***
Лекционный зал. Лекция. И снова Ху Тао слушает скучный, монотонный голос Чжун Ли, который максимально тоскливо проводит своё занятие. Рассказывает наверняка заранее заученный текст в мельчайших подробностях, мусоля одну тему минутами, нет, часами. В бюро «Ваншэн» Чжун Ли был не только консультантом, но и лектором, при том весьма уважаемым: его лекции быстро обрели популярность среди учеников и молодых служащих. Да что уж там — даже опытные гробовщики стали заглядывать на лекции этого господина, дабы дополнить или освежить свои знания о погребальных традициях. Вот Ху Тао из интереса и пришла, чтобы своими глазами увидеть, отчего же сюда все приходят. И была разочарована. Ху Тао будто бы вернулась в школьные времена. Она ненавидела школу и предпочитала прогуливать скучные уроки в бюро, засыпая в гробу до самого вечера. Или до момента, пока её не найдут. Но здесь деваться некуда. Оставалось лишь ждать окончания лекции. Тем более, что весь материал был известен ей даже до самых маленьких деталей, к которым так щепетильно относился консультант. Нет, Ху Тао, конечно, могла встать и уйти, но та малая доля уважения к Чжун Ли как к старшему сотруднику не позволяла сделать этого. А хотя… Нет, она оставалась лишь чтобы бросить ему парочку язвительных слов, когда все разойдутся. Авось заденет за живое. Ху Тао вздохнула и положила голову на собственные руки, ложась на парту. Сколько лет она уже не была в школе?.. Года три, наверное. За это время она уж и забыла, как скучно сидеть за партами. — На этом лекция окончена, — всë так же монотонно произнёс Чжун Ли и без пожеланий удачи, благодарности за посещение его урока объявил конец. Другие лектора в благодарностях рассыпаются, а он даже простого «спасибо» не сказал. Когда служащие начали одной живой волной выходить из аудитории, Ху Тао наконец встала с парты и потянулась. Она чуть не заснула: в голове начали появляться образы её ночных похождений за городом, а тело затекло, постепенно переходя в «неактивный» режим. Лишь когда Тао зевнула, прикрывая рот ладонью, Чжун Ли заметил её невысокую макушку в последних рядах и с явно притворным удивлением отметил: — Госпожа Ху, ваше присутствие… Поражает. Что же за дивное чудо такое произошло, что вы изволили почтить меня своим вниманием? — Чжун Ли снял очки, которые из привычки надевал на лекциях и оставил их на столе, пока Ху Тао, всё ещё держа руки за головой, опираясь на спинку стула устало ответила: — Да вот, заглянуть решила, посмотреть, как ты справляешься. Очень скучно, Чжун Ли. Я чуть не заснула, пока ты тут древние трактаты диктовал, — совершенно бесстыдно выразила своё мнение к уроку девушка, наконец вставая со своего места. Голова заболела — надо бы походить, развеять эту накатившуюся дрëму… — Простите, госпожа Ху, но я стараюсь соблюдать научную точность при подборе материала для своих лекций, — спокойно возразил Чжун Ли, не взирая на колкости в свой адрес, — Увы, творческий подход не позволяет поддерживать достаточно высокую планку достоверности. Традиции похорон, что мы изучаем — тема серьёзная и со своими тонкостями, которые обязательны для рассмотрения. Вы и сами должны понимать, насколько важна наша работа, и что в ней халтурство не допускается. — Эх, — вздохнула Ху Тао, пока Чжун Ли взял тряпку и принялся начисто протирать столы. Поддержание абсолютной чистоты — ещё одна из его привычек, которая приводит девушку в заблуждение. Есть ведь прислуга, нанятая для уборки рабочих помещений, так нет же — после своих лекций Чжун Ли самостоятельно вымывает аудиторию. — Ску-у-учно. Ты бы хоть говорил поживее, что ли. Гляди ещё, как бы с тебя песок не посыпался, старик. Агрх, не понимаю, чего это все они к тебе ходят… Обида, словно ребяческая, скользнула в голосе Ху Тао. Препирания с Чжун Ли тоже были своего рода развлечением, и даже если Тао понимала, что консультант прав (прямо как в нынешней ситуации), некая гордость не позволяла ей признать его точку зрения. Приходится опускаться до банальных полушутливых прозвищ, «дед», «старик»… Которые Чжун Ли очень уж умело прослушивает, не обращая и капли внимания на попытки девушки задеть его. — «Они» приходят ради достоверной информации, госпожа Ху, — вновь возразил Чжун Ли в ответ на провокацию, — Я даю подробный материал. Теория в нашем деле крайне важна, а самостоятельное изучение традиций Ли Юэ занимает огромное количество времени и тратит много сил. Более того, в информации можно без труда запутаться, — хмыкнул мужчина, а после дополнил: — От того и появляется потребность в посещении лекционных занятий. Людям с отлично развитой слуховой памятью не составит труда подчерпнуть из данного мною материала что-то новое для себя. — Ну-ну, счастливо оставаться со своим мнением! А я при своём останусь. Ску-учно! — направившись к концу аудитории, бросила Ху Тао. Её волосы, заплетенные в два хвостика подпрыгнули в воздухе, когда она зашагала бодрым шагом. Только сейчас Тао заметила, что они с консультантом уже остались наедине — других служащих в аудитории не было видно, и за исключением голосов главы «Ваншэн» и её работника в помещении слышался лишь стук лакированных туфель Ху Тао, который постепенно затихал — по мере её удаления. На самом деле, Чжун Ли был прав. В каждом своём слове. Ху Тао серьёзно относилась к своей работе и понимала, что лекции являются важным аспектом для молодых служащих, но она просто не хотела соглашаться с Чжун Ли, который выполнял свою задачу отлично. Ведь её соглашение будет означать поражение в споре — чего ей, естественно, не хотелось. Но где-то, на краю сознания, она приняла его правоту и именно поэтому ушла, не продолжая разборки. Да, Ху Тао поступила очень по-детски и своей упрямостью показала незрелость. Но кто вообще придумал этот глупый стереотип что взрослые не могут баловаться? А? Ху Тао весело. И она хочет вывести Чжун Ли из себя. А это значит, что причин отказывать себе в «детском поведении» у неё нет. «Ну, Чжун Ли… Однажды я увижу, как злость кипит на твоём лице!» — думала Ху Тао, идя по коридору бюро. Она намерена выиграть эту немую игру.***
Ритуальное бюро «Ваншэн» — это то самое место, от которого ожидается мрачная, гнетущая атмосфера бессилия. Люди приходят сюда, неся за собой трагедию, которая случилась в их семье. По идее, стены бюро должны были уже изнутри пропитаться горечью опечаленных людей, но… Ху Тао никогда не давала заскучать своим работникам и погрязнуть в этой тоске. Она находила удивительную грань между шуткой и серьёзностью. Можно подумать, что подход Ху Тао к работе является совсем непрофессиональным, но сама семьдесят седьмая глава Ваншэн поспорит — прогресс развития мира неумолимо мчится вперёд, и она лишь идёт в ногу со временем. «Если клиенты не находят нас, мы сами найдём их!» — с задорным смешком, с радостной улыбкой, что так неуместна в этой ситуации, твердит Ху Тао. В некоторых решениях она бывает чересчур импульсивна и амбициозна, но в других её решения бывают… Поистине гениальными. Чем-чем, так вот умом Тао не обделена. А потому, оспаривать её профессионализм не смеет никто. Старые работники привыкли к причудам своей хозяйки, новые же переминаются с ноги на ногу на месте и не знают, как им отреагировать. А Чжун Ли даже в самые первые дни на новом рабочем месте не выразил ничего. Принял необычное поведение Ху Тао для такого места абсолютно обыденным, а-ля каждый день такое видит: сцену, где глава похоронного бюро отпускает не самые лестные шутки. Консультант не сказал, что это непозволительно — хотя казалось бы, он выглядит правильным, не терпящим подобного поведения человеком — просто оставил на самотёк, тем самым подпитывая интерес Ху Тао к своей персоне. Каждый, абсолютно каждый человек реагирует на её шутки — но не Чжун Ли. Утро. Через окна, прикрытые бамбуковыми жалюзи, яркий свет продолговатыми полосками пробирается в стены бюро, растягиваясь на полу и стенах. Ху Тао идёт по коридору, немного вприпрыжку и напевает себе под нос песенку — как раз одну из тех, что она сама сочинила. Оказывается, что её незамысловатая рифма про хиличурлов быстро разлетелась по Ли Юэ и услышать её можно было не только из уст самой поэтессы — дворовые детишки любили пошалить со своими нервами, и песня, что навевала лёгкий страх, быстро оказалась подхвачена ими. В любом случае, Ху Тао скучно, но она всегда знает, как развеять тоску. У Чжун Ли сегодня куча бумажной работы с документами, а значит, тот непременно должен быть в своём кабинете. Это ведь как дважды два сложить!.. Настолько элементарно, что даже ребёнок догадается. Ху Тао в последний раз перекатывается с пятки на носок, встаёт на цыпочки перед знакомой дверью и прекращает петь. Стучится пару раз и не дождавшись ответа заходит и, как она и ожидала, находит консультанта за столом. Чжун Ли какое-то время не обращает никакого внимания на гостью. Продолжает что-то писать на бумаге, с должной аккуратностью, идеально выводя каждый иероглиф. Почерк у Чжун Ли, стоит сказать, был каллиграфическим — от чего его работа растягивалась на о-о-очень продолжительное время. Выглядит красиво, но… Продуктивности мало. Ху Тао не раз говорила консультанту о его проблеме, но тот любое замечание пропускал мимо ушей, давая лишь один аргумент в свою пользу — времени много, торопиться нет нужды. Наконец Чжун Ли ставит точку, протирает бамбуковую кисть от лишних чернил, кладёт письменную принадлежность на специальную подставку и, сложив ладони в замок, обращает свой зоркий, янтарный взор на вошедшую в его кабинет хозяйку «Ваншэн». Взгляд Чжун Ли очень пронзительный, а красная подводка лишь добавляла его острым глазам ту самую проницательность, с которой он смотрел на вещи, на людей: будто он видел суть всего и каждого. Но Ху Тао никогда не поддавалась его внимательному взгляду и выдерживала зрительный контакт с ним, пусть иногда это было и затруднительно — его взгляд будто выискивал что-то в ней, от него становилось некомфортно и появлялось инстинктивное желание смотреть в пол, будто виноватый. — Вы что-то хотели, госпожа Ху? — монотонно, как и всегда, спросил Чжун Ли. Выражение его лица было нечитаемым, а по тону речи не проявлялись никакие эмоции. Устав играть в гляделки, мужчина вновь опустил свой взор в бумаги, а Ху Тао усмехнулась, гордясь своей крохотной «победой». — М-м, да нет, — протянула Ху Тао и прошла в помещение, предварительно закрыв за собой дверь, — Продолжай-продолжай, я просто побуду здесь немного и уйду, ты ведь не против? — улыбнулась она, подмигивая. — Разумеется. Я не вправе прогонять вас, госпожа, — кивнул Чжун Ли и принялся в обратном порядке выполнять те же действия, что и до этого: достал бамбуковую кисть, обмакнул её в чернила и продолжил выводить иероглифы на том же листе бумаги. Его движения — однообразны, монотонны, можно даже сказать медлительны. Но на работу механизма не похожи: нет, в нём определённо есть жизнь, только вот эмоции скрыты за огромной, выдержанной годами стеной. Ху Тао немного походила по кабинету, который оказался чистым и убранным, время от времени искоса бросая взгляды на Чжун Ли, который больше не поднял головы. Догадавшись, что консультант перешёл в «режим тотального игнорирования всего», Тао усмехнулась и совсем уж бесцеремонно села на край стола. — Ого… Ты так медленно пишешь, — заметила девушка, слегка наклоняясь к Чжун Ли и вглядываясь в документ. Да ему, блин, нужно было писарем идти работать — переписывал бы книжки красиво для литературного магазина, да жил бы себе спокойно… А в итоге пришёл в похоронное бюро, где ему собственная начальница покоя не даёт. Чжун Ли не ответил, что было вполне ожидаемо. Однако, вместо этого, через пару минут усердного ручного труда мужчина выпрямился и слегка прокашлялся. Заметив Ху Тао, он вежливо попросил: — Госпожа Ху, чай… Не соизволите подать мне его? — спросил консультант, даже не возмутившись на бесстыдное, откровенное и неуважительное поведение девушки перед ним. Ху Тао сначала не поняла, о чем идёт речь, и лишь опустив взгляд вниз она увидела, что возле неё стояла чашка с чаем. И так удачно совпало, что Тао, даже не заметив, прикрыла кружку своей рукой, тем самым не давая Чжун Ли доступа. Она ухмыльнулась и шутливо выдала: — Знаешь, Чжун Ли, а я тут так подумала… Я тоже чай хочу, — взболтнув ножками в воздухе объявила Ху Тао. А ведь отобрать чай у собственного консультанта — идея неплохая… Лицо Чжун Ли не дрогнуло. Тао так и продолжала прикрывать чашку собой, а мужчина вторгаться в её личное пространство не стал. Секунд десять-пятнадцать очередной игры в гляделки и Чжун Ли вздохнул: — Тогда, госпожа, я могу заварить вам чай. Разрешите? — такой простой и логичный ответ, но Ху Тао чуть воздухом не поперхнулась, услышав его. Она ожидала чего угодно, но никак не того, что Чжун Ли просто предложит ей… Чай. Его невозмутимость действительно находится на каком-то ином уровне, отличного от человеческого. — Хм, а давай, — положительно ответила Ху Тао и мужчина в тот же момент встал со своего места. Его лицо оставалось таким же спокойным, янтарные очи тоже раздражения не проявляли. Ху Тао умела считывать настроение людей по их жестам, выражению лиц и говорящим самим за себя глазам, но Чжун Ли она не могла прочитать. Он лишь схватился пальцами за край одной из своих перчаток, остановившись у другого стола, что был приставлен к стене. — Вам с сахаром? — коротко уточняет он, и, сняв перчатку с ладони тыльной еë стороной касается небольшого фарфорового чайничка. Убедившись, что вода в нём ещё горячая, Чжун Ли потянулся к дверце шкафчика, в котором хранил свои вещи. Ху Тао мельком успела заметить, что банка с чайными листьями у него была не одна и в этот же момент её догадка получила прямое подтверждение, после того, как Чжун Ли озвучил второй свой вопрос: — Какой сорт предпочитаете? — Да, одну ложку. Если чай слишком терпкий — то две. А сорт, хм… — Ху Тао намеренно выдержала паузу, притворившись что раздумывает, — Давай тот же, что пил ты. Второй раз повторять Чжун Ли не пришлось и вскоре на столе появилась ещё одна, практически идентичная первой чашка с чаем — видимо, были из одного набора. Ху Тао губами прикоснулась к краешку тёплой керамики, маленькими глоточками, что обжигали горло, пробуя напиток. И недурно ведь вышло, во всём этот консультант умел — и в лекциях, и в заварке чая… Помнится, Сян Лин рассказывала, как однажды Чжун Ли дал ей парочку наставлений в приготовлении блюда. А если он и в готовке силён?.. С которой у Ху Тао, к слову, ничего не выходит. Ху Тао покосилась на Чжун Ли, который продолжил выполнять свою работу. Аккуратные иероглифы появлялись вслед друг за другом на бумаге, а консультант, увлекшись их написанием, будто позабыл как о существовании остального мира, так и о девушке, что продолжала сидеть на краю его стола. «Что вообще творится в его голове?» — раздумывала Ху Тао, сверху вниз смотря на сосредоточенное лицо Чжун Ли. Тот даже на пристальный взгляд не отреагировал. Её выходка определённо бы разозлила или смутила любого другого, но Чжун Ли был другим. Чжун Ли всегда был спокойным, даже слишком. Его спокойствие и вызывало восхищение, и пугало. Через что ему пришлось пройти, чтобы до такой степени отречься от всего мира? Какие секреты он хранит под маской обычного консультанта, о которых Ху Тао может лишь догадываться? Только шорох бумаги изредка нарушал сложившуюся гробовую тишину в кабинете. Ху Тао наблюдала, а Чжун Ли не имел ничего против. Вернее, он даже своё равнодушие не показал — в той степени, что означает выражение «не против»… Смотря за непоколебимым спокойствием консультанта, Тао поняла — она проиграла. В который раз. И снова стало скучно, когда в кабинете наступила тишина. Ху Тао спрыгнула со стула и потянулась, разминая мышцы. Взглянула на Чжун Ли, и, похлопав его по плечу, попрощалась: — Ну, ладно, — улыбнулась Тао и направилась к выходу из кабинета. В этот раз она отдаст победу Чжун Ли — но только в этот раз. — Вижу, работу свою ты выполняешь честно, и нужды курировать тебя нет, хи-хи, — Ху Тао резко развернулась на каблуках своих туфель и коснулась двери, — Бывай. Бросив короткое прощание напоследок, девушка ушла, оставляя Чжун Ли наедине с кипой бумаг и двумя пустыми чашками чая, что так и остались на столе.***
Ночи гавани Ли Юэ были удивительным зрелищем. Тысячи огней и фонарей продолжали неустанно освещать улицы портового городка, а из-за высоких пиков горы Тяньхэн показывался лунный серп, проливающий свой бледный свет на владения недавно покинувшего этот мир Гео Архонта. Лишь редкие бродяги, неустанно охраняющие сутками напролёт город миллелиты и владелица ритуального бюро «Ваншэн» разделяли эту прекрасную, сияющую ночь. Ху Тао бесшумно двигалась по опустевшим улицам. Выход ночью из города может стать опасной авантюрой и поставить под угрозу собственную жизнь, ведь там, за пределами стражи миллелитов таились монстры и разбойники, но Тао подобным запугать было невозможно: лишь она одна могла безрассудно бродить там, куда не ступит нога нормального человека, да слагать стихи, напевать себе под нос песенки собственного сочинения и от балды заниматься такими вещами, которые определённо поставят в ступор любого. Сыграть партию в карты в одиночку? Да без проблем! Но в этот раз Ху Тао шла за город с целью. Там, где нет света фонарей и бушует природа стрекочут насекомые, над головой сверкают миллиарды звёзд, а светлячки маленькими огоньками вспыхивают во тьме, прежде чем вновь погрузиться во мрак. Ху Тао обращает взор своих горящих алых глаз вперёд — и перед ней статуя Архонта Моракса, что нынче считается погибшим.