We Are Monsters

            – Обмыть новоселье? – переспросили хором.             – Да. Приглашаю всех обмыть со мной новоселье. Я завоёвывал, похищал, оплёвывал и едва не убил практически… хммм… всех присутствующих. Вы все меня ненавидите. Так что приходите ко мне в гости, возьмите с меня дань за ущерб. Можете нагадить на моём столе. Это будет гулянка века. Я всё оплачу, – повторял Иван, небрежно перескакивая с одного языка на другой.              – Ты пьян, – беспристрастно заметил Германия.       – Да, пьян. И дальше что? Я и в трезвом виде никогда за тобой не записываю, – холодно возразил Иван. Он поймал осуждающий взгляд Англии и рявкнул ему: «Пошёл к чёрту». Затем присел, оценивая произведённый на членов заседания эффект.       Отвращение, любопытство, неприязнь, ухмылки, страх. Всюду страх. И лишь одни глаза глядели на него озабоченно через металлические очки. В лазурных, как летнее небо, хрусталиках отражалось беспокойство, словно тучка заслонила ясное солнце. Одни-единственные глаза на три дюжины – и это были глаза того, кто когда-то одолел его. Не иначе, ведьмино проклятье.       – Думаю, вам лучше уйти, – тихо обратился к нему Швеция, как обычно глотая гласные.       – На тебе лица нет. Иди проспись, – выругался Южная Италия.       – Вот дата и адрес. Кто придёт раньше всех, тому вип-обслуживание, – радостно объявил Ваня, сделав запись прямо на столешнице. После всей выдутой водки, ходить по-человечески оказалось тяжко. Внезапно, к нему подскочил Америка       – Я помогу тебе дойти. Сегодня зал слегка шатало.       – Так и быть, свинтус, позволю мне помочь. Кажется я сегодня не в ударе, – легко согласился Иван, натягивая улыбочку. Под хихиканье он был выволочен из зала. Ваня недоумевал, с чего Америка о нём беспокоится. Миновав два коридора, Альфред усадил пьянчугу на пол.              – Ты спятил? – прошептал он.       – Ты так добр ко мне. Я был бы не прочь пропустить с тобой стаканчик как-нибудь, – посмеивался Ваня, пока его пунцовое щупальце вырывалось на свободу из оков одежды. Оно обвилось вокруг лодыжки американца, словно змея, но в ту же секунду было отринуто, хоть и не без труда, и водворено обратно, под давящий ремень.       – Твою мать, да что происходит с тобой? – прошипел Альфред.       – Потрогай. Потрогай их, как в прошлый раз, – соблазнял его Ваня, стреляя глазками из-под тени ресниц.       Перед собранием он пробывал утолить свои желания самостоятельно, но тщетно. Что самоудовлетворяться, что щекотать себя – и то и другое было нереализуемо. Какая жалость, что Иван не захватил в поездку ни одной игрушки, и плевать на то, что в аэропорту у персонала глаза бы на лоб вылезли.              Два новых щупальца выбрались на свет божий и набросились на промежность Альфреда, вгоняя того в краску.       – П-п-перестань, мы же в общественном месте, – зашептал он в панике.       – Возьми меня, – томно выдохнул Иван, распустив «ноги» до такой степени, что уже едва ли можно было кого-то ими обмануть. Ширинка брюк Америки расстегнулась, и щупальце проникло внутрь, навстречу неизведанному.              Весь на изменах, Альфред в беззвучном протесте выдернул незваных гостей. Похоже, вторжение на территорию нижней части тела ему пришлось не по нраву. Беда! Не успел Иван сорвать с него ремень и выпустить наружу всех накопившихся демонов, как издали послышались голоса.       Ваня спрятал непослушные щупальца под полы пальто, но от американца не отстал. Пререкания англо-французской парочки раздавались всё ближе.       – Я что, не могу волноваться за мою колонию? Его нет уже десять минут! – настаивал зловредный англичанин.       – Четыре минуты… Как мило, что ты столь привязан к своему маленькому Amerique, – поддразнивал француз.       – Лучше б ты завалился и помог искать, пока этот русский хрен не обратил его в коммунизм, – кипятился «папаша», заворачивая за угол.       Обняв Америку за ногу, Иван постарался привести свои подобия ног в более-менее естественные позы. Прижимаясь к мускулистой ляжке, чувствуя, как под одеждой сокращаются и перекатываются мускулы, Иван просто сгорал от страсти. Не обращая внимания на происходящее, он в порыве вонзил зубы в ногу Альфреда и присосался к ране. Вкус напоминал медь с нотками солнца.              Увесистая оплеуха вернула его к действительности.       В глазах всё поплыло, и он промямлил: «Федя, ты на вкус как солнышко».       – Этот нечестивец совсем выжил из ума, – презрительно заметил Англия. Ваня вновь попытался слизнуть кровавую струйку, и вновь получил тумака.       – Пойду отнесу его в номер, пока он всех здесь не схавал, – произнёс Ал, беря пьяную тушу на руки, словно жених невесту. Он весь был как на иголках – видимо потому, что упрямые щупальца скользнули ему под рубашку, а затем в штаны. Иван усмехнулся и позволил щупальцу обнять член Альфреда.       – Так, всё, мы пошли, – выпалил Альфред и бросился бежать. Англия только руками развёл, а Франция расплылся в коварной ухмылке, будто обо всём догадался.