***
– Не вредничал? – удерживая плечом телефон около уха, Ирина пыталась совместить сразу два занятия: контроль о доставке сына в садик и подпись в журнале. – Нет, мам, все хорошо. Вел себя хорошо, ничего не просил, – на том конце девушка, не вдаваясь в подробности о небольшой договоренности с братом, поспешила успокоить мать. – Спасибо, моя хорошая, ты меня сегодня прям выручила, – расписавшись в журнале, женщина вернула его на место. Теперь рука позволяла в полной мере сконцентрироваться на одном занятии, и рука ухватилась за телефон, удерживая его, а глаза забегали по приемному, в котором, казалось, все вымерли, и кроме заспанной Нины Дмитриевны за стойкой никого не наблюдалось. – Где это все? – вскользь прошептала Ирины и, услышав непонятную реакцию дочери, добавила, – это я не тебе. Все, давай, беги на занятия, а я пойду отца твоего искать, а то он запропастился куда-то, – Ирина помедлила и вновь дополнила свою мысль, – а заодно и других. – Удачи тебе, мамуль! – послышался воодушевленный голос девушки. – Поцелуй от меня папу и передай ему, пусть сегодня наконец, вовремя домой придет. Закончив разговор с дочерью, Ирина обратила внимание на Нину, которая, подперев ладонями подбородок, досыпала свое неудавшееся утро. – Доброе утро, Нина Дмитриевна! – в голос прокричала Ирина и с грохотом опустила сумку на стойку, заставляя регистратора проснуться и обратить на нее внимание. – Скажите мне, пожалуйста, что у нас происходит? – Извините, Ирина Алексеевна, – строгий голос заведующей заставил женщину резко встрепенуться. Перекладывая документы из стороны в сторону, она постаралась воссоздать в глазах главной надзирательницы их отделении рабочую атмосферу. – А что у нас происходит? – зевая, переспросила Нина и прикрыла ладонью рот. – У нас все нормально. Все, как всегда, в штатном режиме. – В штатном режиме, говорите? Ну-ну, – женщина снова обвела взглядом помещение, в котором кроме них никого не было, – где все? Что за подозрительная тишина? Почему в приемном никого нет? Куда все подевались? – Нинок, – послышался за спиной заведующей мужской голос, – дай сахарку. Хочу кофе, иначе сейчас усну, а сахар закончился, – прикрывая рот ладонью, Олег Михайлович нарисовался рядом с женщиной и, не замечая главную пиранью их отделения, как будто ее и нет. – Сейчас, – дурной пример заразителен, и Нина, последовав примеру мужчины, тоже зевнула. – Держи, – она положила на стойку небольшой пакет с сахаром, и мужчина, поблагодарив ее, быстро скрылся, так и не поздоровавшись, и совершенно ни коим образом не обратил внимание на присутствие заведующей. – Извините, Ирина Алексеевна, вы что-то спрашивали? – Я спрашиваю, что здесь… – пыталась спросить Ирина, но вновь была перебита. – Нина, там в пятой палате мужик поломанный, с сотрясением, – Сергей Анатольевич, проходя мимо женщин, не смотрел на них и, продолжая идти дальше по знакомому только ему маршруту, кинул наставления Нине. – Я его осмотрел, все назначения сделал, поэтому, если что, я в ординаторской. Пока все спокойно, я вздремну, – на ходу зевая, мужчина ускорил шаг. – Без лишней надобности меня не беспокоить. Глаза Ирины Алексеевны, казалось, сейчас вылетят из орбит, а сумка только от одной силы мысли наполнится кирпичами. Что происходит, черт возьми? Что они все себе позволяют? Она пришла на работу, а ее не замечают. Она что, пустое место в глазах коллег? – Ирина Алексеевна, возьмите ваши ключи, а то еще забудете, – женщина все никак не могла унять разрывающийся рот, постоянно зевая, и даже колкий взгляд начальства, готовый прожечь ее, не мог спасти ситуацию. – Через полчаса, чтобы все собрались в ординаторской! – со злостью прошипела Ирина. – Устрою я вам здесь центр всемирного сна! – Ирина со звоном схватила ключи со стойки и поспешила по направлению своего кабинета. – Доброе утро, Ирина Алексеевна! – приветствовали заведующую другие коллеги по дороге в кабинет. Женщина лишь кивала головой в ответ, про себя отмечая, что все-таки не все спят, а некоторые даже работают и замечают ее. – Какая вы сегодня красивая, – смельчак, замечая неважное настроения начальницы, решился поиграть со смертью и постараться задобрить комплиментом, но в ответ лишь получил ее колкий взгляд и молчание. – Ирина Алексеевна, передайте мое почтение Геннадию Ильичу. Он у вас молодец, – вскользь сказанная фраза мимо проходящего врача их отделения заставила призадуматься. Она чего-то не знает о своем муже? Оказавшись в своем кабинете, первое, что услышала женщина – это храп. Присмотревшись, что может служить источником данного звука, Ирина увидела ненаглядного супруга, который спал у нее в кабинете на диване. Укрывшись пледом, Геннадий спал на животе, а одна сторона тела в виде руки и ноги свисали с дивана, дотрагиваясь до пола. – О Господи! И этот туда же, – причина, по которой муж не поднимал телефон, теперь красовалась перед ней в горизонтальном положении. – Гена, подъем! – сумка, которая еще в приемном имела все шансы быть запущена в кого-нибудь оказалась на спине у мужчины. Но должного эффекта это не произвело, и царство Морфея, хозяин характерного звука все никак не хотел покидать. – Кривицкий! – уже в голос прокричала Ирина. – Я сказала подъем. Кажется, повышенный голос подействовал на мужчину, и он проснулся… А, нет, это только кажется. Геннадий слегка заерзал на диване и постарался оторвать голову от подушки, но затем вновь в нее склонился, продолжая спать. – Кривицкий, ты вообще все берега попутал? Какого черта ты здесь развалился? – женщина стукнула ногой по свисающей конечности супруга, но должного эффекта это не произвело, и он, не шевельнувшись, продолжал обниматься с диваном. – Гена! – наблюдая за его неподвижным состоянием мужа, женщина начинала закипать. - Я с кем разговариваю? – ее взгляд прошелся по кабинету, ища что-нибудь такое, чем можно было бы запустить в супруга, что не покалечило бы его. Но, так и не найдя подходящий предмет, лишь со вздохом присела на край дивана, отодвигая сонного супруга. – Кривицкая, угомонись, дай поспать, – наконец Геннадий подал признаки жизни. – Я тебе ночью дал поспать. Не трогал тебя, молча ушел, между прочим, – он заворочался на диване, меняя расположение тела, и повернулся к жене спиной. – Вот и ты дай мне, пожалуйста. – Гена, ты обалдел? – удивление и недовольство, которому женщина подверглась в приемном, показалось лишь цветочками по сравнению с заявлением супруга. – То ночь была, а ночью, как известно, все нормальные люди спят, а сейчас утро. Разницу улавливаешь? – женщина на эмоциях взмахнула руками. – Я что твоим пациентам скажу? Мол, умирайте, дорогие мои, потому что ваш лечащий врач хочет спать. Так что ли? – Я с Брагиным договорился, – он потянул плед на себя, который Ирина, присаживаясь на диван, стянула с мужчины. – Он, если что, прикроет меня. – Да твой Брагин сам ходит по отделению, как сонная муха, – Ирина не рассчитала силы и хлопнула рукой по спине мужа, от чего он резко вскрикнул. – Егорова, полегче! – путаясь рукой в пледе, он дотянулся к спине, протирая место удара. – Мне почки еще пригодятся. – Прости, – еле слышно прошептала женщина, на этот раз уже поглаживая место удара. – Ладно, так уж и быть, – сжалилась женщина. – Отдыхай, но только тихо, – она поправила на муже плед, – и не храпи. А по дороге на работу обещала устроить ему разнос, если окажется, что муж не поднимал телефон из-за какой-то мелочи. Сон – это мелочь? Неважно. Наблюдая за мирно спящим супругом, она слушает его тихое сопение и понимает, что все планы, которых собиралась придерживаться, уходят далеко за пределы этого кабинета. Пусть спит, ничего не случится. Даже хорошо, что спит. Картинка спящего супруга на диване будет только радовать глаза, которые совсем скоро поочередно будут метаться с бумаг на мужа и обратно. Улыбнувшись самой себе и своим мыслям, Ирина привстала с дивана. – Так, у кого-то скоро рабочий день начнется с дивана, а у меня с кофе, – на цыпочках, чтобы не разбудить отдыхающее тело, Ирина пробралась к кофейному аппарату. Вооружившись чашечкой ароматного кофе, Ирина присела за стол. Кипа бумаг на рабочем столе указывали, что пора бы и на них обратить внимание, но, обхватывая ладонями горячий напиток, она не может унять взгляд с лежавшего тела на диване. Единственный, любимый, самый родной. Взгляд женщины плавно перемещается с мужа на стол, где стоит фото рамка с семейной фотографией на котором изображена вся семья. Ирина вспоминает, где был сделан снимок. Несколько лет назад на выпускном дочери. В руках дочери аттестат, а у мужа их почти годовалый сынишка. Все такие красивые, счастливые, с улыбками на лицах. Звук, прозвучавший в кабинете, заставил обратить внимание снова на мужа. Геннадий тихонько простонал и дернулся во сне. Женщина улыбнулась, понимая, что супругу, возможно, что-то снится. Непроизвольно рука женщины дернулась, пальцы постучали по столу, а в глаза бросилось украшение, уже столько лет носившиеся на безымянном пальце. Это же сколько лет кольцу и, соответственно, их браку? Подсчитывая в уме количество прожитых лет, Ирина понимает, что на их семью надвигается еще одно торжество. Серебряная свадьба, как никак. 25 лет брака. Сколько же всего было за эти 25 лет? Много, очень много. И хорошего, и плохого. Сейчас тяжело представить, что на месте Геннадия мог быть другой мужчина. А ведь действительно мог бы быть. В далекой юности у нее был другой. Первая любовь и, как казалось в то время девушке, единственная и до конца жизни. Но знакомство со скромным и нерешительным юношей в стенах учебного заведения внесло коррективы в ее личную жизнь. Она влюбилась. Влюбилась в него, в своего будущего мужа, в отца своих детей. И любит до сих пор. – Ирина Алексеевна, – в кабинете, как всегда, без стука, материализовалась старшая медсестра, – можно? Взгляд, до этого прикованный к семейной фотографии, оторвался от теплой идиллии, изображенном на снимке, и с досадой посмотрел на старшую медсестру. Ирина повела рукой, жестом показывая женщине, чтобы она присела, но казалось, что старшая медсестра застыла на одном месте, с улыбкой наблюдая за сном их хирурга. – Фаина Игоревна, я здесь, – Ирина пощелкала пальцами перед своим лицом, – переймите свой заинтересованный взгляд с Геннадия Ильича и обратите внимание на меня. – Извините, Ирина Алексеевна, – старшая медсестра очнулась и посмотрела на заведующую. – Там в ординаторской по вашей просьбе все собрались, – посапывающий хирург так и манил взгляда женщины и, невзирая на недовольный взгляд начальницы, Усова не могла все никак унять свои гляделки в сторону дивана. «Какой милашка» – подумалось женщине, наблюдая за спящим хирургом, но, взглянув в бездну зеленых глаз начальницы, сразу же осеклась. – Все собрались, ждут только вас. – Раз ждут, то тогда пойдемте, – и вправду, за своими семейными размышлениями Ирина совсем забыла, что собиралась отчитать коллег за чрезмерную сонливость на рабочем месте. – Прошу вас, Фаина Игоревна, – указывая рукой на дверь, Ирина сама поднялась с рабочего места и поспешила на выход, – за мной. – А Геннадий Ильич? – старшая медсестра, видимо, не собиралась покидать кабинет. – Он разве не с нами? – А Геннадию Ильичу я все персонально выскажу, а сейчас прошу не задерживать ни меня, ни вас и прямиком последовать к ординаторской, – кинула напоследок Ирина перед тем, как выйти.***
Неспешным шагом, идя по больничному коридору, Ирина выискивала коллег, которые, по ее мнению, прохлаждались без дела. Но, как назло, после сегодняшней утренней взбучки все трудились не покладая рук, чем не давали женщине повода для выплеска эмоций. Она остановилась у одной из палат, ища в кармане халата телефон, как вдруг услышала из неплотно прикрытой двери увлекательный разговор. Притаившись у двери, женщина прислушалась к голосам. – Ты представляешь, – послышался звонкий голос женщины, в котором Ирина сразу узнала старшую медсестру, – захожу сегодня в кабинет к нашей пиранье, а мой крокодильчик спит. – Крокодильчик – это Геннадий Ильич? – под разразившийся смех на всю палату невидимый собеседник не мог унять своего веселого настроения. – А кто же еще, конечно, он, – перебирая медицинские принадлежности, щебетала старшая медсестра. - Такой хорошенький, так бы и зацеловала всего. Оказавшись невольным слушателем увлекательной беседы, зеленые глаза так и сверкнули на дверь, а внутри сразу почувствовалось что-то очень похожее на ревность. Ирина с размаху открыла дверь, проходя в палату. Молоденькая медсестра, до этого заливаясь звонким смехом, с выпученными глазами, застыла на месте. – Фаина Игоревна, вас там внизу Сергей Анатольевич обыскался, а вы вместо того, чтобы работать, светские беседы ведете, – Ирина шла в наступление. Она прошлась по палате и окинула присутствующих гневным взглядом, останавливая его на молоденькой медсестре. – А вы чего здесь прохлаждаетесь? Работы нет? – женщина сверлила девушку зелеными искрами, а страх невольно показывался в ее глазах, но Ирину это не остановило. – В седьмой палате требуется ваша помощь Олегу Михайловичу, а вы вместо работы языками цепляетесь со старшей медсестрой. – Ирина Алексеевна, я всего лишь за бинтами зашла, – попыталась оправдаться молоденькая медсестра. – Марш работать! – со злостью прикрикнула Ирина. – Иначе работать будет негде, – вдогонку добавила Ирина, наблюдая, как девушка со скоростью покидает палату. – Так, – протянула заведующая, обращая свое внимание на старшую медсестру, – теперь вы, Фаина Игоревна. В одну секунду злость сменилась игривым настроением. Ирина прошлась по палате, вставая у окна. Руки раскинулись по сторонам, вглядываясь в пейзаж за окном. Прекрасно зная, кто является объектом воздыхания старшей медсестры, Ирина не сдержала себя, решив поиздеваться. – Фаина Игоревна, что-то сегодня все жалуются, что ваши кулинарные изыски, которыми вы угощали коллег, оказались пересолены, – в шутливой интонации начала Ирина. – Поэтому возникает вопрос, вы случайно не влюбились? – Чего? – Усова слегка пошатнулась, а глаза ее расширились. Такая резкая смена настроения начальства ее удивила. – Вы влюбились? – переспросила Ирина, поворачиваясь к женщине в пол оборота. – Смотрю, в последнее время вы прям засияли вся, в глазах появились озорные искорки. – Я? Боже упаси, – отмахнулась женщина. – Вам показалось, Ирина Алексеевна. – Да? – брови Ирины изогнулись, выражая наигранное сожаление, – жаль, – Ирина коснулась своих волос, проведя пальцами по ним, и внимательно всмотрелась в окно. – А знаете, как это прекрасно, когда любимый муж встречает с работы, когда целует, обнимает, когда утром кофе в постель приносит? – улыбаясь лучезарной улыбкой, Ирина как ни в чем не бывало, переняла взгляд с окна на женщину, но старшая медсестра молчала. – Не знаете, значит. Ну, ничего, когда-нибудь может узнаете, – Ирина прошлась по палате, направляясь к выходу. Наблюдая за каменным выражением лица старшей медсестры, Ирина осталась довольна всем сказанным. Как подрагивают ее руки, сцепившись в замок, как глаза наполняются ядом. Все эти невидимые эмоции на первый взгляд вызвали в Ирине улыбку. – Работайте, Фаина Игоревна, а я пойду, – она открыла дверь. – И влюбитесь, наконец, – добавила Ирина, переступая порог палаты, – но только не в моего мужа. – Вот стерва, – процедила старшая медсестра, когда за заведующей закрылась дверь.***
– О, крокодильчик, ты здесь, – выйдя на крыльцо, Ирина заприметила супруга на скамейке и, подойдя к нему, присела рядом. – Как ты меня назвала? – глаза Геннадия взлетели вверх. Перекинув руку через скамейку, он обернулся к жене. – А это не я тебя так назвала, – ладонь коснулась мужского плеча, вытирая на белом халате только ей видимое небольшое пятно. – Это тебя так прозвала химера наша. – Фаина? – его озарила улыбка. – Фаина, Фаина, – согласилась Ирина, изобразив кислую гримасу. Она поерзала на скамейке, ближе подвигаясь к мужу. – Вот скажи мне, Кривицкий, чертов ты дамский угодник, чего она к тебе так привязалась? Может, ты ей повод дал? Ну, может, невзначай что-то сказал или пообещал? – Ирка! – Геннадий рассмеялся в голос. – Глупости! Господи, что за глупости ты говоришь. Какая Фаина, какой повод. Все это ерунда, – он склонился к жене, лицом прижавшись к ее шеи. – Ммм, как я люблю твои духи, – тихонько прошептал Геннадий, зарываясь носом в ее шее. – Как я люблю тебя. Всегда любил и буду любить тебя, моя богиня! - не обращая внимания на мимо проходящих людей, Геннадий сильнее схватил жену в объятия, а губами начал касаться такой нежной для него шеи. – Я твой, моя девочка, – шептал он. – Всегда твой. Навеки. – Гена, Гена, – чувствуя, что муж начинает переходить рамки дозволенного, Ирина похлопала его по спине, – прекрати, – Ирина постаралась выбраться из цепкой хватки супруга. – Мы же не дома. Здесь полно людей. На нас все смотрят. – Мне плевать, – прошептал он, обдавая шею женщины теплым дыханием. – Пусть знают, что я люблю тебя. Пусть знают, что я твой. Пусть знают, что у меня самая прекрасная жена. После таких теплых слов женщина улыбнулась и, обхватив кудрявую голову мужа, притянула ее к себе. – Мой хороший, – прошептала Ирина и коснулась губ супруга. И плевать, что на них смотрят пациенты. Плевать, что у окон свидетелями их поцелуев становятся пол отделения во главе с главной химерой. Сейчас им на все плевать. Главное рядом. Главное вместе. Главное чувствовать тепло друг друга и быть счастливым, несмотря ни на что.