Письмо в почтовом ящике

      Ощущение насыщенного, впервые за долгое время, сна в веках в край заспанных глаз, тёплые лучики испепеляющего света на закрытых очах медленно, но верно принуждают меня, наконец, проснуться, но.. кажется, что я лежу на чём-то довольно мягком и пушистом, и явно укрыта кем-то не толстым покрывалом.. Соглашусь, моя туша уже не на побережье, не рядом с Алексом и, скорее всего, ныне утро..? Я напрочь заснула.. Дура. —Доброе утро, соня, —красясь, сидя в позе лотоса на пышной кровати, произнесла Миллиса, —Уже 9 часов утра. —Говоришь так, будто сейчас уже полдень, —монотонно ответила я, потирая слипшийся глаз.       С удивительной пластичностью, я поднимаюсь с кровати и сажусь на неё упругую, усиленно пытаясь вспомнить своё прошлое таинственное перемещение в данную комнату. —Алекс принёс тебя на руках, —словно расслышала мой заданный вопрос в голове, —Прошлой ночью. —Во сколько? —запуская в волосы стремительную руку, я повернула на неё голову. —В 3-м часу, может в 4-м, примерно, —прикинула она. —Здорово, —самоиронично усмехнулась я, —А во сколько вы закончили вчера играть? —Чуть раньше, где-то за пол часа, —вытягивая идеальные чёрные стрелки, она не отвекается от дела, —Ты хорошо провела время? —Я? Да, хорошо, прекрасно даже, —перебирая моменты прошлого вечера, неуверенно сказала я. —Значит, всё было великолепно? —с расплывшейся улыбкой на лице, она захлопнула свое миниатюрное зеркальце в тонкой руке и теперь, увидев ответ на моём истинном лице, её взгляд переменился, та, с надеждой, продолжила. —Знаешь, Джейми, оказывается, такой приятный мужчина, а я даже не замечала этого раньше.. —Миллиса? —многозначительным тоном, хитро улыбнулась. —Да, я знаю, что женат, но вчера он так заинтересованно и открыто общался со мной.. с нами, —девичья мечтательность на её овальном лике сейчас особенно различима при освещении золотого часа. —Лучше выкинь его из головы, —с уверенностью на опухшей физиономии, —Зря потеряешь время, я тебе говорю, но раз так, —призадумалась я, —то приглядись к Мэтту. —Он сильно энергичен и выделяется из толпы.. Даже сказала бы.. —Но ты же никогда не общалась с ним ближе, верно? —случайно перебила её. —Верно, но это не отменяет моего мнения о нём. —Моё дело: предложить,—с тем же посылом, я посмотрела в открытое настежь окно, —Но какой же здесь, всё же, красивый и долгий рассвет.. —Да, небо сегодня ясное, —выбросив прошлое настроение, поднялась на ноги, девушка всё ещё лишь в ночной майке и спортивных шортах. —А ты вчера загорела, —не отвожу от неё глаз. —Может быть, но не сильно, —лениво осмотрела себя, —А, да, есть немного. —А я всё такая же бледная, как и всегда.. —выдав смешок на конце, я оглядываю всё, предоставленное нам, помещение.       Интерьер схож на греческий стиль: белые ухоженные доски, белая деревянная мебель, тюли тёмных оттенков, словно в том «головокружительном» кафе, находятся здесь не только в пределах владений окна. Ветер невольно играет со свисающей тканью, всё равно, что во влюбленном танце, показывая нарочному зрителю все прелести их цвета при юном солнце и свежести иной зари, чувствуется освежающий, охватывающий всё насквозь пораженное лицо, будто из приоткрытой морозилки, воздух. Потертые книги на просторных полках, горшки с опытными цветами разных сортов на широком подоконнике, фотографии местной природы варьирующихся размеров на конечно отштукатуренных стенах и мебель не нынешнего века, великолепно сохранилась. Да, за ней, вероятно, следят, поэтому я бы не отказалась встретиться с владельцем данного, весьма очаровательного, дома у океана.. —Тебе просто надо было летом выезжать с нами почаще, —открыв крышку чемодана, она села на корточки. —Надо было.. Да, надо было. —придя в себя, ответила я со вздохом.       Только сейчас пришло на ум, что моё тело до сих пор в том же одеянии, что и вчера.. Волшебным вечером.. но следует переодеться.. но запах его так красиво потрескивающего одеколона в рецепторах моего носа и туманных сигарет в материале моей в жуть мятой рубашки, что прикосалась к нему практически всю прошлую ночь.. Всю бескрайне сказочную ночь.. Оборачиваюсь к изголовью своей кровати: на полу лежит моя собранная пляжная сумка. —Как думаешь, мне надеть этот костюмчик или белую юбку с коричневым топом? —показывает джинсовый комбенизон в одной руке и ещё вышесказанное в другой. —Второе, намного лучше будет смотреться, —посоветовала я, —Этот топ, как раз, в стиле здешних мест, идеальное сочетание. —Ковбой нового времени, —вставая в соответствующую позу и точно проводя двумя пальцами по краю своей шляпы, засмеялась она. —Самая красивая. —Спасибо, —смущённо.       Этот небольшой отдых пошёл ей на пользу. —Девочки, завтрак готов, спускайтесь, —не входя, в дверь постучал Ник О'Мэлли. —Хорошо, скоро спустимся, —среагировала я, направляясь в захолустье ванной комнаты. —Не задерживайтесь, —явно с улыбкой сказав это, тот, должно быть, удалился вниз по лестнице. —Молодцы какие, —одеваясь, довольно нарушила молчание Миллиса. —Заботливые.       Ванная предстала сегодня более симпатичной и загадочной в единоличном обличии редких солнечных лучей, что отражаются в названное пространство лишь через раскрытую настежь дверь в основную комнату, и зеркало, по тыльным краям которого идёт светодиодная лента, всё это — полумрак, что так приятен моей душе, он обеспечен. —Элизабет, можешь побыстрее? —уже готовая девушка глядит на меня через дверной проем, своими большими, подведенными тушью, зелёными глазами. —Мне осталось надеть платье и выходим, —останавливаясь у своего раскрытого чемодана, я достала старое оранжевое платье, здорово подходящее к случаю для подобного утра на совместном отдыхе.       Приятный оттенок и тонкая на ощупь материя, прямая юбка в пол, смелый для кого-то разрез от чуть выше середины бедра, не скрывает изящества всей фигуры. —Я жду.

***

—Доброе утро всем, —до ныне скованной от недавнего пробуждения походкой, я поприветствовала друзей.       Ответ не заставил себя долго ждать, приятно уставшие лица уже ожидают нас за добро накрытым столом. Чувствуется сильная приятность здешнего колорита. —Вы нас удивляете, мальчики, —садясь между Мэттом и Ником О'Мэлли, радостно произнесла Миллиса. —Вас же всего две, девочки, мы должны заботиться о вас, —с улыбкой, ответил Мэтт. —Нам очень приятно, —добавила я, сев напротив: на свободное место рядом с Алексом.       Сегодня веранда так же, как и абсолютно всё вокруг, излучает невероятную атмосферу прохладного летнего утра, как оно и есть в моих прежде напрочь зарытых воспоминаниях о далёком детстве и ранней юности жизни у побережья Италии. Боже, как же я люблю всё это.. Каждое растение, каждый лучик Солнца на какой либо мебели или перекладине, на паркете, каждое лицо, что так светло в это изумительное время суток... Если попадать во временную петлю, то только здесь и только сейчас... Поверьте мне. —Тебе, может, что нибудь ещё положить? —ненавязчиво обращая внимание на салаты, спросил меня Алекс. —А? Да, положи этот салат, —прийдя в себя и указывая на свеженарезанные овощи в подсолнечном масле и ореховой крошке, что находятся в расписной выпуклой посуде вдалеке от меня, ответила я. —Хорошо, секунду, —уже потянувшись за вышеуказанным блюдом, произнес он своим шеффилдским окончанием.       В тарелках каждого находится хорошо зажаренная яичница с жидким сыром поверх и щедрые пластинки не в грех зарумяненного бекона. Замечательно. —Спасибо, —поблагодарив мужчину, через какое-то время, я малозаметно коснулась подушечками своих пальцев его кисти руки, что теперь столь беспечно свисает с подлокотника стула слева от меня.. —А я тебе и говорю: Реал Мадрид проиграет в этом сезоне! —дал ответ Джейми на чьё-то утверждение об известных футбольных командах. —Шеффилд Юнайтед, конечно, в этом году тоже что-то совсем плохо выступает, —смиренно добавил Алекс.       Внезапно для меня, даже не опуская глаза на всю ситуацию, он умело подлавливает мою, уже принявшую решение покинуть прежнее местоположение, руку, и скрещивая наши длинные пальцы меж собой, следом утаивает их намного ниже уровня стола. —Это да, но если бы они убрали Кристиана Шенгуаса с позиции нападающего, всё бы вышло совершенно по другому, —подливая себе горячего чая, поддержал Лоу. —Так он же «герой» Аргентины, купили этого бездаря и теперь.. —не закончил Алекс. —До следующего сезона он ещё покувыркается и его должны наконец выкинуть, Ал, —добавил Мэттью. —Будем надеяться, —обнадеживающе, произнёс Тёрнер.       Заводной завтрак, можно подумать, что без отказа сделал два прокрута в ключе зажигания энергичности и безупречного настроения своими шутками и озорством в разговоре за столом, но ведь всё напрасно.. Нет, некого винить, некого подозревать или ещё что либо из предоставленного вам контекста.. Внутреннее состояние вновь даёт сбой и это чёртово уныние.. Даже прикосновение и тепло ладони Алекса не спасает меня от этого, вмиг поглотившего внутренность, ужаса, чёртово уныние и накатившая из ниоткуда серая грусть.. Необходимо в конечном счёте заняться своим моральным здоровьем. По крайней мере, каким нибудь образом восстановить график к черту исковерканного сна. —О чём думаешь? —будто в одночасье выключив весь увлеченный балаган разговора о чём-то повседневном на заднем фоне, обратился ко мне вышеназванный. —Ни о чём, так, своё играет в голове, —допивая чай с лимоном, ответила я, —А ты? —посмотрев на него.       Мужчина, чья кожа несколько хорошо подзагорела за прошедшее лето, как нежный пирожок в моей духовке на кухне, либо же за вчерашний день на побережье, он кажется мне моложе, чем есть на самом деле. Прелесть викторины солнечного загара не редка, не соотнести со встречей с Летучим Голландцем, нет, естественно, нет. Его, едва завитые непонятным способом, волосы небрежно свисают на лоб в сей сложной позе, в которой тот приходится на данный момент, пряди неспециально скрывают линии бровей и век шоколадных глаз, созданная тень на носу делает его более выразительным и, скорее, элегантным, таким, как если бы тот предстал кем-то, на время, в обличье королевской семьи, но нет же.. Он передо мной. —О том, как..—наклонился ко мне ещё чуть ближе, но.. —Извините, конечно, но я пойду. Ребята, машина приедет через 4 часа,—вставая из-за стола, громче в тоне произнёс Джейми. —Развлекайтесь.       Фраза оборванного не завершилась. Кто-то принялся вставать изо стола вслед за Джейми, вероятнее всего, собирать, не особо разбросанные по комнате, собственные вещи в оправданно узнаваемые сумки. Лоуренс, к счастью, по обоюдному согласию, остался за помывом огромнейшего количества посуды, и как оказалось немного позднее, по приходу на второй солнечный этаж, большая часть знакомых мне человеческих душ поразительно незаметно ушилась на пляж.       Абсолютная тишина и опустошенное безмолвие.. Благодать.       Пройду в свою комнату и соберу весь багаж в порядок, переоденусь во что нибудь поудобнее.. Какое же спокойствие... Сверхъестественно.. —Так, а это что у нас? —произнесла незамысловатый вопрос едва вслух, перебирая толщи своей «довольно разноцветной» одежды.       Верно, это тот самый, продолговатый оранжевый платок или, точнее, шарф на шею. Действительно, моя память уже настолько плоха..? И.. быть может, именно сейчас? Да, именно сейчас.       Поднимаясь на затекшие восковые ноги, я направляюсь к выходу из временной, но ничуть не пугающей обители и поворачиваю налево: маршрут перестроен. Периодичный скрежет под обувью летних казаков на пробковой подошве, мелодично, но, находите.. сегодня набегают всё какие-то, по правде, нескончаемые воспоминания из увлекательного детства.. когда в том доме был точно такой же паркет в коридоре на втором этаже.. и я, стараясь не шуметь, как слон в посудной лавке, маленькими шажками ребёнка и буквально на цыпочках перетекаю в комнату к родителям, по причине того, что в сновидения вновь беспордонно явились очередные ночные кошмары.. Великолепно.       Входная дверь мне приоткрыта и я, без замешательств, решаюсь незаметно проникнуть в тайную комнату и здесь никого. Отлично.       Оставляя презент на ручной клади убеждённо знающего меня человека, я, по пути назад, оглядываю своим расслабленным взглядом всё их обжитое помещение: в полной мере чисто и опрятно, открытые настежь деревянные окна и тюли в пол иного оттенка: изумрудного. Мебель без изменений: на паркете шерстяной ковёр дизайна местного фольклора: с лёгкой бахромой по краям; на бедноватой на обои стене к рамке из бамбука привязано изображение всадника-индейца, что было вырезано кем-то по телячьей коже.. —Джейми, как думаешь, следует ли поменять струны перед Мюнхен-2022?—без упрёка самому себе, безмятежно открывая молочную дверь ванной носом своего начищенного ботинка, мужчина заворачивает рукав полокоть белой рубашки в полоску, что застегнута всего на две пуговицы от линии талии чёрных джинс, —Элизабет?!       Грудь того, что так удачно открыта символически неряшливому взору, немного то расширяется, то опять же сужается вследствие цикличного дыхания. Какова же шея.. —Так вот, в каком виде ты встречаешь Джейми,—не растерявшись и с усмешкой, я осматриваю его, заставленное мной врасплох, лицо.       И не только лицо. —И не только встречаю, —с улыбкой, решил поддержать моё «умное» слово, тот прошёл лёгкой тенью мимо меня, в сторону открытого чемодана с одеждой, что находится около его кровати.       Нашёл кожаный ремень с классической металлической бляшкой, поднялся на стройные ноги и подняв локти, запускает предмет гардероба в пока ещё свободные петли своих старых джинс. Следовало бы сделать несколько фотографий.. —Посмотри на кровать, —оперевшись плечом о ближайшую незнакомку-стену, с удельным интересом, промолвила я.       Угол обзора действенно упал на рыжую сумку, соответственно, и на кое-что ещё. Статная фигура, что стояла до определенного момента, словно натянутая струна одной из утонченных гитар владельца, теперь радостно и будто бы по-детски обмякла, руками потянулась за кусочком винтажной ткани, которая, как мне уже, к черту, кажется, может и вовсе не подойдёт к нему.. —Пахнет тобой, —повернувшись и размеренно подходя ко мне, тот приподнес ткань ближе к своему носу. —Моими духами, я пшикнула немного, чтобы ты сразу узнал от кого, —начала объясняться я, —Думаю, он подойдёт к твоему лицу. По меньшей мере, у нас у обоих карие глаза, волосы примерно одного оттенка, я не могла прогадать, —неосознанно сопровождая сказанное ленивой жестикуляцией, я не заметила, как..       Шире улыбнувшись, чем раньше, мужчина остановился в 20 сантиметрах от меня. Лицо его до невозможности уморительно и ясно, схоже с проявлением уникального на подбор ангела наяву, слегка завитые и намного лучше уложенные гель-лаком(?) или водой, волосы чутка отдают золотистым отливом на ненавязчивом луче, чудно попавшего именно на него, солнца. —Почему ты улыбаешься? —Сколько тебя знаю, ты всегда так забавно волнуешься, дорогая, —незаметно поймав меня под локоть, притянул к себе.       Оказавшись вблизи к мужчине, я, не обдумав, обняла его. Прижавшись, почувствовала такое, теперь молниеносно согревающее всё моё тонкое тело, тепло. —Спасибо, Элизабет. —сильнее обнимая в ответ, но и на доли секунд отстраняясь, поцеловал меня в щеку. —Знаешь, как мне не хочется вновь расставаться..? Всего на пару дней, но.. —я подняла на него грустные глаза. —Всего на пару дней и мы вновь вместе, не раскисай, —потихоньку поглаживая своими горячими руками мою ослабшую спину, произнёс он, —А то я вижу, ты сегодня сама не своя. Может, что-то произошло? Или я вчера.. —Нет, это дело самовольно решает когда и прикаких условиях, даже не думай. —усмехнувшись, я наконец беру себя в руки.       Не желая слушать оправдания, мужчина прижимает к себе более цельно и безоговорочно, согревая обездоленную душу стуками собственного, неудержимого в неизвестной погоне, сердца, что ныне так мне отчетливы.. я ощущаю себя самым счастливым человеком на Земле... —Как думаешь, на веранде ещё кто-нибудь остался? —говоря в пол голоса. —Скорее всего, нет, —предположила я. —Может посидим там? —всё также прослонившись подбородком к моему плечу, произнёс он. —Давай, —с более радостным тоном, я посмотрела на него.       И он смотрит на меня.. Смышлено, возможно, с умыслом и разработкой нескольких ходов наперёд, прекрасно зная, что может произойти в следующем эпизоде, всматриваясь в мои, бесконечно любящие его, глаза, осматривая длинные распущенные волосы, линию островатого носа и, с целью, падая на вмиг покрасневшие губы, тот не ожидает недолгого поцелуя от меня.       Отстраняясь, замечаю, как тот ещё ненадолго застывает в том самом моменте Х, стараясь запомнить каждое мгновение, каждую нотку моего послевкусия и человек медленно, да, с удовольствием, раскрывает свои чёрные очи, со взбушивавшим рвением в зрачке, но со смирением в поведении, позволяет повести себя за собой. —Ты такой сладкий, —необдуманно ляпнув это, я, притянув к себе за воротник полосатой рубашки, ещё раз поцеловала его без промаха: в губы, и оборвав поцелуй, повела за собой.       Веранда встретила очередным опустошенным детищем неких строителей прошлого, чайник вскипел и Алекс включил стереосистему на низкой громкости, подставив соседние стулья, мы сели друг напротив друга по одну сторону продолговатого стола. С удобством усевшись и не произнося пока ещё ничего, мы делаем первые глотки, страшно ошпаривающего нежные стенки полости рта, индийского чая. —Вчера я быстро вырубилась, да? —с усмешкой сказав это, откусила кусочек печенья, затем запив его. —Да не сказать, что быстро.. —сделав глоток, ответил он, —Когда начало веять уже более усилившейся прохладой, я позвал тебя, но ты не ответила, лишь напротив, сильнее вжалась в мою уже затекшую руку, —автоматически улыбнувшись на конце, —Я не стал будить, отнёс и ушёл в свою комнату. Мы пробыли пляже где-то около двух с половиной часов. —Такое дело очень непредсказуемо.. —тупо уставившись в блюдце перед собой и держа керамическую чашечку чая. —Ты про что? —Я про свое мгновенное засыпание, всегда совершенно по разному.. Ты не страдаешь бессонницей? —спонтанно, встряхнула голову, пришла в себя.       Бывает. —Да нет, было одно время, но то прошло очень давно, так что, не в счёт, —взяв печеньку с блюдца, сказал он, —А у тебя есть какие-то проблемы? Раз спрашиваешь. —Да я сама отчасти виновата в этом. Понимаешь, —сделала глоток чая, меня повело, —когда ведёшь творческую жизнь в постоянной нужде «определенной» атмосферы, музыки на фоне и так далее, тебе становится крайне наплевать на всё и ты, словно конченный наркоман, условно «ползешь за новой дозой», ведь по другому не получается, чёрт возьми.. —Это и называется: «Удел творческих людей», Элизабет. —Ну, я стараюсь выйти из этого. —Хочешь, дам совет? —поставив чашку с практически выпитым напитком на стол, произнёс он. —Давай. —Отдайся полностью своим чувствам и ощущениям, но только не инстиктам, не живи в твёрдых рамках выдумок и додумок «искусственного вдохновения» и послушай своё собственное тело, услышь, что оно нашептывает тебе и чего истинно хочет, придерживайся не отказывать в необходимом и, я не сомневаюсь, получишь гораздо больше, чем привыкла получать ранее. Это касается и не только творчества. —Это сложно. —Да, но я говорю тебе по собственному опыту, Элизабет, ты приобретешь такой приток сил и такое огромнейшее ощущение свободы внутри, ведь оно настолько забытое, верно, напрочь забытое на чердаке дачного дома, что от внезапного прихода сего, ты пребудешь в некотором замешательстве. —Я знаю о чём ты, Алекс. Пытаюсь, но ведь всегда же есть соблазн... Я стараюсь. —Просто перестань плевать на себя, прости, конечно, но раз так, возьми себя, наконец, в руки и тебе станет лучше, —внимательно всматриваясь в мои глаза. —Как дела, ребята? —появляясь из зарослей вьющихся растений, что окутали своей зеленью опоры и перекладины всей веранды, Мэттью несёт что-то тяжёлое в ведре. —Замечательно, Мэтт, замечательно, —ответила я, раскинувшись на плетеном стуле. —Чай пьёте, ещё горячий? —проходя около нас. —Да, можешь налить себе, —доставая из кармана пачку сигарет и зажигалку, —Ты не против? —перед щелчком зажигалки. —Нет, —оставив чашку чая на полотне стола. —Алекс, всё равно, поставь чайник, —обернувшись к нам на пороге в дом, попросил Мэтт. —Окей, —поднявшись на ноги и вытянув изо рта грешницу-сигарету, выпускает на волю первый сизый дым.       Мужчина, что всё ещё в пляжных шортах и красной гавайской рубашке исчезает во мраке дверного проёма в основной дом, шагая и постепенно расплывшись вдали или вовсе, завернув куда-то, он всё также несёт нечто в синем ведре.