the vixen & the fox

Бонни никогда в жизни не видела столько ведьм, собравшихся в одном месте. Сегодня их были сотни, если не тысячи, все они были одеты в незнакомые ей мантии, но она чувствовала, как магия пульсирует в толпе. Бонни шла рядом с Калебом, за Винсентом и Фреей, которых они выбрали старейшинами своего Скаллка, Кол вел их всех к Регенту. Давины сегодня здесь не было, Кол не верил, что Ковен Французского квартала не предпримет что-то радикальное, например, не украдет Давину, поэтому она смирилась и отправилась на Плантацию. День прошел в бурной деятельности, чего Бонни никак не ожидала. Как только Винсент объявил, что сегодня вечером они представят свой Ковен, свой Скаллк, поскольку они настаивали на том, чтобы их вызвали на посвящение в Девятку, началась бурная деятельность и обсуждения. Их магия — это магия старых, забытых путей. Кол легко согласился с этим, когда они заговорили об этом. Калеб согласился, как и Фрея, Давина заинтересовалась, а Бонни согласилась, зная, что то, чему ее учит Кол, не является современным колдовством. Винсент не хотел соглашаться, пока ему не напомнили, что его виду магии сотни лет. Затем последовал основной разговор о структуре и рангах их Ковена, что было важно для официального закрепления их положения в Девятке. Бонни была удивлена, когда Кол не стал непосредственным лидером, он даже не предложил этого, вместо этого она спросила, кто их лидер, и все решили выбрать Кола. Выбрать Винсента и Фрею в качестве Старейшин было несложно, хотя Фрея взяла себе титул Вельвы, кто бы это ни был, Кол уважал это и, казалось, немного склонялся к этому титулу. После того как все было решено, ворвалась Ребекка и Бонни не успела даже запротестовать, прежде чем ее потащили в комнату Ребекки, а Хейли и Давина последовали за ней, где были сделаны прическа и макияж. Бонни никогда не делала таких сложных причесок, даже для танцев или вечеринок, но сегодня ее волосы были обернуты вокруг ее головы, как сложная корона, украшенная бусинами. Ребекка сказала, что так Аяна укладывала свои волосы. Бонни была удивлена, обнаружив, что одета в платье, которое Ребекка переделала, чтобы оно ей подходило, но в нем она чувствовала себя древней богиней или кем-то вроде того. Оно было легким, струящимся, теплых тонов: оранжевые, желтые, красные и фиолетовые цвета прекрасно сочетались друг с другом, и все же стиль был консервативным, украшения были старинными и за ними хорошо ухаживали, прежде чем они украсили ее. Стиль Фреи, очевидно, был более традиционным для викингов, или, по крайней мере, таким, каким, по мнению Бонни, должна была выглядеть викингская дворянка. Ее светлые волосы были тщательно уложены, платье тоже было струящимся, а голубые, зеленые, серые и белые цвета делали Фрею похожей на снежную королеву. Ребекка украсила волосы Фрейи бриллиантами. Калеб, Кол и Винсент были одеты в костюмы. Но были и небольшие цветовые и дизайнерские штрихи. Калеб надел небольшой кулон с замысловатым узором, на первый взгляд очень похожий на ирландский или кельтский. Кол демонстрировал свой талисман в виде лисы, а также несколько других обычных амулетов, которые он носил, но она не знала, что это за амулеты, она была уверена, что они принадлежат викингам. Винсент был одет в белый костюм и демонстрировал странный крест. Кол нацепил на себя оружие и выглядел странной смесью современного и древнего, когда стоял и разговаривал с Калебом. Бонни заметила, что Калеб и Винсент не надели и не демонстрируют никакого оружия. Бонни была удивлена тем, насколько подробно и тщательно другие Ковены подошли к созданию своих образов. Особенно сейчас, когда она следовала за Скаллком через Девять Ковенов. Она увидела спасенных детей, выстроившихся в ряд с лидерами Ковенов и стоящих вокруг Регента. Она не поняла и половины церемонии, поскольку она велась на луизианском креольском языке, но Кол, похоже, понял почти все: он отвечал на вопросы, порезал себе руку и пролил на них свою кровь. Он представил ее Регенту, и она сделала реверанс. Кол улыбнулся ей и подмигнул, после чего продолжил говорить с Регентом и Ковенами. Регентша как раз говорила, когда Кол наклонился к ней и Калебу. — Она сказала им, что мы — Ковен, который следует старым обычаям, и приветствовала нас в своих рядах. — Почему кровь? — Прошептала она. — Традиция, это подношение, чтобы умиротворить Предков, я не заставил вас этого сделать это, потому что знал, что вы не понимаете, о чем вас просят. Обычно здесь проливает свою кровь целый Ковен. А теперь мы благословлены, — прошептал Кол, глядя, как Винсент делает шаг вперед, чтобы принять благословение. Фрея сделала то же самое, и они тихо переговаривались, прежде чем поклониться Регенту. — Вы двое подойдете следующими, вам предложат благословения, примите их, поклонитесь и отойдите назад, — прошептал он, и она медленно последовала за Калебом, когда Кол подтолкнул их вперед. Бонни шла вперед, не поднимая головы, отведя плечи назад и выгнув спину дугой. Она низко поклонилась, как и Калеб, и смотрела, как Регент Джозефина подходит к ним. — Пусть вы расцветаете и процветаете вместе со своим Скаллком, пусть времена года улыбаются вам, а природа дарит вам жизнь, — прошептал голос, заставив ее поднять глаза и моргнуть, когда она увидела там свою бабушку. — Пусть мы улыбнемся вам, когда вы будете искать свой путь с нами, и пусть мы станем свидетелями вашего путешествия. — Бабушка? — Прошептала она. — Можете встать, — раздался голос Джозефины, и Бонни встала. — Добро пожаловать к ведьмам Нового Орлеана, — она отступила назад, когда Кол снова шагнул вперед, и с трепетом посмотрела на Калеба. Он выглядел таким же потрясенным, как и она. — Я видела свою бабушку, — прошептала она ему. — Я видел... Я видел свой Ковен, — пробормотал он. Кол заговорил на новом языке, которого она не узнала: это была не латынь, не креольский или французский, а резкий, отрывистый, раскатистый и дикий. Он переключил язык, и он стал более густым, тяжелым, глубоким, больше похожим на пугающий акцент, от которого у Калеба перехватило дыхание, когда он поднял глаза. Кол продолжал говорить, переходя на креольский язык, в котором она узнала имя Винсента. В конце концов он перешел на латынь, и она улыбнулась, узнав фразы. Но когда все закончилось, от его слов исходила такая волна, что казалось, будто это магия: она пронеслась над толпой, зажгла пламя и заставила ночное небо заплясать красками. — Это прекрасно, — прошептала она. — Да, — согласился Калеб.

***

Элайджа сидел на веранде вместе с Хейли. Она провела рукой по животу, наблюдая за светлячками в июньском вечере. Трудно было поверить, что уже июнь, но Элайджа признал, что это время пролетело необычайно быстро. Клаус был где-то далеко, и Элайджа не обращал особого внимания на приходы и уходы брата. Ребекка была с Марселем и Давиной, которые смотрели фильм внутри. Хейли должна была присоединиться к ним, но при виде Давины разрыдалась и не могла успокоиться, поэтому он привел ее сюда. Наконец она перестала всхлипывать и облокотилась на его плечи, когда они сели. — Мне очень жаль, — пробормотала она, пока они сидели. — Я бы плакал, если бы потерял брата или сестру или знал, что кто-то из них умрет, — мягко успокоил он ее. — Просто... — прошептала она, проведя рукой по животу и вздохнув. — Давина была моей первой семьей, она просто пришла и завладела моей жизнью, не лгала мне, не придумывала все на ходу, сказала мне мое имя, мою стаю, мое происхождение и обещала воссоединить меня с ними, и всего лишь попросила немного помочь. Я люблю ее... Я так сильно люблю их, и это... это несправедливо. — Удивительно, как быстро Давина захватила наши жизни и заставила людей полюбить ее, — согласился Элайджа. — Ты любишь ее? — Спросила Хейли. — Я полюбил ее и тот хаос, который она устроила Колу, — усмехнулся Элайджа. — Приятно, что в нашей семье есть кто-то, кто дает безоговорочно и не норовит ударить нас в спину. Хейли слегка улыбнулась, прислонившись к его плечу. — Все будет хорошо, — заверил ее Элайджа. — Она должна умереть, и это меня пугает, а сегодня объявили, что она умрет завтра. — Я бы наслаждался общением с ней, если бы она была моей сестрой, — пробормотал Элайджа. — Я собиралась, но проклятые гормоны заставляют меня плакать при одном только виде ее, — кисло пробормотала Хейли. — Теперь, когда они устроились, не хочешь посидеть с ними? — Спросил он.

***

Хейли хорошенько подумала, прежде чем кивнуть. Она не хотела терять время с Давиной, но и не хотела тратить то время, которое у нее было с Давиной, на гормональные срывы. Джо и Килин подчеркивали, что ей важно не расстраиваться, а она не могла не расстраиваться из-за смерти Давины. Раньше Жатва была абстрактным сроком в далеком будущем, но теперь она наступила. Завтра наступит день Жатвы, и после этого Давина будет мертва, надолго ли — она не знала, но не думала, что Давина вернется сразу же. И страх, что Давина может вообще не вернуться, пугал ее и разрывал на части. Им с Давиной предстояло многое исправить и уладить, они должны были стать семьей, и она не хотела потерять Давину навсегда. Хейли не была готова потерять Давину навсегда. Элайджа помог ей подняться на ноги, и они вошли в дом. Она увидела Давину, прислонившуюся к Марселю, который был зажат между Давиной и Ребеккой. Давина улыбнулась и немного подвинулась. Элайджа помог ей сесть, и Давина крепко обняла ее. — Я не буду мертва вечно, — прошептала Давина. — У нас еще будет время прощать, любить, смеяться и ссориться. — Ты обещаешь? — Прошептала она, крепко обнимая Давину и дрожа, пока они сидели. — Да, — кивнула она. — Что мы смотрим? — Спросил Элайджа. — Шедевр 80-х, «Терминатор», и эпическое продолжение 90-х, «Терминатор 2», — ответил Марсель. Хейли фыркнула. — Ты специально их выбрала. — Да, — закатила глаза Давина, сидевшая напротив Хейли. — Я должна напомнить вам всем, чтобы вы следовали правилам путешествия во времени, принятым в фильмах 80-х годов! Хейли разразилась смехом, когда Элайджа сел рядом с ней и ободряюще погладил ее по спине и плечам. — Давина! — Воскликнула Хейли. — Мои планы — полное доказательство! Но я не совсем согласна, — заверила Давина с мягкой улыбкой, прежде чем Хейли притянула ее к себе. — Тебе лучше вернуться, — предупредила она. — Или я пойду туда и притащу тебя сюда, а потом надеру тебе задницу за то, что ты заставила меня прийти за тобой. Давина больше ничего не сказала, пока они сидели, и Хейли отказывалась отпускать девочку. Хейли не хотела думать о том, что произойдет, если мир навсегда потеряет Давину Клэр, не хотела думать о том, что завтрашний день буквально станет для Давины последним. Элайджа сидел рядом с ней, успокаивая, а Марсель позволял ей обнимать Давину столько, сколько ей было нужно. Заиграли фильмы, и Хейли вздохнула. Она жалела, что не встретила Давину раньше, чтобы у них было больше времени вместе. Хейли знала, что Кол сделает все, чтобы Давина была в безопасности, чтобы вернуть ее, бросит вызов всему и вернет ее. И это успокаивало Хейли. Возможно, Кол еще не знает об этом, но он ведет себя как хороший муж, желая вернуть Давину, и это заставляло Хейли спокойнее относиться к тому, что произойдет завтра. Когда шли титры второго фильма, она услышала, как Элайджа шептался с Марселем о том, чтобы оставить их с Давиной на ночь. — Ты должна отпустить ее, — пробормотал Элайджа. — Я не готова, — пробормотала Хейли. — Хейли, мы пытаемся уложить вас обеих в постель, — тихо сказал Элайджа, и в его голосе послышалось веселье, заставившее ее приоткрыть один глаз, чтобы оценить его. — Ладно, — проворчала она.

***

Кол вошел в дом после того, как посвятил свой новый «Скаллк» в Девять Ковен, и даже «преклонил колено» перед Жозефиной, говоря на всех основных языках магии, которую они будут публично практиковать. Он давно не говорил так много и на стольких языках. Потянув за галстук, он снял пиджак и, бросив его на перила, направился на кухню. Фрейя вела Бонни и Калеба вверх по лестнице. Кол достал пиво и с практической легкостью открыл крышку, бросил ключи на стойку, а меч прислонил к задней двери. Он глубоко вздохнул, провел рукой по лицу, откинулся на стойку, отпил пива и начал закатывать рукава. Он услышал Фрею раньше, чем увидел ее, что заставило его поднять взгляд, когда она прочистила горло. — Кол, — тихо сказала она. — Фрея, — ответил он. — Я пью пиво, ты можешь присоединиться ко мне, — заметил он. — Я не была уверена, что тебе нужна компания. — Обычно нет, но я считаю, что семья все равно всегда врывается, — фыркнул он, забавляясь. — Насчет сегодняшнего вечера, — начала она. — Все уже сделано, — оборвал он ее. — Не стоит больше об этом беспокоиться. — Нет, я просто... — она нахмурилась. — Когда мы встретились в последний раз, ты был вампиром, Первородным... Как ты стал смертным? — Давина запихнула лекарство от бессмертия Сайласу в глотку, я отшвырнула ее, когда Сайлас укусил ее, чтобы осушить, и в итоге я осушил его, чтобы он не добрался до нее, и, как мы можем предположить, когда я лишил Сайласа жизни, я лишил его лекарства и... Вуаля, — он сделал жест. — Снова смертный колдун. — Ты убил Сайласа? — Спросила она. — Технически — да. Я осушил его, — Кол потягивал пиво, стараясь не содрогнуться при воспоминании о вкусе. — А что? — Любопытно, — призналась она. Он невесело усмехнулся. — Да, это любопытно. — Могу я спросить тебя о чем-нибудь? — Смотря о чем, — серьезно ответил он. — Давина... — начала она. — Я видела, как ты смотришь на нее... — Мы не настолько хорошо знаем друг друга, чтобы я мог говорить о Давине, — резко оборвал ее Кол. — Я... — Нет. — Просто я видела, как ты на нее смотришь, — снова начала она. — Фрея, — оборвал он ее, отставляя пиво и выпрямляясь. — Я вырос с Ребеккой и Хенриком, пытающимися совать нос во все аспекты моей жизни. Я скажу тебе это один раз, потому что ты никогда не была членом семьи, но то, что ты старшая сестра, не делает тебя автоматически посвященной в мои личные дела. — Кол, я просто... Я хочу быть рядом, — снова начала она. — Я знаю, что ты любишь ее, и завтра... Винсент объяснил мне, что она умрет. — Фрея, — оборвал он ее. — Не думай, что знаешь, люблю я ее или нет. — Я знаю, как выглядит любовь, Кол, — начала она. — Тогда не поднимай эту тему, — огрызнулся он. — Мои чувства к Давине — мои собственные и ничьи больше, и если я захочу обсудить этот вопрос, то не с тобой. — Кол... — Мы едва знакомы, и, несмотря на то, что ты старшая, Фрея, ты знаешь, что это не делает тебя посвященной в мою личную жизнь, — сказал он. С этими словами он оставил ее размышлять. Кол сразу же отправился в свою комнату и тщательно закрыл дверь, прежде чем начать расстегивать рубашку. По многим причинам он старался не выдать своих чувств к Давине. В основном, однако, все сводилось к тому, что она была слишком молода в данный момент и были другие дела, которые требовали его внимания и сосредоточенности. Навешивать ярлыки на чувства, которые вызывала в нем Давина, было опасной игрой, в которую он пока не собирался играть. Бросив грязную одежду в корзину, он надел пижамные штаны и рубашку и направился в комнату Давины, чтобы проведать ее. Он удивился, увидев здесь Элайджу, но Хейли и Давина лежали, свернувшись калачиком, и, хотя летняя жара не позволяла им обниматься, он видел, что их маленькие пальчики переплетены. Марсель тоже спал в кресле рядом с кроватью Давины, где он исправно спал каждую ночь, когда был свободен. — Как прошла ночь? — Тихо спросил Кол у Элайджи. — Эмоционально, — ответил Элайджа, заставив Кола медленно кивнуть. — Как прошла церемония? — Все прошло хорошо, мы официально стали Десятым Ковеном Нового Орлеана, и мы — Скаллк, — беззлобно фыркнул он. — Я переживая за Хейли и за то, как этот стресс отразится на ней и детях, — пробормотал Элайджа. — Мы будем внимательно следить за ней, — заверил он. — Нам нужно успокоить ее... до возвращения Давины. — Когда Давина должна вернуться? — Сразу же, если ритуал будет проведен правильно, — тихо сказал он. — А если она не вернется сразу? — Что-то пошло не так, и я немедленно сосредоточусь на исправлении ситуации, — сказал он глубоким, суровым голосом. — Давина не принадлежит смерти, и я не оставлю ее в руках смерти. — Просьба Фреи, — начал Элайджа. — Твои дела — это твое личное дело, Кол, но спасибо, что доверился мне. Мне пришло в голову, что мы уже не так близки, как раньше, и это моя заслуга. Кол фыркнул, глубоко вздохнув и посмотрев на старшего брата. — Тысячелетие, брат, жизнь случается, и я рад, что мы... начинаем все сначала. — Твоя смертность не должна была свести нас вместе, мы были семьей на протяжении тысячелетия, и нам не должно было потребоваться столько времени, чтобы собраться вместе, — твердо сказал Элайджа. — Спасибо, что доверяешь мне настолько, чтобы поделиться чем-то личным. Кол кивнул, выходя из комнаты и уходя в свою. Оставшись один, он налил себе стакан и посмотрел в окно. Он ненавидел, что Фрея заставила его разум столкнуться с тем, что он чувствовал к Давине, но теперь он не мог от этого избавиться. Завтрашний день и без этого будет адским.