❈ ═══════❖═══════ ❈
Аэропорт «Париж-Шарль-де-Голль». Ночь. Борт частного самолёта находится на запасной полосе из-за внезапных погодных условий — сверхсильного тумана, не позволяющего произвести посадку и высадку любых пассажиров, даже самых богатых и знаменитых.
Корейский исполнитель, обладатель миллиардной аудитории поклонников по всему миру, Ким Тэхён, сейчас совершенно растерян. Находясь на борту собственного самолёта, он не знает, что делать в этой щепетильной ситуации. Личный пилот, внезапно сорвавшись со своего кресла, вжимает его тело сильными руками в стену кабины. Тэхён опускает глаза ниже и охает, когда в полумраке ночи и свете разноцветных датчиков панели управления видит чужое возбуждение на расстоянии всего нескольких сантиметров от себя. Ткань синих фирменных брюк в области паха выпирает настолько, что невозможно отвести взгляд от очевидно внушительного размера под ней. Певец неуместно для самого себя на секунду фантазирует и шумно сглатывает, прикусывая изнутри нижнюю губу. — Что, твою мать, Вы творите, Чон? — Тэхён «берёт себя в руки» и впервые говорит шёпотом. Отчеканивая, произносит каждое слово немного испуганно, не так дерзко, как обычно привык. На секунду поднимает взгляд и тут же стыдливо опускает. Маска нахальства и превосходства слетает, на мгновение обнажая ранимую сущность. Ранимую, но не беззащитную. В ответ мускулистый мужчина расплывается в дерзкой нахальной ухмылке, а после издаёт звук, похожий то ли на сдавленный скулеж, то ли на рычание, сглатывает вязкую слюну и начинает приближаться. Настолько близко, что Тэхён забывает, как дышать, и, кажется, даже собственное имя на секунду забывает. Чонгук вне себя. Слова певца непривычной нежностью тембра лишь усугубляют патовую для обоих ситуацию. Пилот прекрасно понимает, что будет с ним за дерзость, но больше не в силах сдерживаться. Цепи здравомыслия, что сковывали его все эти месяцы, уже давно положены к полуобнажённым длинным ногам в белых носочках. Его не пугают ни скандалы, ни многочисленные суды, ни даже возможный тюремный срок за домогательства. Ведь Тэхён — нереальный, чертовски сексуальный парень, дерзкий, необузданный и нахальный, умопомрачительно красивый, особенно сегодня, в этих коротких леопардовых шортах, белой полупрозрачной майке и таком же, как шорты, халате нараспашку. А чего только стоит дьявольски соблазнительный голос певца, который звучит до безумия прекрасно, обволакивая бархатным тембром, приятным до мурашек, словно мягкий шёлк. Его будто создал сам Сатана. Певец смотрит в затуманенный взор напротив, внешне до дрожи пугаясь таких резких изменений в человеке, с которым знаком уже год, и дёргается в сторону в попытке сбежать. В этих антрацитовых глазах дикое животное желание. Тэхён никогда раньше не видел ничего подобного, никогда не видел Чона таким злым, и от этого страшно. Настолько страшно, что по телу горячей волной расходится жар от смущения, сжигая дотла. — Куда же ты собрался? — низким спокойным басом саркастично произносит пилот, когда тот предпринимает попытку высвободиться. Он резко дёргает Тэхёна за тонкое запястье обратно на себя, хрупкое тело падает в объятья, но брюнет не оставляет попыток покинуть злосчастную кабину, в которую минутами ранее сам зашёл, чтобы узнать: где, чёрт возьми, все бортпроводники и какого хуя пилот уже час не объявляет о взлёте. Ну и что, что Тэхён нагрубил? Он тут хозяин, и это его привычные манеры, а Чонгук — лишь подчинённый. Отчего же тогда хозяин жизни чувствует сейчас себя ланью в сильных лапах хищника? Чонгук почти на десять лет старше его, выглядит намного крупнее по сравнению со стройным Тэхёном, который в силу профессии постоянно сидит на диетах. Пилот Чон — гора мышц, форма совершенно не скрывает мускулистых рук. Одна из ладоней, что сексуально увита венами, сейчас горячим касанием нахально ведёт по упругой, гладкой, нежной коже бедра, задевая и задирая выше и так доне́льзя короткие шорты. — Отпустите меня, чёрт возьми! — шипит от боли и ярости Тэхён, отворачиваясь, но тут же стреляя гневным взглядом в глаза напротив. — Я вызову полицию, и вас посадят за домогательство! Попрощаетесь с профессией пилота, если сейчас же не прекратите! Гарантирую вам тюремный срок! — Тсс… — руку с ягодицы мгновенно перемещает на лицо, касаясь губ и большим пальцем накрывая их в немом жесте молчания. — Довольно трепаться, сладкий. Я долго терпел твои выходки, нахальство и хамство. Пора бы тебя уже заткнуть, — Чонгук скользит подушечкой большого пальца по пухлым губам, размазывая бальзам с них по линии челюсти и щекам. Подносит фалангу к своему рту, касаясь языка, — Сладкий, — кивает в подтверждение. Чонгук переводит возбуждённый взгляд на пленительный объект, резким движением ныряет рукой в длинные волнистые волосы и стягивает их в кулак на затылке. Насильно подталкивая к себе парня, пошло целует, сминает и покусывает красивые и сочные губы. Смакуя, вторгаясь горячим языком в чужой рот, постанывает в долгожданный первый поцелуй. Переносит широкие ладони на пылающие щёки парня, впечатывается грубее в пухлые губы требовательным поцелуем, окончательно выбивает из груди Тэхёна весь кислород. Мужчина целует бесцеремонно, раздвигая дрожащие от волнения губы певца, проскальзывая языком внутрь, несдержанно покусывая мягкую кожу. Тэхён теряет себя, жалостно стонет и прижимается к телу мужчины. Замирает, а в животе словно миллиарды бабочек, что так предательски щекочут внутренности, вызывая желание сдаться, подчиниться чужой воле. Он весь дрожит: его ноги, тонкие запястья, даже губы дрожат, а низ живота мгновенно сковывает адским желанием. Тэхён обращает свой взор на объект презрения. «Красивый…» — затаив дыхание, не моргая, смотрит на прикрытые глаза целующего человека и долго решает: поддаться соблазну или нет. И лишь на секунду замерев, как в замедленной съёмке, позабыв, как дышать, он всё же приходит в себя. Хлёстким ударом свободной руки даёт пощёчину, напоследок царапая лицо пилота чуть отросшими ногтями. Упираясь что есть силы, ногами в пол, скользит, отталкивается и, с трудом отвернувшись от мужчины, резко вырывает свою руку из стальной хватки. Пилот отвлекается на боль и, смеясь, всё же отпускает парня. Подходит к зеркалу, закреплённому на стене, и видит, что на лице теперь красуется небольшая ссадина — подарок от строптивого котёнка. — Коготки показываешь, сладкий? — усмехается шатен, по-прежнему смотрясь в зеркало. Толкает язык за щеку и, за секунду меняясь в лице, резко разворачивается и идёт следом за Тэхёном по салону между белых кожаных сидений бизнес-класса. — Думаешь, можешь разгуливать по самолёту в коротких шортах, хамить мне и ничего тебе за это не будет? — хрипло произносит и наблюдает с усмешкой, как парень пытается открыть первую дверь, но, потерпев полный провал, бежит по салону в конец самолёта, к следующей. — Даже не пытайся, котёнок, мы здесь одни, и пока туман за бортом не рассеется, никто сюда не подъедет, ни один человек не поднимется на борт и не побеспокоит нас. Ты допустил ошибку, приехав на рейс раньше положенного, Ким Тэхён…❈ ═══════❖═══════ ❈
Уже год, как Чонгук находился на должности пилота у суперзвезды. Триста шестьдесят один день и три часа, как он, помимо работы, выполнял глупые поручения артиста, терпел хамство и неуважение. Доходило даже до того, что Тэхён откладывал вылет на несколько часов, беспардонно меняя расписание целого аэропорта, просто потому, что хотел, просто потому, что мог. Чонгук не понимал. Считал певца избалованным судьбой, в то время как самому приходилось браться за дополнительные лётные часы, чтобы помогать материально родителям. Певец казался ему незрелым и безрассудным…❈ ═══════❖═══════ ❈
Тэхён чертовски устал от длительных гастролей во Франции, от раутов и фотосессий. Неделя была дьявольски напряжённой. Но сейчас, будучи вновь пойманным и прижатым в проходе самолёта между хвостовой частью, где располагается спальня певца, и основной, энергия с новой силой бурлит в его крови. Чонгук догоняет его, иначе не может быть. Тэхёну не сбежать, не сегодня. Слишком велик соблазн. Обстоятельства благоволят пилоту, ниспослав как нельзя кстати спустившийся на аэропорт «Париж-Шарль-де-Голль» непроглядный туман. — Где же ваш острый язычок, господин Ким?! — нахальный голос вырывает певца из мыслей, — Где же саркастичные шутки?! Куда же подевалась вся ваша смелость? Я уже соскучился, котёнок, по твоим: «Эй ты, принеси вина!» или «Отнеси мои сумки», — возбуждённый голос Чонгука звучит игриво и хрипло, в то время как одна ладонь вновь возвращается на свое законное место, поглаживая мягкую, нежную кожу ягодицы под кромкой шорт, другая же касается шеи, большим пальцем проводя и надавливая на кадык парня. — Давай-ка поиграем с одной из твоих игрушек, которые ты постоянно возишь в сумке? — шепчет прямо на ухо певцу. Откуда он знает? Чонгук опускает глаза вниз, замечая, как некогда нахальный парень сводит колени вместе, и ухмыляется, убеждаясь в своих догадках. — Что же ты, котёнок? Неужели боишься меня? Мы же с тобой так близко знакомы, — рука мужчины соскальзывает с шеи и больно хватает певца за челюсть, когда тот вновь хочет отвести взгляд. Тэхён молчит, долго молчит, покусывая аппетитные губы, всё так же сжимая вместе свои колени. Тихо скулит, закатывая глаза, когда Чонгук нахально проводит носом по сонной артерии, пульсирующей под кожей. Больно сжимает челюсть, но так чертовски приятно касается шеи. — А я было решил, что ты намного строптивее, котёнок, — ухмыляется, прижимаясь к паху Тэхёна своим. — Я же чувствую, что ты тоже хочешь меня, — обхватывает рукой выпуклость на шортах. — Теперь всё встало на свои места, господин Ким… — победоносно улыбается и, отстраняясь, смотрит на певца. Тэхён в ужасе открывает глаза, тут же упираясь в дьявольски томительный взгляд мужчины, и пристально смотрит, пока собственные пылающие от стыда щёки ещё сильнее наливаются румянцем. — Кто разрешал котёнку на меня смотреть? Он понял… Он, чёрт побери, всё понял… Тэхёна сковывает страх, всё тело молниеносно немеет и будто превращается в ватное колючее облако. Одна фраза, парализующая в ужасе всё его тело, означает, что человек перед ним в теме. Сейчас для Тэхёна два пути, два решения: сопротивляться до ссадин и синяков, не позволить воспользоваться собой или поддаться напору и страсти, что отдаёт с лихвой этот мужчина. Но уступить — значит изменить себе, своим принципам, с которыми певец живёт по сей день: люди, окружающие его — лишь слуги, а он — Господин. Никто не смеет вот так обращаться с ним. За такую дерзость Тэхён готов уничтожить любого, но не Чон Чонгука. — Простите, — тихо произносит певец, задыхаясь оттого, что сердце срывается на бешеный ритм. — Что ты там бормочешь? — разжимает пальцы на щеках, приближая ухо ко рту Тэхёна. — Повтори-ка! — голос холодный, грубый, но чертовски сексуальный, как и тёмные глаза, способные заживо поглотить свою жертву. — Простите, хозяин… — произносит чуть громче, но всё ещё задыхаясь и будто опасаясь собственных слов, как неразорвавшейся бомбы, или что кто-то посторонний их услышит, хотя кроме них в самолёте никого нет. Тэхён внешне выглядит напуганным, в ужасе от самого себя, что рискнул всем, открылся человеку, хотя не делал этого никогда в жизни. Глаза его слезятся, ему сейчас безумно страшно. Когда Чонгук всё понял о нём? Певец не позволял к себе никому приблизиться настолько близко, никогда не рассказывал ни одному из своих малочисленных любовников о сексуальных предпочтениях, всю жизнь экспериментируя самостоятельно, а втайне мечтая о доминанте. И вот грёбаные мечты так неожиданно сбываются. Мужчина перед ним чертовски горячий, подавляющий, кажется, дотронься и обожжёшься. Тэхёна хочется съесть, настолько этот парень аппетитный. Пилот в наслаждении прижимается вплотную, целует страстно, остервенело вылизывая языком и опаляя жарким дыханием истерзанный рот. Ему отвечают, и по всему переднему отсеку воздушного судна мгновенно разносятся влажные чмоканья и стоны вперемежку с рычанием. Чонгук целует агрессивно, жадно, сплетая свой настойчивый язык с робким тэхёновым, не позволяя опомниться ни на секунду. Для Тэхёна больше нет пути назад. Чонгук не позволит, но парень удивляет его. — А что, если нас застукают? — испуганно произносит Тэ. Сердце в груди стучит набатом, губы горят, а сам он чувствует себя Алисой, падающей на всей скорости в кроличью нору. — Не бойся, котёнок, — гладит по волнистым волосам, — рейс перенесли на два часа, сюда никто не поднимется. Глупый кролик попался в логово хитрого лиса. Тэхён подаётся назад, хочет возмутиться в своей привычной стервозной манере, но вот это чонгуково «Котёнок» сбрасывает всю надменность, превратив его в безвольную лужу, а точнее — в того самого котёнка. Кажется, Чонгук отчётливо осознаёт, куда «бить». — Да, хозяин… — всё так же робко, шёпотом, не смея поднять глаз. Чонгук отстраняется, грубо, резко расстёгивает свою идеально выглаженную рубашку, вынимает заправленные края из синих брюк. Неожиданно нагибается и подаётся вперёд, тараня плечом бедро Тэхёна. Певец ахает и в момент, когда земля закружилась, хватается за мускулистую спину. Всё вокруг переворачивается с ног на голову, когда его водружают на плечо с такой лёгкостью, будто он ничего не весит. Чонгук несёт его в конец основного салона, туда, где располагается большая мягкая двуспальная кровать. Тэхён обхватывает голую талию мужчины, задрав рубашку, и только ещё больше краснеет, глядя на аппетитную упругую задницу пилота. Он даже не успевает обдумать последствия собственных действий, как понимает, что уже губами льнёт к ней, кусает через брюки за мясистую плоть. Чонгук шипит от резкой колющей боли, и его ладонь тут же звонко приземляется на пухлую попку певца. Тэхён стонет от шлепка, напрягая пресс и выгибаясь в спине, оставляя после себя мокрый след от губ и слюней на ткани брюк. Злорадно улыбается, ведь от такого укуса синяк гарантированно будет. Дыхание сбивается, ведь стояк приятно упирается в мощное плечо пилота. — Плохой котёнок… Мне придётся тебя наказать! — строго произносит Чонгук, входя в спальню и закрывая на всякий случай дверь. Мера предосторожности, хотя он предусмотрел всё. Ни за что не допустит, чтобы тайну его Тэ кто-то узнал, и тому угрожала бы опасность. Комфорт его начальника превыше всего. — Да, хозяин, простите… Я заслужил наказание, — говорит игриво Тэхён, немного осмелев в предвкушении, когда Чонгук ставит его резко на пол. Ноги сами подкашиваются. Пилот успевает поймать в объятья, ловя на себе фальшиво-робкий взгляд в полумраке спальни и свете приглушённых ламп, на дне зрачков парня словно черти играют в покер. Чонгук неотрывно смотрит на Тэхёна, который медленно опускается перед ним на колени, и понимает, что не только не ошибся, но и не осознал масштаб, насколько тот зависим от подчинения. Его котёнок такой сладкий, смирно сидит на своих коленочках, опустив голову вниз и подняв ладони тыльной стороной вверх, весь готовый к наказанию, и даже осознанно намекнув, к какому именно. — Маленький бесстыдник… — хитро щурится, облизывая губы, — Что, думал, я не узнаю, какие игрушки ты возишь с собой из рейса в рейс? Где та коричневая кожаная сумка с платком на ручке? — За кроватью, хозяин. — Хороший мальчик. И мой тебе совет: впредь получше следи за своими вещами. Твои игрушки мог увидеть кто-то другой! Понимаешь?! Что бы ты тогда делал?! — Простите, хозяин… Спасибо! Впредь буду лучше следить за вещами. Чонгук небрежно сбрасывает свою рубашку с плеч и откидывает на пассажирское кожаное кресло с другой стороны от кровати, нагибается и поднимает с пола ту самую ручную кладь, не заметив хитрой улыбки на лице Тэхёна. Достаёт чёрную шёлковую ленту, а также много других предметов и, спрятав их за спиной, возвращается к певцу. — Послушный котёнок, глаза не поднял, даже когда я снял рубашку. Но чтобы не было дополнительного соблазна, я тебе их завяжу. Сильные, красивые руки, усеянные тату, скользят по лицу и зарываются в волосы, Чонгук опускает ленту на глаза и не слишком туго завязывает узел на затылке. Тэхён дышит прерывисто; это не похоже на страх, скорее — сильное возбуждение и предвкушение. Пилот снимает с плеч Тэхёна тонкий шёлковый леопардовый халат, а следом и футболку. Кожа нежная, как бархат, загорелая, а в местах, которых касается Чонгук, покрывается мурашками. Ему Тэхён видится ёбаным фарфоровым принцем, сидящим полуобнажённым вот так перед ним. Оглаживает руками стройное красивое тело, чуть задевая вставшие соски. Безумно хочется его сейчас взять на руки и повалить на постель, поддаться животной страсти, но это он затеял эту игру и должен следовать правилам. Тэхён не видит, но слышит отдаляющиеся шаги, шорох и снова шаги, но уже обратные — к себе. Сердце заходится гулко и часто. — Ты доверяешь мне? — Я доверял тебе свою жизнь целый год. А сейчас, хозяин, доверяю своё тело, — робко произносит. — Нам нужно придумать слово… — Нет, не сегодня, котёнок, — глубокий вздох. — Ты слишком плохо себя вёл… Тэхён неожиданно чувствует жгучий удар по кончикам пальцев одной руки, следом — по второй. Стонет громко, протяжно. Чувства смешиваются в гремучий коктейль. Жжение пальцев пропускает электротоки по всему телу. Чонгук достаёт кожаный чёрный стек. — Как ты себя чувствуешь? — Хорошо… Ах! — стек после этих слов резким ударом опускается на сосок, второй, следом — на рёбра. — Х-хозяин, а-ах! Спасибо! — шипит от боли. — Умный маленький котёнок… Расскажи-ка мне, пока я развлекаюсь, почему ты себя так плохо вёл? И как давно я тебе нравлюсь? — Чонгук становится сбоку от сидящего на икрах парня. Стек хлёсткими ударами проходится по вздрагивающей спине. Он знает, что нравится ему… Да, Чонгук нашёл в прошлый полёт своё фото в этой самой открытой сумке вместе с недетскими игрушками. И пока его котёнок рассказывает о том, что тайно влюблён в пилота уже давно, стек обжигающими ударами проходится по телу, оставляя следы. Чонгук не прерывает наказание, лишь на мгновение останавливается, чтобы надеть на парня ободок с милыми кошачьими чёрно-серыми ушками. Тэхён стонет, член сильно упирается в дизайнерские шорты. Возбуждение граничит со стыдом и болезненными ощущениями. Спустя некоторое время, по завершении признания, мужчина останавливается, неспешно рассматривая парня и медленно скользя стеком от скулы к губам. — Оближи. Тэхён послушно проходится мокрым языком по плотной коже, шумно выдыхает, когда тот скользит дальше по телу, оставляя влажную дорожку, доводя до мурашек. Стек медленно спускается к торсу, ниже, задевая бугорок на шортах. — Ты усвоил урок, котёнок? — М-м! Да… — стек ударяет по проекции возбуждённой головки. — А-ах! Да, хозяин! Я больше не буду дразнить вас. Тэхён чувствует горячую ладонь на своём бедре, а другую — на рёбрах, и это так потрясающе — нежная ласка после холодного, обжигающего болью стека. Чонгук помогает подняться на ноги и медленно стягивает шорты, высвобождая пульсирующий член, а под ними даже нет белья. — Развернись. Чонгук встаёт на колени, упиваясь, сминает до синяков сочные ягодицы своими сильными ладонями, покусывая обе половинки и зализывая следом места укусов. Тэхён, томно постанывая, не смеет к себе прикоснуться, пока мужчина раздвигает его ягодицы и жадно мажет горячим языком, лаская красивую узкую дырочку. — Котёнок подготовлен?! — с удивлением произносит Чонгук, замечая податливость мышц. — Развлекался перед тем, как прийти ко мне в кабину? — Да, хозяин… А-а-х! Чёрт! Чонгук давит на сфинктер, медленно пропуская указательный палец в расслабленное отверстие. Усаживается поудобнее на свои ноги, пока проникает внутрь, ласкает и посасывает кожу ягодиц. Переходит обратно к промежности и жадно вылизывает Тэхёна, другой рукой касаясь головки напряжённого члена. Заменяет палец своим ртом и вторгается кончиком языка в анус, срывая громкие стоны с чужих губ. Утыкается лицом сильнее, напряжённо вылизывая, почти мычит от удовольствия, чувствуя, как Тэхён подаётся навстречу, сам насаживается на язык. Толкается глубже в растянутую и подготовленную дырочку. Слюны становится так много, что она стекает по бёдрам певца, подбородку Чона и капает на пол. Пилот, как изголодавшийся тигр, наслаждается парнем с закрытыми глазами, сжимает бёдра руками, жадно вылизывая отверстие с хлюпающими звуками. Спустя время отрывается с трудом, целуя поочерёдно покрасневшие от пальцев ягодицы. Тэхён пытается вспомнить, как дышать, но тут же чувствует, что к входу приставляют что-то холодное, влажное и твёрдое. — Тебе не помешает хвостик, раз кошачьи ушки уже есть, — Чонгук проталкивает анальную пробку внутрь, а снаружи остаётся милый пушистый чёрный хвост, щекочущий Тэхёну бёдра. Мужчина проходит к кровати, устраиваясь на мягких, словно облако, подушках и белом одеяле. Тэхён слышит звон железа. — Ползи на звук, малыш, — лязганье наручников повторяется. Тэхён опускается на колени, его чёрно-серые ушки идеально сидят на голове, а вот повязка на глазах всё же мешает. Он вслепую ползёт на ощупь по полу, ища край кровати, пока хвостик двигается из стороны в сторону. Взобравшись на кровать, Тэхён выгибается, имитируя кошачью нерасторопность и потягивания, прежде чем подойти к своему хозяину. Находясь уже рядом, сбоку от мужчины, ожидая дальнейших приказов, понимает, что рук касается нечто холодное и такое знакомое. Наручники моментально сковывают тонкие запястья, резким движением тут же поднятые над головой так, что Тэхёну ничего не остаётся, как упасть лицом в одеяло и выпятить свою аппетитную попку, максимально прогнувшись в спине. Чонгук лежит рядом, наслаждаясь видом в свете приглушённых ламп. — Достаточно ли сильно? — горячий шёпот в районе шеи заставляет Тэхёна ещё сильнее выгнуться от возбуждения, а руки, скользящие по коже вдоль позвоночника всё ниже к бёдрам, вызывают волну мурашек. Торс сковывает напряжением, Тэхён резко и возбуждённо выдыхает воздух из лёгких и забывает на мгновение, как дышать. Чонгук целует покрасневшую кожу рёбер и спины певца, проводя мокрым языком по ещё разгорячённым ударами покровам, следом дует, и Тэхён разнежено извивается, тихо и протяжно поскуливая. — Хозяин, агх! М-м-м! Чонгук улыбается, внутренне мурчит, как лев, от удовольствия, после, пододвигаясь, возвращается к губам певца и целует, страстно покусывая. — Могу ли я пригласить тебя на свидание? — внезапно интересуется Тэхён. — Это шутка? Не говори ерунду… — мужчина отстраняется. Певец поджимает губы, где-то внутри больно колет. — Конечно, можешь, и больше не спрашивай такие глупости сейчас, а то мне придётся вновь тебя наказать. Тэхён кивает и улыбается, а Чонгук больно кусает его за плечо. — Простите! Я хотел сказать, хорошо, хозяин, и спасибо… Чонгук приподнимается, касается пробки рукой, имитируя толчки, другой — ровного возбуждённого члена, лаская парня с двух сторон. Тэхён сбивчиво стонет, приподнимает таз и вновь опускает, поочерёдно толкаясь в кулак членом и насаживаясь на пробку. Мягкий и громкий с придыханием звук, который он больше не в силах сдерживать, вырывается из лёгких. Чонгук, слыша это, больше не может терпеть собственную тянущую боль в паху. Второпях стягивает с себя брюки, потому что этого парня хочется до безумия. Снимает повязку с глаз Тэхёна и аккуратно переворачивает его на спину. — Вот же, блять, — тихо скулит парень, — какого чёрта ты такой охуенный?.. Тело Тэхёна раскаляется до предела, а сердце безудержно колотится в груди от смущения, перед ним настоящий аполлон. Накачанное загорелое тело с рельефными мышцами, руки в чернильных узорах безумно манят прикоснуться, но Тэ не может ослушаться и поддаться искушению дотронутся. Он обязательно рассмотрит тело Чонгука, каждый его миллиметр, но позже. Большими пальцами Чонгук скользит по изящным ногам до впадинок на бронзовых бёдрах, оглаживает кожу паха, и в Тэхёне с новой силой бурлит возбуждение, превращая всё тело в камень. Член становится ещё более мучительно, болезненно твёрдым. Тэхён, потерявшись в своих ощущениях, чувствует жаркое дыхание на плоти, следом касание мягких губ на головке. В яром стоне он извивается под мужчиной, то и дело задевая пробку в анальном отверстии, кончик которой попадает по простате, заставляя ещё больше дрожать. Его спина и бёдра катастрофически напрягаются, когда горячие влажные губы начинают скользить по члену. Тэхён полностью утопает в наслаждении, звеня наручниками об изголовье кровати. Так хочется опустить, пусть и скованные, руки на мягкие волосы пилота, зарыться пальцами, ощущая мягкость локонов, собрать их в тугой кулак и притянуть ближе, погрузиться глубже в горячую глотку, ощутить её глубину, но хозяин рассердится. Певец не хочет больше наказаний, хочет кончить, но не смеет без разрешения. Чонгук, расположившись удобно между его ног, снова играется с пробкой, потирается щекой о мягкую, гладкую кожу паха и принимает глубже, будто читая мысли, постанывает и причмокивает губами оттого, какой его мальчик вкусный. Бёдра Тэхёна снова и снова напрягаются, а головка члена толчками касается горла мужчины. От нетерпения слёзы катятся по щекам, и Чонгук это замечает. С чмоком отстраняется от члена, касается большим пальцем влажной головки, дразнит парня, и всё тело того, кажется, содрогается в предоргазменных конвульсиях, напрягается и вибрирует. Чонгук садится на пятки перед ним, поглаживая торс, не в силах перестать наслаждаться видом обнаженного ангела. — Ты прекрасен, — говорит правду. Тэхён действительно подобен чёрному падшему ангелу. — С-спасибо… — хрипло шепчет певец, прикрыв в предвкушении глаза. Подаётся навстречу каждому касанию, всем телом желая прильнуть к месту, где касается его рука Чонгука: трепещущей груди с твёрдыми, как бусины, сосками. Задевая эти места, Чонгук слышит жалобный стон и дуреет от того, как Тэхён кусает нижнюю губу. Ведёт по впалому животу, который дрожит под пальцами, втягиваясь ещё больше, по гладкой ноге Тэхёна, уложив которую на плечо, целует от бедра и ниже, оставляя после себя влажную дорожку, мягко поглаживает рукой щиколотку и ступню, поцелуями-укусами доходя от внутренней стороны бедра до самой лодыжки. Рыча от удовольствия, ведёт языком по пальчикам, погружая их во влажный рот и посасывая один за другим, прикусывая нежно подушечки. — Боооже, — выстанывает Тэхён, изгибаясь до хруста. — Чон, я, я так сейчас кончу. — Тогда я тебя накажу и, поверь мне, тебе это не понравится, — рычит пилот, опуская ноги певца, и с грацией льва вновь поднимается к шее. Покрывает её беглыми короткими поцелуями, а затем шепчет на ухо: — Пора освободить тебя, — Чонгук придвигается к его запястьям, закинутым над головой, и освобождает их, услышав под собой скулёж. — Разреши, хозяин… — Только удостоверившись, что Чонгук не против и не накажет Тэхёна за своевольность, певец, ёрзая, меняет позу, укладываясь головой между ног мужчины. — Вот же чёрт! — сдавленно шипя, произносит Чонгук. Тэхён жадно вбирает член мужчины в свой рот, с аппетитом причмокивая и издавая пошлые звуки от удовольствия, разнося вибрацию по всей длине. Ему еле хватает выдержки, чтобы не поместить свои освобождённые и затёкшие руки на бёдра и торс Чонгука для того, чтобы с жадностью упиваться восхитительным телом. Сжимая кулаки, Тэхён скулит. — Хороший, послушный. Чонгук практически полностью садится на лицо Тэхёна, входя грубо и глубоко в рот, растягивая горло с каждым движением, пока слёзы того катятся по щекам, пропадая в смоляных волосах. Несмотря на всю грубость, с которой Чонгук трахает его глотку, Тэхён даже не думает отталкивать, подавляя рвотный рефлекс и жадно хватая носом воздух. Чонгук наслаждается, мыча от удовольствия, неотрывно смотрит на Тэхёна, на влажный от слюны рот, в котором пропадает его внушительных размеров член, на прилипшие ко лбу влажные пряди волос, на подрагивающие ресницы и скатывающиеся слёзы. Чонгук упивается толчками и хрипящими звуками, чмоками, с которыми Тэхён так старательно делает горловой минет. Спустя время пилот полностью вытаскивает член, слушая сбивчивые сильные вздохи Тэхёна, и, пока его мальчик приходит в себя, влажным членом водит по губам и кончику шаловливого языка, размазывая слюну и смазку по щекам, любуясь прекрасным заплаканным лицом. — Ты был таким послушным… Чонгук встаёт, чуть наклоняется, доставая из-под подушки заранее приготовленную смазку и, оглаживая тёплыми руками живот, спускается ниже к ягодицам и медленно тянет пробку, а после резко входит в сжимающееся колечко двумя длинными пальцами в густой смазке. Тэхён вздрагивает и продолжает затуманенным взором обводить лицо объекта обожания. Чонгук такой красивый, со стекающим с висков и лба потом, с этим чёрным, как ночь, взглядом, полным похоти, обожания и желания. Тэхён чувствует себя в безопасности, но когда входят уже три длинных пальца, желание накаляется до предела, выбросив все мысли из головы, кроме стремления получить долгожданный оргазм. — Пожалуйста, пожалуйста… — беззвучно шепчет Тэхён одними губами, ощущая, как кончики пальцев касаются простаты. Он хочет глубже, ещё, чтобы Чонгук заполнил его собой до упора. И пилот вынимает пальцы, остатки смазки на них растирает по своему члену и заглушает недовольный возглас Тэхёна поцелуем. Не глядя, выдавливает ещё густого геля, растирает по члену и, приподняв парня чуть выше, медленно опускает на приставленную ко входу головку. Тэхён на мгновение застывает, ощущая волну мурашек от поясницы до плеч, короткими ноготками впивается в сильные руки и, в экстазе от ощущений, царапает кожу, выстанывая имя пилота, так медленно, тягуче и возбуждающе тихо. А за ним глубокий, отчаянный стон вырывается из грудной клетки, когда Чонгук входит, заполнив полностью. Пилот рычит, и Тэхён, не в силах больше сдерживаться, сжимает волосы Чонгука, за что получает по аппетитной пухлой заднице размашистый шлепок, от звука которого закладывает уши. Тэхён, запрокидывая голову, волнообразными движениями насаживается на член до основания и ещё громче стонет сладким голосом: — Чонгук-и, я больше не могу! — за что получает новый удар, уже по другой ягодице. — Прости… Хозяин, я так хочу кончить, — смотрит на пилота взглядом, полным неги. Растрёпанный, с прилипшими от пота прядями волос на лице и кошачьих ушках. Чонгук никогда в жизни не видел ничего сексуальнее. — Хороший котёнок, — игриво произносит, касаясь покрасневшей от стека кожи вокруг сосков, массируя и сжимая их, пока Тэхён размашисто насаживается на член и гортанно стонет, откинув голову. — Я давно хотел кое-что сделать… Чонгук, подхватив парня под бёдра, встаёт с кровати и несёт его через весь салон в кабину пилота, трахая жадно на весу. Чонгук делает глубокий и шумный вдох, усаживаясь в холодное кожаное кресло за приборной панелью пилота, и ощущает, как мышцы рельефного пресса напрягаются, когда его мальчик вновь начинает ёрзать на члене. — Красивый котёнок, — гладит нежно щёку. — Хочу, чтобы ты повернулся и нагнулся, — шепчет Чонгук на ухо, облизывая и засасывая мочку. Котёнок, томно постанывая, сбавляет темп, неохотно слезает с коленей и хмурит брови, задумываясь, куда среди сотен этих разноцветных датчиков он может поставить руки; места катастрофически мало. Тэхён аккуратно сжимает кромку приборной панели, расставляя ноги так широко, как позволяет место старшего пилота, смотрит в лобовое стекло, но из-за ночи и непроглядного тумана ничего не видит, даже взлетную полосу. Чонгук, выцеловывая и вылизывая каждый сантиметр спины, начиная от поясницы, поднимается к шее и входит на всю длину члена в растянутый анус. Его дыхание сбивается, и напрягается каждая мышца торса, его мальчик нереально хорош. Грубо тараня резкими толчками задницу Тэхёна, Чонгук глухо постанывает, не в силах больше сдерживаться, покусывает вкусную потную кожу на лопатках, сжимая аппетитные ягодицы в руках до новых синяков и переходя выше, к соскам, с силой стискивая кончики пик. Тэхён рисует круги бёдрами, сходя с ума от размера внутри, от пальцев, что утопают в его коже, от жарких страстных укусов, от безумного ритма толчков. Рука его соскальзывает с приборной панели, вынудив упасть возбуждённым членом на штурвал, и парня тут же сковывает предоргазменная судорога. Чонгук чувствует это и начинает остервенело вколачиваться в растраханную дырочку. Всё внизу живота отдаёт немыслимой сладкой болью от желания кончить, он чувствует пульсацию на своём члене, входя в состояние эйфории самым захватывающим образом. — О, Боже, — хрипит Тэхён. Чонгук безошибочно попадает вновь и вновь по простате, притягивая лицо парня к себе, целуя развратно, мокро, играя своим языком с тэхёновым, и садится вместе с ним обратно в кресло. Чонгук скользит одной рукой по его телу, обхватывая каменный член, а другой сжимает горло, перекрывая путь кислороду. С каждой секундой, пока лицо Тэ краснеет, а в лёгких кончается воздух, они смотрят в глаза друг другу, не сбиваясь с безумного ритма. Рука Чонгука нежно касается члена, наперевес грубости асфиксии, доводя Тэхёна до самого бурного оргазма в его жизни. Задыхаясь, не в силах больше терпеть, с громкими стонами кончает, изливаясь большим количеством спермы на себя и часть приборной панели. Он ахает, глубоко набирая воздух в лёгкие, когда Чонгук наконец убирает руку с его шеи, и в тот же момент чувствует заполненность внутри себя и слышит над ухом громкие рычащие стоны мужчины. Чонгук, кончая, всё так же смотрит на Тэхёна, взглядом, полным одновременно нежности и страсти. Оргазм, накрывший обоих, настолько сильный, что они ничего не видят вокруг себя, кроме друг друга. Зрение расплывчатыми звёздными картами фокусируется лишь на лице напротив. По прошествии времени Тэхён, не вставая с колен мужчины, наслаждается молчанием и нежными поглаживаниями кончиками пальцев, которыми Чонгук проходится по его телу, пронизывая кожу сладкими электрическими разрядами. Резкий звук и голос в динамиках застаёт певца врасплох: — Париж, Air France 569, доброй ночи, туман рассеивается, ветер у земли 90 градусов, 5 м/с, ВПП 05, ожидайте трап. Тэхён испуганно поджимает ноги, а Чонгук, чуть улыбаясь, совершенно спокойно тянется к рации, нажимает кнопку сбоку и, переведя взгляд на Тэхёна, отвечает. — Air France 569, здравствуйте, принято, ожидаю трап, — без промедления отвечает, отчеканивая привычно серьёзным тоном. — Испугался, котёнок? — обращается уже к Техёну, когда убирает рацию. А тот шокировано проводит рукой по окну, понимая, что то сильно запотело, и туман на самом деле начал рассеиваться.❈ ═══════❖═══════ ❈
На борт поднимаются стюардессы, готовясь к полёту и очень удивляясь тому, что певец оказывается давно уже тут, и, по информации от пилота, всё это время спал. Чонгук втайне от всех договорился с пропускной системой, объяснив, что звезде нужен отдых, не зная, что Тэхён попросил о той же услуге… — Эй, пилотик, принеси-ка мне вина! — раздаётся знакомый дерзкий баритон, когда Чонгук выходит из кабины пилота. — Да, мистер Ким, — лукаво прищуриваясь, улыбается пилот, толкнув язык за щеку, и проходит к стюардессам за любимым белым вином певца. Ох… Его малыш только что оформил себе вечернюю порку по возвращении в Корею. Тэхён ухмыляется, доставая телефон из пиджака. Да, благодаря Чону, он в чёрном костюме, с цветастым платком Gucci на шее. И единственная часть оголенного тела, оставшаяся без отметин — это небольшой вырез на груди. Открывает сообщение от менеджера: Выспался? Я всё ещё не понимаю, почему мы должны были лететь разными рейсами. И, может объяснишь, кто этот персонаж по имени Чон Чонгук? И с каких пор он в списке доверенных лиц? Тэхён блокирует телефон. Отвечать не хочется. Менеджер слишком много на себя берёт. Пора уволить парочку сотрудников и заключить новые контракты, где ему не запрещено иметь личные отношения. Ведь Тэхён так долго к этому шёл, ему столько труда стоило соблазнить Чонгука и свести с ума. Но кролик всё-таки попал в лисью нору, и оттуда уже не выберется. Тэхён его не отпустит. Год. Чертов год они уже знакомы. Тэхён чувствует себя таким дураком, что так тянул со своим планом. Он был так мучительно долго влюблён в Чона и чувствовал в пилоте эту доминантность, но никак не решался на первый шаг. Вместо этого лишь унижал и задирал умного, хладнокровного и чертовски красивого мужчину. В Тэхёне говорили его страхи. Ему было страшно, что его фетиши выйдут наружу, и вся миллиардная аудитория узнает, как он любит подчиняться, унижаться и быть котёнком, нуждающимся в заботе и наказаниях. Закрывает диалог, открывает контакт пилота и, быстро набрав номер, пишет короткое сообщение: «Я вспомнил, что ты не слышал, как звонко я умею мяукать. Ну что, сегодня к тебе или ко мне?». Моментально приходит ответ: «Ко мне, дерзкий котёнок. Я научу тебя, как надо вести себя со старшими».