Кол выбежал с кладбища, держась за голову, пытаясь думать, отчаянно пытаясь думать, но не мог.
— Я вообще-то искала тебя, — начала она с такой мягкой улыбкой, что ее казалось даже и не было.
— Меня?
— Да, тебя, Кол Майклсон, Первородный, который знает все о магии, — добавила она.
— Ты флиртуешь со мной, любимая?
— Зависит от обстоятельств.
— И как мне это понимать?
— Ты разберешься с этим. Хорошего дня, Кол!
— Привет, красавица.
— Я так плохо выгляжу?
— Ты прекрасно выглядишь, любимая.
— Я могу о себе позаботиться!
— Ди, тебя только что похитили с заднего крыльца дома.
— Единственное, в чем мне нужна была помощь, — это тупик, и я собираюсь помочь изменить ситуацию к лучшему, а не повторить то, что случилось в первый раз.
— Можно?
— Нет.
— Он это сделал! Он сказал мне, что я не могу просто прийти к тебе! — Сообщила она, выглядя настолько возмущенной, что это было забавно, и он слегка улыбнулся.
— Он прав, — согласился он.
— Спокойной ночи, Кол.
— Ты старался, Кол. И я благодарна тебе за это. Но это все равно случится, просто будет проще, если мы сделаем это до того, как я начну кашлять землей, устрою ураган или подожгу город.
— Могу ли я доверять тебе? — Прошептал он.
— Да, — ответила она, не задумываясь. — Что я должна сделать?
— Сколько тебе было лет, любимая?
— Не так много, как тебе, любимый, — ответила она с улыбкой.
— Я не маленькая!
— Маленькая, — ответил он.
— Будто у меня и без этого мало проблем, Кол!
— Мы все испортили.
— Как? В последнее время у нас все получалось!
— О.
— Да.
— У меня была хорошая жизнь, Кол. У Большой меня была хорошая жизнь. Я влюбилась, так сильно, как только можно влюбиться, по уши, эпически влюбилась. Я вышла замуж за идиота. Я противостояла величайшему злу и опаснейшим противникам, которым только можно было противостоять. Меня любили и лелеяли, у меня была семья, лучший друг, приключения, жизнь. Если это все, что у меня есть в жизни, Кол, то у меня была чертовски хорошая жизнь, и я не променяю это ни на что.
— Ты не заслуживаешь смерти, любимая.
— Все в порядке, это новое начало. И Маленькая Я, она все еще будет здесь.
— Почему ты так добр ко мне?
— А почему бы и нет?
— Я не Большая Я.
— Нет, ты — это ты, Давина, и ты мне нравишься, обе вы, Давина. И я хочу, чтобы ты наслаждалась жизнью.
— Но почему?
— Чтобы ты могла вернуться.
— Твой муж?
— Сейчас мне шестнадцать, но до того, как я очнулась в этом теле, я была взрослой, Кол.
— Хитрый старый лис, а теперь еще и друг.
— Ужасно уверен в своей привлекательности, — усмехнулся он, когда она сладко улыбнулась.
— Конечно.
— До скорой встречи, Кол.
— Тебе нужна кровь, ты становишься раздражительным.
— Ничего подобного!
— Становишься
— Неправда!
— Не веди себя как ребенок, просто возьми свою кровь, пока я выпью кофе, а потом мы пойдем допрашивать Шейна.
— Если я скажу, ты будешь в бешенстве.
— Я разозлюсь еще больше, если то, что ты планируешь, обрушится на меня.
— Ты работаешь с ведьмами, я знаю, и я знаю, что ты помогал с исцелением.
— Ты знаешь?
— Я знаю тебя. И мне нравится с тобой работать.
— Кол! Я помогаю! Не делай ничего глупого, безрассудного и импульсивного!
— Не указывай мне, что делать, любимая.
— Тогда не веди себя как безрассудный идиот! Я помогаю с проблемой Сайласа. Мы вместе решаем эту проблему, а вести себя подобным образом, не значит решать проблему.
— Эй!
— Нет.
— Да ладно!
— Нет. Хейли сказала «нет», а Марсель убьет меня, если ты взорвешь город.
— Я не собираюсь взрывать город.
— Ты только что упомянула молнию! — Крикнул Ник.
— Немного, — невинно пожала плечами Давина, и он сосредоточился на том, чтобы не рассмеяться.
— Спокойной ночи, Давина.
— Спокойной ночи, Кол.
— Кофе. Нет кофе — нет работы.
— Ты наложила на моего брата заклинание немоты?
— Хм? О. Наверное, да.
— Упс, — хихикнула Давина, прячась в подушку.
— Я доверяю тебе, просто не доверяю твоей семье.
— Мудро.
— Мне приснился кошмар, и в моей комнате слишком тихо.
— Тихо?
— Никакого храпа, слишком тихо.
— Все в порядке, Кол.
— Я не кусаюсь, любимая.
— Я тебя не боюсь!
— Я вижу.
— Ты боишься?
— Чертовски боюсь, любимая.
— Ди — не твоя личная ведьма!
— Он мой личный Первородный, — возразила она, и ему захотелось рассмеяться, так как Марсель выглядел совершенно растерянным и озадаченным.
— Ты держишь монстров подальше.
— Да. Я похищу Джоша, и мы поедем на премьеру.
— Я помогу.
— Сучка пролила мой кофе, — проворчала она, заставив его рассмеяться.
— Почему тогда я тебе доверяю? Большая я…
— Я не знаю, любимая. Она никогда не объясняла своих причин.
— Что, чтобы я медлила, откладывала, стала библейской чумой?
— Веди себя прилично.
— Я итак веду себя прилично. Видишь, они все еще живы!
— Я открою тебе маленький секрет, Давина Клэр, — он жестом пригласил невинную девочку подойти ближе. — Я тебе понравлюсь. Я позволю тебе некоторое время притворяться, что это не так.
— Похоже, ты в этом уверен.
— Привет, любимая, в чем дело?
— Ты в порядке?
— Ты сейчас Большая или Маленькая?
— Маленькая.
— Это называется похмелье, любимая, я в порядке.
— Мы не просто подобрали еще одно тело на фермерском рынке, у нас нет заклинания для этого!
— Я спала!
— Сайлас, надвигающаяся гибель, мы можем поспать, когда умрем!
— Ты мертв!
— Что?
— Просто запоминаю тебя, эту тебя, более взрослую и мудрую. Я буду скучать по тебе, Давина Клэр.
— Да. Ты мертв, Клаус мертв, Ребекка смертна после того, как Деймон Сальваторе приблизился к смерти, а затем умер. Марсель больше не вампир, он какой-то другое существо, известное как Монстр. Хейли была убита. А ваша дочь, ваша племянница, осталась одна в этом мире, Кол — единственный выживший Первородный, а Фрея — ведьма в Новом Орлеане. Я хочу остановить это.
— Почему?
— Потому что война — это то, что у вас получается лучше всего, и есть войны, которые уничтожают вашу племянницу и вашу дочь,. И потому что… пока живы вы, жива и моя семья, а я люблю, когда моя семья жива, даже если они до чертиков меня раздражают.
— Давина.
— Ты — Кол.
— Да, любимая. А ты, наверное, Маленькая Давина.
— Я не маленькая!
— Размером с пинту, любимая.
— Я не маленькая!
— Да. Итак, ты — могущественная Давина Клэр, рад познакомиться с тобой, любимая.
— Ты мой опасный ангел-хранитель.
— Тогда… мне было приятно познакомиться с тобой, Кол. Тот Кол, которого я знала, так и не смог вернуть свою магию, поэтому мне было приятно встретить тебя, настоящую версию тебя.
— Я не был настоящим в твое время?
— Ты был очень настоящим, но это… это другое. Ты — это ты, без жажды крови, ярости или повышенных эмоций, это ты, которого я встретила в первый раз. Ты — вампир, хотя и не менее особенный, но другой, и я обнаружила, что вы оба мне нравитесь.
— Прекрати! Ты подожжешь дом!
— Какая твоя любимая книга?
— Я разберусь с этим.
— Бонни, я рада, что он больше не вампир. Больше никакого суперслуха!
— Точно… он еще и старик!
— Да! О! У него есть скидки для пожилых?
— Было бы здорово узнать! Представьте, сколько еды мы могли бы заказывать в ресторанах с такой скидкой!
— Да! Бенье, мы идем!
— Я не такой уж и старый! На самом деле, по меркам этой эпохи, я считаюсь молодым!
— А еще эгоизм, высокомерие, отсутствие контроля над импульсами, вспыльчивость и злой язык.
— Лил Ди решила, что ты ее лучший друг после того, как… подростковая драма заставила ее проклясть всех подростков.
— Ты и сам не подарок.
— Нет, любимая, я Кол Майклсон.
— Ты Первородный.
— Да.
— И что бы ты сделал вместо того, чтобы встречаться с девушкой?
— Ты мог бы жениться на Давине? — Предложила Ребекка.
— Что? — Давина выглядела растерянной.
— Я убью тебя, если ты приблизишься к моему ребенку! — Прорычал Марсель.
— Я не собираюсь жениться, так что выбрось эту мысль из головы, Ребекка, пока ты не убила меня по-настоящему! Не то чтобы ты не была прекрасной девушкой, Давина, но… Элайджа, помоги.
— Я наслаждаюсь этим зрелищем, — проворчал Элайджа.
— Да, но, видишь ли, у меня не так много друзей, а тех, что есть, я люблю поддерживать.
— Я соглашусь с высоким. Я бунтарка!
— Ах-ха! Я знал, что в тебе есть что-то, что мне нравится, Давина Клэр!
— Нет, нет, ты будешь умнее и будешь держаться от него подальше, Лил Ди.
— Слишком поздно!
— Не знаю, какой лести ты ищешь, но я не собираюсь тебе ее давать.
— Мне комфортно здесь, в грязи.
— Это плохая идея.
— Ты меня балуешь.
— Конечно, любимая, не каждый день джентльмену удается побыть наедине с красивой девушкой без помех.
— А ты джентльмен?
— Я немного преувеличиваю это понятие, но определение остается в силе, поскольку я обладаю хорошими манерами и придерживаюсь рыцарских традиций, будучи при этом убежденным феминистом.
— В логово льва!
— Побывав в логове льва, я могу сказать, что это плохая идея.
— Вот почему ты со мной. Оставайся со мной!
— Ты считаешь меня плохим человеком?
— Почему ты об этом спрашиваешь?
— Ты ведь это не всерьез, правда?
— Я не могу сказать.
— Ты только об этом и думаешь?
— А, нет. Иногда я думаю о том, как бы потягаться с Элайджей.
Она громко и отчетливо рассмеялась, и он улыбнулся этому звуку.
— КОЛ!
— Давина! Черт возьми, милая!
— Я никогда не думала, что встречу его, потому что ты, он, ты умер в этом теле! Он умер! Но ты — это ты, и ты в своем теле, поэтому тебе не нужно его тело, а он просто… появился! Прямо на улице, передо мной, маленькой, и он не ты, но, черт возьми, эта улыбка.
— Вот оно! У него такая же улыбка! Этот смутьян, ничего хорошего из себя не представляет! И это дурацкое обаяние! Боже, это еще хуже… Если бы я думала, что это исключительно твоя черта, я бы не была так ошеломлена, но, видимо, она у него есть!
— Любимая, я обожаю твой напичканный кофеином хаотичный разум, но ты меня запутала.
— Я встретила парня, в которого ты вселился, когда мы только познакомились, и он хочет присоединиться к нашему Ковену, чтобы отомстить Странникам.
— Он думает, что я ненормальная.
— Тогда он идиот.
— Я рассказала тебе это по секрету, и мы больше никогда не будем об этом говорить!
— Привет! Пожалуйста, скажите, что мы скоро убьем Сайласа, и я смогу уйти из школы!
— Если гном меня выпустит.
— Мне удобно. У тебя красивое горячее тело для великана.
— Я так и знал! У тебя развратное сердце, Давина Клэр, я буду использован! Я не буду использован. Ни мое тело, ни мои лекарственные травы! Мы можем держаться за руки, вот и все!
— Придурок.
— Это не могло сработать.
— Меня там даже не было!
— И где же ты была?
— Я не знаю.
— Бонни — воздух, ты — вода, я — огонь… Нам нужна только земляная ведьма, и мы сможем попасть в Аватар!
— Ты перехитрил Майкла.
— Он — медведь, я — лис. Это было очень весело!
— Учитывая ее пристрастие к кофеину и мой возраст, нам придется нелегко.
— Ты ворчливый старик, Кол.
— Нет!
— Ты обвиняешь мою кофеиновую зависимость в том, что мы сошли с ума.
— Это не обвинения, это факты, любимая.
— Сдавайся!
— Никогда!
— Ты думаешь, я лиса?
— Это приходило мне в голову пару раз, любимая.
— Я могу назвать тебе список людей, которые меня недооценивали, но я не думала, что мне придется включить в него тебя.
— Я впечатлен, любимая. И теперь вряд ли попадусь на твои уловки.
— Это хорошо, не очень весело, когда все меня недооценивают.
— Ты все еще лиса?
— Я всегда лиса, просто не знаю почему.
— Я думал, тебе нужна только Большая Я.
— Нет. Мне нравится Большая Ты, она уверенная и опытная, но ты мне тоже нравишься. Я просто хочу убедиться, что ты вернешься, Давина Клэр.
— Я вернусь, и тогда… мы станем Скаллком! Я до сих пор не понимаю, почему ты позволил Бонни и Калебу уговорить себя на это.
— Может, если бы это была черная кошка, а у меня была бы метла и остроконечная шляпа, чтобы соответствовать стереотипу ведьмы!
— Он будет там, где Давина.
— И это будет далеко, далеко, далеко!
— Не делай этого!
— Почему? Разве большой, плохой, древний, счастливый, убийственный викинг боится щекотки?
— Давина Клэр, я предупреждаю тебя!
— Конечно!
— Я предупреждаю тебя, любимая, если ты попытаешься что-то сделать, это будет актом войны!
— Я готова рискнуть!
Он увидел ее улыбающейся на крыльце Плантаторского дома, держащей в руках кружку с кофе и ожидающей его. Ярко-голубые глаза сверкали, а темные волосы рассыпались вокруг нее, когда она прислонилась к столбу в ожидании его. Она выглядела как валькирия, которую он себе представлял.
Его пронзило рыдание, и он рухнул на землю, свернувшись калачиком.
Она была мертва, ее больше нет!
Боги, почему это так больно? Это было больнее, чем все, что он когда-либо испытывал.
— Кол! — крикнул чей-то голос, и чьи-то руки схватили его.
— Она мертва, — всхлипывал он. — Она мертва, — прошептал он. Затем он обнаружил, что крепко прижимается к Элайдже.
— Нет… — прошептала Ребекка.
— Ее больше нет, — всхлипывал Кол, пока буря усилилась.
— Все будет хорошо, брат, — солгал Элайджа. — Ребекка, травы, принеси травы из машины.
— Но это займет… — начала она.
— Сейчас! — Рявкнул Элайджа. Кол почувствовал, как брат крепче обнимает его, когда гром загрохотал по земле, на которой они сидели, и дождь полил еще сильнее.
Кол даже не заметил, как Ребекка сунула ему в лицо пузырек с травами, и мелкий порошок посыпался ему в лицо. Он не замечал темноты, все, что он чувствовал, — это всепоглощающую боль, которая топила его.
***
Кол прижался к нему, и он крепко обнял своего младшего брата, когда буря, казалось, немного утихла, но не рассеялась. Элайджа знал, что это страх и боль Кола. Он прижался губами к виску бессознательного брата, осторожно ведя Кола к машине.
— Элайджа… — Ребекка привлекла его внимание, и он заметил окровавленное платье, которое было в руках Кола.
— Мы отвезем его домой, позвоним доктору Мальро и поговорим с Ковенами. Ты должна найти Марселуса, сейчас же, — прошептал Элайджа, проверяя бессознательное состояние Кола и забирая платье у Ребекки. Кол наверняка запаникует, если не сможет найти его, окровавленное или нет, оно принадлежало Давине и было связующим звеном с ней, а Кол был собственником.
— Элайджа… если это так… — начала она.
— Ребекка, найди Марселуса, ты ему нужна, а я позабочусь о нашем брате, — сказал Элайджа, садясь в машину и отвозя Кола на Плантацию.
Насколько Элайджа знал, Кол никогда не был влюблен, и он знал, что, хотя брат признавал, что его чувства к Давине были сложными и глубокими, он заметил, что Кол никогда их не обозначал. Насколько Элайдже было известно, у Кола никогда не было серьезных отношений или влечения к другому человеку, и поэтому он не знал, сможет ли его брат справиться с сердечной болью или горем. Единственным человеком, которого оплакивал Кол, был Хенрик, да и то это было личное, Кол не привлекал никого из них к своему горю.
Давина Клэр была для Кола первой. Невинная, завладевшая сердцем и привязанностью Кола, а теперь… что-то случилось. Что-то пошло не так с ритуалом.
Давина была всем, на что Элайджа надеялся для своего брата, и он надеялся, что она не будет потеряна для Кола.
***
Моник стояла под дождем, который, казалось, не собирался стихать, и смотрела, как кровь Давины смывается, словно ее там и не было.
Что она сказала Давине в последний раз? Они спорили о Жатве в ночь перед жертвоприношением. Что Моник сказала Давине? Повзрослеть? Перестать быть таким ребенком? Что это не ее проблема? Боже, как же она сходила с ума от того, что не могла вспомнить!
Знала ли Давина, что они были подругами, настоящими, безусловными подругами? Несмотря на соперничество, конкуренцию, разницу в силе между ними?
Моник знала, что никогда не была лучшей подругой Давины. Давина была сильной, доброй, застенчивой девушкой с огненным характером и страстью к жизни, которой Моник завидовала. Давина была прирожденным вундеркиндом, в то время как Моник долго и упорно пыталась выучить и освоить все, чему научилась, Давине все давалось невыносимо легко, и Моник ненавидела ее за эту легкость. И все же, несмотря на все мелкие придирки Моник, Давина была для нее удивительным другом.
Знала ли Давина? Знала ли она, что значит для Моник, Эбби или Кэсси? Знала ли Давина, что люди любят ее?
Моник не была уверена, что Давина знает, ведь Николетт была жестокой матерью для Давины, а Ковен не давал их вундеркинду ни любви, ни утешения. Моник завидовала Давине за то внимание, которое уделяли ей Старейшины и Предки, но сейчас… сейчас она не могла вспомнить, знает ли Давина, что ее любят, или нет.
— Я не понимаю, — прошептал мужчина, держа в руках нож для Жатвы. — Я… я не понимаю…
— Где она? — Спросила другая девушка, и Моник посмотрела на незнакомцев, которые были рядом, когда она проснулась.
— Я… Кол, — пролепетала светловолосая женщина, убегая от группы.
— Где она? — Спросил молодой человек, когда в небе снова сверкнула молния, а гром потряс землю. Природа словно оплакивала Давину, и Моник чувствовала ее боль и гнев.
— А кто она для вас? — Спросила Моник.
— Мы должны пойти проверить Кола и Марселя, — пробормотала другая девушка, словно не слыша Моник.
— Моник! — Крикнул чей-то голос, и она повернулась увидев свою тетю, бегущую к ней. — Моник!
— Где Давина? — Спросила она у Софи, крепко обнимая ее. Моник замерла в объятиях тети, когда над ними снова загремел гром.
— Предательница мертва и ушла, — заверила ее Софи с нежной улыбкой.
— Тогда почему ты все еще здесь? — Спросила Моник у тети.
