Письмо в почтовом ящике

      Когда наступает вечер, а, вернее, время полного ухода прежних владений солнца, в голове невольно созревает дума о том, что всё только начинается. Да, словно посреди постапокалиптической зимы прорастают первые зелёные ростки, всё только начинается... Стартует спокойно, без лишних эмоций, с тихим гулом мотора из под капота, но не сегодня, ведь здесь больше нет тревог и излишних потерь. И это чувство — моё золото.       Время до заката прошло отлично, даже скажу, превосходно! По приходу с пляжа в часов.. 18 вечера, посетив душ, все вновь собрались на просторной веранде. Компания, состоящая из меня, Алекса, Мэтта, Лоу и Ника(нашего), что собиралась в беседе о «великом» ранее, находясь по пояс в солёной воде, разбирала сегодняшнюю ситуацию в мире, искусстве и перебирала примеры тупости популярности идей новых поп и рок «звёзд», иных трендов и прочего, мы много говорили о музыке. Я даже проговорилась, что необходимо ополоснуть недавно написанные мною строки в волне игры инструментов, в чём помочь отозвались представители другой группы, но я вежливо отказалась. Глупо было ляпнуть подобное, не предусмотрев возможные предложения, но что уже поделать?       На фоне, из винтажной стереосистемы неподалёку, по прежнему, иссекается рябь композиций, преимущественно популярных в годах прошлого века. Замечательно.       Другая половина, чуть меньше в составе, но более звучнее в тоне, имеющая в себе Джейми, Ника и Миллису, своеобразно расположилась в противоположной части белой веранды. Изредка доносились их чёткие фразы, но кто-то из них уж чересчур интенсивно рассказывал дельно смешные анекдоты, Джейми?, молодые люди явно притрагивались к теме предстоящего мероприятия в Мюнхене и, по неизвестной мне причине, архитектуры в старинном Женисмо, что находится на юге Франции. Во всяком случае, мне было непревзойденно приятно поглядывать на ярко улыбающуюся, нередко громко хохочущую подругу, ведь её лицо давно не было столь увлеченным и взявшим в себя естественную краску, её эмоции и ясная улыбка — моё обливающееся мёдом, сердце.       Поужинав разогретыми щедрыми остатками обеда, что произошло достаточно поздно, расслабленный былым разговором Мэттью, пригласил желающих сыграть в, как сказал он сам: «Настоящий покер». Отказали вновь лишь я и Алекс, под предлогом: «нет настроения». Ник и, к удивлению, Джейми, который, как мне казалось до этого, более азартен в чём либо, нежели Николас О'Мэлли, из-за чего прежнее представление о том невольно разрушилось. Мужчина принялся наблюдать за игрой и медленно испивать бутылку пива, а Ник из The Frau Louise и вовсе покинул здешнее место и поднялся наверх, как я и мой «невольный» спутник, но мы, собрав всё необходимое, незаметно вышли немного другим путем в сторону, явно ожидающего нас, побережья.       В округе с 1950-х годов было выстроено довольно ограниченное количество типовых домов, которые, как видно, были пока покинуты хозяевами на неопределённый срок — ни одно окно не зажжено.       Чем дальше мы уходим от временного жилища, тем всё нечётче слышатся отголоски знакомых нам голосов, что, действительно, к лучшему, ведь душа требует должного умиротворения... —Ночью здесь всё ощущается совершенно по другому, —впервые что-то произнёс за весь путь, —чувствуешь? —Да, —глаза наконец привыкли к темноте и свет луны, что единственно освещает нам дорогу посреди стражников-кустов, какие выше нас обоих на три головы... осталось совсем чуть чуть.       Последний поворот и в этот раз чудится, что добрались вовсе скоро; высохший днём лежак и сумка непременно расположились на пока ещё нагретом песке. —Наверное, искупаемся чуть позже? —Предложил Алекс. —А то замёрзнем раньше времени. —Без проблем, —я легла на лежак и устремила глаза в неимоверно звёздное небо, что являлось так надолго спрятанным от меня светом огней больших городов. —Посмотри, сколько звёзд на небе, Алекс! —Восхищённо добавила я, расширяя глаза в детском азарте. —Да, —лёг рядом со мной соприкасаясь, —оно такое необъятное, будто сейчас же поглотит в собственной бездне.       Шум волн бесконечного прибоя, он так расслабляет с помощью слуха всю нервную систему и наконец обмякший мозг в обоюдном молчании голосов — совершенно иное восприятие данного места. —Как страх перед необъятностью океана, когда выходишь на катере в открытое водное пространство и, почему-то, решаешься искупаться на глубине, —прорезалась моя речь. —Ты оглядываешься по сторонам, а берега уже вовсе нет. Только корма арендованной лодки и волны безмятежного океана вокруг.       Рассказывая свои ощущения, будто бы никому неизвестную исповедь, я чувствую, как мой слушатель внимателен, и как тот, подперев рукой голову, безмолвно следит и блуждает за каждым моим вдохом и выдохом, жестом руки и пути направлений моих глаз... В такие моменты мне особенно любимо жить, в самом деле... —Внутри словно образовывается такая же безвыходная пропасть, ты чувствуешь всю свою немощность или, как точнее то сказать... Беспомощность(?) в этом огромном мире, где тебя наврятли кто-нибудь спасёт... —Вдруг повело меня на своеобразный монолог, всё также разглядывая бесчисленное количество рассыпанных кем-то звёзд, глаза периодически ловят движущиеся сверкающие точки: спутники, какие незатейлево летят каждая по личной орбите. —Удручающе, да? —С усмешкой на конце. —Ага, —также усмехнулась я. —А что? Действительно, если так представить, то мы, на примере, ты и я, —теперь смотрю на него. —Мы же, по сути, настолько жалкие песчинки по сравнению с Землёй или, и то хуже, по сравнению со всей Вселенной, где, разумеется, в размере преобладает атом, чем наша сущность... —Лучше не думать об этом, —смиренно оборвал моё изливание мыслей. —И судя по всему вышесказанному, мне очень повезло.. —с умыслом, не договариваю я. —В чём же? —Лег на спину. —В том, что, в один день, я встретила тебя, Алекс, —моя рука нарочно легла на его грудь, что покрыта футболкой, и обнимая, я предподняла своё туловище и положила голову ему на плечо так, что ныне всё моё тело прижалось к нему. —А как мне повезло, Элизабет.       Уже знакомое тепло от его тела размеренно воссоединилось с моим, и, играючи, размеренно посылает нечитаемые сигналы... Мужская рука поднялась и приобняла меня в ответ, с нежностью, ухватившись пальцами за мой, приоткрытый от задравшейся рубашки, бок..       Немного поглаживает. —Знаешь, я впервые увидела тебя в живую на Brit Awards 2014, —начала я. —Ох, было время, конечно.. —самоиронично вместил Алекс. —До этого я изредка слышала об Arctic monkeys, что «вновь одержали победу на энном мероприятии».. Понимаешь, ваши песни толком не попадались мне на радио в машине или где либо ещё, ведь мы(The Frau Louise) не такие уж любители походов в свет. Не утаю, на тот момент везде играл ваш альбом AM, будто состоящий всего из 3 песен, а когда вы, к тому же, выиграли и Альбом года... Ты бы видел моё покрасневшее озлобленное лицо, —засмеялась я. —Мог бы я когда нибудь ещё представить, что полюблю человека, который от души ненавидел меня до какого-то необъяснимого момента.. —И вот вас объявляют и вы выходите высказать пару слов, но это не так важно.. —я замечаю, что выражение лица мужчины стало более заинтересованным и, с былой уверенностью, продолжила, —Самое увлекательное пришлось на ваше последующее выступление... Я хотела уже уйти, но меня уговорил Ник остаться и.. Оно было такое.. Такое невероятное.. Вспоминая то неповторимое звучание, что так подходяще помещению растекался сквозь всех сидящих, Алекс, это было великолепно.. —поднявшись и сев около него в позе лотоса, я впечатленно жестикулирую руками, —Настолько крутого выступления, по крайней мере, на тот вечер не существовало. И моё мнение о вас, о тебе, без сомнения, постепенно изменилось, —сказав это, я сложила руки вместе.       Я ожидающе смотрю на него. —Даже не знаю, что сказать.. —смущённо улыбнулся он, —Впервые на своей памяти, я увидел вас по телевизору, тогда транслировали старый концерт ещё в Нотенгеме, по моему, это был год.. 2007? —Да, сам концерт был в 2007 году. —Я видел его немного позже, потёртое качество, сама улавливаешь: свой шарм, вы мне понравились. У вас и ныне такое нестандартное звучание, эти переплёты струнных, невообразимая настройка инструментов, стоны страдательской любви и явный отпечаток английской жизни... —Да, своё сумасшествие, —улыбаясь, тихо произнесла я. —Но затем, я увидел тебя на премии MTV 2012-го и ты была в тот вечер в таком роскошном платье... Кроваво красное, насколько помню. Я безумно опасался подойти к вам и, тем более, именно к тебе, несмотря на всю молодость, вы казались гораздо старше нас духом, от вас веяло чем-то таким недосягаемым и рискованным, от чего моя неуверенность круто сыграла своё, —с недовольством к самому себе, добавил он, —Как всегда. —Навели здесь взаимную похвалу, называется, —оперевшись на кисти рук, что были расставлены за спиной на лежаке, я расслабила свой позвоночник. —Ну, никогда бы не подумал, что я, в первую очередь, запомнюсь тебе непосредственно тем выступлением. —Но оно было и правда впечатлящим, даже взрывным, —кивнула я.       Над головой пролетела сонная чайка. —Может, искупаемся? —дотронувшись до моего согнутого колена, спросил он. —Я не против.       Освободившись от ненужной пока одежды и оставшись лишь только в купальных костюмах, мы, угрюмо, окунулись в воду. Прохлада ночного океана, что обжигает и тут же принимается восстановить баланс всех температур, признаёт собственное непревзойденное чудо. Осязание опасности при единственном освещении Луны, лёгкая волна и я вырываюсь запредельно вперёд в необъявленной гонке.. Стоит повернуть назад и добраться до линии дна, где можно встать на ноги не захлебнувшись. —Алекс? –с должным волнением, осматриваю поверхность большой воды.       Но ответа нет. Только лишь отблески одиночного осветителя ночи на поверхности Тихого океана. —Алекс? —остановившись так, что вода теперь находится на полосе едва выше уровня груди, я повторяю свой вопрос.       Не дождавшись реакции вновь, мои глаза действенно раскрылись в поиске названного, поворачивая голову то в одну сторону, то в другую, моё сердце забилось непременно чаще, а пальцы, при всей краске полученных ранее эмоций, принялись молниеносно холодеть на воздухе. Только бы не это.. —Чёрт возьми! —чьи-то большие руки окружили моё туловище со спины, от чего я невольно звонко вскрикнула. —Тише, милая, —послышался около уха знакомый низкий голос.       Алекс оказался вплотную ко мне, вызвав на моей коже мурашки и робко дыша своей крепкой грудью, я, всё равно, чувствую биение его сердца. —Плохие у вас шутки, мистер Тёрнер! —впряла я, но ответа, в который раз, не последовало..       А лишь.. Лишь горячий, краткий и точный поцелуй в моё, уже некоторое время нетронутое солёной водой, плечо.. —Алекс.. —томно произнесла я. —Да? Мисс? —ответил глубокий тон хищника, что только что удачно подловил неосторожную жертву. —Теперь да.. —закинув голову назад на его плечо, я протянула эти слова так низко, словно вытягивая тех из самих глубин груди.       Сомкнув тяжёлые глаза, моё сердце ожидает нечто настолько неизвестное, покалывающее в подушечках пальцев, мерцающее перед глазами.. Мокрые, периодические поцелуи в мою длинную и белую, предоставленную злодею, шею. Первый поцелуй, второй.. третий... четвёртый.. Умелец, очевидно, знает толк в особенно скрытых местах данной дамской кожи: вызывает случайную дрожь, передергивание девичьего тела, растянутые и, до боли, откровенные вдохи/выдохи.. На этом всё только он... —Алекс..—повернулась к нему.       При лунном освещении его лицо более выразительно подчёркивает всю закрытую, скрытую даже нередко от меня, сторону явственности мужчины. Строгий рельеф выступающих черт истинно английского лица: нос, скулы, лоб и приоткрытые губы, я не верю в то, что он, действительно, передо мной.. так близко..       Могла ли я когда нибудь предугадать, что в незнаемое волшебное мгновение, по настоящему, получу возможность посмотреть хоть краем глаза в самую любимую темень глаз напротив.. что смогу провести по нему прохладной рукой и притянуть к себе без страха, что смогу поцеловать не только в дебрях мыслей?       Это чувство так коварно, Боже... Дай же мне сил принять, что я не самое ничтожное существо в этом мире.. Что достойно такого дара..       Дурные мысли прочь.       Влажные волосы. Я принимаюсь зачесывать его длинные, влажные волосы назад своими тонкими пальцами, с вниманием продолжая вглядываться в пропасть желающих глаз. Алекс уменьшает расстояние меж и теперь мы вновь стоим вплотную друг к другу, ощущая немыслимые чувства, мы молчим, мы молчим самовольно и размеренно, взаимно поглаживаем открытую поверхность кожи: плечи, руки, шею и так далее.. —Я хочу провести всю эту безупречную ночь только с тобой..—промолвила ему на ухо.       Заметив улыбку, неожидан был момент соприкосновения губ. Жутко солёные от океана... горячие от пульсации в сосудах.. терпкие от недавних сигарет.. энергичные от немыслимой нужды.. Я, по новой, только его в его невероятных руках. О, Алекс...       Чувствуя первую нежность, чувствуя последующее привыкание, а затем, и требование большей взаимной активности, как если бы участвовать в незаконных гонках на опережение: поцелуй становится интенсивный, оскароносным, необыкновенно инстинктивным и бескрайне жарким и даже немного постыдным.. Поддаваясь действу, я закидываю свои скользкие ноги на устойчивые мужские бедра и скрещиваю их у него за спиной, поднимаясь, преимущественно, вверх, я углубляюсь под поразительным углом и будто бы на долгий срок принимаю власть на себя, выявляя изумительные ощущения друг у друга, но руки, что держат меня на весу, ноги, что теперь несут меня из воды прямо к берегу, подают ярое опровержение...       Аккуратность Алекса никогда не выделялась какими либо оплошностями, вследствие чего, моё тело было, с заботой, незаметно опущено на лежак. Мужчина навис сверху и поцелуй продолжается: неимоверно долгий, нетерпеливый и страстный.. Я люблю тебя..       Скользя руками по намокшей коже, я возбуждаю строй его своенравных мурашек, что ныне чувствуются столь наивно под подушечками моих осторожных пальцев. Танец определённый, определённых мышц не прекращается под живую музыку океана: переплетаются друг с другом и расходятся, омывают, ласкают стенки владений другого и моё чрезмерно чувствительное нёбо.. —Какой негодный мальчик, —до этого неприлично томно выдохнув в поцелуе, произнесла я.       Я наблюдаю за довольным Алексом снизу вверх, запустив кисть бесправной руки в его свисающие на лицо волосы, а другой окружив напряженную шею, я притянула своего мужчину как можно ближе к себе. Дыхание обжигает, словно в тот самый день... —Я хочу целовать тебя.. —протянул в долях миллиметров от поверхности моей кожи, —Целовать и целовать тебя всю свою жизнь, Элизабет... —Я безумно люблю тебя, —вырвалось у меня, на этот раз, без должного «взаимного ответа». —Я тоже тебя, очень сильно, —часто целуя линию от плеча до ключицы, прошептал Алекс. —О, боже, продолжай...       Мужчина отстраняется, улавливая секундное разочарование, приподнимается и удерживается на коленях, что всем весом чуть углубились в небольших ямках лежака, песка, по двум сторонам от моего тела. Своими бёдрами чувствую, как его напряглись до невозможной твёрдости мышц, выдумывает вновь что-то новое..       Он замирает, молчит, осматривает меня при свете спутника Земли и как же спокойно здесь не было, его умиротворенное дыхание двояко действует на моё восприятие. Я желаю погладить его колени и бедра, что доступны моим рукам в подобной позе, но медленное приближение рук к моим плечам, какие же ошпаривающие.. Едва сжимает и сейчас же проводит одновременно двумя руками по моим. Притягивает к своим губам кисти бледных рук за согнутые вместе пальцы, целует, целует ещё раз и ещё.. и всё это смотря с особым вниманием исподлобья на моё выражение лица.       Возвращая мои верхние конечности к своим прежним местам обитания, тот шёлком касается несколькими пальцами моего колена и... течёт выше и выше по оголенному бедру, по животу, что так внезапно был втянут нервными окончаниями, вызвав очередное удовлетворение у деятеля вследствие своего несомненно незначительного влияния на моё тело. Мужчина приближается к линии груди и теперь укрепляет хватку: ухватив двумя руками моё туловище и едва сжав его по обеим сторонам, он примыкает набухшими губами к пространству меж грудей.       Мои глубокие вдохи и спокойствие партнёра, «случайным» движением, тот звучно расстегивает лиф чёрного купальника и.. Целует, в который раз, он вновь целует меня, целует груди, целует осторожно прикусывая и тут же облизывая, тот закончил свое дело.       Надев на меня мою рубашку, мужчина, заключив свое объятие, расположился рядом со мной. —Ты прекрасен, —спустя некоторое время, прошептала ему я. —Мне приятно это слышать, —не открывая глаз, улыбнулся на конце. —Люблю тебя, —поцеловав в щеку, добавила я.       Я прижалась ещё больше к нему, соприкасаясь лицами, окружив друг друга руками и скрестив ноги меж собой, мы прислушиваемся к дыханию своему и другого, принимаем взаимное тепло тел, различаем схожесть сердцебиения и направление лёгкого ветра.. Ничего большего ненужно, ничего более неважно, важен лишь только наш момент. Необходимый, уникальный и, без сомнения, приятный.       Это всё — только мы.