the vixen & the fox

Вздохнув, Кол подождал, пока не убедился, что вспыльчивость Давины не приведет к ее гибели, и посмотрел на Регента, которая выглядела печально, но безразлично. Винсент переместился, чтобы встать ближе к Давине и Марселю, как и Бонни, проявляя солидарность, в которой так нуждался Кол. — У нас шесть детей из Ковена, похищенных ведьмой Евой Синклер, — объяснил Кол. — Амели Дюпре, Лу-Энн Хьюз, Николас Алсейс, Луи Леблан, Эмиль Тран и Раймонд Лебо, — пояснил Винсент. — Дети из Ковена Алжир, Ковена Садового Квартала, Ковена Джентильи, Ковена Треме, Ковена Девятого округа и Ковена Западного берега, все шестеро здесь, я сам их осматривал и проверял, — пояснил он. — Вы нашли детей? — Спросила Джозефина. — Мы с Давиной нашли их. Давина… особенная, в ней течет вся магия, и она решила творить добро и найти детей. Я просто последовал ее примеру, — улыбнулся он Давине. Колу не нужно было поворачиваться, чтобы понять, что Давина улыбнулась в ответ. — Они жертвы Обряда Девяти, — сказал Кол. Это, казалось, еще больше задело Джозефину. — Вы можете осмотреть их, но я уже начал готовить ритуал, чтобы отменить Обряд Девяти, так что вскоре они вернутся к своей прежней жизни, но нам понадобится Ева, чтобы безопасно вернуть души в их тела. — Мы предлагаем семьям этих детей стать свидетелями их возвращения, чтобы они пришли и забрали своих детей, а мы вернем Еву в коттедж Фолин, когда все закончится, — сказал Винсент, вставая. — Я обсужу этот вопрос с семьями после того, как сама увижу детей, — подчеркнула Джозефина. — Справедливо, но это подводит нас к следующему вопросу. Вы можете либо отдать Еву добровольно, либо я заберу ее силой, как и предупреждал вчера. — Посмотрим, — заметила она. — Испытай меня, дорогая, это будет очень весело, — опасно улыбнувшись, ответил он. — Это все, чего вы хотите? — Спросила Джозефина. — Нет, но это только начало, нам есть чем заняться, — заметил Кол. — А еще есть вопрос о Странниках. — Они уже прибыли, — сухо заметила Джозефина. — Что ж, это опережает график, — проворчал он, потирая рукой лицо. — Они прибыли вчера, они убили Джейн-Энн Деверо, — твердо сказала она. — За это ты получишь преданность Девяти Ковенов. Я послала Девяти весть, чтобы они готовились к ритуалам очищения. — Это не сработает, — сказал Люк. — Их нельзя очистить, что бы они не практиковали, это чистейшая форма. Мой Ковен уже пробовал. — Верно, — согласился Кол, расхаживая по комнате и размышляя. — Они практикуют магию Странников, Люк, это отвратительное занятие, но это форма магии, и ее следует уважать как таковую, ибо она опасна. — Это мерзость. — Экспрессия это мерзость, но ее также почитают и уважают за ее силу и опасность, — возразил Кол. — Вы не сможете победить врага, если не будете уважать то, что он может сделать. Будь уважителен. Я знаю одно заклинание, но чтобы оно сработало, нам понадобится больше членов Близнецов, чем эти трое, — сказал Кол Джозефине на ходу. — Это старое египетское заклинание, я могу научить ему, но тебе понадобится кровь Близнецов, чтобы запечатать их. — Ты уверен? — Именно так я поймал пятьдесят душ в бутылку, — заметил Кол. — Проблема в том, что они не перестанут приходить, поэтому нам придется работать с Девятью, чтобы запечатать город, чтобы Странники не смогли попасть внутрь, но это оставит окружающие территории незащищенными и нарушит Природный баланс, — он провел рукой по волосам. — Может, мы заманим их в город и запечатаем в каком-нибудь районе? — Предложил Марсель. — Хорошая идея, но она не сработает. Поимка Пассажиров не остановит перемещение Странников, а сбор их в одном месте приведет к разрушениям, — признал Кол. — Я могла бы… — начала Давина, но прикусила губу. — Что именно, дорогая? — Что, если я модифицирую твое заклинание ловушки, и мы установим барьер вокруг города, каждый раз, когда Странник будет появляться в городе с Пассажиром, душа будет поймана в ловушку с помощью бутылочных деревьев, — указала она. — Это хороший план, у нас есть огромное дерево на Плантации, которое мы могли бы использовать, оно бы их централизовало, — пробормотал он. — И это даст нам доступ. — Хорошо, мы поработаем над этим после Обряда Девяти, — сказал он, закончив расхаживать по комнате. — Вы думаете, это сработает? — Спросила Бонни. — Что ж, у нас есть ты, дорогая, и твоя семья работала с Близнецами над созданием альтернативных плоскостей существования. Мы сосредоточим всех Странников в одной области и отправим их в другое измерение на время, и это даст нам время отложить решение этой проблему и продолжить работу над другими, пока мы не найдем более постоянное решение для Странников, — объяснил он. — У тебя его нет? — Спросила Давина. — Этих гадов трудно убить, — фыркнул он. — А я больше не Первородный, поэтому не могу поглотить их всех. К тому же они никогда не были вкусными, мне всегда казалось, что я ем туфлю. Кол захихикал, когда Давина сморщила нос от отвращения. — Похоже, у вас двоих есть план, — сухо заметила Джозефина. — Они часто так делают, — весело подхватила Джо. — Просто придумывают решения, когда им в голову приходит идея. — Те, кто одарен в своем ремесле, должны иметь свободу творчества, — сказал Винсент. — Не могу не согласиться, и думаю, моему отцу понравится этот план. Он вовлекает нас в процесс, а Странники одна из наших главных забот, — призналась Джо. — Отец также сочтет нас продуктивными за то, что мы нашли решение, и мне это нравится. Это значит, что мы остаемся здесь? — Спросила Лив. — Нет, — твердо ответил Элайджа. — Я не хочу, чтобы в поместье было больше гостей, чем необходимо. Через несколько недель приедет Никлаус, а здесь и так достаточно людей. — Я согласен с Элайджей, — сказал Кол. — Несмотря на то что бутылочное дерево находится в центре поместья, нам нужно поставить вокруг него охрану или обереги, чтобы оно не пострадало. — Я могу это сделать, — сказал Люк. — Мы можем замаскировать его, чтобы сделать невидимым, и поставить вокруг него щит, это достаточно просто, и если никто не сможет его увидеть или почувствовать, то и искать его не станут. — Таков план, — твердо сказал Кол. — Ты смеешь слушать эту маленькую предательницу! — Взвизгнула Бастианна. — Молчать, — приказал Кол, щелкнув пальцами. — Мне нравится эта вероломная маленькая лисица, я нахожу ее весьма милой и приятной, она умна, остроумна и сообразительна, чего не скажешь о тебе, поэтому ты будешь молчать, пока взрослые говорят. — Теперь я хотела бы увидеть детей, — сказала Джозефина. — Конечно, — кивнул Кол, протягивая ей свой локоть, чем, казалось, шокировал пожилую женщину, прежде чем она неохотно приняла его. Он подвел ее к месту, где неподвижно лежали шесть детей. Джозефина осмотрела их, а Давина прижалась к его под боку. Винсент навис у него над плечом, пока они наблюдали за тем, как Джозефина осматривает детей. — Я поговорю с их семьями, — вздохнула она, закончив осмотр. — Конечно, — кивнул Кол, перекинув руку через плечо Давины, которая настороженно наблюдала за Джозефиной. — Я вижу, вы позаботились об их комфорте и нуждах, — пробормотала она. — Конечно, мы же не язычники, — фыркнул он, отпуская Давину и ведя Джозефину обратно вниз по лестнице. — Я впечатлена тем, какой Ковен ты собираешь, — сказала она, когда они спускались по лестнице. — Я не собираю Ковен! — Настаивал он. — Когда придет время, все изменится, — объяснила она. — А сейчас я поговорю с мистером Гриффитом и мисс Клэр, прежде чем обращусь к семьям этих жертв о вашем ритуале, который вернет им детей. Действия мисс Синклер разорвали наше сообщество на части, и многие не будут рады или облегчены ее освобождением. — Я верну ее туда, где ей самое место, — с улыбкой пообещал Кол. — После того как ты снимешь заклятие с Бастианны, — спокойно напомнила ему Джозефина. — Ничего страшного, если она не сможет говорить, — пожал он плечами. — А теперь я поговорю с мисс Клэр. — Кол, — прошептала она. — Я буду рядом, за дверью кабинета, любимая, и Винсент будет здесь, — напомнил он ей. Он посмотрел на Давину, которая пыталась стать маленькой и незаметной рядом с Винсентом. Это напомнило ему, как ужасно молода она была и что ей пришлось пережить ужасное предательство. Он посмотрел на Джозефину и опасно улыбнулся. — Если ты сделаешь хоть шаг против нее, я отделю твою голову от тела. Так что давай не будем терять голову, — мягко предупредил он ее. — Ты смеешь угрожать мне, мальчик? — Спросила Джозефина. — Смею, и я с радостью сожгу твое королевство дотла, если ты хоть чем-то расстроишь Давину Клэр. Я люблю ее гораздо больше, чем кого-либо на твоей стороне, дорогая. С этими словами он оставил ее в кабинете брата вместе с Винсентом и Давиной. Он держался рядом, чувствуя, что Давине не по себе от этой ситуации. Тем не менее он уважал Регентшу и позволил ей поговорить с Давиной наедине. Он знал, что это важно и что нужно успеть завершить Жатву до того, как она убьет ее.

***

Давина держалась рядом с Винсентом, который позволил ей взять его за руку, стараясь стать маленькой и незаметной рядом с ним. Она чувствовала Кола по ту сторону двери, и это несколько успокаивало ее. И все же под ледяным взглядом Регента ей было не по себе. Без Кола Давина словно потеряла уверенность в себе на этой встрече: он был таким спокойным и опасным перед Регентом, а Давина нет. — Мне сообщили о Жатве, — сказала Джозефина. Глаза Давины сузились. — И Кол Майклсон сообщил мне условия для ее завершения, — продолжила она. — Однако, поскольку ему уже более тысячи лет, я хочу поговорить с тобой, дитя, об этом, чтобы убедиться, что это не обман и не манипуляция с его стороны. — Это была моя идея, — сказала она, поразив пожилую женщину. — Я искала его после того, как Марсель спас меня. Я нашла его и он не причинил мне вреда и не заставлял меня ничего делать. — И теперь он могущественный колдун, — сказала Джозефина, приподняв бровь. — Из-за вещей, не связанных с моей дружбой с ним. Я пошла к Колу, потому что он знает больше обо всей магии в этом мире, и я подумала, что он сможет обратить Жатву вспять, — солгала она. — Кол не лжет мне, не манипулирует мной и не использует меня. Я доверяю ему гораздо больше, чем вам или моему Ковену. — Я слышала эти истории, дитя, — сказала Джозефина, подходя ближе к Давине. — Хитрый старый лис, непредсказуемый, худший из худших, его приключения легенда, но романтизированная, насчитывающая более тысячи лет. Ты уверена, что понимаешь силу, с которой связываешься? — Я понимаю, что он никогда не лгал мне, ни о своей природе, ни о своих намерениях. Я знаю, что он сделает все, чтобы защитить меня, и не предаст меня. — Очень хорошо, я не могу возразить тебе, поэтому я буду присутствовать на твоей Жатве, посвящу Винсента в Старейшины для проведения ритуала и обеспечу вашему Новому Ковену положение в Новом Орлеане, — сказала Джозефина, прежде чем уйти. Давина подождала, пока они убедятся, что Джозефина вне пределов досягаемости. — Что только что произошло? — Спросила она Винсента. — Думаю, ты только что обрела могущественного союзника, который не является ни Колом, ни мной, ни Бонни, — ответил он. Она прижалась к Винсенту, который крепко держал ее, пока она дышала. — Это было страшнее, чем Сайлас. — Противостоять потенциальным убийцам нелегко, — согласился он. Давина кивнула, прислонившись к нему, и он крепко обнял ее, неловко проведя рукой по ее плечам. — Спасибо, — пробормотала она, прижимаясь к нему. — За что? — За то, что ты здесь, — пробормотала она. — Кол бы остался, но он пытается вести себя хорошо, так что нам не нужно устраивать побег из тюрьмы. Она услышала, как Винсент фыркнул и обнял ее чуть крепче. — Никогда не думал, что стану союзником вампиров и ведьмы, удочеренной нашей главной угрозой. — Никогда не думала, что меня снова будут обнимать друзья… Я скучала по тебе, Винсент, — прошептала она. — Это странно, потому что, кажется, я ждал кого-то вроде тебя, Давина Клэр, — признался он. — Давно я не встречал кого-то безусловного. Она больше ничего не сказала, когда он отпустил ее и вывел из кабинета. Она вышла в холл и увидела, как уходят Бастианна и Агнес. Кол не пожал ни одной из них руку, когда они уходили, и она поняла, почему, когда увидела руку Бастианны, запутавшуюся в проклятой розе. Давина подошла к Колу, когда они ушли, и прислонилась к дверному косяку. — Я вернусь сегодня вечером с решениями семей по поводу освобождения Евы Синклер, — сказала Джозефина, уходя. — Ты ведь знаешь, что они только что пытались проклясть тебя? — Они могут попытаться, Давина Клэр, но я слишком занят, чтобы поддаться на это, — пробормотал он. — Ну, теперь, когда этот вопрос решен, я должен разобраться с нашим братом, — вздохнул Элайджа. — Удачи! — Кол помахал Элайдже. — Мы все еще можем переехать на Бора-Бора или куда-нибудь еще, где мы сможем прожить долгую и счастливую жизнь, прежде чем Ник наконец найдет нас и убьет, — сообщил ей Кол. — Мы никуда не уедем, пойдем, нам еще дерево зачаровывать, — вздохнула Давина.

***

Клаус прогуливался по Кварталу, своему дому, и был в ярости. Он ничего не мог с собой поделать, ощущение предательства и агонии было еще свежо в его памяти, и он ненавидел это. Вызвавшая его ведьма Деверо оказалась мертва, что было для него неожиданностью и приводило в ярость. Еще хуже было то, что Клаус видел фирменный знак Марселя по всему Кварталу. Он был в ярости, узнав прошлой ночью, что Марсель не просто управлял Кварталом, а был королем города, что чуть не привело Клауса в ярость и он не напал на Марселя. Он сдержался только потому, что все еще чувствовал облегчение и восторг от того, что Марсель жив. И все же Никлаус не мог избавиться от чувства предательства и гнева, а также от ощущения, что им манипулируют, которые он ненавидел. Но он не мог найти ни одной чертовой ведьмы Французского Квартала, чтобы расспросить о том, что, черт возьми, нужно Джейн-Энн Деверо! Все ведьмы просто исчезли. Музыка была в самом разгаре, так как Марсель любезно пригласил Клауса провести ночь на Скотобойне, тем поздним утром в Квартале. Марсель не пригласил его на Плантацию. — Доброе утро, Элайджа, — вздохнул он, почувствовав запах и услышав тихое появление брата. — Никлаус, — равнодушно поприветствовал его Элайджа. — Какой нежелательный сюрприз, — проворчал он. — И совершенно нежелательный прием, — ответил Элайджа. — Пойдем со мной. — Я никуда не пойду. Пока не узнаю, кто устроил против меня заговор, — отмахнулся он от брата, отворачиваясь, чтобы посмотреть на просыпающуюся улицу. — Думаю, я только что выяснил это для тебя, — сказал Элайджа. — И покончил с этим. Это заставило Никлауса вздрогнуть, когда он впился взглядом в своего брата. — Ты знаешь, почему меня вызвали сюда, и знаешь, что это невозможно, — усмехнулся он, пока они шли. — Обычно я бы согласился, но, как красноречиво сказал наш младший брат, нет ничего невозможного. — Эта маленькая сучка была с кем-то еще! — Зашипел он. — Я заставлю ее признаться, а затем уничтожу ее, — прорычал он. Его не волновала связь на одну ночь, и ему было все равно, нравится волчица его младшему брату или нет, никто не мог так оклеветать его жизнь. — Ты не поднимешь на нее ни руки, ни пальца, иначе тебя ждет мой гнев и гнев Кола, — ледяным тоном предупредил Элайджа. Это его остановило. Кол и Элайджа никогда ни в чем не были едины, и Элайджа никогда не стал бы выступать против него. Но Клаус был ошеломлен серьезным выражением лица брата, его челюсть была выпячена так, как он всегда делал, когда был полон решимости. — Твои утверждения невозможны! Вампиры не могут размножаться! — Огрызнулся Клаус. — Магия сделала нас вампирами, Никлаус, но ты родился оборотнем, как сказал Кол, этот ребенок лазейка в Природе, а значит, Природа благословила тебя, — объяснил Элайджа. — Этого не может быть! Должно быть, она была с кем-то другим. — Сомневаюсь, поскольку единственными ее партнерами в постели были бы я или Кол, а это маловероятно, — возразил он. — Я… — Я уже поклялся нашему младшему брату, что не позволю тебе причинить вред матери твоего ребенка или твоему ребенку, — сказал Элайджа. — Я не нарушу своего слова. — Это чепуха! Это невозможно! — Кол смертен, твое проклятие снято, ты гибрид, и мать не умерла на Другой Стороне, это невозможности Никлаус, этот ребенок тоже невероятная невозможность, созданная Природой. — Ты лжешь! — Прорычал он, уходя. — Это какая-то уловка! — Это не обман, это дар, брат. — Дар? — Усмехнулся он. — Да, дар, шанс, наш шанс. — На что? — Начать все сначала, вернуть все, что мы потеряли, все, что у нас отняли, построить дом, семью! — настаивал Элайджа. — Это, как и смертность Кола, шанс стать семьей, настоящей семьей! — Это ложь! — Прорычал он в гневе. — Никлаус, наши родители презирали нас, наша семья была разрушена, мы были разрушены, и с тех пор все, чего ты когда-либо хотел, все, чего мы когда-либо хотели, это семья. Это шанс, у нас не будет бесконечного времени с братом, и ребенок в нашей семье это шанс… — Для чего? — Прорычал он. — Начать все сначала. — Я не позволю манипулировать собой! — Это не манипуляция, брат! Это возможность! Неужели тебе так важно, чтобы ты был самым ненавистным злом? Неужели тебе так важно, чтобы люди дрожали от страха при одном только звуке твоего имени? — Люди дрожат от страха, потому что у меня есть сила, чтобы напугать их! Что даст мне этот ребенок? Даст ли это мне силу?! — Семья это сила, Никлаус, — оборвал его Элайджа самым суровым голосом, который он когда-либо слышал от своего брата. — Любовь, верность, вот сила. Это то, в чем мы поклялись друг другу тысячу лет назад, до того, как жизнь вырвала у тебя то немногое, что осталось от человечности! До того, как эго, гнев, паранойя зародились в этом человеке передо мной, в котором я едва могу признать своего родного брата. — Ты говоришь так только потому, что Кол смертен, — усмехнулся он. Он не стал раскрывать, как глубоко ранили его слова брата. — И что с того, что он смертен? Мы Первородная семья. И мы останемся вместе, всегда и навечно. Я прошу тебя остаться здесь, я буду помогать тебе, я буду поддерживать тебя и снова стану твоим братом. Мы вместе создадим здесь дом. Но только если ты примешь своего ребенка, — твердо сказал Элайджа. — Нет.