We fell in love in October
That's why, I love fall
* * *
— Ви, просыпайся, — Индиго аккуратно убирает волосы с лица своей девушки, а на руке виднеется заживающая татуировка в виде луны. У Виолетты почти такая же —солнце. Выглядит немного глупо и по-детски, но в то же время очень мило: так как любят именно они. — Нет, — отворачивается и зарывается в одеяло ещё сильнее, пытаясь спрятаться от надоедливых солнечных лучей и Лизы, которая очень хочет разбудить её. В последнее время Ви очень много спит. Спит, потому что хочет убежать. Убежать от проблем и собственных страхов, которые стали сильнее раз в пять, по сравнению с прошлым годами. Этот «побег от реальности» всегда получался, но спасал лишь на пару часов. — Вставай, говорят, — подобные детские игры забавляли. И вот, старшая одной рукой пытается стянуть тяжёлое пуховое одеяло, а другой удержать торт, который вот-вот упадёт. — Ну, Ви, давай-давай. Серьёзно, — «серьёзно» всегда имело прямое значение в их взаимотношениях. Стоило шуткам и играм зайти дальше положенного и начать приносить кому-то из них дискомфорт, сразу возникало это строгое, иногда злостное, «серьёзно». Некую «фишку» этого слова они поняли и приняли давно, ещё в моменты их странной, можно сказать, влюблённой дружбы. — Ладно, что ты хочешь? — садится на кровать, пытаясь сфокусировать взгляд на ней, хоть и получалось с трудом. — С днём рождения! — наконец-то обхватив подложку торта двумя руками, Андрющенко аккуратно поднесла его ближе к лицу возлюбленной, ожидая, что та задует свечи. Ровно двадцать две, так же как и в детстве, когда мамочка с утра пораньше приносила, любимый Виолеттой, шоколадный торт, ставила на него эти забавные цветные свечки и будила ребёнка, говоря загадать желание. Сладкие воспоминания вызвали горькое чувство тоски и странное, даже неприятное, чувство дежавю. — Лиз, — реакция была не такой, как ожидала Лиза: Виолетта начала плакать. — Не нужно было. Я… я не хочу, — одно мгновение и поток слёз стал в несколько раз сильнее. Торт был поставлен на тумбу; а свечки уже давно потухли, хоть Вилка так и не загадала самое заветное желание. И младшая уже давно сидела в успокаивающих объятиях старшей, сжимала в руках её, мокрую от слёз, футболку, задыхаясь от, возникшего в горле, кома и часто дыша. — Ви, я люблю тебя. Всё будет хорошо, — плакать не запрещает, лишь поглаживает по голове, иногда поднимая девушку за подбородок, заглядывая в глаза. — Мне очень, блять, тяжело, — голос постоянно дрожал из-за частого дыхания и ненавистного кома в горле. — Меня ломает, мне плохо, а этот торт… Он, блять, — в таком состоянии связать мысли в голове, а уж тем более изложить их, было невозможно. — Я не могу больше, — те страх, отчаяние, грусть, агрессия, которые она не могла проявить в течении этих полутора месяцев, сейчас вырвались наружу, разрывая всё изнутри. — Прости меня, — а Виолетта Лизу не винит и никогда не будет, потому что не за что. Она никогда ни в чём не виновата; во всяком случае, так считала сама Вилка.* * *
— Ви-и-и, слышишь? — Лиза уже была в куртке. Обувается спешно, потому что боится опоздать. — Да, — крик послышался со стороны комнаты. Сейчас Виолетта сидит и смотрит какой-то фильм, укутавшись в тёплое одеяло. — Я щас схожу к Рони, потом к Мишель, — Мишель. Это имя вызывает смешанные чувства; скорее всего ревность. Лиза, на удивление, неплохо подружилась с компанией своей девушки, но именно с Гаджиевой их взаимоотношения были очень близки. Странно, ведь они просто подруги; почти такие же как Вилка и Рони, только немного «хуже». «Это хорошо, что она нашла себе подругу» — повторяла, буквально вбивала себе в голову Малышенко, но не получалось. Она боялась, что Мишель заберёт у неё Лизу. — Жди к часам пяти, — эти слова были сказаны под щелчки замка, а после следовал громкий хлопок двери — ушла. Лиза ушла, а мысли о ней остались. Конечно же, Виолетта ей доверяла и понимала: её Индиго никогда не причинит ей вреда; понимала, но всё равно боялась. «Доверься мне» — эти слова врезались в память крепко, казалось, что уже навсегда; именно их они постоянно повторяли друг другу. Когда они били эти парные татуировки, то эскиз выбирала Виолетта; когда Лиза в первый раз осталась ночевать у Малышенко, то она же и выбирала фильм; когда они впервые вместе пошли гулять по открытым Питерским крышам, то маршрут показывала Вилка; и все эти, да и прочие ситуации, где всё зависело всего от одной из этих двух, связывало «доверься мне», которое они говорили, толком и не думая о том, насколько сильное значение эта фраза имеет. И они правда доверялись, даже если это заканчивалось не очень хорошо.* * *
— Приветики! — блондинка довольно улыбнулась, раскрыв руки для объятий. — Привет, что там с пёсиком? — Лиза в объятия подалась, тем самым приветствуя Вербицкую, с которой, по инициативе Вилки, они неплохо сдружились в последнее время. Им было о чём поговорить: например, как настоящие мамы, они любили обсуждать пакости, которые вместе творили Вилка и Мишель. — Зацени какая буся, — в руке была небольшая переноска, из которой было видно маленькую, симметричную белую мордочку с мокрым чёрным носом и красивыми глазами-бусинками. — Рони, я тебя обожаю! Спасибо, что смоталась за меня, — готова прыгать от счастья. Подруга поехала за неё в Москву, чтобы забрать зверушку, ведь у Лизы времени совсем нет: смен в кафе стало больше, а свободного времени, следовательно, значительно меньше. — Всегда рада помочь, ты же знаешь, — довольно улыбается, видя этот детский восторг, сама его разделяет. Щенок действительно был прекрасным. — Знаю, — улыбка с лица не сползает, а грустные карие глазки бегали по мордашке животного, изучая. — Куда мы щас? — заставляет себя поднять взгляд, хотя очень не хочется отрываться от рассматривания нового маленького и, до жути, милого четвероногого друга. — Сначала ко мне, чтобы я часть подарка забрала, а потом к Мишке. — «Это» не весь подарок? — взгляд вновь опустился, но уже был устремлён на чёрный подарочный пакет в руке Вербицкой. — Нет, конечно. Там, кроме сладостей и футболки, будет новая тату-машинка. Её старая сдохла недавно, как раз. — Ей точно понравится. — Я знаю.* * *
— Сука, где эту придурошную носит? — Вероника сейчас зла, очень зла, потому что Гаджиева как обычно куда-то смоталась и не выходит на связь. С одной стороны она ожидала подобную выходку, а с другой злость всё сильнее начинала жечь внутри, заставляя постепенно «закипать». — Я ей голову откручу, — Лиза спокойствием, на удивление, сейчас не отличилась. Стоит под этой чёртовой дверью, нервно топая ногой и косясь на переноску, проверяя собаку. Было не столько обидно за то, что Мишель так по-хамски сейчас поступает, сколько жаль щенка, которого таскают весь день туда-сюда, потому что оставлять её одну в квартире — бред, ибо у Вербицкой нет барьера; а оставлять одну, в одинокой квартире в переноске — вообще пытка и для животного, и для новоиспечённой хозяйки. — А что там Чикина с Кирой? — отрывается от телефон и попыток, наконец-то, дозвониться до безответственной подруги; переключая всё своё внимание на Андрющенко. — Юлька, блять, опять проебалась где-то с их подарком в метро; а Кира в панике ждёт, не понимая, где она. — Блять, дуры, как можно потеряться, а уж тем более не найтись в метро? — в ответ был слышен недовольный вздох, который сопровождало пожимание плечами — Лиза задавалась абсолютно таким же вопросом. — Ёбаный ты в рот, Гаджиева, я тебя ненавижу, — от злости и уже некого отчаяния, блондинка позволила себе сильно, с оглушающим треском и хлопком, пнуть дверь, мысленно проклиная* * *
— Юля-я-я, бля-я-ять, — постепенно Медведева начинала «закипать». Мало того, что они опаздывали, так ещё и её любимая девушка, как обычно, стала потеряшкой и искать её, в очередной раз, задача не из лёгких. Юля — это человек максимально не поддающейся объяснению. Вроде бы, чертовски умная и милая обаяшка; а вроде и маленькая дурочка, которая постоянно всё забывает и может потеряться, даже если маршрут очень лёгкий и кажется, что и пятилетний ребёнок запомнит.Кира Медведева 15:35
Ты где? Жду тебя на
Вилкиной
Юля Чикина 15:38 Я в рот ебала переходы Я на голубой веткеКира Медведева 15:38
Сука. Ты доедешь или
мне подъехать?
Юля Чикина 15:39 Прости, Кирюш, пожалуйста. Я скоро буду И Кира правда прощает: обижаться и в мыслях не было. Это же её Юля — её любимая маленькая девочка, на которую злиться было бы грехом. Терпеливо стоит и ждёт, в тысячный раз проверяя уведомления.Кира Медведева 16:03
Зайкааа, ты где?
Юля Чикина 16:05 Обернись И Кира послушно оборачивается. Видит белокурую макушку, которая мелькнула перед глазами; а после чувствует, что на ней «повисли», заключая в объятия. И она на них отвечает: с теплотой обнимает в ответ, немного приподнимая свою девушку, и целует в лоб, вкладывает всю себя в этот поцелуй. Работа с, как любила выражаться Медведева, «мозгоправом» постепенно давала плоды: теперь, от былой, постоянной агрессии не осталось ни следа; а желания сорваться, забрать телефон и навсегда запереть в квартире, тем самым присваивая человека себе, пропало. Она слишком любит Юлю, чтобы вытворять с ней подобные вещи. — На сколько мы опаздываем? — спустя пару тройку секунд, нехотя, девушку она отпускает и смотрит прямо в глаза, не отводя взгляд. — Ну, настолько сильно, что даже Лиза хочет нас придушить. — Блять, — в отличии от Вилки, которую Чикина не любила из-за шумного, взрывного характера, хотя сама была такой же; Лиза ей нравилась: в меру тихая, но в то же время в кругу «своих» была открытой; заботливая, потому что всего за эти две недели их с Вилкой отношений, уже два раза развозила их по домам, после очередной пьянки. — Она же нас реально ёбнет. — И я о том же. Тебе не тяжело с гитарой? — подарок они дарили совместный — гитара. Малышенко уже тысячу раз жаловалась на то, что её бесит старая классика и постоянно повторяла, что хочет наконец-то купить новенькую аккустику. И этот «небольшой» подарочек сейчас находится в чехле и висит на спине низенькой Чикиной: выглядело очень забавно и, возможно, даже мило. — Я её в любом случае не отдам, потому что у тебя целый пакет алкашки. Тяжело будет, — взгляд голубых глаз устремился на рюкзак, который висел на плече Медведевой. Они обе прекрасно знали, что сейчас там литров десять, если не больше. Кира притащила с работы всё: от дешёвого шампанского, до дорогого портвейна. — Всё, давай быстрее! — увидев, что они вот-вот упустят нужный поезд, младшая схватила старшую за запястье, и буквально потащила к самому пустому вагону. Кира не старалась выдернуть руку и как-то проявлять свой злостный характер, как раньше - лишь посмеиваясь, старалась поспеть за Чикиной.* * *
— Ура-а-а, наконец-то! — Рони была готова прыгать от счастья, когда увидела два знакомых силуэта: первый, что пониже с какой-то огромной чёрной штукой за спиной, начинает бежать, махая рукой; а другой, что повыше, медленно плетётся сзади. На часах уже пять, а вся компания только сейчас смогла собраться под домом Малышенко. Лиза постоянно косилась на щенка, изредка открывая переноску, чтобы погладить уставшую собаку; Вербицкая от холода дрожала и постоянно что-то делала, чтобы не замёрзнуть: прыгала на месте, ладошки в пушистых варежках друг о друга тёрла и личико в шарф тёплый прятала; а Мишель, привязав шарики к лавочке и отдав бутылку Лизе, от скуки начала залазить на дерево — вместе всё это выглядело очень глупо, но так своеобразно, так похоже на них. — Лизка-а-а! — Чикина моментально налетела на брюнетку, обнимая, но заметив, как та старательно убирает руку с переноской назад, поняла, что могла поранить какую-то зверушку. — Прости. А кто там? — в ответ Андрющенко приподняла руку, показывая торчащую, сквозь прутья, белую мордочку. — Симпотяжка-а-а! А как зовут? — Не знаю, Вилка имя давать будет, — услышав ответ, Чикина лишь кивнула, переключая своё внимание на других подруг, которых так же обняла. Рони, как обычно, была рада видеть всю их компанию в почти полном составе; а Мишель, забавно матерясь, сползла с дерева и, немного подвернув ногу, чуть не полетела в соседний сугроб, вызывая у девушек волну заливистого смеха. — Блять, ебучий снег! — Тёлки, привет! — Медведева подошла значительно позже Юли и была менее раскованной — просто пожала всем руки, в знак приветствия. — Она же не дома? — взгляд карих глаз был направлен на Индиго. Если не знать Киру, может показаться, что она всё и всех ненавидит и готова в любой момент дать кому-то по лицу, а возможно и убить. — Писала минут двадцать назад, что к психотерапевту пошла. — Я надеюсь, она таблетки пьёт? — стоило начать говорить о Виолетте, как Вероника сразу включалась в разговор, переживая. Недавно Вилка пошла к психологу, потом её направили к психотерапевту и поставили депрессию. Эта новость была неким ударом для всех, потому что жизнерадостная Малышенко, мало того, что в один момент, казалось, потухла; так ещё и никому ничего не рассказывала, даже Лизе и Рони. — Заставлять нужно, — грустно выдохнув, Лиза поняла, что тему разговора нужно менять, потому что ещё чуть-чуть и хорошее настроение полностью улетучится. — Так, ладно, не будем о грустном. Давайте, идём быстрее, а то ничего не успеем.* * *
Выжатая как лимон, в принципе, как всегда, Вилка поднимается на нужный этаж, перебирает связку в поисках нужного ключа; находит быстро, потому что уже привыкла. Щёлкает замком четыре раза и с привычным скрипом открывает дверь, после закрывая с таким же привычным грохотом. Всё было как всегда, так рутинно, что становилось тошно. — Ли-и-и-з, ты дома? — свет везде выключен, а в квартире не слышно ни шороха. «Должна же быть дома» — думает, но вслух не озвучивает; лишь снимает верхнюю одежду, бросает в привычный угол прихожей и проходит в кухню, чтобы убедиться, что дома правда никого. Убедиться не получается, потому что на тумбе стоит много разных бутылок, а на столе лежит куча подарков. Удивляется, но не трогает; идёт дальше, чтобы понять, что происходит. Дальше заходит в комнату и наконец-то находит свою «потеряшку» в кругу подруг. Хочет что-то сказать, но не успевает, потому что взгляд падает на какой-то белый пушистый комок на полу — моментально подрывается с места и, не веря, начинает гладить собаку, в ответ получая виляние хвостом, поднявшиеся ушки и пару глаз-бусинок, которые, казалось, смотрят в душу. — Ребят, уходим. Ей нужна только собака, — состроив обиженную гримасу, Кира привлекла внимание подруги и та, наконец-то, оторвалась от рассматривания щенка. — Блять, сорян, но она такая зайка! — говорит радостно, даже тот самый, уже забытый, огонёк на пару секунд мелькнул в глазах, сопровождаясь улыбкой. — С днём рождения, Вилли! — сейчас то самое «Вилли» не звучало осуждающим, скорее заботливым. Все приняли эстафету, начатую Рони, и поочерёдно обняли Малышенко, целуя в щёки и заваливая ту поздравлениями; все, кроме Лизы. Та лишь с улыбкой наблюдала, ожидая, пока очередь дойдёт до неё. Естественно, очередь дошла и Виолетта получила «дозу» самых тёплых объятий, поцелуев в губы, в щёки и поздравлений. Ей кажется, что сейчас, она, даже счастлива. — Всё, а теперь идём пить, ребят, — выдавив лёгкую улыбку, которой всем очень долго не хватало, Ви встала, взяв щенка на руки и жестом позвала всех на кухню. — Давно пора, — Медведева никогда не отказывалась от возможного веселья. — Согласна, — Чикина от своей девушки не отставала, воодушевлённо подскочив на месте, была готова чуть ли не бежать к выпивке. — Блять, давайте покурить сходим, — Мишель, как всегда, была инициатором выходов на балкон. Курить в одиночестве она до жути не любила. — Мишка, блять! Потом покуришь, идём, — а Рони эту инициативу, как обычно, сворачивает, призывая блондинку к уму и разуму. И все, поняв, что пойти покурить не получится, вышли из комнаты, переходя в кухню; с Рони спорить никто не любил, особенно в ситуациях, где она проявляет заботу. Теперь, только Виолетта и Лиза остались в комнате, рассматривая щенка, который всячески показывал, что доволен этой компанией. — Ты придумала? — взгляд от зверушки не отрывает и задаёт глупый вопрос, ответ на который прекрасно понимает. — Да. Как назовёшь? — Аляска, — на губах мелькнула лёгкая улыбка. Аляска — это имя хаски, которая когда-то давно была у Индиго; и Вилка это прекрасно знала. — Хорошее имя, — теперь и у Андрющенко появляется эта лёгкая, тёплая улыбка. — Я тебя люблю. — Ты знаешь мой ответ, — и Виолетта правда знала; знала, что Лиза точно так же очень сильно её любит. Сейчас они все вместе, своей импровизированной «семьёй» будут пить, гулять пьяные по ночным улицам Питера, смеяться и, возможно, Виолетта будет чувствовать что-то всё это время. Во всяком случае, именно в этот момент, когда она держит на руках белого «пушистика» и её обнимает любимая, она чувствует не лёгкое тепло, а что-то сильнее.* * *
Тепло, любовь и нужная капля тоски — это самые подходящие существительные, которые можно подобрать для такой истории о двух девушках, которые начали убивать друг друга; но всё-таки смогли спастись. Они обе хотели быть вместе и обе не хотели оставлять друг друга. «Оставь меня» переросло в «я никогда тебя не оставлю», а постоянная беготня от собственных чувств закончилась отношениями. Всё вышло наоборот, не так как они ожидали; всё вышло так, как они хотели на самом деле. Это был счастливый конец одного из этапов их совместной жизни; таких приятных и грустных этапов и моментов будет ещё десятки, если не сотни. Но они будут счастливы, справятся с проблемами, зависимостями и мешающими привычками. И они ещё тысячу раз смогут сказать друг другу «Я тебя люблю».