кокоса смешался с запахами возбужденной пары. Как только его кожи коснулись скользкие ладони, по телу пробежала дрожь. И пока Намджун разминал словно окаменевшее от напряжения тело, омега чувствовал себя воском, который плавит умелый огонь. Когда альфа оглаживал его бока, сжимая ладонями ребра, скользил по пояснице, он еле удерживал себя от стона, кусая сухие от горячего дыхания губы. Но едва его белье скользнуло по ногам вниз, не удержался и все-таки тихо простонал, чувствуя взгляд альфы на самом сокровенном. Осмелившись, чуть развел ноги, и тут уже была очередь альфы застонать. Намджун дрожащими от нетерпения пальцами раздвинул упругие половинки. От похоти помутился разум. Влажная от естественной смазки дырочка была такой манящей, она нетерпеливо сжималась под пристальным взглядом альфы и Намджун просто не выдержал. Он буквально зарылся лицом между ягодиц готового омеги. Тот только вцепился в края кушетки и беззвучно распахнул рот. Намджун давно, очень давно не спал с омегами, и уже успел подзабыть, как от них сносит голову. И сейчас от сладкого запаха, влажности и податливости он чувствовал, что сходит с ума. Юнги мелко дрожал, пока альфа жадно слизывал смазку. Когда тот оторвался от него, завозившись с собственными шортами и забрался сверху, просто зажмурился в предвкушении, приподняв ему навстречу бедра. Входя в горячее тело, Намджун закатил глаза от удовольствия. Ему сносило голову от того, насколько нетерпеливо его принимал Юнги, от того, что не приходилось партнера подготавливать пальцами и добавлять смазки. Можно просто взять и толкнуться под громкий жадный стон и начать двигаться, практически не давая ему привыкнуть, потому что это не особо требовалось. Природа все сделала за них, бери и пользуйся. И все было так правильно, так, как и должно быть. Намджун и не помнил, когда последний раз испытывал такое удовлетворение от самого процесса. Он брал омегу сильно, быстро, дергая его бедра на себя, запрокинув голову от удовольствия. Звук того, как его член входит во влажное нутро подгонял его к краю еще сильнее. Он был на пике своего возбуждения от запаха, вида хрупкого парня, ему так нравилось быть в нем, что он отчетливо понимал, что если ему перед смертью предложат последнее желание он, без сомнений скажет: «Трахнуть Юнги». Кончил безобразно быстро, едва успев вытащить и спустить на потную поясницу омеги. - Прости, прости, я сейчас… - зашептал, просовывая руку под Юнги, чтобы хотя бы подрочить ему, и с удивлением обнаружил, что его помощь не нужна. - Я все… - голос омеги был хриплым, - Как только ты вошел. И от этих слов Намджун почувствовал, что заводится вновь. Он все же слез с разомлевшего парня, вытер его краем одноразовой простыни, помог сесть. Когда хотел отойти, чтобы поднять с пола небрежно брошенные шорты, в его руку вцепились холодные пальцы. - Поехали ко мне? Юнги смело и решительно, без всякого смущения смотрел в лицо альфы, и тому показалось, что выбора ему не дают. - Поехали, - терять все равно больше было нечего.       Домой он вернулся только под утро. Джин не спал. Он в пижаме сидел перед телевизором, такой растрепанный и домашний, что при взгляде на него у Намджуна сжалось сердце. Бета только взглянул на замершего в дверях комнаты Джуна и вновь отвернулся к телевизору. - Иди в душ. От тебя воняет. ***       Хосок не помнил, чтобы друг хоть раз напивался так сильно. Он вообще никогда не был особым любителем алкоголя, но сейчас он практически не отрывался от стакана с виски, который Хосок едва успевал наполнять, а если тормозил, то получал порцию мата и обвинений в ненастоящей дружбе. Причину своей внезапной алкоголизации Чонгук объяснил, мягко говоря, вкратце. Просто пробормотал что-то вроде: «Он шлюха. Да они все шлюхи». И принялся накачиваться горячительным. А Хосок решил просто составить компанию, чтобы, при необходимости, отгородить от необдуманных поступков. - Я не понимааааю, - проговорил уже мало что соображающий Чонгук, повиснув на друге. Они устроились на удобном диване Гука. Рядом стоящий столик уже был завален бутылками и обертками от нехитрой закуски. Среди этого натюрморта затерялся стакан Хосока, к которому он едва притронулся, - Почему так? Я ж первый раз в жизни почувствовал, какого это – сходить с ума от человека. И я думал, он не такой. Он выглядел таким… благородным. А в итоге это все оказалось мишурой. Этот… Готов сосать старику, лишь бы его не турнули с нагретого местечка. Шлюха, блять. - Мне кажется, ты слишком предвзято относишься ко всей этой ситуации, - спокойно проговорил Хосок, - Не будь таким категоричным. Пока ты не знал о его муже, тебя же ничего не смущало, в том числе и факт его замужества. - Но я думал, это просто альфа! С которым они… Ну не знаю. Учились вместе, влюбились, поженились, - он потер лоб, пытаясь привести пьяные мысли хотя бы в подобие порядка, - Потом поняли, что юношеская любовь прошла и живут вместе просто по привычке. Поэтому и запах такой слабый, поэтому и глаза такие грустные. И думал, что если я смогу привлечь его внимание, то у нас есть шанс. Он бросит муженька и все получится. А тут… Понятное дело, докторишка не будет так рисковать. Хосок задумчиво покачал головой. Странно, но в пьяных изъяснениях друга действительно была логика. Отняв стакан у Чонгука, сделал приличный глоток, чтобы тому досталось меньше. - Думаю, не все так однозначно, - проигнорировав потянувшуюся за стаканом руку, отставил его на столик рядом со своим. Чонгук недовольно фыркнул. - Не все так однозначно, - передразнил он, и неожиданно стал серьёзным, - Я просто хотел его. Не трахнуть, а как бы... Нет, ну и трахнуть, конечно, - как-то горько усмехнулся. – Но мне с ним было так тепло. Каждую секунду. Даже когда он был холоден ко мне, - Чонгук уткнулся лбом в плечо друга, крепко зажмурившись, - Вот что мне делать? - Поговорить, как минимум, - просто ответил тот, легко похлопав альфу по бедру. - Н-да, - задумчиво пробормотал Чонгук, - Как думаешь, мы в похожих ситуациях? - Нет, - резко проговорил Хосок, - Не в похожих. Чимин не отвечал ни на его звонки, ни на сообщения. Хотя в них не было ничего особенного, просто банальные вопросы о настроении, о том, как прошел день, пожелания доброго утра и спокойной ночи. И все сообщения остались проигнорированными. И альфу просто ломало. Он не мог забыть ту их единственную близость, ему снился каждый момент, отложившийся в подсознании. Было практически невыносимо осознавать, что тот момент, который произошел между ними во время съемки, так много значил для него самого, и был ничем для желанного омеги. Для того это наверняка было просто обыденностью – переспать мимоходом с кем-нибудь приглянувшимся, и забыть на следующий же день. Неприятно осознавать, что ты просто один из многих. Но Хосок не хотел быть таким. Он хотел стать для Чимина особенным, тем, кого бы тот хотя бы запомнил. И просто так сдаваться не собирался. Но так же отчетливо понимал, что для Чимина основополагающим фактором успешных отношений являются деньги. Собственно, тот этого и не скрывал. А деньги у Хосока водились не так часто и не в том количестве, которое могло бы привлечь строптивого омегу. И от этого становилось еще более неприятно.       Из тяжелых раздумий его вырвал завозившийся рядом альфа. Сначала Хосок не понял, чего хочет от него друг, который потянулся к нему. На мгновение показалось, что тот хочет рассказать какой-то стыдный секрет, но Чонгук неожиданно прижался влажными губами к губам ошарашенного Хосока. Он пару секунд пытался осознать, что происходит, а когда пьяный друг попытался протолкнуть в его сжатый рот язык, оттолкнул со всей силой, так, что довольно крепкий парень перелетел через подлокотник дивана и с глухим стуком приземлился на пол. - Охуел? – Хосок зло утер рот рукавом, - Совсем охуел? В ответ послышался истеричный смех. Хосок быстро пересел на другой конец дивана и посмотрел на лежащего на спине Чонгука, который хохотал, как сумасшедший. Даже лицо раскраснелось как-то нездорово. - Ты чего, белочку поймал, придурок? – снова спросил Хосок и довольно ощутимо похлопал друга по горячей щеке. Когда тот попытался поцеловать еще и ладонь, Хоби хотел уже пустить в ход ноги. - Я просто хотел немножечко тепла, - все еще с ненормальной улыбкой просто ответил Чонгук и капризно сложил губы, откровенно пытаясь казаться милым. - Идиот, - раздраженно выдохнул Хосок и откинулся на спинку дивана, глядя в потолок. У друга явно немного крыша съехала на фоне его влюбленности. А пьяный мозг выдал отличную идею, как унять душевную боль. Хосок не относился, конечно, к этому серьезно, но был откровенно раздражен. У него самого проблемы с личной жизнью, но он же не пытается лезть к любому теплому телу рядом. А Чонгук… Ладно, они разные просто. Тот всегда был больше «о теле». И это не делает его плохим. Он просто перепил. Заметив, что истерика сошла на нет, Хосок вновь перевел взгляд на друга. - Успокоился? - Ага, - Чонгук лежал, закрыв глаза и сложив руки на животе. - Спать? - Спать. Хосок помог Чону подняться, довел до спальни, даже помог раздеться. Уложил на постель, небрежно накрыв одеялом, и уже через пару секунд услышал сопение заснувшего парня. Сам он хотел пойти домой, но быстро передумал – сил почему-то не осталось совсем. Хосок устроился на диване, подложив под голову сложенную куртку. Но перед тем как уснуть, решил проверить телефон. Среди всех оповещений, его внимание приковало только одно сообщение: «Мне нужна фотосессия».