Под шафе можно стонать по разному

На дворе вечерело, солнце уже почти не было видно на горизонте. Уступая своё место луне, оно постепенно скрывалось, пока совсем не исчезло. Вот и в самом разгаре вечеринка, на которой собралась почти вся верхушка Петербурга, проходившая как обычно, за светкими разговорами, и с небольшим количеством танцев. Такие вечеринки были для всех привычны и стали обыденностью. Особенно для Пьера, который вмиг стал очень богат, и ему открылись все двери. Вот уже как пара месяцев прошла с момента смерти его отца. И совсем немного времени с момента его свадьбы на княжне Элен, которая сегодня была на другом вечере, специально отдаляя мужа от себя. Однако, сегодня он искал только одного человека в толпе — своего лучшего друга и близкого человека, который появился на вечере совсем недавно. Они вели достаточно оживленную беседу, иногда разбавляя диалоги небольшими глотками вина. Во время разговора Пьер не подумал бы, что Андрей сейчас из последних сил держался, чтобы не поцеловать графа прямо здесь и сейчас, перед всеми. Всё-таки они давно не виделись из-за свалившихся на нового графа обязанностей. Безухов всё ещё не мог до конца принять тот факт, что они любовники, считая, что это запрещено самой природой, тем более что у обоих есть жена. И когда до конца вечера осталась пара часов, Болконский вдруг небрежно схватил за руку Пьера, и тот едва не выронил пустой стакан из-под вина. В последнее мгновение он успел поставить его на тумбочку неподалёку. «Что происходит? Мы говорили, а сейчас он ведёт меня куда-то. На нас же люди смотрят! Так нельзя…» — думал граф, все равно послушно следуя за Андреем. Болконский поднялся на этаж выше, по деревянной лестнице, так и блестевшей от лака, вел своего спутника в какую-то отдаленную комнату, будто заранее уже зная, где именно она будет находиться. Она была чуть ли не единственная в этом крыле или этаже в общем. Видимо, князь уже был здесь не первый раз. В этом месте было безлюдно, что напрягло Пьера, однако через секунду дверь в комнату отворилась, Андрей наконец отпустил его вспотевшую руку и осмотрелся: никого не было, шторы были открыты, но уже почти ничего не было видно: вечер всё-таки. Мебель была довольно скоромная: парочка стульев с обивкой молочного цвета, стоявшие рядом с красиво расписанным столом, диван такой же, как и стулья, большой дубовый шкаф, стоявший в углу неведомо для чего, позолоченные полки, с незаженными свечами в подсвечниках на них, овальное зеркало, висевшее слева от окна, приходясь совсем не к месту, точно так же, как и шкаф. Пока Андрей бегал глазами по комнате и закрывал шторы, другой спросил: — Что мы здесь делаем? — ответа не последовало, но через секунду Болконский очутился в нескольких сантиметрах от лица Пьера, нависая над ним, непроизвольно заставляя того вжаться в стену, на которую опирался. Его уши слегка покраснели, а глаза то и дело бегали то в один, то в другой угол. Тело наотрез отказывалось слушаться, и всё, что оно могло делать, это ждать, что же сделает объект его обожания. — Андрей! Мы не можем… Мх — Пьер не успел закончить, как губы Андрея слились с его губами в сладком поцелуе, с небольшой горчинкой только что выпитого алкоголя. Болконский действовал уверенно, откровенно наслаждаясь таким долгожданным моментом. Хоть вино было не слишком крепкое, этого хватило, чтобы мужчины смогли позволить себе немного раскрепоститься. По крайней мере, таким чувствовал себя Андрей, который после короткого поцелуя оторвался от Пьера, немного опешившего от таких резких действий его любовника. Нотка непонимания промелькнула в его глазах. — Андрей, вы должны понимать, — немного сбивчивым тоном проговорил Безухов, смотря сквозь свои очки прямо в бездонные глаза князя, через секунду отводя взгляд, — Мы не можем сделать это здесь, — взял руку своего возлюбленного и легонько прикоснулся к ней губами, показывая, что сам хотел бы продолжить, но совесть ему не позволяла сделать это на светском вечере. Андрея уже ничего не волновало , он всё не унимался: — Почему? Нас никто не видит, и мы никому не мешаем, так почему же нет? — когда он произносил эти слова, его голос немного изменился и на его расслабленном, всегда спокойном лице появилась едва уловимая улыбка, в глазах промелькнуло желание. Свободной рукой он начал медленно бродить по телу Пьера: сначала расстегнул пиджак, затем другой рукой он взял его за подбородок, чтобы тот смотрел ему прямо в глаза. Андрей продолжал изучать его тело, которое трогал уже не первый раз, но всегда мечтал вновь и вновь прикасаться к нему. — С-стойте, я…– когда Болконский перешёл к рубашке, лицо Пьера налилось краской, и он уже не знал, как противостоять этому напору похоти, да и не особо хотел это делать. Руки не слушались и ничего более не могли сделать. Очки ему мешали, но без них Пьер не смог бы ничего видеть. Граф стоял будто вкопанный, продолжая любоваться Андреем, не в силах как-то ответить ему. — Не лги. Я знаю что ты желаешь этого. Твоё тело и говорит само за себя, — Андрей на секунду остановился, однако, после этого ответа, продолжил. Теперь уже обеими руками он гладил молодое тело графа, специально останавливаясь на чувствительных местах, чтобы доставить Пьеру максимальное удовольствие. Другой в это время только и мог, что сдерживать невольно вырывавшиеся стоны. — Ах-х, Андрей… Ха~, Прошу, — ему с трудом удавалось формировать слова в предложения. Это заводило Андрея ещё больше. «Если нас увидят, нашей репутации конец…» — сам себе говорил Пьер, замечая как ловкие руки Болконского оставили Безухова только в полурасстегнутой рубашке. Здравый смысл уже давно покинул их обоих. Пьер чувствовал как тепло разливается по его телу, как лицо наливается краской, как потеют его руки, как сердце бьется, словно готовясь вот-вот выпрыгнуть из груди. И, опустив взгляд вниз, он увидел, что уже на пределе только от прикосновений. Всё это время Болконский шептал его имя: — Пьер, только мой Пьер… Никому не отдам, mon cher Пьер…– его сладкий голос эхом раздавался в голове Пьера, смешивая мысли в один большой ком, и перед лицом был только он. Его жаркое дыхание обжигало шею, сводя с ума. «Как только я мог забыть о том, насколько я желал его всё это время, » — появилась мысль всего на секунду и тут же исчезла, как будто и не было её вовсе. Вот уже руки Андрея побывали будто везде: на лопатках, на рёбрах. Гибкие и ловкие пальцы прошлись по всем позвонкам, заставляя Пьера извиваться, будто вместо изящных пальцев были иголки. Они остановились на груди, на сосках, которые были чувствительным местом. До этого момента у молодого мужчины удавалось сдерживать стоны, однако как только он почувствовал эти нежные, ласковые, такие желанные и одновременно колкие прикосновения, он не удержался и отрывисто застонал, смущаясь самого себя. Он всё-таки решился что-то сделать для Андрея, несмотря на помутнение разума: стал расстёгивать пуговицы на его белой рубашке, ведь мундир уже валялся где-то на полу. Пьер, насколько это было возможно в его положении, старался расстегнуть эти треклятые пуговицы на рубашке. Андрей, томно вздохнул и, переведя свой взгляд на путающиеся пальцы мужчины, остановился от изучения его тела. — Я сделал что-то не так? — отпустив рубашку, но всё ещё перебирая пальцами, сказал Пьер. Не зная, что делать, тот начал неловко поправлять свои очки. — Non, mon cher. Мне просто очень любо смотреть на тебя такого, — Андрей томно вздохнул и, накрыв своими руками руки Пьера, опустил их вниз. Последний почувствовал что его тело будто ноет и скулит от любых прикосновений там. Андрей провел пальцами по всей длине живота, намеренно делая это медленно, всё больше пробуждая аппетит мужчины, который и так уже полностью находился в его власти. Затем, запустил руку в его штаны, слегка их приспустив, чтобы не испачкать, и начал водить пальцами вдоль всей длины, нажимая на него, принуждая мужчину глубинно стонать, уже совсем не сдерживаясь. Массировал пальцами головку, до тех пор пока не начал выделяться предэякулят. Тепло словно собралось в одной точке, и за секунду разлетелось по всему телу, принося блаженное удовольствие: он кончил, расплескав сперму по рубашке, и немного попав на руки Андрея. То, что было на его руках, он слизал и, как ни в чем ни бывало, продолжил спускать мешавшиеся штаны и нижнее бельё. Сам же скинул с себя рубашку, оголяя стройное тело, на котором блестели капли пота и ниже пояса уже виднелся твердеющий член. Пьер бесстыдно уставился на причинное место, не прекращая краснеть, уже представляя, что будет с ним делать. — Я уже не в силах ждать, — игриво сказав это, он подхватил на руки Пьера, который вскрикнул от неожиданности. И это учитывая, что Пьер немного крупнее по телосложению, нежели князь. Даже несмотря на это, последний без лишних усилий донес графа до дивана, переходя на место поудобнее. Андрей положил его небрежно, очевидно торопясь, ведь сам уже сгорал от нетерпения. Пьер понял, что теперь его очередь помогать своему соблазнителю. Эта поза показалась ему неудобной и он, легонько притронувшись ладонью до груди своего партнера, велел ему лечь на спину и позволить Пьеру доминировать, чему Андрей и не думал сопротивляться. Болконский решил снять эти круглые очки, которые мешались бы позднее, и, сняв их с носа старающегося доминировать, осторожно сложил их и откинул на тумбочку. Безухов сначала не понял, что произошло, но он так желал вновь почувствовать эти сладостные губы на своих губах, что страстно поцеловал Андрея, пытаясь насытиться им как можно больше, всё сильнее и сильнее налегая на язык своего партнера, не давая и шанса то, чтобы разорвать поцелуй, пока этого на захочет Пьер. Он уже и думать забыл про очки, хоть видел гораздо хуже без них. Их члены терлись друг о друга, заставляя Болконского кончить первый раз за этот вечер. Он глухо застонал прямо в губы, отчего язык Пьера решил, что пока хватит. Закончив с этим, Безухов перешёл на стройную шею Болконского, стараясь не оставлять засосов, а просто прошёлся, оставляя дорожку поцелуев, опаляющую словно огонь. Опускаясь к ключице, он не расчитал свои силы и оставил засос, отчего Андрей тихо айкнул. — Простите меня, — Пьер расцеловал этот след и спустился ещё ниже, к соскам. Они затвердели от того, что Пьер слегка потеребил их пальцем, играясь. Андрей начинал стонать всё отчетливей. И в этот момент, когда мужчины были поглощены друг другом, князь шикнул на Пьера, отчего тот недоуменно перевёл взгляд на него, прислушиваясь. В далеке пустого коридора был слышен эхом раздавающийся звук стука каблуков о паркет. — Боже…– только и смог вымолвить Пьер, прежде чем спрыгнуть с Андрея и начать искать одежду, не зная что делать с ней, ведь она была слегка испачкана. И тем более, что делать со своей похотью, вновь выпиравшей из штанов. Андрей тоже поднялся с дивана и без лишних слов, подобрав лежавшие на полу вещи, в спешке направился к шкафу, кивая своему спутнику, указав на спасительное место. Он среагировал сразу, несмотря на то, что всё ещё не мог до конца мыслить здраво. Укрытие на удивление оказалось пустым: без одежды и полок. Видимо, даже люди, которые поставили этот предмет в комнату, не видили в нём какого-то предназначения, только, разве что, заполнить пустое пространство. Через пару мгновений оба стояли в шкафу, не нарушая тишину, которая присутствовала в комнате до их прихода и всего, что случилось после. Дверь отворилась и через малюсенькую щёлочку в шкафу было видно, что в комнату вошла молодая девушка и её спутник. Это были Анатоль Курагин, известный сердцеед, которого Болконский на дух не переносил. И с ним его спутница, неизвестная и Андрею и Пьеру: видимо, она ещё не была так известна, чтобы о ней знали в большом свете. Как только они появились в этой комнате, сразу стало понятно, что Анатоль нашёл себе очередную девочку на вечер, пересчитать которых он не смог бы, даже если очень сильно постарался. Мужчина сразу начал говорит ей приятные вещи, делать комплименты, уже поглаживая её шею, спускаясь к груди. Дама бормотала что-то несуразное в ответ, не давая чёткого ответа напористому мужчине. Любовники наблюдали за происходящим снаружи, стараясь не выдать своё присутствие. Они хотели большего, так давно ждали хотя бы момента, чтобы сделать это, но вот, когда были на пределе, им помешали. Несмотря на своё положение, Пьер всё ещё хотел доминировать и доставить удовольствие мужчине, которого обожает и душой, и телом. Тот решил закончить начатое и, нащупав эрогенную зону Андрея почти в полной темноте, обхватил большим и среднем пальцем всю ширину его достоинства и начал водить вверх, задерживаясь у головки, вниз прямо до основания. Сначала темп был медленным, но уже скоро Андрей прикрывал рот рукой, чтобы не начать стонать, чтобы их не услышали. Старался не шевелиться, чтобы шкаф не двигался и их не застукали. Пьера уже не волновало это, как в начале, он просто делал то, что хотел. «Чёрт бы его побрал, а сам ещё в начале волновался о том, что все узнают, » — иронично думал Андрей, не сопротивляясь тому, как ему сейчас доставляют удовольствие. — Анатоль, — девушка медленно и неуверенно отталкивала ласкающегося к ней мужчину, который и так давно перешёл все грани приличия. — Вы уверены? — насмешливо ответил тот, заглянув своими глазами будто в самую душу несчастной, заставляя её чувствовать себя виноватой. Он усмехнулся и, как ни в чем ни бывало, продолжил своё занятие. Андрей хотел большего, чем простые ласки и он прошептал на ухо Пьеру: — Достаточно прелюдий, я желаю большего, mon ami, — услышав это, мужчина впал в ступор, думая всё же повернуться спиной, чтобы удовлетворить своего возлюбленного. К большой удаче, в шкафу было мало места, но достаточно чтобы развернуться. Пьер повернулся спиной, слыша, как Андрей увлажняет свои пальцы, облизывая их, готовился морально к тому, что сейчас будет. Это был его не первый раз, но, несмотря на это, Пьер всегда волновался и по телу пробегали мурашки. Князь вновь наклонился к его уху и едва слышно спросил: — Я могу начать? — он провел смазанными пальцами по ягодицам, ожидая положительного ответа. — O-oui…– Пьер закрыл глаза, хоть и так толком почти ничего не видел. Болконский ввёл сразу три пальца: резко, небрежно, отчего Пьер конечно же вскрикнул, тщетно прикрывая рукой рот, не ожидая, что будет так больно. Андрей обычно делал это постепенно: сначала один палец, затем два, а уже потом три. Андрей удивился своим действиям, стараясь пока не двигаться в теле Пьера, ожидая реакции парочки снаружи шкафа. — Вы что-то слышали? — спросила девушка, и Анатоль отстранился от неё, надеясь найти причину данного шума, осматривая комнату. Мужчина успел приметить до боли знакомые очки, лежавшие на тумбочке. Тем не менее, вскоре Курагин услышал звук открывающейся двери и увидел своего отца, который каким-то образом смог найти сына в компании этой приятной дамы. Слава богу, перед тем как вошёл князь Василий, она успела привести себя в порядок, будто ничего и не было и, пристыженная, выбежала, хлопнув дверью. — Анатоль, я говорил тебе, что у тебя уже есть невеста. Когда уже ты прекратиль гнаться за каждой юбкой? — он был в ярости и отчитывал своего непутёвого сына, отсутствие которого он заметил не сразу, однако, как только сделал это, понял, что сын опять взялся за старое. — Папенька, но вы видели как она хороша, — молодой парень пытался как-то оправдаться, но это было безуспешно. — У тебя все такие, Анатоль. Пойдём, скоро подадут лошадей. И если ещё раз такое произойдёт…– он не договорил, что будет, направляясь к выходу вместе с сыном. — Наконец-то, — облегченно вздохнул Андрей, наконец продолживший разрабатывать Пьера, медленно двигая пальцы туда сюда, и делая «ножницы», чтобы эффект был лучше. Когда конец одного из пальцев коснулся простаты, граф сжался и простонал, словно не своим голосом. — Андрей…– он сделал паузу, тяжело выдохнув, — Не делайте так больше, мне было больно в начале. — Дорогой, прости мне мою нетерпеливость, но потерпи ещё немного, — после этих слов, он вынул пальцы, и, вытерев их об спину Пьера, схватил его сзади, вводя уже головку. Он останавливался каждые две секунды, чтобы тело Пьера могло привыкнуть к плоти внтури него. И, тем не менее, из глаз его потекли слёзы, чего он сам не ожидал. «Это приятно и больно…» — каждый раз во время секса он чувствовал себя противоречиво, ведь ему вроде бы и хорошо и плохо одновременно. Он молчал, ничего уже не говоря, только ожидая что вся длина окажется внури него. Болконский начал двигаться медленно, не торопясь ускорять темп, потому что от каждого толчка Пьер стонал, гораздо громче чем до этого. Анус Пьера будто пожирал его член, что доставляло неописуемое удовольствие обоим. Через некоторое время Андрей начал уже долбиться в бедное тело, у которого ноги подкашивались всё больше от каждого толчка. Шкаф, естественно, ходил ходуном, но они не думали из него выбираться и перейти на диван, для удобства, им было не до этого. Пьер уже не стонал от удовольствия, это было похоже на стоны боли, однако Андрею было сейчас важнее всего, что он сам чувствует. — Андрей! М-мне больно…– взмолился Пьер, когда князь был уже на пике, и, с силой толкнувшимь в последний раз, он кончил. Повсюду было грязно, а ноги Пьера подкашивались. Он сам кончил через несколько мгновений после своего партнёра. — Прости меня, Пьер, — виновато сказал Андрей, вытирая свой агрегат уже испачканной в конец рубашкой. Тоже самое он сделал с промежностью Пьера, и в тех местах, куда попало его семя. — Но…– начал было он, сглатывая слюну и пытаясь прийти в себя, — Это было потрясающе, — князь немного оживился и ему стало легче от этих слов. Он вновь поцеловал своего любовника в щёку, потому что на большее у него у самого не было сил. Наконец, они выбрались из своего укрытия, и поняли что все грязные, и к тому же, вечер скоро подойдет к концу. — Что будем делать? — спросив это, он немного пошатнулся на своих ногах и заметил, что Андрей вообще не волнуется по этому поводу: он начал искать что-то на верху бедного шкафа и достал… чистую одежду? «Он точно подготовился к этому. Мог бы и масло тогда взять, раз уж на то пошло, » — внутренне негодовал и возмущался Пьер, принимая чистую одежду из рук довольного собой Андрея. — Андрей, — всё ещё потный и грязный Пьер одевался в новую, чистую одежду, складывая в стопочку испачканную одежду. — Да, mon cher, — Андрей проделывал то же самое с одеждой, что и его спутник. — Вам…понравилось? — неуверенно сказав это, он покраснел, как рак, не зная куда спрятаться. — Само собой, по-другому и быть не могло. С тобой в любом случае секс будет великолепным, любовь моя, — ответив, он подошёл к Пьеру и взял за руку, поцеловав тыльную сторону его вспотевшей ладони, словно даму. Тот не знал что внятное ответить на такой комплимент, и просто молча смотрел на Андрея, словно, желая большего, но тело говорило совсем другое. Когда Болконский отстранился, Пьер почувствовал, что ноги всё так же подкашивались и легкая дрожь гуляла по телу. «Как же мы в таком скверном виде выйдем к людям…?» — он только сейчас понял, что даже чистая одежда не скроет следов всего того, что было между ними. — Не волнуйся, черный ход в этом здании тоже имеется, — ответив на его немой вопрос, он прошёл мимо всё ещё прибывающего в шоке Пьера, который прибывал в таком состоянии из-за такой степени подготовленности. Однако, опомнившись, он захватил с собой очки, всё ещё лежавшие рядом с диваном и направился к выходу из комнаты, следом за Андреем. Комната уже стала душной для них обоих, и само нахождение в ней как-то необъяснимо давило.