Калеб прибыл в «Руссо» раньше, чем ожидал, и выбрал скромную деревянную кабинку. Ему не пришлось долго ждать. Появилась Давина Клэр, она чем-то напомнила ему мистическое существо, лесную лисицу, ее тело было маленьким, но то, как она двигалась с такой осторожностью, напоминало дикого зверя.
Мужчина, который шел за ней, был высок, примерно с Калеба ростом, но сложен как игрок в регби, у него были точеные черты лица и каштановые волосы, которые в этом свете казались рыжеватыми. Рядом с Давиной мужчина выглядел гигантом, более устрашающим, но и более беззаботным, не менее осторожным, но более уверенным.
Он узнал Бонни, она чем-то напоминала ему знакомую тетю: пронзительные зеленые глаза, волосы, убранные в пучок, распущенные локоны и выражение абсолютного осуждения на лице, которое он находил забавным.
Последний мужчина с Давиной был старше ее по крайней мере на десяток лет, возможно, больше, выглядел довольно худым и усталым, черты его лица резко контрастировали, выступающий нос, глаза и рот на резком угловатом лице.
Давина заметила его довольно быстро: он улыбнулся девушке, и она улыбнулась в ответ, потянув за рукав мужчину, похожего на регбиста. Тот повернулся, чтобы посмотреть на Калеба, и Калеб вдруг почувствовал себя крошечным, глядя в эти древние глаза.
Группа переместилась к кабинке. Мужчина встал между Давиной и остальными, как альфа-волк, защищающий свою пару.
— Привет, Калеб! — Бонни улыбнулась.
— Привет, — он поприветствовал ее улыбкой и откинулся на спинку кресла, заметив, что Бонни садиться рядом с ним.
— Это Кол и Винсент, а Давину ты знаешь, — сообщила ему Бонни. Калеб уставился на Кола: тот выглядел так, как он представлял себе викинга — высокий, широкоплечий и довольно устрашающий. Но это было еще не все: этот человек был легендой, мифом, почитаемым в колдовских кругах. Калеб не решался позволить своей магии даже почувствовать магию этой группы, потому что Кол, казалось, излучал силу.
— Ты Кол Майклсон? — Спросил он с благоговением.
— Единственный и неповторимый, — усмехнулся Кол, перекинув руку через кресло Давины и, казалось, растянувшись на сиденье, чтобы оградить Давину.
— Я Калеб Вестфолл, — сказал он.
— Давина рассказала мне, приятель, — сказал он.
— Я последний из Ковена О’Кеаллей, — тихо сказал он.
Кол быстро моргнул, глядя на него. — Что? Как… вы плодитесь, как чертовы кролики, как ты можешь…?
— Я не понимаю, — призналась Бонни.
— На территории нынешних Ирландии, Уэльса, Британии и Шотландии было несколько Ковенов, которые практиковали магию друидов, — объяснил Кол. — То, чего им не хватало в массовой практике, они часто компенсировали большими семьями. Друидская магия, как и Сейдр, чрезвычайно специфична и основана на культуре, ею трудно овладеть и еще труднее обучить ей чужаков. Что случилось?
— Странники, — ответил Калеб. — Около пяти лет назад весь мой Ковен был уничтожен, когда пришли Странники, они искали нечто, называемое Амарой.
— Амара? Ты уверен? — Осторожно спросил Кол.
— Да, я уверен, моя бабушка отказалась выдать местоположение, а вампирша, убившая ее, Надя Петрова, сказала, что им жизненно необходимо найти якорь, Амару, — пробормотал Калеб. Он до сих пор помнил холодные, мертвые глаза этой суки, когда она прижала его бабушку к стене. — Моя бабушка сказала им, чтобы они отвалили, что якорь находится там, где они его никогда не найдут, моя мама пыталась вытащить нас всех, я был единственным, кто спасся от резни.
— Что такое Амара? — Спросила Бонни.
— Она — любовь Сайласа, — ответил Кол. — Давным-давно жили-были две могущественные ведьмы, как ты знаешь, твоя прародительница Кетсия и римлянин по имени Сайлас. Было решено, что дочь колдуна из могущественного Ковена на территории нынешнего Израиля выйдет замуж за колдуна могущественного римского Ковена, чтобы объединить враждующие народы и сблизить Римскую империю. Их союз, союз Кетсии и Сайласа, должен был изменить мир: оба они были известными ведьмами и оба были склонны к огню.
— Однако, согласно легенде, семья Кетсии была богатой, и в результате Кетсия получила в дар служанку из северных и диких земель за пределами Римской империи. Эту служанку подарил Кетсии греческий купец, приехавший, чтобы добиться ее расположения. Она так полюбила свою юную служанку, что выкупила девушку из рабства. Имя этой девушки было Амара, данное ей греческим владельцем.
— Согласно легенде, Сайлас безумно влюбился в Амару, хотя это было запрещено, и они задумали провести вместе вечность. Сайлас, хоть и был могущественным, но не настолько, чтобы создать бессмертие, ведь это дар богов, ибо только они бессмертны. Однако он был умен, но у него не было такой силы, а вот у Кетсии она была, и потому Сайлас принял ее как свою невесту. Он обманом заставил свою невесту сотворить заклинание бессмертия, использовав юную любовь Кетсии против нее.
— Так были созданы первые смертные бессмертные.
— Кетсия, разгневанная этим предательством, бежала из Рима и отправилась на север к кельтам, а затем двинулась на запад, — пояснил он. — Сайлас решил, что она сбежала из-за разбитого сердца, но по глупости потерял бдительность. Сайлас женился на своей возлюбленной, которая уже родила ему ребенка — единственную жизнь, которую она смогла выносить, прежде чем бессмертие отняло у нее жизнь.
— Со временем Сайлас и Амара оставили ребенка в своем поместье и отправились путешествовать, они создали вокруг себя Ковен, и все казалось им хорошо и счастливо. Непредвиденным последствием бессмертия стало то, что больше не было ни жизни, которую можно было бы отдать, ни магии, которую можно было бы практиковать, что было частью цены.
— Однако Кетсия вернулась, и вместе с ней пришла месть: говорят, что она убила их единственного ребенка в наказание за предательство и сожгла их наследие дотла. В конце концов Кетсия настигла Сайласа и Амару, которые бежали вместе со своим Ковеном. Кетсия вступила в союз с друидами и даже с Ковеном Близнецов, и со временем она выследила Сайласа и Амару. Неизвестно как, но Кетсия придумала лекарство от бессмертия и собиралась применить его к Сайласу. Говорят, что она обратила своего предателя в камень и использовала бессмертие Амары для создания Другой Стороны, чтобы заманить Сайласа в ловушку.
— Однако эта магия взяла свое, и она не смогла сама заманить Сайласа в ловушку. Тогда она устроила ловушку, чтобы он пришел к ней, а друиды и Близнецы были готовы схватить его. Она предложила Сайласу лекарство, чтобы он умер колдуном, чтобы вечно быть с ней по ту сторону, или же вечность страданий без своей любви, но Сайлас отказался быть смертным.
— Я не знаю остальной части легенды, только то, что друиды были теми, кто схватил его, и в результате разрушили Ковен, который Сайлас создал вместе с Амарой. Близнецы, однако, были теми, кто проклял Ковен, создав тем самым Слияние и Странников. Друиды спрятали Амару, а Близнецы, согласно легенде, запечатали Сайласа. А Кетсия умерла из-за разбитого сердца и самоубийства, — вздохнул он. — Если Странники ищут Амару, значит, они ищут что-то на той стороне, и я бы поставил на то, что они охотятся за Сайласом.
— Ты знаешь, где Амара? — Спросил Калеб у Кола, который смотрел на него так, словно у него выросла вторая голова.
— Черт возьми, нет! Я не связываюсь ни с чем, что связано с Другой Стороной, — фыркнул Кол. — Две тысячи лет существует Другая Сторона, она теперь часть Природы, и убрать ее… Я даже не хочу знать, чем это обернется, и какой хаос вызовет.
— Но…? — Спросила Давина.
— Возможно, у меня есть несколько зацепок… ЧЕРТ!
— Круто, — кивнул Калеб, слегка опешив.
— Ты практикуешь друидскую магию? — Спросил Кол.
— Да.
— Значит, ты умеешь работать с землей, — пробормотал Кол. — Поможешь нам поймать ублюдков в ловушку?
— Каким образом?
— С помощью дерева на моем участке, — объяснил Кол. — Бонни и Давина установят барьер с помощью Девяти Ковенов, чтобы очистить Пассажиров и отправить их души туда, куда мы их направим, Ковен Близнецов поможет, но магия друидов — это связь, и ты, наверное, лучше меня в этом разбираешься.
— Могущественный Кол Майклсон признает, что кто-то лучше него? — Винсент усмехнулся.
— Я знаю свои пределы, я могу быть знатоком, но даже я не практикую все подряд, это истощило бы мою магию, — фыркнул он.
— Так что… я в деле?
— Черт возьми, почему бы и нет? — Вздохнул Кол.
Калеб захихикал, глядя на группу.
— Мы официально команда Аватара, — шепнула Давина Колу.
— Кол — это дядя Айро? — Спросил Калеб.
— Да, — рассмеялись Давина и Бонни.
— Надо будет посмотреть, — усмехнулся Кол.
— Винс больше дядя Айро, чем Кол, — хихикнула Бонни.
— Кто такой дядя Айро? — Спросил Винсент.
— Неудача — это всего лишь возможность начать все сначала. Только на этот раз более мудро, — добавил Калеб.
— Мы оставим его у себя, — решила Бонни.
***
Кол посмотрел на молодого человека, который мог бы стать его телом, и, можно сказать, удивился, что его мать выбрала именно его. Сила мальчика все еще росла, у него был потенциал стать великим, но этому мешало отсутствие образования.
— Я чувствую себя старым, когда меня исключают из разговора, — тихо размышлял Винсент.
— Я старый, думаю, они забывают, — усмехнулся Кол.
— Ты никогда не ведешь себя на свой возраст, — заметил Винсент.
— Слава Одину! К твоему сведению, я не открываю школу, мы не будем учить всех всему и вся, — отмахнулся он.
— Я и не думал об этом, — признался Винсент.
— Я на минуту забеспокоился.
— Ты знаешь что-нибудь о магии друидов? — Спросил Калеб.
— В теории — да, я знаю многое, но на практике — нет, я ее не изучал, — объяснил Кол. — Во многих аспектах она очень похожа на то, что практиковал бы я. Но она другая, я не знаю, как это описать, просто это другая связь, — признался Кол. — Разные стили и принципы, но много общего.
— Ты можешь обучить меня? — Спросил Калеб. — Я не практиковался с тех пор, как был мальчишкой.
— Я не собираюсь открывать школу! — Заворчал Кол. — Я дам тебе гримуары, которые у меня есть, но школу открывать не буду!
— Почему? — Спросила Давина.
— Потому что я не буду! Мне есть чем заняться, и преподавание в этот список не входит!
— А как насчет того, когда дети Хейли станут достаточно взрослыми, чтобы практиковать? — спросила Бонни.
— Я оставлю это Фрее, надеюсь, к тому времени я уже буду в другом месте, — решил Кол.
— Например, где? — С улыбкой спросил Калеб.
— В другом месте, где-нибудь подальше от соплей и слюней, — решительно кивнул он. — И подгузники я менять не буду! Ни за что! Я уже делал это однажды… нет, спасибо.
— Да, младенцы такие отвратительные, но с ними весело, как только им исполнится три года, — заметил Калеб.
— Откуда ты знаешь? — Спросила Бонни.
— Может, я и был единственным ребенком, дорогая, но все мои кузены были ирландцами, — сухо объяснил Калеб. — У меня было так много кузенов, что я не знал, что делать.
— А что будет, когда дети подрастут? — Спросил Винсент.
— Я все еще не буду учить их, — объяснил Кол. — Фрея может, луна может, даже ведьма Беннет может, но я буду где-то в другом месте, далеко, далеко, далеко!
— Он будет там, где Давина, — сказала Бонни.
— И это будет далеко, далеко, далеко! — Повторил Кол.
— Откуда ты знаешь? — Спросила Давина.
— Потому что я обещал, что мы будем путешествовать по миру, когда все закончится, — простодушно объяснил он.
Кол старался не думать о создании семьи, женитьбе и прочей ерунде в присутствии Давины, потому что он все еще пытался разобраться в их отношениях во времена Большой Давины, а Маленькой Давине было шестнадцать. В ту эпоху ей не нужно было выходить замуж или беременеть так рано, и он не хотел об этом думать. Кроме того, ему все равно не хотелось семейной жизни, и он не хотел быть рядом с детьми, чтобы еще больше укрепить свое мнение о том, что не следует заводить потомство. Он был уверен, что любого отпрыска Ника будет достаточно, чтобы он никогда не завел ребенка. Конечно, у детей был хоть какой-то шанс быть приличными благодаря Хейли, но Кол был уверен, что эти дети в той или иной форме будут отродьями Сатаны.
— Кол, ты боишься детей? — Поддразнила Бонни.
— Да, — прямо ответил он. — Особенно детей, которые могут быть связаны с моей семьей. Это ужасно. Не говоря уже о некоторых вещах, которые из них выходят… — он содрогнулся. — Люди отвратительны.
Бонни разразилась хохотом, Винсент захихикал, а Давина хватала ртом воздух, когда они с Калебом рассмеялись.
— Из тебя выйдет отличный дядя, — хихикнул Винсент.
— Я и так отличный дядя. Я сохранил жизнь их матери! — Проворчал он, скрестив руки на груди. — Но это все, я буду веселым дядей, буду давать им много сладостей и возвращать их родителям, потому что это все, что я собираюсь с ними делать. Я буду далеко, далеко, далеко, где-нибудь на пляже, или в далеких горах, или плавать с акулами, но только не рядом с ними!
— С акулами? — Винсент хихикнул.
— Акулы, — снова подчеркнул Кол. Он не собирался заводить ребенка в ближайшее время, ни в этой, ни в какой-либо другой жизни. — Вернемся к друидской магии: мне привезут контейнер с гримуарами, так что я уверен, что там будет ящик или два друидской магии, я потратил много времени на ее изучение, — признался он.
— Ящик или два? — Калеб ахнул.
— Контейнер для перевозки?! — Ахнула Бонни.
— Может, два, точно не знаю, я здесь уже давно, — пожал он плечами.
— Сколько у тебя гримуаров? — Спросил Винсент.
— Я никогда не держал их все в одном месте, так что понятия не имею, — ответил он. Он составлял свои собственные гримуары на протяжении веков, потому что у него не всегда были под рукой обычные книги заклинаний. А гримуары порой были ближе всего к магии, и это сводило с ума. Но теперь, когда у него появилась магия, ему нужно было многое опробовать, а времени на это было так мало. ем не менее, он был взволнован тем, что у него снова будут все гримуары.
— Почему? — Спросила Бонни.
— Ну, я был колдуном до того, как стал вампиром, а поскольку вампир — это бесконечное время, вечное существование и все такое, то мне показалось хорошей идеей изучить свое ремесло, — пожал он плечами. — Но твоя магия пригодится, потому что если у нас будет магия друидов, нам не придется использовать заклинание маскировки Близнецов и случайно терять это чертово дерево.
— Правда?
— Да, Близнецы постоянно все теряют, потому что скрывают с помощью магии и оставляют. Вы не поверите, что я нашел в Египте, — признался он. Он буквально натолкнулся на невидимую небесную карту, которую старательно скопировал, как только разорвал маскировку.
***
Кэролайн закончила собирать вещи: после выпускного она, Стефан, Мэтт и ее мама отправятся в Новый Орлеан. Елена и Дэймон спорили о поездке, но она не удивилась бы, если бы они появились. Может, они и расстались, но все еще были глубоко привязаны друг к другу.
Закончив собираться, она проверила макияж и улыбнулась себе в зеркале, чувствуя себя… взволнованной, возбужденной, любопытной и жаждущей нового начала.
Услышав звонок, она достала телефон и увидела на нем номер Клауса.
— Привет, — взволнованно ответила она. — Я как раз собиралась тебе позвонить.
— Приглашение отменяется, — твердо сказал он.
— Что?
— Ты не должна приезжать, Кэролайн.
— Нет, мы все собрали и готовы, мы уезжаем после выпускного, — твердо сказала она.
— Кэролайн, — начал он.
— Не надо. Просто не надо. Я с нетерпением жду этой поездки, это единственное, что помогает мне оставаться в здравом уме последние несколько недель, и дело не в тебе! Я хочу отдохнуть, мне нужен отдых, моей маме нужен отдых, Мэтту нужен отдых, Стефану нужен отдых, мы все устали и разбиты, а это — отдых! — Проворчала она. — Это также первая по-настоящему приятная вещь, которую ты для меня сделал.
— Я… не могу позволить тебе быть рядом с Хейли, — начал он.
— Не надо. Просто не надо. То, что вы двое сделали, я в восторге, и мы не были вместе или что-то в этом роде, и это не имеет значения, Клаус! То есть, имеет, потому что у нее будут твои дети, и это волнительно для тебя, потому что жизнь, новая глава в ней и все такое. Но, между нами говоря, это ни черта не меняет, Клаус.
— Кэролайн… — начал он.
— Нет.
— Милая, — отчаянно застонал он.
— Нет.
— Дорогуша, если ты придешь сюда, ты будешь в опасности.
— В твоем окружении это само собой разумеющееся, — проворчала она.
— Я не хочу, чтобы ты была здесь.
— Очень жаль. Я приеду утром, и если ты меня не примешь, уверена, Кол или Элайджа с радостью примут меня, — прошипела она, повесив трубку, прежде чем он успел еще что-то сказать. Она выключила телефон и положила его в сумку. Почувствовав себя готовой и собранной, она взяла чемодан и спустилась по лестнице.
Кэролайн провела много времени, размышляя о себе и Клаусе, и да, дети — большая ответственность и обязательство. Но также было и несомненно, что она хотела Клауса, Клаус будет с багажом и семьей, и это не было сюрпризом, это было благословением.
Она была вампиром, у нее никогда не будет своих детей, она не станет матерью, у нее не будет возможности почувствовать, как ее тело растет, меняется и делает то, для чего оно предназначено. Она всегда будет семнадцатилетней вампиршей, она была идеальна, она никогда не изменится, не постареет и не сломается. Клаус знал это, и ему следовало бы знать, что это ее не оттолкнет. Он слишком нравился ей, чтобы отпугнуть, и, возможно, если ей повезет, он захочет остаться и позволит ей остаться с ним.
Она не была уверена, что готова ко всем сложностям Клауса Майклсона, но она хотела его, и не только в сексуальном плане, она хотела, чтобы он был в ее жизни.
