the vixen & the fox

Она достала из холодильника немного еды и наблюдала за тем, как Кай садится и внимательно смотрит на нее. Давина наблюдала за ним, а он за ней, и ей было не по себе от его присутствия. Он был незнакомым человеком, и этого было достаточно, чтобы быть осторожной, особенно зная, что все это измерение было создано только для того, чтобы заключить его в тюрьму. Опасные люди были для Давины не в новинку: Кол был ее лучшим другом и открыто говорил о том, насколько он опасен. Его братья и сестры тоже не скрывали своей угрожающей натуры. Отец Давины был вампиром, и хотя Марсель не был психом или социопатом, он был опасным убийцей и хищником по натуре. Давина знала об опасности, она не боялась ее в традиционном смысле. Она сама была чрезвычайно опасна, она была ведьмой Нового Орлеана, Огненной девушкой Жатвы, она бегала с Колом Майклсоном, когда он был Первородным, и колдуном сейчас, она знала, на что способна и на что готова пойти, и что она может сделать. Кай немного напоминал Давине гадюку, она знала, что он опасен, знала, что он может убить ее, а может и не убить. — Значит, ты Кай и ты социопат, — сказала она, протягивая ему тарелку с остатками еды. — А ты — Давина, и ты ведьма, — он улыбнулся с мальчишеским задором и озорным обаянием, которое, вероятно, подействовало бы на любую другую девушку. — На тебя наложено мое заклинание правды, поэтому ты начнешь объяснять, что и почему ты сделал, — предупредила она, скрестив руки. — Так это твоя тактика допроса? Накормить меня хорошей едой и предоставить компанию после того, как я просидел в изоляции шесть тысяч двести тридцать восемь дней? — Спросил он. — Милый, я с юга, еда и компания — это гостеприимство, если ты хочешь допроса, я буду более чем счастлива его провести, но это будет означать отсутствие еды и компании, — предупредила она. — Сейчас я живу с двумя викингами, которые с радостью проведут допрос, которого ты так жаждешь. Черт, думаю, Майклу это даже понравится, он — Первородный охотник на вампиров, и его немного раздражают твои выходки в городе, пока мы бегаем от Сайласа. Думаю, даже Хенрик будет более чем счастлив помочь отцу, а кроме того, что они единым фронтом раздражают меня до чертиков, они ни в чем не согласны. — Ты меня убедила, — усмехнулся Кай. — Это очень вкусно, кстати. — Спасибо, а теперь начинай говорить, — протянула она, откинувшись на спинку барного стула и наблюдая за тем, как он размышляет во время еды. — Я Малакай Паркер из Ковена Близнецов. И я — мерзость, сифон. — Сифоны — не мерзость, они естественное явление в Природе и редкость, это дар, — заметила она. Кай несколько раз моргнул, глядя на нее, потом кивнул и откусил большой кусок от курицы, которую она оставила. — Где ты была, когда Ковен Близнецов решил, что мы — мерзость? В общем, когда мои родители узнали, что я сифон, меня… вычеркнули из семьи, я жил на чердаке и не мог никого трогать. Я не умел колдовать, и все всегда обходили меня стороной, чтобы я случайно не украл их магию. Это не так работает, но я казался им неконтролируемым вором, и они относились ко мне именно так. Мой старый добрый папа считал меня ужасным, и он несколько раз пытался избавиться от меня, пока они не заключили меня сюда. — Я убил маму, случайно, заметь, сифоны выкачивают магию… и при рождении это плохо? — Спросил он. — Это неподвластно ребенку, — категорично заявила она. — В общем, папа снова женился и его новая жена начал рожать детей, как будто завтра не наступит, и у меня появилась целая куча младших братьев и сестер. Фиби, Пенелопа, Александр, Николас, — перечислял он. — А в Ковене Близнецов, когда тебе исполняется двадцать два года, ты сливаешься, ну, знаешь, древнее проклятие и все такое, — он лукаво улыбнулся, и она нахмурилась. — Я ждал, пока мне исполнится двадцать два, потому что тогда я стану лидером Ковена и буду обладать магией Джо, и тогда они должны будут меня уважать. Но я не знал, что они и не собирались этого делать. Старый добрый папаша устроил так, чтобы я умер, ну, или попытался, но я сорвался. Я зарезал Джо и отправился за семьей, чтобы убить нашу замену, Оливию и Лукаса. Я знаю, что ты думаешь: я чудовище, раз хочу убить деток, но они украли у меня все! Мой шанс стать колдуном, стать частью чего-то, доказать, что они ошибаются. Я не мог этого сделать, поэтому я просто делал то, что они хотели. Давина кивнула. — Ты не… — начал он. — Я думаю, — она огрызнулась. — Ты преследуешь нас с тех пор, как мы приехали сюда, издеваешься над нами, а Сайлас на подходе, ты только что признался в убийстве своих младших братьев и сестер, так что я думаю. — О чем? — Настороженно спросил Кай. — О том, что делать. — Я… — начал он. — Кто бы ни был в городе, его там больше нет, — объявил Майкл, входя в дом и останавливаясь, когда заметил Кая. Прежде чем он успел броситься на Кая, Давина прижала Майкла к месту своей магией. — Отпусти меня, маленькая ведьма, — прорычал Майкл. — Нет. — Я… — начал он. — Майкл, это Кай, он пленник этого тюремного мира, в который мы попали, он сифон, — предупредила она. Затем она отпустила Майкла, и он уставился на Кая. — И ты смеешь приглашать его в дом? — прорычал Майкл. — Я сейчас живу с двумя викингами-убийцами, а мой лучший друг — Кол, неужели ты думаешь, что сифон-социопат — это то, что меня пугает? — Спросила она. — Я… — Я думаю, — оборвала она его. — Поскольку Сайлас преследует нас, нам лучше объединиться, а не оставлять его здесь, чтобы Сайлас использовал его, когда догонит нас, а Кай знает об этом мире куда больше, чем мы, так что я думаю, что мы создадим союз и объявим перемирие. — Нам это ни к чему, — начал Майкл. — Мы не знаем, где мы, не знаем, как отсюда выбраться, а Кол только что нашел меня, но даже он признает, что не знает, где мы, но он нас найдет. Тем временем мы бежим от Сайласа, а Кай знает этот мир лучше нас, и если мы не присоединимся к нему, Сайлас, вероятно, присоединится, а я не очень-то хочу бежать от сифона, который знает этот мир и Сайласа, не так ли? — Я начинаю понимать, как мой сын так влюбился в тебя, — прошипел Майкл. Давина потирала виски, борясь с мигренью, которую вызывал Майкл и которая заставляла ее желать, чтобы Кол вытащил ее из этой тюрьмы, чтобы она могла общаться с людьми, от которых ей не хотелось лезть на стену. — Давайте просто сосредоточимся на том, чтобы выбраться из этого мира, — категорично заявила она. — Чтобы вернуться домой, нам понадобится использовать силу затмения с помощью мистической реликвии. Она называется Асцендент и выглядит вот так, — сказал Кай, доставая из кармана небольшой круглый диск и протягивая его. Шестеренки и маркировка были старыми, и Давина с опаской потянулась к нему. Кай, казалось, не хотел позволять ей взять его, но все же позволил, и она внимательно осмотрела его. Он чем-то напомнил ей артефакт, который отправил душу Большой Ее в прошлое. — Если ключ был у тебя все это время, почему ты просто не ушел? — Резко спросила Давина. — Потому что нам нужно заклинание, чтобы использовать его, и кровь Беннет, — объяснил он, забирая у нее ключ. — И ты должна быть точно в нужном месте, чтобы использовать его. — Как бесполезно, — проворчал Микаэль, глядя на Кая. — Я поговорю об этом с Колом, когда он вернется, — сказала Давина, передавая Асцендент обратно Каю, который, казалось, почувствовал облегчение, получив его обратно. Она подозревала, что он беспокоился о том, что его бросят, когда он отдал ей ключ. Давина не знала, как отнестись к его поступку, но не думала, что они должны оставлять его на попечение Сайласа. Она хотела поговорить с Винсентом и Ками о Кае, но не считала, что это подходящее наказание для него — сидеть в одиночной камере тюремного мира. Она вспомнила, что когда-то слышала, что тюремные миры используются только для самых экстремальных монстров. Кай не показался ей совсем уж неисправимым монстром, но доверять ему полностью она не решалась. Хенрик и Майкл, по крайней мере, как она знала, были в разной степени заинтересованы в ее благополучии. Хенрик называл ее лисицей Кола, а Майкл, похоже, считал ее в какой-то степени полезной, а также единственной причиной, по которой Хенрик мог стоять рядом с ним. — Ты говорила с Колом? — недоверчиво спросил Майкл. — Да, он нашел меня, — ответила она. — Конечно, нашел, — пробормотал Майкл. Она встала и принялась наводить порядок на кухне.

***

Майкл внимательно наблюдал за женой своего сына. За последнюю неделю он понял, как Кол мог связаться с такой женщиной. Майкл по-прежнему твердо верил, что Кол — его наименее склонный к женитьбе ребенок, но ведьма не уступала Колу в хитрости. Она была спокойнее Кола, но, возможно, потому, что не была такой безрассудно импульсивной. Она также была упряма, темпераментна, остроумна, терпелива, язвительна, раздражительна и вообще терпелива. Он видел ее с Хенриком и видел ее терпение, оно было прописано в каждом ее движении и намерении. Она проявляла свое терпение и к этому парню Каю, которого Майкл хотел разорвать на части за то, что тот был таким занудой. Он поднял голову, когда сын вернулся в дом. — Кто еще здесь… — начал Хенрик. — Какого черта? — Тебе нужно поработать над своей осведомленностью, — сообщил Хенрику Майкл. — Отвали, Майкл! — Огрызнулся Хенрик. — Хенрик, это Кай Паркер, он заключенный этого тюремного мира. Он социопат и сифон, — объяснила Давина. — Привет! — Кай улыбнулся. — Давина, — начал Хенрик. — Я бы предпочла, чтобы он был на нашей стороне и вытащил нас отсюда, а не оказался в руках Сайласа, — сказала она, потирая лоб. — Он заключенный! — Зашипел Хенрик. — Жена Кола подобрала бродяжку, — прямо сообщил Хенрику Майкл на старом языке. — Она уникальна, — вздохнул Хенрик. — Давина, почему мы доверяем заключенному? — Заикаясь, произнес он по-английски. — Мы не доверяем! — Огрызнулась она. — Но за нами гонится Сайлас, и нам нужен кто-то, кто знает этот мир, и, честно говоря, я не оставлю социопата-убийцу в руках Сайласа! САЙЛАСА! Кроме того, у него есть часть ключа к тому, чтобы вытащить нас отсюда, и он пойдет с нами. Мы решим, что с ним делать, когда уберемся от Сайласа. — Давина, я не думаю, что мы должны его выпускать… — начал Хенрик. — Твой отец — убийца-психопат, который так ненавидит собственных детей, что охотится за ними по всему миру уже тысячелетие. Твои братья и сестры безумны и откровенно говоря наводят ужас, а ты — викинг. Социопатический безумец среди нас — это, пожалуй, самый прирученный человек, так что мы будем держать его рядом. — Он собирается нас надуть, — прямо заявил Хенрик. — Если так, я убью его, и проблема решена, — пожала плечами Давина. — Достаточно справедливо, Кай? — Спросила она мальчика. — Да? — Неуверенно протянул он. — Отлично, теперь это наш союз, — объявила Давина. — Это плохая идея, — резко возразил Хенрик. — Очевидно, но это лучшая из худших идей, которые у меня есть на данный момент, поэтому мы идем на это. — С чего ты взяла, что ты главная, маленькая ведьма? — прорычал Майкл. — С того, что именно я обладаю магией, способной вытащить нас отсюда.

***

Кол шел по улицам Нового Орлеана вместе с Фреей. Он знал, что у сестры что-то на уме, но у них не было возможности обсудить это из-за барьерного заклинания, к которому они готовились почти весь день, а теперь к ним подкрадывалась ночь, и им нужно было идти на Скотобойню. — Ночь прекрасна, — сказала Фрея, когда они шли вдоль реки к дому Ника. — Да, — согласился он, держа руки в карманах. — Кол? — Да? — Протянул он. — Что ты сделал со своей магией? Кол остановился на месте и уставился на старшую сестру, чувствуя, как в его голове проносятся различные реакции, прежде чем он внимательно посмотрел на нее. — Это еле ощутимая разница, Кол, но я знаю о магии достаточно, чтобы почувствовать, что ты вмешался в нечто мощное, чего не должен был делать, и я просто… Я знаю, что мы не близки, но я забочусь о тебе и хочу убедиться, что с тобой все в порядке, — объяснила она. — Я не сделал ничего опасного, — простодушно ответил он. — Кол, ты мой младший брат, — начала она. — Фрея, я не могу говорить о том, что я сделал, или почему, или как, я не могу, это часть того, что я сделал. Я могу сказать, что со мной все в порядке, это не повредит ни мне, ни моей магии, и это не влияет ни на кого, кроме меня, так что нет смысла беспокоиться об этом, — солгал он. Кол прекрасно знал, что он делал, когда они с Винсентом проводили ритуал. — Я нашел Давину, и это главное. Теперь нам нужно найти ее и вытащить ее, Хенрика и Майкла из тюремного мира, пока это не стало проблемой. — Отец действительно жив? — Прошептала она. — По словам Давины, да, Майкл жив. — Ты можешь называть его отцом. — Нет, не могу, — категорично ответил Кол. — Он твой отец. — Он никогда не заслуживал этого звания ни от кого из нас, Фрея, — твердо сказал Кол. — Майкл, может, и породил нас, но он был ужасным насильником, который жил, чтобы ненавидеть нас, и он сделал нас такими чудовищами, какие мы есть. Любая твоя любовь и привязанность к нему — только твоя, остальные могут жить без него и быть счастливы. — Это жестоко. — Это было трудное тысячелетие, — возразил он. — Клянусь, вы все так по-идиотски упрямы, что не позволяете никому измениться. — Нет, когда они растили нас в этом токсичном доме, я с испытал облегчение уехав в тринадцать лет, я был разочарован, что не могу сбежать в Старый Свет или что-то в этом роде и начать все сначала, потому что, хотя я мог и не жить с Майклом и Эстер, я любил Ника, Элайджу, Бекс и Хенрика, и этого было достаточно, чтобы заманить меня в ловушку. Что нам следовало сделать, так это уехать, первое, что мы должны были сделать, когда у нас появилось богатство — уехать. — Он замечательный отец! — Для тебя, для нас он был сущим адом, и… Фрея, у меня не очень хорошие воспоминания о нем. Элайджа знает мое первое слово, я сделала первые шаги с Элайджей, я следовал за Ником, Ник и Элайджа вырастили Бекку, Хенрика и меня, не Майкл и Эстер. Майкл вложил мне в руку клинок, когда я едва научился ходить, а Эстер пыталась использовать мои силы в темных искусствах, когда я был еще совсем ребенком. Наши родители не были родителями. — Это несправедливо, Кол. — С чего ты взяла, что жизнь и семья — это справедливо, Фрея? — Спросил он. — Кол, я… — начала она. — Фрея, наша жизнь не была справедливой, мы не справедливы по своей природе, и мы все еще не склонны быть справедливыми. А Майкл и Эстер — просто ужасные родители. Эстер запретила нам вступать в брак, а Майкл настолько пренебрегал своими обязанностями по отношению к семье, что я организовал брак Хенрика и, вероятно, организовал бы брак Ребекки. Наши родители превратили нас в чудовищ, не задумываясь о последствиях, потому что не могли смириться с мыслью о нашей смерти, но они никогда не любили нас, — категорично заявил он. — Ты не можешь делать такие широкие заявления! — Ты говорила с Элайджей, Ником или Беккой о том, какими на самом деле были наши родители? Не только по мнению Финна, потому что Финн был их любимым ребенком. — Я… — начала она. — На Ника всегда обрушивался гнев Майкла, они не могли находиться рядом друг с другом, не сцепившись, обычно Майкл бил Ника. Если Майкл оказался рядом с Давиной, я хочу, чтобы она немедленно покинула этот тюремный мир, чего бы мне это ни стоило, и то же самое касается Хенрика, хотя Хенрик больше похож на меня, и Майкл не был так склонен бить его. Каким бы ни был отец, которого ты помнишь, Фрея, это был не тот Майкл, которого мы знали. — Я… — снова начала она. — Наверное, я не знаю твою семью, но моя тоже не была простой, Кол. — Я никогда не думал, что это так, — ответил он. — Из того, что я знаю о Далии, она не очень хороший человек, и я не знаю ее истории, так что не знаю, стала ли она плохой или родилась плохой, но она довольно плохая ведьма, и мне жаль, что наша мать оставила тебя с ней. — Ты действительно знаешь, как остановить Далию? — Думаю, да, но тебе это не понравится. — Почему? — Потому что нам нужен прах Майкла, — ответил он. — Ты планируешь убить нашего отца? — Пока нет, но это входит в список возможных вариантов. — Это мерзко, ужасно, и я… Я не позволю тебе сделать это, — заикалась она. — Фрея, пройдет год или два, прежде чем мы перейдем к заговорам и мешающим действиям, так что, возможно, ты найдешь решение, которое не потребует его праха, я не знаю. Я знаю только то, что Хенрик и Давина в ловушке вместе с ним, и, возможно, он еще не набросился на них, но он набросится, а когда набросится, Давина смертна, Хенрик тоже смертен, они не выдержат ударов. Чем скорее мы их найдем и вернем сюда, тем целее они будут, а ты можешь сколько угодно сближаться с Майклом, если он вообще способен сблизиться с другим живым существом. — Ты довольно циничен, — пробормотала Фрея. — Если бы ты прожила столько, сколько я, ты бы тоже была циничной, особенно в отношении человека, который без устали охотился на нас тысячу лет.