Солнце и месть.

Тот самый день. Жухлые листья опадали с деревьев, кружась в вальсе, до тех пор пока не коснуться земли. Серые тучи плотно затянули небо и белое пятнышко отдалённо похожее на солнце, едва ли прорывалось через плотный слой облаков. На Чёрной Вуали, как обычно царила тишина, туман беспросветно покрывал землю. Осенний ветер больно хлестал щёки и порывами бросал на лицо выцветшие рыжие локоны. Колени намокли от длительного сидения на влажной земле. Взгляд Уайлена был устремлён на высеченную на надгробие надпись — "Джеспер Луэллин Фахи. Дата смерти: 15 ноября **** год". Нижняя губа задрожала. Он поклялся больше никогда не плакать. Он не такой каким был раньше, и уже не станет другим. Глубокая рана снова открылась, кровь полилась ручьём и остановить её было почти что невозможно. Алые капельки падали на сырую землю, просачиваясь сквозь неё глубоко́ вниз, как глубо́ко отчаянье человека, который потерял всё, который не знает, что ему делать и куда идти. Было больно. Очень больно. Только кровь эта была вовсе не кровью, а слёзами, которые лились из глаз Уайлена, оставляя за собой мокрые дорожки на щеках. ""Ничтожный, слабый, отвратительный, бесполезный мальчишка. Прекрати ныть, как пятилетняя девочка. Ты никому не нужен, пора уже смириться с этим. Такова она, суровая реальность, а что ты ожидал? Что всё наконец закончилось и теперь твоя жалкая жизнь наконец обретёт цвета? Тебе больше не на что надеяться и не во что верить. Хватит жалеть себя, пора уже повзрослеть." Ноги дрожали, пока Уайлен, опираясь на надгробие, предпринял попытку встать. Не хватало воздуха, слезы не прекращали течь из глаз. Чтобы подумали другие, увидев его в таком состоянии? Как бы отреагировали, если бы увидели, как самый известный и состоятельный бизнесмен в Кеттердаме превратился в немощного, беззащитного парня? Он пытался вспомнить кто он и кем является. А также пытался выкинуть из головы те самые серые глаза, которые не дают спать уже сколько ночей подряд, которые вселили в него надежду, которые он даже если захочет, не забудет. Хотелось закричать, что есть мочи, сорвать голос, чтобы все услышали. Но такова действительность, что если бы услышали, то никто бы не пришёл проверить, что случилось. Никому нет дела. Охрипшим от слёз голосом промолвил: — Я скучаю. Уайлен улыбнулся уголками губ, развернулся и не оглядываясь, побрёл к выходу шурша опавшей листвой, зная, что будет винить себя, что опять приходил сюда и зная что обязательно вернётся. * Капли воды ритмично стучали по дну керамической раковины. Кровь струёй стекала из недавних порезов, сделанных поверх старых, на которых еле-еле успела запечься кровь. Дрожащие, окровавленные руки, что есть силы, опирались на раковину. Уайлен заставил себя посмотреть на своё отражение. На него смотрел парень. Рыжие локоны, еле различимые веснушки на бледной коже, обкусанные губы. Опять. Он опять сорвался. "Слабак." Уайлен закусил губу. Снова мысли, пожирающие его изнутри. Купец перевязал раны, и марля тут же впитала кровь, оставляя разводы. Он снова взглянул на себя в зеркало, посмотрел на то, чего боялся, на то, что ненавидел в себе больше всего, единственное, что связывало его с прошлым. Он посмотрел на свои ярко-голубые глаза. "Как июльское небо в Новом Земе" Джеспер любил их. "Ты так похож на меня" в тоже время раздавался в его голове надменный голос отца. Именно эти злосчастные глаза напоминали ему об отце, и о том во что он превратился. Сердце бешено стучало, комната поплыла перед глазами. Он смотрел на себя, а видел лишь человека, которого ненавидел и боялся одновременно. Уайлен схватил ножницы, лежащие неподалеку и сжал их, загораясь безумной идеей. Он посмотрел на себя. Посмотрел на ножницы. И рывком воткнул их в глазницу.