Dana_Hemsworld.
Тяжёлое утро после тяжёлой ночи раздолья, но внутренний голос заставляет подняться. Босые ноги чувствуют характерную мягкость ковролина и глаза через муть внутри различают жуткую мятость половины кровати со стороны, где вовсе недавно располагалось довольно вытянутое тело. Вторая подушка скомкана под существовавшее объятие и человек со стороны явно бы предположил, что девушка просто ещё черезчур юна, раз затыкает подобным способом, как если бы по привычке, свое затерянное сердце. Собранные вещи у выхода и моё желание увидеть его вновь так раздирающе, что тут же знакомо то самое чувство вечной отстранённости с недозволенностью в груди. Ноющее. Поджигающее. Возносящее. Быть может, я не так часто говорю о нём, но сегодня я чувствую всепоглощающее притяжение и эта нуждающаяся тяга к Алексу столь зла ко мне, что все вышеперечисленные слова о любви глупы до крайности. Они не достойны какого либо стоящего признания, ведь то, что я ощущаю на данный момент.. Как во все те дни полного одиночества и сжигания чувств нытьём, криками и ненавистью непонятно к чему именно, вновь выстреливают из обрядного лука точно в цель. Умытое и приведенное в порядок лицо, глядит на себя в обыкновенное зеркало. Что может сказать оно себе? Недостатки человека и изъяны, что так прекрасны во влюблённом человеке, но бледное и жаждущее ушедшего солнца лико, не возобновит на себе улыбку. —Чёрт возьми! — с уверенностью открывая дверь в коридор, выскользнуло из моего рта. —Боже! —мужской голос. Я задела кого-то. —Прошу прощения, я случайно, —с некой натянотостью, но всё-таки вытягивая из номера свой чемодан с горчичной сумкой на плече. —Оу, Элизабет! Какими судьбами?! —за моей спиной. —Мэттью? —с удивлением, в полуобороте я нахожу личность знакомого мне голоса. —Да, это я, —с какой-то гордостью в тоне. —Как дела? —на автомате. Теперь я вижу его во всей красе: всё также, чуть ниже меня ростом, с короткой стрижкой и своеобразным выражением загорелого лица, но музыка его группы, боже, в любом случае, выявляет во мне совершенно иные представления, ведь это душевная красота и тонкость, подсознательная, невидимая, но ощутимая под определённым углом. Она опрокидывает всю внутренность точно с ног, будто бы та предстала стадом разбушевавшихся оленей на заре. —Отлично, знаешь, даже именно сейчас всё прекрасно, —с соответствующим жестом в конце, и с улыбкой. —Читала новости о Muse совсем недавно: получили очередную заслуженную награду? —с ухмылкой. Истину твердя, не все абсолютно песни мне нравятся, некоторые кажутся одназначным скулежом брошенного пса или 3-х минутным «молчанием», но другая, потусторонняя часть музыкального детища Muse духовно в совершенстве, без сложностей безупречна, недосягаемо образцова и эталонна, но у каждого свой вкус, что не говори. —Да, было такое, спасибо, —будто бы смутился, —Так какими судьбами занесло частицу The Frau Louise на американскую землю? —Тур, новый тур - виновник, —до конца захлопнула за собой дверь, —Как и всегда. —Ну, думаю, здесь прошло красивейшее выступление за последние 5 лет. Очень жаль, что прилетел только сегодня. —Мероприятие в Мюнхене заставит восполнить потерянное, да? —Да! —с подтверждением, —Ваши выступления ведь такая редкость, словно самое дорогое удовольствие в мире. —Да, ладно тебе, —чуть рассмеялась я, —Не нужно говорить подобных слов, —начиная отдаляться, —Ладно, до скорого! —Хорошего дня, Элизабет! —в след. Смешанные чувства и странность внезапности, концерты ещё одних британцев на американской земле не так близки(слежка за их музыкальными похождениями мной приветствуется), но верно твердят: «Какое наше дело?». Обувь даёт о себе знать лёгким постукиванием средних каблуков по чёрной плитке, а затем уже и по асфальту. Номер сдан. Белый комбинезон из натуральной ткани, нечто похожее на одеяние путешественников по Сафари, только не хватает той самой шляпы. Затуманенность перед глазами в солнцезащитных очках, любимое состояние скрываться за ними будто в невидимый купол, где можно без тревог наблюдать и мирно молчать столько, сколько захочется. —У тебя такое кислое лицо, —невыспавшаяся Миллиса, та сидит на громозкой скамейке. —А знаешь, мне в кайф, —ответила я. —Вчера нам, всё равно, стоило уйти пораньше. —Определённо, —присела рядом с ней, —А где мальчики? Вещи, как поняла, все здесь. —Лоу пошёл покупать себе пачку сигарет, а Ник сопровождает, —с усмешкой на конце. —Всё ясно, —одна нога на другой, —Машина должна приехать через 7 минут. —А может и раньше. Серость затянутого неба и редкость человеческого люда по улицам, хоть бы не уснуть сидя на скамье. Лёгкий ветерок по рельефу профиля лица и неоднозначное чувство совершенно иного ожидания. —Почему наши красотки сидят такие грустные? —из-за довольно крупногабаритной машины появился Лоу, держа между пальцами зажженую сигарету, тот стремительно приближается к нам собственной уникальной походкой с Ником по правой стороне. —Жизнь прекрасна, как не крути, —однотонно ответила я. —Кто-то не в настроении, —Ник. Остановились перед нами. —Кто-то просто хочет поскорее искупаться в океане, —добавил Лоуренс, —И не только в океане, да? —Лоу, —с ухмылкой, перевела взгляд на дорогу. —Человек не может без подколов, понимаешь? —Миллиса. —Человеку просто необходимо охладиться с утра пораньше, —я, —Смотри, при холодной воде явен факт медуз. —На что ты намекаешь? —делая выдох никатина в сторону. —Будь осторожен. —Спасибо. —Ребята, наша машина! —с детской тональностью, Николас.***
Дорога, что занимала, по большей части, всего лишь час в пути, оказалась плодовитой на написание не похожих строк. Собранные листы и удобный столик, что позволил мне проанализировать новый материал и внести коррективы по отношению к формулировке некоторых фраз и рифмы, неоднозначный мотив музыки понятен, но следует попробовать наяву. Солнце наконец вышло из-за гнусного занавеса и снабдило своим теплом лучей узнать, что этот день будет намного лучше, чем казалось ранее. И встреча. Она станет приятнее.***
—Девочки, что будете пить? —Останавливаясь около меня и Миллисы, спросил Мэтт. —А что есть? —Последовал мой вопрос. Сидим мы около явно самодельного мангала из газового баллона в прошлом, на бесконтактном расстоянии, перед нами также огонь, Мэтт и Алекс. Вокруг этюда сочная тропическая растительность: пальмы и лиственные растения — находимся в полутени, остальная компания разговаривает о чём-то таком же маловажном на веранде. —Пиво, текила, мартини, вино, лимонад, вода газированная. Выбирайте. —Я буду пиво, —сразу же, Миллиса. —Вино красное? —С заигрывающей ухмылкой, спросила я. —Красное, Элизабет, как кровь молодого бычка, —поддержал он. —Тогда я буду вино. —Отлично, скоро вернусь, —собираясь уйти, остановился. —Тебе же тоже пиво, верно? —Обращаясь к другу. —Да, —ответил тот. —Хорошо, —незамедлительно удалился с летнего дворика прямо в дом. Секунда молчания и мой опытный взгляд, скрываясь под солнцезащитными очками, вальяжно изучает профиль «вполне знакомого» мужчины напротив, пока волосы мои лениво развиваются струями свежего морского ветра. —Хороший день, —прозвучал его голос. —Да, —ответила я. —Сегодня такая неоднозначная погода, —Миллиса. —На побережье всегда так, —я. —Да, утро начиналось довольно неоднозначно, —с усмешкой. Алекс, тот стоит над огнём и своевременно перемешивает горящее дерево меж собой, будто пищу в сковородке. Ловкость рук уверенно поддерживает возникшую думу о том, что этот человек довольно хорош не только в музыке. —Вечером ветер должен совсем утихнуть, —внюхиваясь в аромат горящих дров, добавила я. Один уже ушёл, хоть и ненадолго, и теперь трое, с жутким желанием избавиться от одной из данного числа. —Алекс, не знаешь, Стевью МакЛинли всё ещё занимается фотографией? —Закидывая ногу на ногу, спросила давно знакомая мне девушка. Где-то на фоне играет Young Lust — Pink Floyd. —Миллиса, честно говоря, не знаю, —теперь в полуобороте к нам. —Очень давно не разговаривал с ним, но думаю, что ещё занимается. Он стал вести более затворнический образ жизни. —Понятно. —А ты начала фотографировать? Или просто спрашиваешь? —Нет, просто одно время ходила на серию его выставок и в одночасье он исчез для публики, для последователей в сети,—остановилась на доли секунды. —Очень жаль, правда, были такие превосходные работы... Я скупала одну за другой.. —Это точно, —поддержал Алекс. —Так вот о ком вы, я всё не могла понять, —с усмешкой над своей недалекостью. —Стевью МакЛинли, он ещё однажды пришёл на наш концерт в конце 2014-го? —Да, и сделал великолепную коллекцию фотографий... И ту скандальную в джакузи! После каких вся пресса неделю твердила о нём, как о королевской семье, —с явным восхищением, выпалила оппонентка слева. —Верно, верно, я вспомнила его, —чуть кивая головой. —Интересный человек и по разговору, насколько помню. —А вот и я, —радостно, Мэтт. —Элизабет — твоё вино, Алекс и Миллиса — пиво, —удерживая всё вышесказанное в руках, он отдал нам напитки. —Скоро вновь вернусь. Мужчина удалился в неизвестном направлении, по моей версии, за пивом для себя, но кто знает? Мы поблагодарили его, после чего, над головами оставшихся присутствующих повисла природная тишина. —Море сегодня тоже неспокойное, как я вижу, —проявила жизнь Миллиса. —Вчера был сильный шторм, сегодня волна уже менее сногшибательная, —отодвигая горящие угольки, произнёс Алекс не поднимая глаз. —Стоит дождаться вечера. Я наблюдаю за каждым его действием, ведь этот день никогда не должен закончиться.. Лёгкая ткань синих льняных брюк переливается по волне невинного морского ветра, свободно выпущенная белая рубашка иногда задерается на линии мужского пояса, оголяя затянутый чёрный ремень и, ещё реже, чуть загорелую ранее, бледную кожу, но солнцезащитные очки в металлической оправе никак не посмотрят на меня. —Всё разговариваете о погоде? —с усмешкой, моя версия подтвердилась, —Как настоящие англичане, —Мэтт сделал глоток пива из своей жестяной банки. —Ага, я схожу за мясом, следи за огнём, —с внимательностью, наложил ответственность на друга. —Так уже всё? —будто бы застали врасплох, но друг уже исчез в дебрях зелёной растительности. —Видимо, —тупо ответила ему я. —Простите меня, мне нужно на ненадолго отойти, —стремительно поднимаясь с деревянной скамьи. —Ничего страшного. —Иди, —Мэтт. —Я скоро, —точно также исчезла и она. Редкое чирикание птиц и, всё чаще, гарканье белых чаек и полёты наглых мартынов, делая глотки вкусного вина и покачивая ногой в собственный такт, я думаю о том, как же будет хорош будущий промежуток времени на песчаном пляже. Следующий трек: Factory Radio —Black Box Recorder. —Элизабет. —Да? Мэтт?—перевожу свой сонный взгляд на него. —Я и, ты понимаешь, мы его давние друзья, мы знаем о вас, —с неким смущением. —Конечно, понимаю, —с самодостаточностью. —Я хотел сказать, что Алекс стал намного счастливее, чем в последние полтора года, —отведя взгляд от меня на костёр, —Очень рад, ведь уже сомневался, что этот аболдуй когда нибудь закопает свои вечные дурные «предчувствие» и сомнение. —Предчувствие? —усмехнулась я. —Так и есть, —усмехнулся сам, —Во всяком случае, хочу пожелать вам искреннего счастья и долгой любви. —Говоришь так, будто я уже выхожу за него замуж, —засмеялась я. —А кто знает?—с многозначительным тоном. —Не нужно загадывать так далеко, —чувствую, как щеки начинают краснеть, и вновь делаю очередной глоток красного. —Мэтт, —в приказом порядке, Алекс появляется из ниоткуда и несёт в руках маринованное мясо в решетчатом приспособлении. —Повинуюсь, мой господин, —с глупой наигранностью в тоне, отходит от мангала. —Мэтт, —усмехнулся Алекс и поставил будущее блюдо жариться на огне. —Мистер серьёзность наконец испарился? —кладёт свою руку ему на плечо. —Так он никогда и не появлялся, —смущённо улыбаясь, тот следит за огнём. —Да, конечно, —теперь Мэтт смотрит на меня, подмигнув, он отпускает своего друга. Я несколько минут всматриваюсь в парочку перед собой и теперь говорю: —У вас такие интересные взаимоотношения, —с улыбкой и некой хитрицой, сказала я. —Так мы знаем друг друга столько, сколько помним самих себя, —ответил первым, Мэтт. Он одет в темно зелёные шорты, солнцезащитные очки держатся на горловине белой футболки, а на ногах присутствуют летний вариант кед. —Знаешь, это тоже самое, что если наблюдать за взаимоотношениями пристарелой пары. Понимаем друг друга без слов, как видишь, —размеренно, Алекс. —И это прекрасно, —добавила я. —А как давно вы знаете друг друга? —последовал вопрос от Мэтта. —Как давно я знаю своих ребят? —Да. —Ой, наверное, лет 12-15, —задумчиво, —Не могу утверждать, —делаю очередной глоток вина, —Я переехала в Лондон в 17 лет и первой встретила Миллису: она училась в том же университете, что и я. Первой «обнаружила» меня. —Так было и с нами, —засмеялся Мэтт, —Я первым приметил малыша Алекса, но на просторах учебного класса в школе. —Малыша Алекса, конечно, —шуточно повторяя ранее сказанное, бурчит себе под нос, —Я был даже выше тебя на тот момент. —Это продолжалось совсем недолго, —сделал глоток пива, Мэтт. —Но продолжалось же? —делая ультиматум. —Может быть, во всяком случае. Точно подмечено: словно взаимоотношения престарелой, а имеет место быть, и давно живущей вместе пары. —Первая партия готова. —О-о-о, я забираю, —подхватывая решетчатое приспособление, —Так быстро, удивительно! Элизабет, пошли, —уже было удалился из небольшой «полянки». —Ты пойдёшь? —поднялась на ноги, я подхожу ближе к Алексу. Осматриваю всю пластику мышц лица напротив. —Да, через некоторое время Лоу приступит к следующей, —будто бы с обыденностью в голосе. —Тогда пошли, —первой заворачиваю в сторону зеленного выхода, но кто-то, должно быть известный мне, неожиданно схватывает меня за руку, заставляя безвозвратно остановиться на месте. На фоне играет: Venus in the Sea — Ha Vay. Легкое покалывание под собственной ладонью от прикосновения мужчины и я чувствую, как живительная сила неистово вновь протекает вверх по нутру. Я оборачиваюсь к нему, с приятным поражением ожидаю следующего. —Я очень сильно скучал по тебе, —произносит низко в тоне, завораживающе смотря в мои глаза. Техника заточена острее кинжала турецкого Султана, знаешь любой подступ к моему завораживанию, но чертово «предчувствие», серьёзно? Вторая мужская рука незаметно проскальзывает под моей правой рукой и окружает неосведомленную талию, рывком прижимает вплотную к себе, но первая всё также, любвеобильно сплелась с моей левой. —Так не покидай же меня ни на минуту, —с дерзостью в произношении, я шепчу это прямо в замеревшие в ожидании, приоткрытые губы за секунду, как я напрочь, бесстыдно прикоснусь к ним, желая и записывая в дневник памяти вновь и вновь каждое неповторимое мгновение ощущений. Поцелуй по своему долог, но и теперь сравнительно юн, чёртова сдержанность и надобность быть с друзьями большую часть своего времени.. Но не отпускай же мою руку... Алекс.. Не отпускай... Чистота чувств, при любом происшествии, никогда не стоит показывать всей своей истиной перед даже близкими людьми.