Кровь и Яд. Духи и демоны.

Лиссиль Две недели назад — Лиссиль, — позвал меня знакомый голос. Я как раз вышел в город перекусить и навестить пару пациентов. Пожилых и обремененных, меня по дороге в лечебницу поймала Кариса, владелица пекарни, жена мельника, попросила осмотреть ожог, сказала, заказов много, замешкалась, и не заметила, как схватила без прихватки противень с пирожками. Ожог был средней тяжести, но мазь и пару дней без работы с горячим, ускорят процесс заживления. И я как раз пробовал ее фирменные пирожки с печенью, когда услышал свое имя. Обернулся и увидел Льюриса, спросил: — Какими судьбами? — Я к тебе по делу, — я отодвинул стакан с морсом и спросил что беспокоит, но он улыбнулся и поспешил меня расстроить: — Моего вмешательства просил Владыка демонов. Говорит, вы с Ишимару земли панды присвоили, — мог бы, тяжко вздохнул, но я лишь коснулся пальцами переносицы, растер ее и сказал: — Я уже не рад, что согласился принять у дядюшек их землю, — и рассказал про завещание, последнюю волю и документ о наследовании. Бог смотрел и внимательно меня слушал, когда пришел Ишимару, спросивший какого хрена тот тут делает, сказал причину и добавил: — Лиссиль, ты владелец, по документам и завещанию, так почему он этого не принимает? — А я откуда знаю? Знал бы, сказал, — на что бог предложил: — Давай ты примешь его приглашение, и мы во всем разберемся, я выслушаю его мнение, разобравшись, решим кто законно владеет землями панды и цапли. Как тебе такой вариант? — Ладно. Но у меня вопрос, — он спросил какой, — почему ты нам помогаешь? Мы — духи, ты — небожитель, так почему бы тебе не примкнуть к демонам и не поддержать их? — он меня удивил: — Тогда какой я бог справедливости? — ответ меня и Ширу убедил, — но повторюсь, если он окажется прав, земли вы ему отдадите, — я не спорил, Ширу тоже, — вот и хорошо. Угостите меня пирожками? — Конечно. Бог вернулся в небесный город вечером. Мы все обсудили, повторили и договорились, я веду себя спокойно, силу не применяю и не слетаю с катушек. Я пообещал держать себя в руках и не распылять всех в пепел без веской на то необходимости. Его устроил такой ответ. Как и говорил Льюрис, пришло приглашение от Владыки, через две недели попросил посетить дворец и обсудить интересующий обе стороны вопрос. Обсудили, аргументов на владение землей Владыка не предоставил, зато кучу упреков и обвинений. А так же пустых слов о моей незаконности владеть землями и вообще, я мертв и не принадлежу клану панд. Но Льюрис вынес свое решение, я сказал последнее слово и предупредил об ответных действиях. Надеюсь, меня услышали. Из дворца пришел в поганом настроении. А тут еще один сюрприз. Гость из дальних стран, ищет лекаря, знаменитого на три стороны света, юг не считается, там свои врачеватели и мы с Ширу туда не суемся, жарко и плохо. Нам и этого хватает. Гость сидел в приемной, его сторожила гарпия Миньис, поила чаем и угощала печеньем. И когда я вошел, радостно поприветствовала: — Господин Лиссиль! — тут фыркнул гость: — Это и есть знаменитый лекарь? Сопляк! — гарпия насторожилась, гость продолжал сыпать оскорбления, — сколько тебе, лет двести? Да и того нет, что ты можешь? Мне говорили ты гений, лучший на три стороны мира, а на деле? Мелочь! — Миньис, — позвал я гарпию, — он долго сидит? — Пару часов, — пропищала гарпия. — Ширу вернулся? — У вожака, они что-то там обсуждают, — спросила: — позвать? — Сделай милость, только быстро. Я в бешенстве от переговоров, еще пару минут и будет труп, — голос тих, но вот тон с которым я говорил, в приступы гнева, знали все и в такие моменты меня боялись, — я на пределе, — она пискнула, что пара минут и князь придет, а я сел на кресло и попытался настроиться, но фыркающий посетитель с каждой секундой приближал себя к смерти. Спас ситуацию Ишимару. Он влетел в лечебницу и тут случился еще один сюрприз, но для него: — Ты! — воскликнул дух. Я первый раз вижу, чтобы Ширу был настолько злым, он был в ярости, готовый распылить гостя. Никогда бы не подумал, что состоится встреча, где я буду успокаивать его и бояться за окружающих. — Кто он? — дух сквозь зубы процедил: — Знакомься Силь, это мой отец — Набимару, глава клана «Летучая мышь», — он прожигал его с алыми глазами. Демон видел, что стоящий перед ним сын не тот, кем был раньше, а от выброса силы шарахнулся в сторону, но продолжал смотреть на пылающего гневом сына, на глазах главы слезы и слова: — Прости, я не знал, что ты выжил! — Выжил! — рыкнул он, — нет, я не выжил. Меня пронзила сотня копий и сабель, моей кровью залило площадь, а труп несколько дней висел на показ врагам и сторонникам нашего клана, — Ширу понесло. Он все выложил, как понял, что случилось, и кто его действительно предал. Не Пурпурный клан, а родной отец. Ширу высказывался против продажи рудников, земель и объединения с кланом лис, все были «за», лишь Ширу выражал свои мысли против этого союза, обосновав это тем, что лисы ненадежные союзники и им нужна руда, а не дружба с ними. Но отец решил по-другому, он выбрал лисов, а не собственного сына. Устроил тайную встречу, а лисы воспользовались планом в собственных целях, привели войско к месту встречи и атаковали по-настоящему, вырезали весь клан, единицы смогли сбежать, глава в опале, а наследник растерзан на главной площади. Тело Ширу пронзенное пиками и мечами выставили на обозрение, показывая всем, что будет, если кто-то пойдет против них. Так и уничтожили клан «Летучих мышей», глава своими руками убил сына, уничтожил клан и предал свой народ. И теперь этот демон пришел, разбередил старые раны, плачет и чего-то хочет. Муж не выдержал: — Пошел вон! — рыкнул дух с такой силой, что его отец грохнулся в обморок. Прав был старый паук, история смерти Ширу кровавая и страшная, моя и рядом не стояла. Я лишь сделал шаг ему на встречу, но он отстранился, со словами: — я на грани срыва, могу неосознанно причинить тебе боль, — голос дрожал, Ширу выставил руку вперед, отгородившись от меня, не смотря в глаза. — Не причинишь, — касаюсь его руки, кладу свою на плечо, приближаясь, говорю, — все хорошо, — но он отпускает руку, качает головой и просит побыть в одиночестве. Я понимаю, отступаю на шаг назад. Он уходит из приемной, а я остаюсь с его отцом. Мужчина на вид лет сорок, седой, с морщинами на лице и начинающейся проплешиной, если я помню точно, ему около тысячи семисот лет, или около того. Для надежности усыпил его туманом, привязал к кушетке и ушел в дом, не знаю, когда придет Ширу, но ему нужно побыть одному. Я поддержу его во всем, даже если он решит самолично убить отца. Первый раз за долгое время я спал один. Без объятий и носа в моих волосах. На утро Ширу пришел, был он все так же напряжен, но ко мне подошел, притянул к себе и извинился за поведение. Сказал, в тот момент он себя не контролировал и мог слететь с катушек и разнести все вокруг. А самое главное ранить меня. А так он поохотился, выпустил пар и проредил пару ближайших болот на предмет закопанных в трофеях нежити сокровищ. Не считая костей съеденных людей, откопал пару интересных вещичек, золотые парные браслеты, которые он тут же надел на меня и на себя, и кулон с портретом или любимой или матери, была нарисована милая девушка, кудрявые волосы, зеленые глаза, радостная улыбка и аккуратненький носик. — Что с ним делать будем? — показываю на отца. — Разбудим и выслушаем, — он был спокоен, я подошел к кушетке, забрал туман из его тела, встал рядом с Ширу, спросив: — Так что вам от меня надо было? — он сказал: — Помощь опытного лекаря, а не сопливого мальчишки, — фыркнул демон. Да, не помог гнев Ширу. Как был слеп, так и остался. Я не стал злиться и применять силу, лишь сказал: — Представлюсь. Мое имя — Лиссиль, дух — Ядовитый паук, возраст как духа — триста тридцать шесть лет, титул — Ядовитый князь, — тут у отца Ширу упала вниз челюсть. Он замолк и склонив голову признал, что был не прав, а я спросил, — спрашиваю последний раз, что вам от меня надо? Если не скажите, в город больше не войдете, прослежу, — тот сжал кулаки и повинившись снова сказал: — Простите, господин лекарь, и ты сын, я как всегда слеп и не вижу дальше собственного носа. Меня к вам послал глава «Канареек», сказал, Лиссиль лучший лекарь, поможет и сделает все возможное и даже больше. Я верю этому юноше, поэтому пришел к вам. Не ожидал, что юноша окажется сведущим в лекарском деле, да еще и духом, принял ваш молодой вид за юность и излишнее бахвальство. — Так кому нужна помощь? — Я сбежал с поля боя между «Летучими мышами» и «Пурпурными лиса», долго странствовал, нигде не мог найти место для жизни. Но меня принял маленький клан на границе с южными землями, — услышав о южных землях, понял, будет трудно. Там не важные для нас духов погодные условия, слишком жарко. Но если дело серьезное придется потерпеть, — меня принял клан «Весенний ветерок», глава клана Рисальд, мудр и справедлив, в дела кланов не лезет, даже на приемы к Владыке не ходит, мне до него как весь мир обойти и все равно не достану. Но он заболел, три года его мучают боли в боку. Случались они редко, просто прихватило, через пару часов отпустило, но становилось все хуже, приступы чаще, дольше. А последний приступ не отпускал его пару недель, но был и другой симптом, кровь в моче, крик и страх, что смерть близка. Никто из лекарей не может ответить, что за недуг мучает главу. Глава канареек в хороших отношениях с наследником главы, он и посоветовал вас, — поклонился мне демон. — Ширу, как думаешь, прогуляемся? — А кто за кланом присмотрит? — Миньера попрошу, к тому же, он сам хотел нас навестить. За школой присмотрит и за городом. А мы навестим «Весенних», как тебе? Он согласился, но ничего не сказал, лишь кивнул. А я понял, дорога будет тяжелой. Ширу не проронит и слова перед отцом, а тот всю дорогу будет вести себя как нашкодивший ребенок. И я между ними. Если надоест, всегда могу усыпить обоих, пусть Ширу и обидеться, я хочу сохранить рассудок до пациента и не впасть в безумие. Миньер, как и хотел, пришел к вечеру. Держа за руку жену, а за спиной взрослый Минару, увидев меня, кинулся в объятия и все равно, что он выше меня на голову и больше не ребенок, от ворот слышится радостный крик: — Дядя Силь, — слова и сияющая улыбка, заставили смотреть на него, как и тогда, как на маленького ребенка, ищущего спасение для матери. Потрепал по волосам, обнял, показал, где наш дом и попросил за всем проследить. Лечебницу оставил на своих учеников. Как и хотел, давным-давно, в поместье панд открыл учебное заведение, обучал не только лекарскому делу, но и элементарным навыкам, письму, чтению и счету. Ребята из города и поместья, все учились вместе. Тут и гарпии и драконы и русалки и демоны и люди, все вместе, у каждого свой талан, так и набралось способных учеников на лекарское дело. Кто-то из выпускников странствовал по миру, помогая всем от нищих до богатых, кто-то вступил в клан и трудиться на благо семьи, а кто-то остался со мной, и учит других детей, готовит достойную замену на свое место. Я оставил клан и лечебницу в надежных руках. Путь предстоял долгий. Отступление Набимару — бывший глава клана «Летучих мышей» Главу клана «Весеннего ветра» три года мучают боли, сначала были кратковременны и редкие, пару часов в неделю прихватывало и отпускало. Потом приступы стали случаться чаще и дольше по времени, боль расходилась по всей спине, и отдавала в конечности, отказывали ноги. Но глава понял, что его состояние ухудшилось, когда в моче появилась кровь, а боль не прекращалась несколько часов подряд, лекарь не знал что с ним. Пробовал мази, обезболивающие настои и иглоукалывание, помогало на пару недель, но боль возвращалась с новой силой. — Не помог лекарь? — спросил Эльсир, глава канареек, ведущий переговоры со старшим наследником, исполняющим обязанности отца. Я все рассказал, как тот мучается и просил помощи, но лекари были в этой болезни бесполезны, на что он сказал: — Набимару, у меня есть знакомый лекарь, — я не хотел снова расстраивать главу, но канарейка настаивал, — он лучший на всем континенте, на все три стороны, не считая юга, он поможет. — Кто он, где живет? — Далеко живет, на востоке. Клан «Пельменная панда», — далеко, три недели пути, если верхом или два месяца пешком, — зовут Лиссиль, обучал его великий лекарь Нихару, — я слышал о змее лекаре, нежить помогающая всем, кто нуждается. Но он умер, оставив после себя ученика. О нем тоже много слухов ходят, поговаривают, что он связан с Багровым князем, и почему-то по описаниям, багровый похож на моего погибшего сына Ишимару, да и имя у духа такое же. Но это совпадение, мой сын мертв тысячу с лишним лет, и духом стать не мог. — Спасибо, Эльсир, я немедленно выезжаю, — и он хотел сказать еще что-то, как его отвлек наследник и он так мне и не рассказал, что еще нужно знать о лекаре. Я незамедлительно доложил главе о моем отъезде в Пельменный клан, он отпустил меня, пожелал удачи и попросил вернуться до его смерти. Добрался до панд за три недели, на перекладных телегах и повозках. Передо мной предстал небольшой городок, обычный и ничем не выделяющийся, но только с виду, внутри было нечто невообразимое. Среди толпы людей мелькали яркие шевелюры, присмотревшись, узнал нежить, гарпии летающие из одного дома в другой, перенося посылки и письма, русалки, сидящие в бочках, продающие рыбу и морепродукты, и все так, как и должно быть, идиллия. Спросил где лекарь и как к нему пройти, мне показали дорогу детки, вели меня за руки и говорили, что дядя Силь скоро придет и вылечит, показывали шрамы и рассказывали, как именно их получали. Словно в другой мир попал. — К господину лекарю… Но на месте его не оказалось, пришлось подождать. И я дождался. Лекарем оказался мальчика, на вид от силы лет 25. Юный, я бы сказал зеленый совсем, явно неопытный и толком мир не видевший. Но почему-то строящий из себя Великого Лекаря, способного исцелить все болезни на свете. — И это лекарь? — удивился и высказал свое сомнение в отношении его профессионализма. Но о своих словах все же пожалел. Юноша, чей лик несомненно прекрасен, оказался не только лекарем, а еще и высшим духом, Ядовитым Князем, о котором ходили слухи один краше другого. Как и о еще одном — Багровом, славящимся своими кровавыми и жестокими расправами над всеми ему неугодными. — Сын, — а Багровый именно он — Ишимару, погибший более тычяси лет назад. На моих глазах, сотня копий и мечей пронзила его тело, еще долгое время, предстающее перед глазами горожавн в наказание. Его смерть — это моя вина. С этим я, увы, ничего поделать не могу. За это я готов от его руки понести наказание, но он смиловился, говоря, что не станет марать о меня руки. … В клан Весеннего ветра мы вышли на следующее утро. Город и лечебницу оставили на Черного князя и его супругу. Драконница и гуль странная пара, но смотрелись мило. Про сына и лекаря я тоже слышал странное, говорят, они супруги и живут так триста лет, заботясь друг о друге. Я не поверил слухам, мало что говорят, но один раз увидел промелькнувшую красную нить на их пальцах. Сделал вид, что не заметил и стал наблюдать. Никогда не видел сына таким, он заботился о лекаре, едва касался, открыто улыбался, снимал с его губ рисинку или крошку, держал за руку и слушал внимательно каждое его слово, а когда тот дремал в повозке, укрывал объятиями и притягивал ближе, держа за руку, а голова лекаря покоилась на его плече. — Что между вами? — как-то раз спросил сына. — Не твое дело, — на что я сказал, что мне интересно, как он жил все это время, на меня снова вылили ушат холодной воды, процедив каждое слово с такой злобой, что я готов был провалиться: — ты не заботился обо мне, когда предавал клан, так с какой стати тебе сейчас знать о моей жизни? Это не тебя пронзила сотня мечей разом, не твоя кровь заливала площадь, и не ты медленно умирал на потеху врагам. Не лезь в мою жизнь! — рыкнул тот, юноша в его объятиях нахмурился и сквозь сон сказал: — Ширу, он хоть и сволочь, но твой отец. Будь тише, — тот лишь положил свою руку поверх руки лекаря и сказал: — Тебя и твой клан тоже предали, ты понимаешь меня как никто другой. Но ты предателя убил, а я нет, — смотрит на меня и его глаза полыхают красным, — но он никто, нет клана, нет жизни, как и смысла в его смерти. Пусть живет с осознанием того, что убил всех кто ему дорог собственными руками. Надеюсь, ты видишь это в кошмарах, — сказал мне сын. А ведь так и есть. Я не могу спать, вот уже тысячу лет, перед моими глазами его пронзенное на площади тело, рваная в клочья одежда, оголяющая тело, показывающая всем раны, пронзающие его копья и мечи, льющуюся кровь, черные волосы, которые треплет ветер и остекленевший взгляд когда-то черных глаз. — Я и правда не могу спать, вижу весть тот кошмар что натворил и тебя на площади, бегу и пытаюсь вытащить мечи, но руки проходят сквозь них, ты смотришь на меня мертвыми глазами и просишь не делать этого, а потом я просыпаюсь, проходит день, снова ночь и кровавя сцена повторяется, так я живу тысячу лет, — на что лекарь поднимается с плеча сына, смотрит и говорит: — Вас хотя бы кошмары преследовали, у моих врагов был крепкий сон. Они не испытывали и капли сожаления, что предали и вырезали весь клан. А кошмары — это ваше наказание, вы сами себя наказываете, сны — это наш мысли, а ваши мысли далеко в прошлом, вот оно вас и преследует. — Возможно, — сказал я, а сын фыркнул. Тут повозка резко остановилась, лошадь взбрыкнула, а фермер сказал: — Господа, у нас проблемы, — из кустов выходили головорезы, одеты в кожу, с саблями в руках, не мытые, не чесанные, в татуировках, требовали оплату за проезд. Не думал, что в лесах кроме нежити кто-то живет. Спрыгнули с повозки, вышли вперед. Главарь, скорее всего, так как у него было больше тату, и вид он имел наглее, сказал своим: — Какая милашка, — показал бандит на лекаря, — эти милашку мне, — сын был спокоен, посмотрел на юношу, тот кивнул ему. Лекарь сделал шаг навстречу бандиту, тот тут же облизнулся, хвастаясь своим: — Гляньте, парни, она сама ко мне идет, — бандиты свистели, кричали подбадривающие слова, желали счастья молодоженам, — иди ко мне… И протянул ему руку, лекарь протянул ему в ответ, промелькнула улыбка, жуткая, пробирающая до мурашек, он коснулся пальцев головореза. Пара секунд ничего не происходило, а потом тот дико взревел, отдернув руку. Пальцы от соприкосновения начали рассыпаться прахом, а вокруг лекаря заклубился фиолетовый туман. Тот отступал назад, кричал что-то неразборчивое, а лекарь склонил голову набок, улыбнувшись, сказал: — Ты же так меня хотел, что такое, неужели не хороша? — покрутился вокруг себя лекарь, развивающиеся волосы, изящная фигура затянута поясом, разлетающиеся рукава расписного золотыми нитями черного одеяния, — так что же ты трусишь? — милая девушка, неописуемой красоты, только тень для нее слишком большая. Присмотревшись внимательнее можно заметить восемь лап и паучье тело, голова с раскрытой пастью и тянущуюся паутину. — Кто ты? — пролепетал бандит. — А подумать? — нависая над ним, спросил князь. Мертвенно-бледная кожа, горящие золотом глаза, фиолетовое дыхание и когти, а за спиной тень паука. Тут у бандита настало просветление, он отползая назад сказал: — Ядовитый князь, — и взмолил, — не ешь меня! — Я не ем людей, — фыркнул князь, — но властям сдам, как и твоих подельников, — их тут же приволокла паутина, замотанных в кокон, как и главаря этой шайки. Покидали всех в повозку, благо она была пустая. Фермер сказал, что эту шайку давно пытаются поймать, в городе за них назначена награда, — вот и сделаем доброе дело, — фермер боялся лекаря, но спросил: — Господин князь, а почему вы людей не едите? Ведь говорят, духи живыми питаются? Разве не так? — Нет. Брехня, — у лекаря хорошее настроение, — но есть и доля правды. Некоторые из духов и нежити едят людей, но они отщепенцы кланов, или одиночки, забывшие о человечности. Таких духов и нежить нужно уничтожать, но если дух или нежить ведет мирный образ и в крови людей не купается, с ним можно общаться. В спину не вгрызется. Мы с Багровым князем именно такие духи, — тут фермер посмотрел на сына и икнул, поклонился и подстегнул лошадь. До города ехали молча. А потом на посту стражи отдали шайку, получили гонорар и пошли дальше. У нас нет времени оставаться на ночь. Поспим в дороге, а там может быть, еще кто-то подвезет.