Милая трагедия

Шесть утра. Приятная тихая мелодия будильника заставляет спящего недовольно запыхтеть и взять в руки телефон. Оставить еще на пять минут – значит проспать, поэтому Гоголь, едва открыв глаза заходит в соцсеть. Как всегда проснулся раньше всех. И как всегда Федя, даже не смотря на болезнь, лег позже остальных: время его последнего захода практически четыре утра. Недалеко ушел и Ваня: три тридцать. Буквы и цифры плывут перед глазами, поэтому, отправив Пушкину стикер в виде недовольного кота, Коля сел на кровати, потирая лицо ладонями. Сон так и норовит утянуть вновь в постель, тело становится ужасно тяжелым, глаза закрываются, уже виден проблеск сна, полудрема просто вынуждает склонится вперед, упасть лицом в теплое одеяло и продолжить дремать в сладости тьмы, как тело резко вздрагивает. Гоголь тут же распахивает глаза. Нельзя больше тянуть, нужно просто встать, не думать о том, какое же тяжелое тело, умыться, будет легче, гораздо легче… Коля откидывает одеяло, поднимается. В глазах темнеет, нога цепляется за сбитую ночью простынь, и вместо того, чтобы плюхнуться вновь на кровать, он шмякается прямо лицом в серый ковер. Садится на полу, как в комнату заглядывает низкого роста мужчина, на плече которого лежало зеленое кухонное полотенце. - Что за грохот? – голос мягкий, уставший. Казалось, что он вообще не спал. - Я зацепился. – Коля показывает на простынь, и мужчина лишь глубоко вздыхает. - Горе луковое. – произносит он, прикрывает дверь. – И за что мне все это?.. - Коля лишь тихо посмеивается. Папа всегда такой по утрам, ранняя недовольная пташка, которая собирает сына в школу – хотя тот и сам мог бы справится, не маленький -, а потом идет досыпать потраченные часы. Коля выпутывается из простыни. В этом был даже плюс, ситуация хорошо взбодрила, только нос ныл да запястье, которое неудачно подвернулось под тело. Коля поднимается на ноги, слегка пошатывается от пошедшей кругом головы, восстанавливает равновесие и плетется в ванную, широко зевая, даже не прикрыв рот рукой. Шкафчик над раковиной тут же открывается, чтобы спрятать ненавистное зеркало и не смотреть на свою рожу сразу после пробуждения. Коля забирается в душевую кабину. Холодная вода немного освежает, снимает сонливость, пропитывает тело до дрожи, но Гоголь терпит: не впервой. По торсу текут прозрачно-розовые струи, Коля удивленно смотрит, а потом он касается кожи под носом. Вода становится немного ярче. Настолько сильно разбил нос?.. Гоголь с энтузиазмом трет лицо, смывая кровь, проводит рукой по длинным белым волосам – генетический подарок от его отца -, делает воду немного горячее и довольно вздыхает от коснувшегося плеч тепла. Голову туманом заполняют мысли, слишком быстрые, короткие и тихие, чтобы различить их. Но среди них медленно и уверенно появляется ощущение, что Коля что-то забыл. Тот хмурится, опирается лбом о стену. Что? Проспоренные конфеты для Пушкина? Так он о них помнит, равно как и о термосе, со вчерашнего дня покоящегося возле раковины. Коля лишь хмыкает. Он еще даже не собрал рюкзак, а уже переживает, что что-то забыл. Волнение немного отступает. Вода выключается. Только когда на голову ложится полотенце, дверца шкафчика закрывается и Гоголь смотрит на себя в зеркало. Да, он наверняка выглядит куда лучше, чем растрепанный после долгого сна. По крайней мере не нужно было лицезреть прищуренный взгляд как у рыбки из мема «что за хуйня, блять» и спутанные волосы. Отвернувшись, Коля вытирается и берет в руки фен, так и не одевшись: иногда горячий воздух, на который всегда переключал Гоголь, касался голого тела, и это было жутко приятно. А потом начинается мозготрепка: чуть ли не час на одни только волосы, которые высушить было довольно-таки трудно, особенно правильно, чтобы в конце не было тупой распушенности. Не без пенок, конечно, но все же. Правда каждое утро возникал вопрос: а зачем, если потом это все равно будет убрано в пучок? И каждое утро Коля забывал об этом и лез в душ, чтобы потом проклинать свою забывчивость, намазывая локоны папиными пенками. Коля одевает прихваченную с собой домашнюю одежду, вешает полотенце на сушилку и еще раз заглядывает в зеркало. Ну вот, похож на человека, смотреть не противно. Улыбнувшись отражению, он выпархивает на кухню, тут же стягивая печенье с вазочки. - Сколько у тебя уроков? – звучит вкрадчивый голос. Марат переворачивает сырники на другую сторону. - Семь. Потом допы. – отвечает Коля и тянется за еще одним печеньем, даже не доев первое. - Не жуй всухомятку. – омега ставит перед Гоголем кружку горячего чая. Обычный, черный, пакетированный, будто мужчина напрочь забыл о рассыпном с ароматом клубники. - А холодная вода есть? – спрашивает Коля, но Марат мотает головой. - Я забыл налить графин вчера, так что пей такой. Подожди, пока остынет. – на стол ложится тарелка со свежими сырниками. Гоголь неслышно вздыхает: придется и тут ждать, чтобы остыли. Ждать и захлебываться слюнями. - У вас только две недели назад год начался, какие дополнительные? – немного своевременно спросил омега, но Гоголь лишь пожал плечами. - Без понятия. Уже сейчас разводят панику насчет экзаменов. «ЕГЭ это вам не шутки, завалите – пойдете в проститутки!» - Марат вздыхает. - Бедные дети. - Гоголь лишь кивает. - О, я потом прогуляюсь! – после ставит перед фактом Гоголь, откидываясь на спинку стула и поджимая одну ногу под себя. Он видит, как папа в недовольстве поджимает губы. - Сначала гуляешь, приходишь поздно, а потом у тебя в школе проблемы, одни тройки носишь. - - Ну хотя бы не двойки. – Улыбается Гоголь, а потом несильно получает полотенцем. Прикрывается, подыгрывая, тихо смеется: папа не со зла. - Я тебе дам двойки. Приедет отец, я ему все расскажу! - - Он приедет только через месяц. - - Я не думаю, что за месяц у тебя улучшится успеваемость. Получишь от него. – Марат снова закидывает полотенце на плечо. Гоголь лишь улыбается. Оба знают: не получит. Коля вновь берется за телефон. Ситуация уже выглядит повеселее, Ваня уже светился онлайн, Саша ответил на тупое сообщение не менее тупым зайцем. Коля улыбнулся. Он посмотрел на время. Еще полчаса до выхода. Поэтому Гоголь поднялся со своего места, решив пойти в свою комнату. - Куда ты? - - Пойду вещи соберу. - Марат кивнул, посмотрев на чай, который в компании сырников остался остывать на столе. Миновав комнату родителей и проходную, Гоголь зашел к себе, обходя расставленные возле батареи стеклянные бутылки из-под дюшеса и четко направляясь к столу. Любой родитель сказал бы «что за бардак», но это был легкий беспорядок, присущий каждому подростку: часть вещей на стуле и под ним, тетради, заполнившие часть стола, разбросанные карандаши, выделители, ручки, которых было без малого два органайзера, бесчисленные мягкие игрушки, занимающие чуть ли не всю кровать, гитара с укулеле, висящие на стене и в украшении запутавшаяся гирлянда, проходившая через шкаф возле стены и над спальным местом. Зато не было мусора (за исключением бутылок), пол был чистым, полки без пыли, да и не сгнившие, а даже благоухающие цветы на подоконнике, к которым Марат даже не смел коснуться: кто хочет быть сожранным заживо? Проигнорировав кипу вещей на стуле, Коля открыл шкаф и выбрал единственную оставшуюся висеть светло-красную рубашку, с полки сверху – коричневые клетчатые штаны. Волосы в пучок, из тетрадей всего три на семь предметов, два учебника на особо нужные предметы, весьма увесистый пенал. Остальное попросит у друзей, не обеднеют, если разделят один учебник на двоих. Прямо в одежде Гоголь плюхнулся на незаправленную кровать, вытянул руки вперед, чтобы снова зайти и проверить сообщения. «Встретимся раньше? В магаз заскочим» виднелось о Пушкина. Коля тут же поднялся. «Тебе лишь пожрать» «Сам постоянно жрешь как не в себя. Так встретимся?» Гоголь немного обдумывает ситуацию. Выпить чай или встретится с Сашей? «Подходи тогда к моему дому» Гоголь не смотрит, что отвечает ему Пушкин, засовывает телефон в карман и надевает белое пальто. Он заходит на кухню только для того, чтобы налить молочный улун в термос, скинуть сырники в контейнер. Марат удивленно сморит на сына. - Ты не поел ничего. - - Саша написал, предложил раньше встретится. Тем более я взял с собой! – Коля закидывает еду в рюкзак. Омега вздыхает. - В восемь дома будь. – мягко просит и Гоголь кивает. - Хорошо, я тогда побежал! - Скоро напялив белые кроссовки, он хватает ключи и выходит за дверь. - Я закрою. – произноси мужчина, и Коля машет рукой. На улице приходится постоять. Лучше бы чай попил, правда, чем стоять с продрогшими плечами возле подъезда. Но он же не знал, когда прибудет его друг? Не знал. И хотя их дома были по соседству, Пушкина не было уже десять минут. - Где тебя черти носят? – Первые, что сказал Коля, когда они наконец-то приветственно пожали руки. - Дед задержал. Не суть. – отмазался Пушкин, но это вполне удовлетворило Гоголя. - И что же ты хотел купить? – Коля убирает ладони в кармане, ежась от холодного ветра. Сегодня было удивительно пасмурно… - Не знаю даже. Хочется чего-то… Вкусного. – честно жмет плечами Саша. - И вот из-за этого я не пил чай? - - Да брось, куплю булочек с вишней. Для Вани. – последнее Саша говорит немного тише, чем остальное. - Он откажется. - - Тогда я съем. - - Вот и покупай сразу для себя. – Гоголь смотрит на время. – Уже восемь, пошли скорее. – - Успеем, идти-то пятнадцать минут. – Пушкин хмыкает, придирчиво рассматривая Колю. – Опять вырядился как фешен дива. - Гоголь с улыбкой крутится вокруг себя. - Нравится? Я выгляжу как богатая сучка? - - Ты выглядишь как омега с большим самомнением. – хмыкает Пушкин, но сразу жалеет в о своих словах. Гоголь прищуривается, обнимает его руку, ластясь к плечу. - А я тебе нравлюсь? - - Коля, отцепись. - - Ну брось, ты же явно положил на меня глаз! - - Коля прекрати! - - Мы так с тобой похожи, прямо настоящие истинные! - - Коля! - - Пойдем вечером ко мне, пошалим. – ехидно произносит Гоголь. - Тьфу на тебя, педик! - Коля смеется, отлипая от друга. Он расставляет руки в стороны, подставляя лицо сырой атмосфере осени. Они быстро добрались до безымянного магазина – одна лишь вывеска «продукты» -, зашли внутрь через скрипучую дверь. Пушкин быстренько побежал сметать полки со своими любимыми булками, Гоголь пошел следом, но только для того, чтобы скрыться от глаз продавца. - Сейчас смертельный номер. – тихо произносит Гоголь, распуская свои волосы. Саша скептически смотрит на друга. - Опять? - - Не опять, а снова. – Гоголь поправляет шевелюру, чтобы та ровно легла на плечи. Выдохнув, он с улыбкой пошел к кассе. Молодой альфа за ней улыбнулся в ответ. - Здрааавствуйте. – тянет Гоголь, хлопая ресничками. – Могу я попросить у такого милого человека одну мааленькую вещь? - Парень за кассой, ухмыляется, хорохорясь. - Сколько не вижу вас здесь, а вы все хорошеете и хорошеете. – откровенно флиртует кассир, и Коля робко улыбается, отведя взгляд в сторону. - Вы меня смущаете. – отвечает Гоголь, а потом ехидно смотрит прямо в глаза альфе. – Исполните мою прихоть? - - Для такого очаровательного омеги хоть звезду с неба. – Кассир заметно воодушевляется. – Вам как всегда? - Коля кивает. На стол ложатся две пачки сигарет с ментолом. Гоголь улыбается шире, оплачивая покупку. - Я еще зайду к вам! Обязательно! – нежно произносит Гоголь. - Хоть номер свой оставьте! - - Я подумаю. – флиртуя, отвечает Гоголь, послав воздушный поцелуй. А после вышел на улицу, выдыхая. Сигареты отправляются в карман, альфа наклоняет голову, чтобы снова собрать волосы в пучок. Через пару минут выходит и Пушкин с кипой всякой всячины. - Он до сих пор не знает, что ты не омега? - Гоголь мотает головой, ехидно ухмыльнувшись. - С ним флиртовать даже весело. - - Смотри, на потянет альф. - - Уже тянет. – Коля проводит пальцем по плечу Пушкина, и того передергивает. - Иди ты… Лучше помоги и запихни часть к себе. - Школа их встретила охранником ровно в восемь двадцать. Рюкзаки вновь набиты чипсами, души – весельем, они смеялись чему-то очень и очень глупому, как и подобает настоящим друзьям. Поздоровавшись с мужчиной на кпп и оставив верхнюю одежду в гардеробе, двое поспешили на верхний этаж. Гоголь вновь споткнулся, чуть не упав кубарем с лестницы. - Эй, ты потише там. - - Второй раз за день! – смеется Коля. А Пушкин только мотает головой. - В гроб ляжешь со своей неуклюжестью. - - Ну что ты сразу в гроб. – дуется Коля. – В инвалидную коляску. - - Еще лучше. - Обойдясь без увечий, оба зашли в класс. И тут же Коля подлетел к своей компании. - Федя! Сколько лет, сколько зим, ты заебал болеть! – Гоголь заметно оживляется, сжимая в руках хрупкую ладонь Достоевского. - И тебе доброго утра. – холодно и монотонно говорит он, не выражая эмоций. А Коле, похоже, это и не нужно, он приободрился еще больше. - Ваня! – Коля обнимает омегу, получая легкое объятие в ответ. - Что нового? – Гоголь опускает рюкзак на паре и пытается достать тетрадь среди чипс. - У нас пополнение. – серьезно говорит Ваня, и на него все трое смотрят с неподдельным и глубоким удивлением. - Ты беременный? – первым спрашивает Коля, наклонившись к лицу омеги. Ваня смотрит с возмущением. - Нет, конечно, за кого ты меня принимаешь?! - - За… Омегу? – тупо отвечает Гоголь, и сзади ехидно смеется Пушкин. Ваня закатывает глаза. - Я неправильно выразился. У нас новенький. - - Новенький? – еще больше оживился Гоголь, а потом поворачивается в сторону, куда кивнул Гончаров. - Только не подходи, он... Коля!! - Гоголь даже не слышал, что ему сказали. Он, чуть ли не перепрыгивая через парты, оказывается в конце класса возле совсем хрупкого парня. На них никто не обратил внимания: весь класс знал такую реакцию. К Коле они давно привыкли. Но не новенький. Гоголь ненадолго задерживается на нем, на его волосах, сальных, как уголь черных, с седыми концами. Каре выглядит неопрятно, отросшая челка практически полностью закрывает глаза. Но это не мешает Акутагаве поднять смоляной взгляд на Гоголя, пустой, безжизненный, от которого веяло холодом. - Чего тебе? – тихий голос, немного хриплый, ставящий в ступор и нежелание общаться. Но Коля лишь лучезарно улыбнулся. - Я Коля. – представляется Гоголь, даже протягивает руку. Но его игнорируют. - Мне не интересно. – произносит парень, надевая капюшон своей черной толстовки. Поношенной, видно, стертые места, из которых торчат нитки, но это не смущает. Наверняка любимая вещь, которую хочется заносить до посинения. И у Коли были такие. - Ты такой хмурый. И сидишь в отдалении… Хочешь сесть с нами? – предлагает Гоголь. Акутагава смотрит за спину Коли, где недовольный Гончаров потирал лоб пальцами, а Пушкин, только заметив взгляд, тут же отвернулся. - Пожалуй, откажусь. – безэмоционально произнес парень, вновь переведя взгляд на Гоголя. Тот лишь жмет плечами. -Жаль… Ох, сразу не спросил. Как тебя зовут? - - А какая тебе разница? – Акутагава опирается на руку. Гоголь даже встает в ступор. - Я…- не находит что ответить Гоголь. – Просто спросил. - - Если твои «просто вопросы» закончились, может, ты оставишь меня одного, наконец? – слова звучат грубо, и Коля отступает. Даже с Федей было не так трудно завести беседу. Как только он появился в школе, Гоголь так же, как и к остальным новеньким подлетел с ярым желанием познакомится. А тот на удивление легко согласился. Кто бы тогда мог подумать, что их квартет продержится так долго… Коля вернулся к своим, еще раз оглядывается, туда, где Рюноскэ уже лежит на парте, прикрыв глаза. - Он совсем не идет на контакт. – грустно отозвался Гоголь, даже наигранно выпятив нижнюю губу. - Конечно, подскочил, как ошпаренный. Да и с твоим-то характером! - - У меня плохой характер?! – возмущенно восклицает Коля. - Скорее излишне надоедливый. – встревает Федя. - Ты-то помолчал лучше, ты тоже не сахар. – Гоголь явно обиделся на правду. - Нормальный он. – защищает Пушкин, зная Колю. Ваня лишь отмахивается. Спор прерывает звонок. Гоголь с Пушкиным садятся за спины Гончарова с Достоевским. Буйная четверка – горе для класса, особенно если они сидят рядом, но вошедший учитель на радость друзей не обратил на них внимания. - Сегодня у нас по плану контрольная. – произнес бета, укладывая бумаги, держащие в руках, на стол. Гоголь округлил глаза. Вот, что он забыл, о чем он думал в душе. Задавали ведь материал. И кто не выучил? Правильно. Он тыкает Гончарову в спину. - Поможешь? – с надеждой спросил Коля, но Ваня лишь фыркнул. - Я и сам ничего не знаю. – врет Гончаров, прекрасно понимая, что Коля знает правду. - Предатель. – шипит Гоголь, после смотря на Пушкина. - Нам пиздец. - Саша лишь кивнул. В листочек Коля смотрит как баран на новые ворота. Ни один вопрос, ни один чертов вопрос. Да и мысли о другом… Он несколько раз обернулся на новенького, который увлеченно что-то писал. Сказать, что его задела холодность парня – ничего не сказать. Каждый тут Гоголя знал с положительной стороны: немного с прибабахом, первый всегда и в любом движе, улыбчивый, открытый, он приковывал взгляды. Неофициально его окрестили звездочкой всей школы, его любили все и вся, включая учителей, замов и самого директора, а тут… Тут простой новенький даже имени не сказал! Да и выглядел он… Странно, что только подогревало интерес. Если это вызов, что ж, Коля готов его принять! Он попытался сосредоточится на контрольной. Почему он выглядит так, как… Изгой? Он только перевелся из другой школы, самое время заводить новые знакомства, а не закрываться от остальных. Гоголь не мог понять его, но тем интереснее, не правда ли? Казалось, он только познакомился с ним, а тот уже заполонил все мысли. Его не назвать красивым, осунувшийся, с огромными синяками под глазами, кровавыми губами... Да и вообще не понятно, омега тот или альфа. Может, вообще бета. Коля вздохнул. Нельзя судить только по внешности. Сам носит длинные волосы и розовые рубашки, его вряд ли с первого раза назовешь альфой. Гоголь вновь повернулся. Пушкин толкнул его в бок. - Если ты думаешь, что он тебе даст списать, то хочу напомнить, он в другом конце класса. - - Ой, да иди ты. – беззлобно произносит Коля, возвращаясь к пустому листку. - Ты что-то знаешь? – тихо спрашивает он у друга. Саша мотает головой. - Только один вопрос. И то наполовину… - Гоголь вздыхает, опираясь лбом о парту. Отдавать пустой лист было так стыдно, но в голове абсолютно ничего не было. Очередная двойка… Если так посудить, ничего нового не было. Практически любая контрольная по-любому предмету оборачивалась плохой оценкой. Выезжал только на списанных домашних заданиях да ответами у доски по типу «мм, это тремугольник у него три умгла» и прочего. Учителя тянули его как могли. И Гоголь был им очень благодарен, но все равно получал и получал двойки… - Сдаем! – оповестил учитель и каждый ряд собрал ответы. Коля стыдливо перевернул лист, на котором была лишь фамилия, отдавая листок в общую стопку. Коля облегченно выдохнул, когда прозвенел звонок. Два и два, который раз уже. Поднявшись с места, Гоголь на пару секунд застыл, наблюдая, как Рюноскэ собирает свои вещи. Перед носом пощелкал пальцами Пушкин. - Тебе он понравился, что ли? - - Что?.. переспросил Гоголь, а потом помотал головой. – Нет, совсем нет. - - Ты от него глаз не отводишь. – усмехнулся Пушкин. Гоголь пожал плечами и улыбнулся другу. - Меня практически никто не отшивал, вот и все. Мне стало интересно. - - Ну не всем же тебя любить. - - Это мы посмотрим! – Произносит Коля и выходит из кабинета вслед за Федей и лепечущим рядом с ним Ваней.