the vixen & the fox

Кол шел по территории Ковена Садового Квартала с Винсентом, Бонни и Лив под руку. С тех пор как они с Давиной вернулись в Новый Орлеан, Кол ни разу не был в городских Кварталах, а прогулка к склепу и вовсе не считалась. Он, честно говоря, был немного ошеломлен, пока они не подошли к дому ЛаРу. Он был таким же, каким он его помнил, полным магии, с огромным садом за железной оградой. Они дошли до парадной двери элегантного старинного особняка, которую открыла служанка. — Мадам ЛаРу ждет вас, — сказала им горничная, когда Бонни и Винсент вошли в дом. Кол терпеливо ждал приглашения. — Кол? — позвал Винсент. — Извини, привычка, — признался он, переступая порог, немного удивленный тем, что приглашение ему не понадобилось. Он оглянулся на Бонни и Винсента, которые бросили на него странные взгляды. — Я уже тысячу лет не был нигде в новом месте, и я был занят, я забыл! — Проворчал он, чувствуя, как смущение ползет по его коже. — Тысячу лет ты нуждался в приглашениях, — усмехнулся Винсент. — Через время к этому привыкаешь. И мне не нравилось силой входить в дверь без необходимости, — признался он. — Вампир с моральными принципами, — сухо спросил Винсент. — Не совсем, ты забываешь, что я был викингом и колдуном, — пробормотал он, следуя за служанкой по дому. Он был элегантно украшен и оформлен в южном стиле. Их провели в гостиную, и Кол наблюдал, как Винсент сел за стол, а затем Бонни. Кол решил побродить вокруг, поигрывая на ходу ножом, в который он засунул душу путешественника. — Винсент Гриффит, я была удивлена, получив ваш звонок сегодня утром. Что такого срочного, что вам требуется аудиенция сегодня? — спросил голос. Кол слегка наклонил голову в сторону старого голоса. — Я здесь с ведьмой из Ковена Близнецов, Оливией, членом моего нового Ковена, Бонни и нашим лидером по многим причинам, Джозефина, — сообщил Винсент Регенту. — Я могла бы догадаться. Так кто же эти новые члены Ковена, о которых вы пришли заявить? — Это Бонни Беннет, а наш лидер… — начал Винсент, когда Кол прекратил свои поиски и подошел к Регенту. Его встретила строгая пожилая женщина с зачесанными наверх каштановыми волосами, ее ледяные голубые глаза остановили его, когда он почувствовал, что его губы сжались. — Это невозможно, — прошептала она. — Лично я не стал бы называть нас Ковеном, а себя лидером, — размышлял он. — Это невозможно, — повторила она более твердо. — Если бы я не знал лучше, то подумал бы, что ты Одетта, дорогая, сходство просто поразительное, — усмехнулся он. — Я не приглашала это зло, — огрызнулась она, глядя на него. — Ну-ну, я больше не вампир, — усмехнулся он, убирая нож в задний карман. — И поскольку ты, похоже, знаешь, кто я такой, дорогая, будет уместно представиться. — Я приказываю тебе уйти, — прошипела она. — Он не… — пояснила Бонни. — Я прекрасно знаю, кто этот старый хитрый лис, — усмехнулась она. — Я польщен, — усмехнулся Кол. — Не стоит, — огрызнулась она. — О, но это так, — задумчиво произнес он, подходя и нависая над ней. — А теперь, будь так добра, присядь, у меня очень мало времени, дорогая, я недавно стал смертным. — Я должна убить тебя. — И это было бы исключительной глупостью, — сухо возразил он. — Первый пункт на повестке дня; считай это моей доброй волей, прежде чем мы перейдем ко второму и третьему, регент ЛаРу, — сказал он с издевательским поклоном, доставая нож и протягивая его ей, и ее искалеченная рука приняла его, а глаза расширились. — Как? — Начала она. — Странники идут, дорогая, наверное, потому что я убил Сайласа, — объяснил он, позволяя ей сесть. — Ты? — Насмешливо спросила она. — Я осушил его, дорогая, — признался Кол, растянувшись на диване и глядя на нее. — Это Странник душ, которого я поймал сам. Ковен Близнецов владеет остальными пятьюдесятью или около того, которых мы захватили на днях, примерно в часе езды к северу отсюда, в Сент-Францисвилле, — объяснил он. — Они идут сюда. У меня были похожие наблюдения перед тем, как мы покинули Вирджинию. И ты знаешь, что они сделают, когда прибудут сюда. — Зачем сообщать мне? — Усмехаясь спросила она. — Я смертный, у меня есть время, и, честно говоря, Девять Ковенов мне нравятся больше, чем Странники, к тому же ты гораздо красивее Странника, — улыбнулся он. — И я говорю тебе это в знак доброй воли, потому что Ковен Близнецов, к которому принадлежит моя напарница, — он жестом указал на Лив. — прибудет, чтобы расследовать это дело. — Понятно. — Мой отец и глава нашего Ковена захотят с вами связаться, — проговорила Лив, заставив Жозефину нахмуриться и окинуть девушку ледяным взглядом. — Может, в молодости у меня и была репутация дикой и непокорной, но даже я не была настолько смелой, чтобы говорить от имени главы Ковена. Не смей говорить от имени главы своего Ковена, юная леди. Если Близнецы хотят войти в мой город, они должны послать официального эмиссара, а не ребенка. — Я… — начала Лив. Кол пристально посмотрел на нее, заставив закрыть рот. — Что за второе дело? — Мы нашли жертв Евы Синклер, они были перевезены и сейчас находятся в моем доме, ты должна знать, за городом, в большом довоенном особняке, которого вы все избегаете, как чумы. Там они в безопасности, и я могу отменить ритуал, которому они подвергаются, — объяснил Кол. — Однако чтобы исправить это, мне нужна Ева Синклер, а, насколько я понимаю, Ева Синклер вызвала возмущение и боль в Девяти Ковенах, и она заключена в тюрьму в коттедже Фолин. — Верно. — Я не предлагаю освободить ее, ни в коем случае, но для возвращения душ детей потребуется, чтобы она отменила ритуал, которому подвергла их. — Как будто я могу вам доверять, — насмешливо заметила Джозефина. — Я и не жду от тебя этого, и ни в коем случае не пытайся мне отказать, я здесь из вежливости, — сухо заметил он. — Я заберу Еву Синклер, даже если мне придется самому вызволять ее из коттеджа Фолин, у меня был опыт, когда я не владел магией, а теперь, когда я полностью восстановил связь, тебя должно беспокоить, если я решусь на штурм и заберу ее сам, представь, сколько замков я забуду запереть снова, — сказал он с зубастой улыбкой. — Если я передам ее тебе, семьи взбунтуются. — Во что бы то ни стало пригласите семьи на ритуал, и они получат своих детей обратно в идеальном состоянии. Я с радостью приму семьи на столько, сколько потребуется, а это не больше дня, может, двух, большая часть, подготовительная работа, чтобы отменить ритуал. — Какой ритуал? — Обряд Девяти, по словам моей помощницы, — ответил Кол. Он наблюдал за тем, как лицо суровой женщины теряет всякий цвет. — Однако я могу отменить его, и все эти маленькие спиногрызы будут возвращены в идеальном порядке, а ты сможешь забрать Еву обратно в коттедж Фолин, где она будет гнить вечно, — нахально подбадривал он. — Ты не можешь отменить Обряд Девяти. — Могу, просто это сложно, если все сделано правильно, и я должен сказать, что Ева проделала хорошую работу, сделав все как надо. Мы с партнёром с удовольствием отменим его, — пожал плечами Кол. — Черт, это уже есть в списке дел, так что я могу вычеркнуть это. — И кто же твой партнер? — Сухо спросила она. — И это уже третье дело, — усмехнулся он, поднимаясь на ноги. — Моя партнерша одна из ваших, — Кол почувствовал, как страх, который он игнорировал, овладевает им, и начал вышагивать, не в силах усидеть на месте. — Одна из моих? — Да, милая маленькая лисичка, которую ты приняла за ягненка и пыталась повести на убой, — ледяным тоном прорычал он. — Кол, — прошептал Бонни, чувствуя, как его магия сотрясает дом. — Она бы не хотела, чтобы ты все испортил, — напомнила ему Бонни. — Я стараюсь этого не делать, дорогая, но меня это очень бесит, — прорычал он. — Кто твой партнер? — Спросила Джозефина, как только он взял себя в руки и дом перестал грохотать. — Давина Клэр, — ответил он, заметив ее потрясенный взгляд. — Девушка Жатвы из Ковена Французского Квартала. — Ты не имеешь права! — Начала она. — Я имею полное право, — прорычал он, разбивая окна ее дома и заставляя всех подпрыгнуть. — Ты посмела позволить Ковену, который не практикует жертвенную магию, совершить человеческое жертвоприношение! И мало того, это маленькие девочки, совсем юные девочки, им по шестнадцать лет, они являются детьми в эту эпоху! Давина нашла меня после того, как ее отец, Марсель Жерар, король вампиров Квартала, спас ее от вашей небрежности! — Прошипел он. — Ты регент, ты должна была остановить это, пока все не зашло так далеко! — Это было не мое дело! — Начала она. — Твое, — прорычал он, когда его магия отреагировала, подняв предметы в воздух. — Это твое место, и ты это знаешь, ты обрекла девушку на смерть. Третье, что я должен решить, потому что я единственный человек в этой комнате, который понимает, через что ты заставила пройти Давину Клэр, это то, как будет завершена Жатва, — прорычал он, возвышаясь над регентом. — Ты обрекла ее на то, чтобы нести в себе силу трех ее подруг и ее собственную, ты прокляла ее быть связанной со всей природой, в этом мире и за его пределами, ты обрекла ее на смерть, и поэтому я буду диктовать условия, как будет проходить ее Жатва, или я убью ее сам и никогда не позволю ей быть освященной, Ковен Французского Квартала умрет еще до конца года, и связь с Предками и мертвыми исчезнет навсегда! Девять Ковенов сократятся до восьми, и к тому времени, когда я закончу, клянусь всеми богами, которых я знаю, этих восьми больше не будет, — предупредил он. — Чего ты хочешь? — Настороженно спросила Джозефина. — Винсент Гриффит закончит Жатву в то время, которое выберет Давина, и не раньше. После Жатвы тело Давины Клэр будет немедленно возвращено мне, и Французский Квартал не получит его, — сурово предупредил он. -Когда она воскреснет, она выйдет из Ковена Французского Квартала. Если что-то случится, любая попытка разорвать ее душу на Другой Стороне или саботаж со стороны Предков, я разорву ваши Ковены на части и сожгу ваш мир в пепел, — предупредил он. — Я развяжу ад. — И все это ради одной маленькой предательницы. — Давина Клэр моя, Регент, а я люблю хранить то, что мне принадлежит, — прорычал он, показывая ей зубы. — Это мои дела, прими их или я все равно сделаю это, но ты встанешь у меня на пути, и я устраню препятствия, Джозефина, не пытайся воевать против меня, ты не победишь. — Ты так уверен в себе, — усмехнулась она. — Я сын своего отца, — невесело усмехнулся он. — У нас есть взаимопонимание? — Винсент, он предаст тебя. — Нет, — тихо сказал Винсент. — Нас предали задолго до того, как он пришел в город. Предки испорчены, Джозефина, и ты это знаешь. Я счастливее служу его Ковену, чем когда-либо служил своему, когда мы трусили, потому что Предки запретили нам действовать. Они поступают правильно. — Как самонадеянно, — сказала она. — Но ведь молодость и порождает такую самонадеянность, — сказала она. — Что ж, похоже, мне не удастся перехитрить вас, поэтому мы согласимся на ваши условия. Завтра я поговорю с другими Ковенами о возвращении детей и безопасности Давины Клэр. Но сначала я требую поговорить с девочкой, — предупредила она. — Я приму это как акт доброй воли с вашей стороны, но я хочу сама осмотреть Давину Клэр, чтобы убедиться, что вы не используете девочку. — Как вы? — спросил он, когда воздух в комнате остыл настолько, что стало видно его дыхание. — Если Давина захочет поговорить с вами, я это устрою, — возразил он. — Вы предали ее, — сказал он и повернулся, чтобы уйти.

***

Элайджа не думал, что Хейли Маршалл беременна от Никлауса. По правде говоря, он не знал, знает ли волчица о биении сердца и жизни, растущей внутри нее. Она была на таком раннем сроке беременности, что, возможно, и не подозревала об этом. Но он был в этом мире достаточно долго, чтобы знать все признаки и звуки, связанные с беременностью. Тем не менее это не мешало ему наслаждаться общением с Хейли: она была рядом с ним во многом благодаря Давине, а их дружба была весьма условной и полностью строилась на крепких отношениях его брата и Давины. Но он все равно считал ее другом, а у него было не так много людей, которым он осмелился бы дать такое звание. Потратив большую часть дня на то, чтобы вспомнить, то, какие места в городе Хейли называла своими любимыми, ночь вступила в свои права, и он наткнулся на ее любимое заведение, где подавали бургеры и гамбо, «У Руссо». Его обслуживала светловолосая барменша, пока он осматривал толпу в поисках знакомого намека на Хейли, но не нашел. Он вспомнил, как Никлаус восторженно отзывался о Джейн-Энн Деверо во время их телефонного разговора, когда Никлаус объявил о своем возвращении в Новый Орлеан. Это имя не было знакомо Элайдже по рассказам Хейли, но это было уже начало, поскольку это было последнее место, которое, как он знал, Хейли могла посетить. — Так что привело тебя в Биг Изи? — Спросил совсем не новоорлеанский голос, заставив его поднять глаза, пока она подавала ему мартини. — Я жил здесь раньше, недавно вернулся, — ответил он с небольшой улыбкой. — Правда? Когда? — Спросила она с любопытной улыбкой. — О, кажется, лет сто назад, — честно признался он. — Я сама недавно переехала сюда, — продолжила она. — Что привело тебя обратно? — Ну, мои братья вернулись, и в данный момент один из них где-то здесь, и, боюсь, он попал в небольшие неприятности, — размышлял он, поигрывая ножкой своего бокала. — Ты так говоришь, будто это обычное дело, — заметила блондинка, начав наливать еще один напиток для другого клиента. — С этим… он сложный, — с юмором заметил Элайджа. Все они были сложными, но Никлаус любил усложнять жизнь Элайджи по сравнению с Ребеккой и Колом. — Вызывающий, грубый и немного темпераментный, — сухо признал Элайджа, потягивая свой мартини. — Видишь ли, у нас разные отцы, что, конечно, никогда не беспокоило меня, но брат глубоко возмущен этим, он никогда не чувствовал себя своим. В общем, у него давняя история попадания в неприятности. — А у тебя, полагаю, долгая история вытаскивания его из них, — серьезно и сочувственно сказала она. Он почувствовал, как его губы подрагивают от ее освежающей откровенности: она была так похожа на откровенность Давины или Хейли, что это было очень забавно. Он подумал, не научилась ли Давина откровенности у этой блондинки. — А что насчет другого? — Другой сейчас на задании, я здесь просто для того, чтобы не дать ему запутаться, — весело признался Элайджа. — Так что за неприятности у твоего «сложного, грубого и несколько темпераментного» брата? — спросила она, полируя бокал. — Он верит, что в этом городе есть люди, замышляющие заговор против него. — Ничего себе. Самовлюбленный и параноик, — покачала она головой и смутилась, вспомнив, что только что сказала ему. Элайджа захихикал, когда она начала отступать. — Прости, бармен со степенью по психологии, полное клише, — предложила она. Он улыбнулся ее откровенности и подумал, не была ли она кем-то, кого Давина собирала, увидев между ними много общего. — Послушай, Камилла… Я ищу человека, который мог бы пролить свет на нынешнее затруднительное положение. Может быть, она работает здесь, Джейн-Энн Деверо? Ты не знаешь, где я могу ее найти? — Нет, но я могу знать кого-то, кто мог бы, — сказала Камилла. — Сабина Лоран, она сегодня выступает со сверхъестественным туром, у нее пышные волосы, и ее трудно не заметить. — Спасибо, — сказал он, заплатил за свой напиток и ушел. Найти Сабину Лоран было несложно, более того, на удивление легко. Он наблюдал за тем, как ее яркая личность притягивает к себе людей, и немного напоминала Селесту, пока он наблюдал за ней. Она привела свою группу в магазин вуду, и он уже ждал, когда она подойдет к нему, как вдруг она повернулась и посмотрела прямо на него. — Ты собираешься и дальше следить за мной, Элайджа, или хочешь поговорить? — Прошипела она, и он удивился, увидев на ее лице выражение полнейшего веселья. — Ты знаешь, кто я, — рассеянно сказал он. Эта женщина напомнила ему Селесту, что было удивительно. Черты ее лица были более квадратными и смелыми, волосы длиннее и непослушнее, чем у Селесты, но ее глаза, то, как она смотрела на него… это было пробуждение старых воспоминаний, и ему захотелось улыбнуться. — Первородный вампир, всегда носит костюм, — сказала она, окинув его оценивающим взглядом. — Ты и твоя семья хорошо известны среди ведьм. Особенно с учетом того, что твой брат вернулся в город. Он удивился, что она не сказала «братья», но не стал настаивать на этом. Должно быть, Кол, приехав в город, держался в тени, что стало для Элайджи неожиданностью, но, скорее всего, не без причины. — Никлаус здесь, потому что считает, что против него замышляет ведьма по имени Джейн-Энн Деверо, — пояснил Элайджа. — Если он ищет Джейн-Энн, то он немного опоздал. Это заставило Элайджу приподнять бровь, пока забавное выражение лица Сабины не сменилось печальным. Страх наполнил его желудок, когда единственная ниточка к Хейли стала медленно исчезать. Если он не доберется до нее раньше Никлауса, неизвестно, что случится с Хейли и ребенком, а ведь он дал Колу слово, что обеспечит их безопасность. — Ты хочешь сказать, что она мертва? — Пошли, — тихо сказала Сабина. — Ее сестра Софи захочет с тобой поговорить. Он последовал за ней, оцепенев от страха.