We Are Monsters

            Прошло полгода, и Иван воспрял духом. Ему удалось подыскать кондоминимум по вкусу, неподалёку от исторического центра Москвы. Как оказалось, в тот день Ваня спьяну вздумал созвать гостей. Затем следовали размытые, но всё же неизгладимые воспоминания о том, как его взяли и жёстко оттрахали. Что было дальше, не отложилось в голове, но это ничего не значило.       Вечеринка, естественно, обернулась катастрофой. Не успели вызвать пожарных, а здание уже полыхало. Спустя несколько часов оно превратилось в голое пепелище. И конечно же, всевозможные общества по защите исторических памятников закатили неописуемый скандал. Ущерб нанесли немалый. Окно, пробитое врезавшейся в него, украденной где-то машиной, дыра в крыше и многочисленные следы пожара – дом было уже не восстановить.       Иван был единственным трезвым участником этой вакханалии и лишь прикидывался выпившим, дабы не вызывать вопросов. По чести говоря, кроме этой, ни одна вечеринка, устроенная им, не имела успеха. Какая мрачная ирония, и как, в действительности, больно это осознавать. Только когда другие уничтожали всё, что Иван возвёл, им становилось хорошо в его присутствии.       Не явился на попойку только Америка. Сослался на важные дела, но какие именно, не уточнил. Что ж… ничего страшного. Всё в порядке. Иван и не нуждался в симпатии со стороны этого недоумка. Россия – мировое зло, морское страшилище и жандарм Европы. Сама его работа состояла в том, чтобы каждые полгода принимать на себя вину за чужие ошибки.       На время ему выделили элитные апартаменты поблизости от работы. Местечко оказалось на редкость удобным. И кишащим датчиками слежения. Каждый вздох, вероятно, прослушивался. Единственным безопасным местом казалась ванная. Иван решил, что слушать звуки опорожнения фсбшникам не особо интересно.       В итоге он провёл шесть месяцев, почти не вылезая из объёмистой ванны. Утонуть он не мог физически, так что после работы даже спал в ней. Подводный сон хорошо расслаблял и ограждал от городского шума. Для ответов на звонки, сообщения и тому подобное вылезать из воды не требовалось.       К счастью, теперь это было позади. Иван всё ещё жалел о своём прежнем жилище, не в силах позабыть навсегда утраченный дом. Да, он строил его, как дань советской эпохе… тщательно отделывал каждую комнату… наблюдал за строительством пристально, как коршун… но всё можно пережить. Наверное.       Рядом были Черныш, Солнышко и Паша, новый питомец – вместе с ними Ваня сможет идти дальше. Ничего другого не остаётся. В его новом доме как раз не хватало гостей. На ум одинокому русскому приходил только один кандидат. Нервно елозя пилочкой, Иван обрабатывал свои до ужаса острые когти. Квартира надраена до блеска, посуда убрана в буфет. Откладывать звонок становилось бессмысленно.       Это просто звонок.       Ему не стоит волноваться. На экране телефона высветился длинный список контактов. Под буквой К отыскался его незабвенный капиталист. Давай же, Брагинский, нажми проклятую кнопку! Просто надави на экран! Быть может, вся сложность заключалась именно в последнем шаге.       В прежние времена, когда номера телефонов набирались вручную, можно было сто раз передумать. Прокручивая в голове эти мысли, Ваня пристально глядел на экран. Палец в третий раз промотал список имён. С глубоким вздохом, он нажал.       Гудок. Это наихудшая из всех его идей.       Второй гудок. Может лучше сбросить, пока не…       Поздно. В трубке раздался сонный голос: «США на связи». Оторопевший Иван с отчаянием бросил взгляд на клочок салфетки с нацарапанным «сценарием» их диалога. Начинался он совершенно иначе. – Привет, Альфред, – отозвался Ваня, стараясь звучать непринуждённо. Сразу к делу, не тяни! – О, привет. Чё-почём? Давненько не созванивались, – лениво ответил голос, явно спросонья. – Извиняюсь. Я не подумал про часовые пояса, – поспешно произнёс Россия, смущаясь. – Да всё ок. Завтра… Сегодня всё равно воскресенье. Нужно было покончить с этим, пока хватало смелости.       – В общем, я переехал. Хотел узнать, не желаешь ли ты меня проведать на новом месте. Чаёк, все дела, – спросил Ваня, уповая на то, чтобы голос не звучал также натянуто, как его нервы. Приятная компания ему бы не помешала. Кошки, хоть и превосходили собак, но человека заменить не могли. – Без проблем. Надо только боссам звякнуть, и… – голос Ала оживился. – Это строго между нами, – холодно оборвал его Иван, в ужасе от того, что будет, если дойдёт до президента. К несчастью, его суровый тон Альфреда не обманул.       В трубке повисла неловкая пауза, а затем – возбуждённая возня. – Бог. Ты. Мой. Меня зовут «на чай»! Очуметь! – пришёл в восторг Альфред. – Я не это имел ввиду. Просто дружеские посиделки, – покраснел Ваня. – Посиделки с продолжением, ruskie. Я в деле. У тебя игрушки и прочая дребедень имеются? – беспечно продолжал Альфред. – А ты как думаешь? – съязвил Иван, раздражённо. – Да я ж прикалываюсь! Ну ты даёшь! – засопел Альфред. Ивану представилось, как он надувает губы, словно дитя. – Да, и стоп слово придумать не забудь, – насмешливо добавил он. Хотя этот юнец вряд ли согласится на нечто подобное. – Договорились. Увидимся тогда часов через десять. Из аэропорта меня забери, ладно? – дурачка не пришлось даже уламывать. После Ваниного утвердительного мычания, он повесил трубку. Их разговор продлился не больше минуты. Забавно. Наверняка АНБ с ФАПСИ снова пытались подслушивать. Для каких целей, неизвестно. Всё равно диалог неизменно сводился ко всякой пустельге или спорам о еде.       Ивану понадобилось несколько минут, чтобы осознать произошедшее. К нему летит гость! Живой, настоящий, разумный, умеющий говорить, и так далее! Россия носился по комнатам, не находя места от волнения. Он ведь даже не придумал, чем американца потчевать, так как надежд на согласие совершенно не питал.       Поскольку было воскресенье, Иван направил свои стопы к местному рынку. Эта часть города выглядела довольно живописно; на клумбах склоняли головки цветы, а по сторонам выстроились старинные особнячки. Дело шло к заморозкам, и в скором времени цветы должны были заменить на яркие стенды для привлечения публики.       Ещё за километр Иван уловил дивный запах. Запах рыбного прилавка. От предвкушения его передёрнуло. В такой ситуации сохранять человеческое лицо не просто – все органы чувств в миг обостряются. Сырая рыба, от которой другие воротили нос, для Ивана благоухала, словно райские кущи. Подойдя к прилавку, он весь затрепетал. Все прилавки были крытыми, дабы уберечь покупателей от проливного осеннего дождя.       Лично Ивану сырая погода была по душе. Тут к нему обратился знакомый продавец – Иван был чуть ли не самым заядлым его покупателем. – Доброго дня вам, – поздоровался он. – Приветствую, – отозвался Иван, забыв обо всём при взгляде на сияющие рыбьи тушки.       Да, он выглядел как накуренный, ну и что с того? Свежевыловленная рыбка сверкала, точно серебро. Брагинский взял бы её продавца в рабство. Он бы убил любого, кто встанет между ним и рыбой. Его рыбой. Она всецело принадлежала ему.       Голос торговца рассёк спутавшийся узел его навязчивых мыслей. – Вам как обычно? – сухо спросил пожилой торгаш, уже привыкший к этим хищным взорам, которыми Иван всякий раз пожирал его улов. – Нет, давай две. Я жду гостей, – шепнул Брагинский, не сводя с рыбин горящих глаз. – Пожалуйста. С вас пятьсот, – произнёс старик, доставая целофановый пакетик. – Четыреста пятьдесят и ни копейкой больше, – отрезал Иван, с серьёзной миной буровя его глазами. В эту минуту, дороже рыбы для него не существовало ничего на свете. Видя, что покупатель пялится на него, как голодная зверюга, и при этом даже не мигает, продавец судорожно сглотнул и поспешил кивнуть – от страха язык его не слушался. Победа была одержана, и Иван выложил ему несколько мятых купюр и горстку мелочи.       Пока он удалялся с добычей в руках, до него долетел обрывок разговора. Нечеловечески острый слух уловил каждое слово. – Дядь Вась, он чё, с головой не дружит? – спросил молодой голос. – Нельзя так про покупателей, мал ещё, – проворчал другой в ответ. – Да он же стрёмный, – возразил молодой. – Есть такое. Аж душа уходит в пятки, – философски отвечал дядя Вася, – Зато лосося берёт много.       Иван не чувствовал себя задетым. Следом за рыбой, он прикупил овощей и – бог знает зачем – какие-то клоунские очки. Альфреду придётся по нраву: он производил впечатление ценителя всякой дряни, вроде растительной пищи. Иван же питался исключительно рыбой, не считая всевозможных блюд из картошки – овощи всё-таки нужно есть.       Возвратившись домой, он сразу запихал продукты в холодильник, кроме рыбины. От её аромата у Вани текли слюни, пока он наспех завешивал окна и запирал все двери. Он погладил кошек, сбросил одежду, чтобы не заляпать, и наконец-то уединился со своей добычей. Его лицо исказила злорадная ухмылка.       Свежий лосось, более не скованный узами пластикового мешка, неподвижно возлежал на белоснежном блюде. Его размеры поражали. Аромат кружил голову. Стойкий и с нотками мускуса, он напоминал о том, что не так давно этот красавец плескался в прозрачных водах. Стально-чёрная блестящая чешуя на брюшке переходила в белёсый оттенок. Мёртвые глаза неподвижно взирали в потолок. Совершенство, воплощённое в еде.       Во мгновение ока, Иван перестал себя сдерживать. Все щупальца разом накинулись на безвольную тушку. Мощные присоски сдирали кожицу, пока другие безжалостно расправлялись с хребтом и плавниками. Внутренности были выворочены. Голова оторвана без следа.       Рыбьи потроха Иван отбросил в раковину, им предстояло пойти на суп. Наступила минута высшего блаженства. Для начала, он прошёлся языком по розовой плоти рыбы. Несмотря на неаккуратную чистку, мясо практически не пострадало. Его вкус был сладким и нежным. Со стоном, Иван вонзил зубы в сочное розовое лакомство.       Каждый кусочек напоминал ему о жизни, некогда бившейся в этом бездыханном существе. Ему представлялось, как рыбка резвилась на воле, в волнах реки Волги. Хотя, судя по вкусу, она, скорее всего, была из мелкого водоёма. Иван пожирал мясо, с каждой секундой делаясь всё неистовее. Внутри разгоралось желание преследовать, охотиться, рвать добычу на куски. И зачем вообще он поселился в центре мегаполиса?       Тут зазвонил телефон, от чего Иван вздрогнул и зашипел. Осознав всю комичность своего положения, он привёл себя в чувства и поплёлся за скинутыми брюками. Весь взъерошенный и измазанный в поглощённой за минуту рыбе. Теперь придётся отчищать телефон.       – Слушаю, – сказал он в трубку без особого энтузиазма. Звонили из начальства, дабы подействовать на нервы. – Алло, Вань. Мы тут решили проверить твои расходы, – Россия насмешливо фыркнул в ответ. – Не жирно ли покупать рыбу в счёт госдолга? – продолжал докапываться чиновник. – Нет, не жирно. Я только рыбу есть и могу, – отрезал Россия. Не хватало ещё лишиться последней радости в жизни. – Тебе же выделили деньги на продукты, – не унимались на том конце провода. – Этого мало. Мне что, сидеть на капусте или жрать дохлых птиц? – огрызнулся Иван, бросая трубку.       Гаджет опять загудел, но Иван не обратил внимания. Звонок затих, и в мессенджер посыпались сообщения. Затем вновь пошли звонки, уже без передышки. Горько вздохнув, Ваня ответил. Перспектива вновь остаться без кредитки особо не прельщала. «Ну?» – грубо бросил он. – Слушай в оба, иначе… – но срочные сведения от вышестоящих утонули в бессмысленном шуме. Что ему втолковывали, Иван не мог разобрать. Послевкусие лосося ещё играло на языке, и это было так приятно.       Он проснулся на кухонном полу, с щупальцами под головой вместо подушек. Похоже, трескотня служаки его убаюкала. Да и вообще, утоление охотничьих инстинктов отнимало много сил. Физиономия и экран телефона оказались вылизаны дочиста. Что ни говори, а кошки – это воистину чудо природы. Все три пушистых комочка дремали на его скрученных конечностях, переваривая ужин.       Глянув рабочую почту, Ваня стёр все сообщения, даже не прочитав. Уже было довольно поздно, но осталось одно дело, одно важное дело… К нему летел Америка! Иван в панике засуетился: оставалось всего два часа.