Душа танцора

Музыка. Музыка настоящий наркотик. Легкий или тяжелый, но такой необходимый каждому из нас. Сколько жизней она спасла и сколько уничтожила? Ритм, что ложиться четко на инструмент иногда выдирая внутренности наружу. Голоса певцов уносящие в крайнюю степень иступления. Музыка - своенравный способ пытки.

      Чимина буквально вталкивают в такие ненавистные им покои. Императора не было видно: "Может еще не пришел" - на секунду подумал юноша, как со стороны ложе раздался голос и приказал ему пройти вперед. Однако Чимин не был бы собой, если бы не попытался бунтовать, даже в таких простых вещах. Он стоял неподвижно с отвращением, покрытым ледяной коркой в глазах. - Не нервируй меня, я приказал пройти вперед, - танцор и бровью не повел оставаясь стоять неподвижно на месте.       Первые звуки легкой медленной мелодии льются из инструментов. Словно разряд молнии прошелся по всему его телу. Ноги нежной поступью начинают движения, руки вторят и крыльями струятся в такт ускоряющемуся ритму мелодии. Тело ломает от побоев, что еще не до конца сошли.       Чимин не может понять, что происходит. Почему его так заводит эта музыка? Почему ноги и руки его не слушаются и тело отдается танцу, который он не танцует? Он делает очередной пируэт прежде чем заметить императора, расслабленно, сидящего у спинки кровати. Балдахин не открывал вида на всё ложе, пока танцор не сместился в пространстве. Только сейчас он видел лицо на котором сияла победная ухмылка. В голове красной лампочкой вопрос, который император явно предвидел. - Прекрасен, когда подчиняешься, не противься, все равно не выйдет. Вижу вопрос в твоих глазах - император медленно встает с кровати, подходя к Чимину ближе, - Теперь ты и твое тело принадлежит мне и музыке, которая играет.       Владыка протягивает руку к талии танцора, но тот выворачивается поворотом и выходит лишь небрежное касание по рёбрам. На минуту музыка прекращается, а ноги предают Чимина подкашиваясь и ставя того на колени. Это зрелище будоражит императора и он ведет рукой вверх по скуле вновь подходя непозволительно близко. - Танцуй для меня, - приторной карамелью звучит голос над ухом и почему то становиться противно. Будто-то всего облили вязкой слизью и она стекает медленно с тела. Мерзость. - Я лучше умру, чем буду танцевать для такого как ты, - голос сталью отлетает от стен покоев и вызывает у императора лишь усмешку, явно не ожидавшего от него другого ответа. Он начинает смеяться, а Чимин теряется в ощущениях. - Ну, что ж, думаю умереть, это слишком легкая участь для тебя.       Жестом он даёт отмашку музыкантом и те вновь начинают играть. С каждой мелодией ускоряя темп на столько, что Чим уже не чувствует особо своего тела, безвольной куклой лишь подчиняясь тем нитям, что им управляют. На лице злость и закушенная зубами в кровь губа. Он не поддастся. Он пытается бороться с тем, в чем уже проиграл.       Пытка продолжается около шести часов в разном темпе пока танцор не падает в обморок от бессилия, однако конечности еще продолжают подрагивать в такт мелодии. - На сегодня достаточно, - рука вскинута вверх и стража уже относит Чимина в комнату, кидая куда то на пол.       Чернокнижник кружит по маленькой кухоньке в поисках нужной склянки, находя ее не там где оставлял. Чертыхнувшись на духов, он разворачивается и роняет склянку на пол. - Мой повелитель,- кухню заполняет неприятно-приторный запах содержимого, пока чернокнижник склоняется перед императором, стоящим в проеме, - Чем могу служить мой господин? - Встань, Чжихе, - колдун тут же разгибается,- Я пришел к тебе за проклятьем, - бровь чернокнижника слегка взлетела в верх, как бы вопрошая, - За очень сильным проклятьем, - господин был просто взбешен, его ноздри вздувались, а говорил будто сквозь зубы, хоть и старался держать маску хладнокровия.       К Чжихе император уже не в первый раз приходил с подобными приказами, и в который раз он напомнил, что за проклятье придется после платить. Естественно речь шла не о деньгах, однако повелителю то было не важно. Им руководила злость на дерзкого раба, он хотел чтобы тот мучался от своего неповиновения. "Либо покорись, либо умри"-слоганом пульсировало в висках смешиваясь с кровью. Безумие плескалось в черных омутах глаз и горел огонь.       Колдун взял клок волос, который принес господин и стал раскладывать предметы для ритуала. Ох и не завидовал он тому на кого оно было направлено. На такое сильное проклятье ушло достаточно много времени и сил. Вокруг свечи, чаши с зельями, на полу руны и старые книги. В доме ощутимо загустел воздух как только чернокнижник стал читать заклинание вслух прикрывая глаза. Небо над домом затянуло черными тучами, вокруг бушевал ветер, стихия явно была недовольна происходящим. Ветер начал проникать сквозь щели в дом, стало почти тяжело дышать. Глаза Чжихе резко распахнулись являя взору императора серебряное свечение. Колдун ощущал страх императора и тешил своё самолюбие в такие моменты уязвимости. Ведь по сути у него была власть даже над повелителем, просто ему интересно пока что играть в колдуна императорского двора. По лицу проскользнула жуткая ухмылка, от чего господина невольно передернуло и мурашки прошлись по телу. Буря стихла так же резко как и началась, а Чжихе упал на колени почти без сил, собрав в уголке губ едва заметную капельку крови. - Господин, - поднял он голову и утвердительно кивнул, подтверждая, что ритуал окончен успешно. Император ведомый жгучим нетерпением, проверить проклятие в действии, практически сорвался с места и покинул дом чернокнижника. А из-за этого ли?       Чжихе разразился истерическим смехом, продолжая сплевывать подступившую кровь, валясь буквально на пол и чуть ли не захлёбываясь. Он словил невероятный кайф, в голове начали плясать неуместные развратные картинки, как господин подчиняется ему. Как становится для него открытым. Возбуждение давит на мозг, Чжихе вскакивает резко с пола и бежит к раковине, умыть лицо от крови и наваждения. Вновь чертыхается и запустив руки в волосы, чуть их оттягивая ухмыляется, надо же было разлить афродизиак.       Следующий день не несет ничего хорошего Чимину, он это понимает сразу, как только с трудом разлепляет тяжелые веки. Снова его тащат в покои повелителя. Всё повторяется, у танцора чувство дежавю превышает все допустимые нормы. А ненависть горит огнем, растекаясь по венам, заставляя пробуждаться первобытную дикость и желание пролить кровь.       Император видит закушенную губу танцора и бесится сильнее. От злости на Чимина его аж трясет и практически слетая с кровати он с силой бьет танцора по лицу, оставляя возле старой царапины еще две новые. - Ты выучишь этот урок хочешь того или нет -Никогда, - и смотрит исподлобья, сверкая черными глазами. -Ну что ж посмотрим, как ты запоёшь.       В этот раз пытка длилась меньше по времени и пока танцор был еще в сознании император выгнал всех из покоев и приказал привязать того к кровати. Чимин не чувствовал своего тела от слова совсем, разум затуманен и он не до конца понимает, что происходит, даже когда его глотку обжигает от глубокого толчка в нее. Горло першит и распирает, слезы катятся по щекам, вдохнуть возможности нет и слюна смешиваясь с чужой спермой стекает по подбородку. Туман не рассеивается до тех пор, пока все тело не прошибает ужасной болью. Снова и снова, разрывая его на мелкие части, пока он не отключается.       Чимина, как только он пришел в себя, обмыли, переодели и дали снадобье от которого он толи уснул, толи отключился. Мерзко становится от собственного бессилия и идея приходит в отчаявшуюся голову следующим вечером, когда юноша пытается понять где он и кто он. Обнаружив себя в комнате в которой он жил, если это можно так назвать, хватает то что лежит под матрасом и прячет за пояс штанов.       Ночь легла на город и немного уморившийся за день император подумывает, что расслабиться ему поможет хорошее шоу. А такое может устроить только один конкретный танцор. Он приказывает привести Чимина, на что тот не сопротивляется и даже переодевается по случаю в один из своих любимых нарядов. Вошедший во всей красе Чим немного удивил повелителя, проходя сразу в центр комнаты и становясь в позицию для начала танца.       Господин довольно улыбается, как сытый кот и его немного ведет от такого послушного Чимина. Движения выходят плавнее и чувственнее, будто тот танцует по собственной воле. Выпад вперед и прыжок, волна телом, еще одна и рука скользит по бедру, это так сексуально. Император возбужден, зрачки расширены, а взгляд с поволокой, немного туманный, что не скрывается от танцора.       Мощная мелодия подходит к концу, Чимин делает последний прыжок, поворот и его тело начинает обмякать, а по белоснежному одеянию быстро растекается красное пятно. Кинжал в самом сердце и последняя фраза на устах: "Я никогда тебе не подчинюсь", глаза в глаза, страха нет. Бездыханное тело падает на мраморный пол.       Пустота, ледяная колкая тьма, и чей то незнакомый силуэт - последнее, что видит Чимин...