Благие намерения мне никогда не помогали

      А дальше была обитель спокойствия и порядка. И моё убежище в те дни, когда меня могли избить в школе, потом на улице забросать снегом, сначала бросив в снежную кучу. А дома, вдобавок к этому, наорать за двойку по поведению. Которую я получил за то, что родители не присутствовали на родительском собрании. Так как оба были заняты ночными сменами и сидением с маленьким сыном, моим младшим братом. И после ещё и быть наказанным за то, что заместо ненавистной математики я читал фэнтези про мальчика в очках и про подвиги русских солдат во время боев в Шипке и под Плевной. Все это — библиотека.       Я прошёл наверх улицы, здесь был поворот к улице младших отрядов. И здесь же, на недоперекрестке стояло одноэтажное здание. На крыше было ограждение, а само здание очень сильно напоминало мой старый дом под Котово, который мы все никак не можем продать. Но окна через которые были видны коричневые полки с разноцветными книгами не давали ошибиться в том, для чего это здание здесь стоит. И что там есть. Библиотека лагеря. Здесь тоже надо будет свою подпись поставить.       Проходя внутрь и вдыхая старый-знакомый запах пыли на полках, древесных мытых полов и древней бумаги, я задумался над необычными административными решениями директора лагеря. Вот взять, например, Сашу. Не педагог, и даже, наверное, не студент. Но при этом — глава клуба кибернетики. Или Мику. Девушка-красавица, ещё младше, наверняка, того-же Шурика. Но тоже лидер, глава клуба музыки. Есть у меня подозрение, что сходств этого лагеря с армией больше.       А что если пионеры из первого отряда могли исполнять и другие должности, типа репортёра, библиотекаря и помощника других работников лагеря. В голову почему то сразу же влетело недовольное лицо той девочки в очках. Такое-же, которое я видел во время этого ритуала знакомства. Но только на этот раз в руках была книга которая, судя по пятнами на страницах, кто-то заляпал. Вот поэтому она и недовольная. Идеальный библиотекарь, как я и говорил.       Интересно, а есть у них здесь что-то типо репортёра, который следит за стенгазетой?       Мыслям не суждено было продолжать работу в голове. Так-как их место работы — мою голову — серьёзно пришибло дверью. Было очень больно, даже солнечный свет был для как чеснок для вампира. Но ладно боль и свет — самое страшное пришло, когда я начал слышать. Ибо от звуков голова разболелась ещё сильнее. Это был крик как у зверя. — И ЧТОБЫ БОЛЬШЕ, МАНЬЯК МАЛОЛЕТНИЙ, ДАЖЕ НЕ ЛЕЗ КО МНЕ С ТАКОЙ ПОХАБЩИНОЙ! — Да погоди ты… Это случайность…       Два голоса. Голос той девочки, да только увеличенный в несколько децибел, и Серый. Который в чем то провинился. И звук удара дерева от дерева, который завершил этот спектакль для тех, кто хочет оглохнуть.       Дверь захлопнулась и я, наконец, перестал мучаться головными болями. И обрёл нормальную видимость. Без сопутствующего эффекта в виде боли при взгляде на свет.       Я увидел грустного Серого. Хотя нее. Это была не грусть, он был натурально подавлен. Причём очень сильно. Я его таким вряд ли когда-нибудь увижу. Ну, в будущем.       В руках у него был бумажный свёрток. Продолговатый. Наверное там было что-то. — Это что сейчас было?       Серый, видимо, наконец заметив меня, спрятал свёрток за спину. — Аа, да так, небольшой концерт по заявкам. Привет Дима.       Концерт по заявкам? Да это гул какой-то, а не концерт. — Что у вас стряслось? — я тёр лоб, пытаясь хоть как-то притупить боль. Это помогало, жаль не сильно.       Но без альтернатив сойдёт и это. Как приду в домик схожу в холодный душ. — Да… Ничего, в общем… — замялся наш изобретатель. — Признался в симпатии и купил подарок, а взамен получил ремня? Он был ошарашен. Значит угадал. — Нет. Не было признания, — опять погрустнел. — Просто подарок. Подарил, а она… Ну, как ты и сказал.       В голове невольно вспомнились её слова. «Маньяк малолетний», «с этой похабщиной…». И прочее. Что же он такого подарил? — А что хотел подарить-то? Давай показывай. — Ну, — Серый смутился. — Да массажёр на батарейках. Думал для шеи, а оказалось…       Он неспеша развернул свёрток и я увидел искомый предмет. И уже от одного взгляда на него я прямо почувствовал как горло начало корежить от резкого потока лёгких, из-за желания тела начать смеяться.       Это был круглый пластиковый предмет белого света, который соединялся проводом с миниатюрным пультом. Сомнений нет. Это действительно массажёр, только не для шеи. А для других мест. — И… Как это попало… К тебе? — я хотел засмеяться так сильно, что не боялся потерять голос, но сдерживался.       Сдерживался, чтобы не просто засмеяться, а заржать похлеще табуна коней. — Ну… Несколько лет назад я в Крым ездил — в «Артек». А там в тот год к нам приехала девочка из Америки. Саманта Смит.       Помню-помню эту историю. Жаль про неё многие не хотят вспоминать. А жаль — прекрасная история для фильма. И книги.       Девочка насмотревшись новостей всерьёз испугалась того, что её мир будет уничтожен из-за ядерной войны. И заместо того, чтобы глупо ненавидеть «этих коммуняк» из СССР, она написала письмо лично лидеру страны, которую уже много лет её Родина призвала уничтожить. А в письме была просьба не уничтожать родную для всех планету. И какого-же было удивление, когда лидер враждебной, как говорил телевизор, страны ответил на него. И пообещал не уничтожать мир. Да ещё и в гости пригласил.       А девочка поехала, подружилась со многими ребятами. Даже несмотря на то, что в СССР слово «американец» уже много поколений было синонимом «враг народа».       А эта история показала, что именно дети больше всего не хотят гибели мира. И именно дети способны так сильно повлиять на мир. А все из-за простого желания детей — жить в мире без войны, предательства и вины.       Искренне жаль, что конец этой истории грустный — Саманта Смит погибла в автокатастрофе. И один из тех людей, что просто хотел жить в мире покинул этот злой мир. А те дети, что стали её друзьями в будущем погибнут под гнетом мрака 90-тых годов на руинах своей Родины, которая бросит их — исчезнув из реальности. — Слышал я об этой поездке. Слышал. Ну так и что дальше? — А в следующую смену приехало уже несколько человек из США. Ну, я с одним и подружился. Джон его зовут.       Джон и Сергей. Название дуэта прям для какого-нибудь фильма. — Мы с ним адресами обменялись и писали, вот уже который год письма. Ну я и решил год назад попросить у него совета.       Эх, Джон. Как тебе не стыдно? Так друга подставить. — Ну он и сказал, — нужно что-нибудь подарить. А я вспомнил как Женя жалуется вечно на боли в шее. Ну я и попросил его отправить мне массажёр. У нас же его чтобы купить нужно половину жизни в очереди простоять.       Знакомая картина. И в самый раз под стать эпохе, именно во второй половине 80-тых годов многие магазины опустели. И очереди, которые и так были большие, выросли в геометрической прогрессии. — Отправил ему свои карманные расходы за несколько лет. А он отправил мне это, ну и остатки карманных расходов. Пообещал, что сработает.       Интересно, какие лица были у пограничных служб? Вот готов поспорить, они смеялись ещё похлеще, чем я хотел в данный момент. — Сработало Серый, только не так как надо.       Я засмеялся, Серый был ошарашен. Наконец я прекратил смех и откашлялся, чтобы опять не засмеяться. Вроде помогло. — Да. Помогло. Ну от куда я знал, что это не массажёр? Я же не знаю как они выглядят. Тут больше другому удивляться нужно, не тому, что ты не знал. А тому факту, что Женя знает о том, что такое вибратор. — Ладно. Поможем мы твоему горю.       Я пощелкал пальцами, готовясь к думам, а после подошёл к Серому поближе и начал ему рассказывать свой план. — Идея такая. Раз она интеллигент — напиши ей стихи. Или зачитай, но с выражением. И подари ей цветы. Ну и прощения попроси. — За что? Я же ничего не сделал. — Так надо Серый, не спорь.       Ну не буду же я ему рассказывать, что при ссоре с девушкой, даже если она виновата, все равно ты должен просить прощение. Ему нет нужды засорять мозг этой информацией, которую он не понимает. Сам поймёт в будущем. — Хорошо. Сделаю. — Ладно. Иди, дела у тебя есть, — я посмотрел на вибратор. — И спрячь это. Не нужно это показывать другим. — Хорошо. Сделаю, — он засунул эту ерунду в карман шорт.       Место не самое секретное, но сойдёт. По крайней мере успеет спрятать этот агрегат в другом месте.       Серый удалился, а я зашёл внутрь здания.       В библиотеке было полно книг, но больше всего в глаза бросались красные флаги и бюсты партийных руководителей. Сбоку были сиденья для тех, кто хочет почитать. А на одной из полок полное собрание сочинений Ленина.       Читал их ради общего развития. Слишком нудно. Но для любителей коммунизма действительно интересная пища для размышления. А всё потому, что система коммунизма — это система жизни явно не для людей.       А почему? Всё просто. Коммунизм — система, где каждый человек винтик этой системы. И если этот винтик выйдет из строя его заменит другой, абсолютно такой же. Ну, это я грубо всё все утрировал. Но даже в этой грубой ипостаси легко понять самую главную проблему коммунизма. Люди отродясь не могут быть равными и одинаковыми. Мы разные по цвету кожи, волос, весу, росту, нации, стране проживания, религии. И прочих нужных и ненужных черт разделения. Но всё же мы все разные. Каждые индивидуальны, и каждый человек — это личность. Сильная, слабая, сформированная или нет, но личность. А при коммунизме личность отходит на второй план, после коллектива. Да и другие проблемы, свойственные коммунизму, также препятствовали даже самой возможности его существования — отсутствие личной жизни, частной собственности да и органов власти…       В общем, система может и хорошая, где всеобщая справедливость. Но не для нашего мира — слишком утопично.       На столе спала она — Женя. Видимо даже на библиотекаря действует атмосфера библиотеки как снотворное. Что уж говорить про других её посетителей.       Решив не будить её и не ловить последствия её испорченного настроения, я решил убить время за книгой.       Но меня привлёк шум за дверью напротив выхода. Пойду посмотрю что там. Ведь пионер должен знать все места.       Ай, какой из меня пионер. Слишком плохо учился — троек многовато. Не дали бы мне значок.       Я открыл дверь и оказался в просторном помещении. Вдали был стол и стул, налево от выхода я увидел доску как в школе, а напротив доски диван, на котором сидела черноволосая девушка с фиолетовыми глазами. В её руках была большая книга, которую она использовала как планшетную папку. На ней был лист бумаги на котором она что-то писала бубня себе под нос. Рядом у деревянного мольберта, спиной ко мне, стояла другая девочка. С двумя хвостиками. И что-то рисовала. Сестры Тихоновы. Лена и Алёна. Поздароваюсь хоть. — Слушай Ленка, а как будет правильно написать «Пионер предложил спор Ольге Дмитриевне» или «Пионер и Ольга Дмитриевна заключили пари»?       Так… Кажется, о том факте, что я решил удивить Ольгу Дмитриевну знает весь лагерь. Отлично Дима, отлично. Ты не выделился — ты клоуном стал… — Хммм. Я не знаю. Ты же репортаж пишешь — тебе и решать как красивее будет звучать. Лена повернула лицо к сестре, пока говорила это. И я смог наконец увидеть картину. Это был я, с поварским колпаком на голове, с поварешкой. И был злой. А рядом стояла Ольга Дмитриевна. С гадкой улыбкой. В руках был лист с щитом и копьем Марса — знака самцов. Который был перечеркнут. Неплохая карикатура. — Хм. А я вышел красивее реальности, — рассуждал я осматривая картину.       Сестры резко повернулись. Лена покраснела а Алёна хитро улыбнулась. — Ну так. Не каждый день мы видим парня, который так сильно хотел основать клуб готовки, что решил на весь лагерь пир приготовить.       На весь лагерь? Ольга Дмитриевна… Напомните вас убить, пожалуйста. — Да-да… Но откуда. Откуда ты знаешь?       Этот вопрос меня интересовал больше всего. Потому что я отлично помню, что рядом в момент нашего с вожатой разговора рядом никого не было. Алёна опять хитро улыбнулась. Вот хитрая моська, так бы и стукнул. — А вот не скажу. Я своих информаторов не сдаю. — Она это во время разговора тёти Наташи, поварихи нашей, и Ольги Дмитриевны услышала. Вот и предложила это в стенгазете написать.       Я и Алёна синхронно повернулись к тому, кто это сказал. Это Лена. Которая теперь улыбалась. Улыбка Алёны утихла. Не удивительно, её информатора сдала сестра. — Ленка… Это был секрет… — девочка надула щеки от обиды и вернулась к своей писанине, явно не настроена на дальнейшую беседу. — Ай, пообижается, да успокоится, — Лена всё ещё улыбалась. И я невольно на это засмотрелся.       Ну вот почему мне так приятно смотреть на улыбку? Такое странное тепло распространяется по груди от этого обычного проявления эмоций. Мне приятно, когда кто-то улыбается. Когда я заставляю кого-то улыбаться. И…       Я понял. Я уже давно перестал видеть свою улыбку.       Я прихожу с работы, или просыпаюсь перед рабочей сменой. Смотрю в зеркало и вижу там… А ничего. Я могу рассмотреть на своём лице морщины у глаз, небритое горло, шрам там же из-за операции в детстве. Иногда, если долго не подстригался, даже могу различить среди темно-русых волос светлые паутинки из седых, потерявших пигмент, волос. И после этого радости становится ещё меньше.       Жизнь идёт, а я старею. И при этом не добился ничего. Многое сделал. Но так ничего и не добился. А признак усталости от всех этих дел — седые волосы в 26 лет и морщины.       Наверное, я слишком сильно копался в себе, что не заметил как лицо Лены изменилось. Теперь она была какой-то настороженной и пристально смотрела в меня.       Видимо, изучала. Или пыталась прочесть.       Не надо Леночка. Незачем тебе знать то, что меня мучает. — Что это за место? — спросил я, осматривая помещение. — Помещение редакторской коллегии. Здесь я и Лена, ну и ещё несколько ребят иногда, занимаемся информированием «Совенка» и созданием стенгазеты — Алёна говорила всё это не отрываясь от листа.       Редакторская коллегия. Вспомнил, как на 2 курсе техникума я загорелся идеей памятник оставить о себе в техникуме. Начал по ушам стучать замдиректору по воспитательной работе, тогда это был молодой учитель философии Николай Александрович, вопросами об разных проектах. Он удивился, ведь уже и волонтерской деятельностью занимался, и активистом был, и в молодёжном парламенте города успел посидеть. Но мне это все было мало. Я хотел что-то существенное. И придумал создать информационную группу нашего техникума в одной из социальных сетей.       Было не сложно, но когда к ней присоединились другие люди, среди которых и преподаватели, дело закипело. Статьи, информация для студентов и абитуриентов, расписания и ещё много чего.       Было ясно, проект был успешен. А я сам стал уверен в этом после того, как спустя 3 года в юбилейном посту руководство техникума поблагодарило меня за создание группы. — Понятно. Ладно, тогда удачи. Не буду вам мешать.       Взгляд Лены опять стал смущенным и она вернулась к мольберту. Видимо смотреть на меня, пока я при памяти и в ясном рассудке она спокойно не могла. Интересная история, жаль её причины я не знаю. — Ага. Тебе тоже. Приготовь что-нибудь необычное, — Алёна так и не подняла глаз. — Хорошо. До встречи.       Я вышел из помещения тихо закрыв дверь, после чего вернулся в зал библиотеки. Женя все ещё спала.       Ладно. Где тут книги. Поищу Стругацких. Может перечитаю наконец «Обитаемый остров». А если здесь советская версия издания романа — будет интересный пересмотр. Насколько я помню в советском издании было много поправок. Например Неизвестные отцы были Огненостными творцами. Штрафбат исчез в пользу батальона смерти, а каторжник стал воспитуемым. Но даже так роман прекрасен. И перечитать его ещё раз будет так-же интересно, как и в первый раз.       Начало романа стремительно пронеслось падением звездолета на Саракш, знакомством Максима Каммерера с местным охотником — Алу Зефом. А вот дальше… — С обходным пришёл?       Я поднял голову и увидел его обладателя. Женя, которая наконец проснулась. Жаль, а я только добрался до момента, когда Максим, или же Мак Сим по языку жителей планеты Саракш, познакомился с Радой Гаал и вновь встретил Гая Гаала — её брата, который и сопровождал его сразу после прибытия на Саракш. — Да, вот, — я положил свой уже исписанный в 2 местах листок.       Женя посмотрела пару секунд на него, после поставила свою роспись в соседнюю клетку. После опять посмотрела на меня. — Билет будешь заводить?       Читальный билет значит… Вообще, не помешает. Надо же мне придумать блюдо на сегодняшний вечер. А если Алена была права, значит, Ольга Дмитриевна уже и поваров насчет этой авантюры предупредила. — А давай, если не трудно. — Чего тут трудного? Написать бумажку — Женя посмотрела на меня как на идиота, а после взяла один из пустых шаблонов, после чего начала заполнять его.       Может, для тебя и не тяжело, да и для меня тоже. Но вот я лично знал людей, которые не знали как это делать.       Помню служил я писарем и пришел ко мне один из сержантов. — Пирожок! Быстро напиши заявление на меня.       Я был занят задачей начальника штаба, да и комбат с соседней страны приехал, тоже документов много надо было сделать. И переделать — на его имя. Поэтому на него я отвлекаться не мог. — Товарищ сержант. Пирожок хлебобулочное изделие, а у нас в строевой части хлеба нет.       Я ответил ему усталым голосом, но он замолк от возмущения. Я же так на него не отвлекся и продолжил печатать документы на компьютере. Он долго зло смотрел на меня, но видимо понял что я ему не помощник. Тогда он к другой тактике приступил. — Гордеев. Ну помоги, пожалуйста. Ну не умею я заявления писать.       Вот. Сержант уже ветераном стал, от государства за ранение получил компенсацию, а писать заявления не умел. А ведь по логике вещей всё должно было быть с точностью до наоборот.       Наконец Женя заполнила билет и раскрыв его на первом развороте посмотрела на меня. — Что читать будем? — Найди мне, пожалуйста, кулинарных книг.       Женя засмеялась. — Вот же хохма. Пионер прибыл, его здесь кормят. А он поваренную книгу ищет. — Не для себя. А для тебя, — я хитро улыбнулся. — Как это для меня? Готовить меня что-ли собрался? — Нет. Ты сегодня вечером есть будешь то, что я приготовлю. Вот затем и прошу у тебя книгу. Чтобы ты не отравилась. — Тоже мне — повар. Лучше бы милиционером захотел стать, или врачом. А то Повар, — Женя усмехнулась, но просьбу мою выполнила.       Она исчезла среди шкафов с книгами на пару минут, а вернулась с пятью книгами. Я взял все и попросил их записать. — Ну ты вредный — Женя явно была недовольна тем, что я прервал её отдых.       Прости, милая моя библиотекарь — это всё для важного дела. Я расписался за книги, взял их в левую руку, а после вышел из здания, помахав на прощанье девочке. Судя по звуку Женя вновь вернулась к увлекательному заданию — спать на столе. Ну и ладно — не буду её отвлекать. Наконец обходной практически был заполнен. Осталось только посетить 2 клуба. Перехватив книги поудобней, я пошел вперед, ища взглядом тропинку в сторону здания музыкального клуба.