Благие намерения мне никогда не помогали

— Ладно. Что ты хочешь? — Помню, ты говорил что Алиса проиграет в схватке с тобой, — он усмехнулся. — Откуда ты… — начал было я. — Я всё знаю, Дима Гордеев. Я знаю о тебе всё с того самого момента, когда ты попал в лагерь. Я в курсе, что ты и Славя в среду вместе убирали пляж. В курсе, что Алёна, сестра Лены, просила тебя побыть критиком её рассказа про меня и мою, выдуманную, банду. И про то, что ты уже несколько раз Ульяне помогал с поиском убежища от жары. Может, именно это тебя и отличает от других. — Ты про что? — я искренне не понимал, что имеет в виду этот безглазый. — Те люди, что попадали сюда до тебя. Я до сих пор помню их. Прекрасно помню. Вот например Павел. Он попал в Совёнок, и сразу же сказал себе: «Я здесь не просто так». Или эти люди из своеобразного шестого сектора. Пфф, — он засмеялся. — Николай и его подруга. Пришли, вроде, исследовать этот мир, а по итогу пришли сюда девок драть. Или этот, ну. Бедный мальчик, один раз беда приключилась, так он одержимый стал одной девушкой. И его друг — Михалыч. Ха! Из «Наша Russia» сбежал, что ли? Жаль только, его друг не Иван Дулин, а Артем. — Давай без таких выражений. Унижаешь людей, которые тебе ничего не сделали. Раздражает. — Ха! Культурный какой у нас попался человек. Прям интеллигент какой-то, — опять смех, но теперь он звучал нормально. — Первый попавший, кто говорит так вежливо.       Не как инфразвук. Кости от него не ломило. — Ладно. Мы с тобой говорили про цену информации. Предлагаю… — его хитрая морда думала. — А давай так. Посмотрим на эти прекрасные шахматы, что нам выставили перед игрой.       Я посмотрел на доску, где стояли наши фигуры. До начала этого диалога с «богом» мы не успели сделать даже и пару ходов. Фигуры сдвинулись из-за того, что «Семён» неудачно сел напротив меня, до того как этот мир стал похожим на дом восковых фигур. И тут эти «ходы» начали исчезать. Как? А всё очень просто — фигуры, будто ими кто-то управлял как телепат, возвращались обратно на свои клетки. Видимо, я догадался что он хочет предложить. — Пионэр Гордеев. Давай так. Сыграем в партию шахмат. И, предлагаю немного разнообразить правила. Каждый раз, когда кто-то из нас съедает фигуру нашего противника, противник рассказывает какой-нибудь секрет или историю из прошлого.       Интересно-интересно. Он хочет узнать что-то обо мне? Зачем? Узнаем. — Это ещё зачем? — А любопытно мне. Я не знаю почему ты, не похожий на других попавших делаешь здесь. Думаю, если я узнаю твое прошлое, то я узнаю и ответ на это вопрос.       Понятно. Этот «человек» решил поиграть в следователя, или дознавателя. — Ладно, но давай введем ещё одно правило?       Вскрываем все карты друзья. Вскрываемся, как говориться. Раз он хочет узнать моё прошлое, я сделаю так, чтобы в будущем он никак не смог использовать эту информацию, раз он у нас всевидящий. — Какое? — Помимо того, что мы будем рассказывать друг другу информацию о себе, предлагаю награды за победу в партии. Если выигрываешь ты, я соглашаюсь с твоей идеей отправить меня обратно в мой мир. — Хмм, — довольно потер ладонями «Семён». — А мне эта идея нравиться. Нестандартная переменная нам не нужна здесь. Так, а если я проиграю? — Ты навсегда исчезаешь из этого мира и больше не будешь влиять на кого-либо, или на что-либо.       Злая рожа задумалась. И злой прекратила быть. Это хорошо. Сущность, что решила в бога поиграть, довольна правилами игры. А значит готово сыграть. — Ладно. Я согласен, — он хлопнул в ладони, после чего освещение вокруг нас стало ярче.       Я прямо начал чувствовать как на нас начали внимательно смотреть. Не лагерь — нет. На нас смотрело больше тысячи человек. И каждый будто что-то говорил. Но шум… Я узнал этот шум. Топот огромного количества ног, который сливался в поддержку. Я не знал кого поддерживали эти люди, да и мне было неважно. Я знал только одно, нужно было сыграть, и сыграть достойно. И я это сделаю!       Соперник протянул мне руку. Я пожал её, после чего я начал первый ход.       Ну, погнали…       Первые ходы мы начали с захвата центральных полей. Я, чтобы сразу же уйти в контратаку в случаи потери пешек на центральных клетках, вывел вперёд коней. Но, к сожалению, из-за этой тактики я стал первым, кто потерял фигуру. — Отлично! Первая фигура срублена, — моя белая фигура исчезла, после того как её срубила фигура моего соперника. — Начнем. Сколько тебе лет было в твоей реальной жизни? — Столько, сколько тебе уже давно не будет.       На поддевание рожа отреагировала очень плохо. Он разозлился. Видимо, задел за живое. Ну а как иначе? Мне-то в моем мире только 26, а он здесь, наверное, провёл уже много лет. — Слышь! Давай соблюдай договор! — Ну ладно-ладно, — я посмеялся. — Мне 26 лет. — 26? — его лицо стало мерзким. — Что-то ты со своим «пробудившимся» интересом не очень хорошо походишь на взрослого мужчину на третьем десятке жизни.       Теперь уже я смутился. Так как он упомянул мои… Кхм… Да, у меня уже была несколько раз эрекция. И что? У каждого здорового парня с традиционной ориентацией, при виде красивой женщины такое бывает. Но…       Согласен. Тот факт, что у меня происходит такое из-за того, что я смотрю на более молодых девушек немного ненормальный. Но у меня есть оправдание, у меня другое тело! Более молодое, поэтому я так и реагирую, как семнадцатилетний. — Забыли… — проворчал я, после чего срубил его фигуру.       Это был конь. — Хмм. Молодец, спрашивай то, что ты хотел узнать.       Я задумался. Идей у меня было очень много. Надо думать. Думать… Придумал! — Как ты попал сюда? И какая была твоя жизнь до того, как ты попал сюда? — Интересный вопрос. Ну хорошо. Расскажу, — он прокашлялся. — Это произошло, насколько я помню, 21 декабря 2013 года.       Не так давно, оказывается. Я-то думал, он тут провёл много лет, а он здесь застрял только на 14 лет. — Тогда я был обычным парнем. Жил… Обычно. — Обычно? — сказал я, передвинув свою фигуру. — Это как? Работа, после учебы? Семья? В выходные саморазвитие, с помощью интернета? — Чего? Какой дурак будет заниматься саморазвитием? — он также передвинул фигуру. — Нет. Я… Сидел.       Он засмущался. — Что? — от такого ответа я офигел. Он в своё время, заместо того, чтобы пытаться что-то сделать, сидел на заднице? — Да, сидел… Сначала была школа, которую я неплохо окончил. Но постепенно… Я понимал, что… В общем, я не знал, чем заняться в этой жизни. Съехал от родителей, но, так как денег на оплату квартиры не хватало, они согласились платить за меня.       Такая информация меня раздражала, но претензии я решил оставить до конца его рассказа. — Пробовал работы, даже в Университет смог попасть. Но… Ушел из него на втором курсе. Я не знаю почему, но скоро я… Я начал понимать, что я потерял интерес к жизни. Полностью. — Беда какая-то случилась? — спросил я, срубая очередную фигуру противника.       За этим разговором мы уже перестали следить за количеством фигур, что остались у нас в пользовании. — Нет… Я… Я просто почувствовал, что меня перестала интересовать что-либо. Пробовал начать хоть что-нибудь новое. Писал книгу, но… Написав пару страниц, удалил. Стал фрилансером, но это начало приносить мне мало денег. Да и жизнь… скажу тебе честно, она была сложная.       От внезапно нахлынувшей на меня злости я слишком сильно сжал фигуру слона. — И тут, после очередной бессонницы, мне ночью пришло сообщение от бывшего одногруппника. Приглашал потусить. Я собрался, сел на 410. Заснул. А когда проснулся — оказался здесь. Омолодившись на девять лет.       Девять лет? Значит ему тоже, как и мне, 26 лет… — Я прожил кучу разных циклов. Видел как каждый цикл я, точнее кто-то очень похожий на меня, уходил из лагеря на Икарусе. И постоянно… каждый раз он уходил с лагеря, держа за руку других девушек. В конце меня это достало, и я начал путешествовать по лагерям, чтобы попытаться хоть как-то помешать другим мне выбраться от сюда. И… Я получал удовольствие, когда эти девушки страдали. — Зачем? — я говорил это максимально спокойным голосом, но нотки раздражения скрыть не мог. — Зачем? — его рожа разозлилась. — Ты не понимаешь какого это. Каждый… Каждый, чертов раз, кто-то другой, а не я, получал то, о чем я мечтал! Я до сих пор мечтаю выбраться из этого чертового лагеря! Постоянно! Но нет, эту возможность получает кто-то другой с моим лицом! Знаешь как это бесит? Почему они, а не я? Почему?!       С последним словом он слишком сильно ударил по доске. Фигуры от этого удара не сдвинулись, но у шахматного слона отломался хобот. — Знаешь… Я тебя жалеть не буду. Ты сам виноват в том, что с тобой случилось. — Что? — он зло посмотрел на себя. — Да кто ты такой, чтобы судить меня?       Я взглядом посмотрел на доску. Он срубил фигур больше чем я. Намек был понят. — Ладно. Мой черед тебя спрашивать. Как ты попал сюда? И какой была твоя жизнь в ближайшие десять лет до этого? — Не помню — честно сказал я: — я помню только, что ночью 31 декабря 2027 года вышел на смену, чтобы отработать. И всё. Больше я вообще ничего не помню. Провал в голове. — Ладно — удовлетворен ответом «Семён». — Чем ты занимался в жизни? — Я? Ну, давай вспомним. Я учился в девятом классе школы, после чего поступил в техникум. — Ушёл после девятого? — спросил мой соперник.       Я кивнул, после чего продолжил говорить. — Там я проучился четыре года. Потом была армия. Ну и после армии, шесть лет я учился в университете на заочном отделении. Теперь всё. — Хм, — он осмотрел наши фигуры. — Раз уж я срубил больше, я пока позадаю вопросы. Надеюсь, ты не против. — Валяй, — зевнул я, эта игра уже успела меня утомить. — Были ли какие-нибудь с тобой потрясения в ближайшие два года?       Я занервничал, так как они были, но говорить мне не хотелось. — Хм… Значит, были. Но, раз ты говорил об этом не хочешь, то ладно, не буду допытываться.       Как благородно. Не ожидал. — Что ж. Последний вопрос, — он срубил моего ферзя. — Раз ты знаешь мою история я прошу ответить на следующий вопрос предельно честно. Что ты можешь сказать обо-мне? — Ну, раз спросил… — я передвинул фигуру, пока он был отвлечен. — В том, что у тебя сейчас такая ложная жизнь — ты сам виноват. Ты говоришь, что ты резко потерял интерес к жизни. Почему? Да просто так. Ты сам говоришь, что у тебя в жизни ничего плохого не произошло. Просто раз, и готово. Здесь ты повел себя как пельмень. А что насчет родителей — ты поступил максимально неблагодарно. Уже третий десяток, а ты до сих пор сидишь на их шее. — Да ты… — Не перебивай. И, что касается этого места. Ты сам сказал, что провёл здесь огромное количество циклов. Но, заместо того, чтобы отдохнуть, ты начал портить жизнь другим обитателям лагеря. Хотя они ничего тебе не сделали. Ты не отдыхал, а начал максимально портить жизнь всем, кому только можно. И ещё думаешь, что я буду тебя жалеть из-за этого. Нет, ты чудовище, и заслужил своё наказание.       Он замолчал, после чего взял одну из фигур. Но, когда он попытался её сдвинуть, я поднял руку. — Не выйдет, тебе мат.       Он с ошарашенными глазами посмотрел на доску. И, пусть он в это не поверил изначально, но там действительно стоял мат. Да, у меня было меньше фигур — пара пешек, и две ладьи. В то время, как он срубил практически всех моих солдат. Но мой соперник, решив медленно добивать меня, не заметил как мои две ладьи не позволили ему сдвинуться со своей клетки. А пешка, которую прикрывала ладья, нанесла последний удар. — Значит… Это всё, — он сказал это, после чего начал светиться.       Он светился белым светом, будто начал исчезать. Что это означало я не знал, но меня это полностью удовлетворяло. Так-как видеть его я уже не хотел.       Сама мысль, что человек сдался тогда, когда для этого не существовало причин меня раздражает.       Я помню, когда работал в молодежном парламенте, ходил по многим людям, которые считались проблемными подростками. Они плохо учились, хулиганили, и не ходили на учебу. Но, когда я начал копаться в этих историях, узнавал необычные вещи. Тот, кто плохо учился, не делал это из-за того, что в школе над ним издевались. А сделать он ничего не мог, так как его родители постоянно пропадали на работе. А ведь он был прекрасным программистом. До сих пор помню его презентацию в прошлом году, когда он стал руководителем проекта одной из компьютерных игр, которая была встречена положительно. Он действительно поначалу сдавался, но на то была причина, рядом с ним не было того, кто ему помог.       А хулиган? Не спорю, он и меня поколотил. Но когда я перебросил его через себя, с помощью приемов греко-римской, а потом увидел синяки на спине, была открыта страшная тайна. Этот парень сдался, и стал свою агрессию на других срывать из-за его родителей. Они его били, так как он постоянно выбрасывал их бутылки с алкоголем. А недавно я узнал, что этот парень стал борцом. И занял третье место на чемпионате Европы.       А девушка, что не ходила в школу? Она тоже сдалась, так как не могла выносить того, что над ней издевались. Ведь она говорит на другом языке. Языке предателей русских — украинцах. А что ей ещё оставалось делать? Её дом был разрушен, и времени выучить язык у неё не было. Но этого было и не нужно, ведь в отличие от других её одноклассников, она смогла сдать ЕГЭ по русскому на 100 баллов. И, этой осенью я видел, как она и её класс, шли с экскурсией по парку.       Эти люди сдались, так как жизнь слишком сильно ударила по ним. Но не этот Пионер. Его жизнь не ударяла, и ничего ему не сделала. Он просто сдался, так как… Просто потому что! Такие не заслуживают того, чтобы их жалели, и им помогали. И тот факт, что он застрял в этом мире — это действительно правильное наказание для такого как он. Жизнь не такая тяжелая, чтобы после первой мелочи сдаваться и строить из себя очень бедного человека.       Свечение начало исчезать, а мир вокруг будто начал оживать. И я перестал чувствовать взгляд огромного количества людей. — А ты действительно не пустой. Ты другой. Я узнал, что хотел, но, прежде чем я исчезну, я хочу дать тебе один совет. — Я слушаю. — Скорее всего этот цикл пойдет по другим правилам. Поэтому я так тебе скажу, Дима Гордеев. Узнавать что ты здесь делаешь, бесполезно, запомни это. Лучше делай то, что у тебя получается лучше всего. И тогда будет тебе счастье. — Что?       Он впервые улыбнулся. — Я всё сказал.       Яркая вспышка и я, после протирки глаз, увидел что столовая вернулась в нормальное состояние. Напротив меня сидел… Семён, а не этот Пионер. Так как его карие глаза я видел, пусть и плохо из-за слишком длинной челки. Он, увидев доску, зевнул, после чего ушел со стола. По другим столам прошелся судья, тот мужчина, вожатый. Пройдя мой стол и увидев что я победил, он что-то отметил в своем листе. — Первый этап чемпионата закончился! Победители — встали!       Я, как и куча других пионеров, среди которых была и Алиса, встали со стульев. — Молодцы! — это слово сопровождалось аплодисментами. — Теперь приступим ко второму этапу!       Нас опять распределили. Я играл, но прежней заинтересованности в соревновании у меня не было. Я думал. И этот процесс вызвал у меня самое настоящее повышение температуры.       Я не понимал что это было, и зачем этот… Не понятно, кто вообще решил открыть все карты передо мной. Однако его слова открыли мне истину.       Я действительно попал в другой мир, поэтому все несовпадающие вещи, с моей реальностью, спокойно исчезали. В этой альтернативной реальности пионерами могли быть и в 17 лет, да и тот факт, что я вновь молодой…       И, так как я уже который день чувствую себя прекрасно, видимо, это место служит для одного. Здесь люди отдыхают. Но, судя по поведению Пионера, большее количество человек, что сюда попадают, уже мало похожи на людей. Они сдавшиеся, потерянные… нулевые, как он говорил. И, он искренне недоумевал почему я сюда попал. А ведь верно — почему? Пусть у меня сейчас и есть проблемы в жизни, но… Я же… Черт… Я правда не подхожу под нулевого. Я не сдавался, да и просто сидеть на заднице и жаловаться как мне тяжко я не могу. Мне будет за это слишком стыдно. — Второй раунд окончен! Победители…       Ещё одна победа. Интересно, сколько раз так ещё раз делать?

***

      Женя, с чувством выполненного долга, встала из-за стола и вышла из столовой. Серый сразу же за ней пошёл. Ну и хорошо. Меньше любопытных глаз будет. Хотя… Нет, я ошибся. Лагерь продолжал за всеми нами следить. Зачем? Исчезните, пожалуйста… Нечего за мной следить. Впрочем, да. Им то это не объяснишь. — Отлично! Финал! Чемпион прошлого года — Алиса Двачевская…       Ольга Дмитриевна это прям с гордостью сказала. Немудрено, в её отряде лучшие шахматисты. Я встал из-за стола и сел на другой, где уже стояла табличка «Финал». Алиса сделала то же самое. Но при этом я прекрасно видел как её лицо продолжал украшать румянец. Это она до сих пор от тех фраз отходит? Что-то долго. — И претендент на победу этого года — Дима Гордеев! Аплодисменты. Зачем? Это же соревнования в лагере. А не на стадионе. Хотя ладно. Видимо, для такого тихого лагеря даже это соревнование что-то великое. — Соперники! Обменяйтесь рукопожатиями!       Так и сделали. Алиса была слишком смущена. Не, так не годиться. — Не переживай Алиса. Будет тебе поцелуй в засос, если тебя обычный смущает.       Сработало. Краска хоть и не сошла с её лица, но теперь она была разозлена. — Не выйдет, малолетний дебил! Я выиграю! Ещё никто не победил меня в шахматах, и никто не победит!       Отлично, Алисёнок, отлично. Пусть ты так и продолжишь быть уверенной. — Начинаем!       Судья в лице Ольги Дмитриевны взяла по одной пешке у каждого из нас. Мы выбрали руки. Мне попались черные. Пешки вернулись на поле, после чего доска развернулась. На моей стороне были черные фигуры. Алиса начала ходить.       Классический первый ход — пешка захватила центральное поле. Я вывел коней, после чего Алиса вывела слонов. Отлично, она поверила, что победила. Да и тот факт, что мои слоны и пешки были убиты это прекрасно показывали. Но меня это не расстраивало. Ещё один ход. Я потерял ладью. Рано. Ещё ход, один из коней приказал долго жить. — Ха, а ты, оказывается, слабак, — сказала Алиса, съев мою ладью. — Да не сказал бы, — я повел своего ферзя, и поставил мат. — Посмотри внимательно.       Она усмехнулась, после чего осмотрела доску. Пару секунд и её довольное лицо стало шокированным. Ну а как иначе? Я, после потери большого количества фигур, умудрился ей поставить мат с помощью ферзя и коня. Пока она была занята истреблением моих фигур. — Ну ты… — я остановил её речь поднятым к верху пальцем. — Что? — Я ещё не закончил ход.       Пока она, недоумевая, смотрела на меня, я взял и опустил свою фигуру короля, будто он лёг. А сам, после этого, поднял руку вверх. — Я сдаюсь!       Публика, которая до этого была в предвкушении приветствия нового чемпиона, разом повернулась на меня. И широко раскрыли глаза. Ну а как иначе? Победитель сдался сразу после постановки сопернику мата. — Что ж… Раз так… Тогда, я приветствую чемпиона 87 года по шахматам — Алису Двачевскую!       Публика, пусть и с опозданием, начала хлопать. А я, а что я? Я лишь с довольным лицом смотрел на Алису. — Но зачем? Зачем? — Алиса. В жизни важны не одни только победы. Тем более та победа, что я одержал, это Пиррова победа. Ты практически все мои фигуры уничтожила. Так что не надо думать. Лучше радуйся, что ты всё равно осталась непобежденной.       И почему она расстроилась? — Или что? Хочешь чтобы я всё-таки тебя поцеловал? Тогда, давай прямо здесь.       Я усмехнулся, и это вновь вернуло Алисе её постоянное расположение духа. — Да иди ты в пень, придурок! — Ну и пойду.       Я встал из-за стола и, пока все приветствовали Алису, я тихо вышел из столовой. Я слишком устал, чтобы ещё и смотреть на то, как Алисе дают приз и поздравляют. Да и вообще, мне лень. Я хочу поваляться.       «Если я выиграю — я все расскажу, что ты подсматривал за мной, когда я была в душе» Интересно, она и вправду это сделает? Посмотрим. В любом случае, вечер прошел неплохо. Осталось только по-тихому свалить.       На площади никого не было. Здесь и побуду. Пока до отбоя ещё есть время. Тем более идти в домик настроения не было, и опять смотреть на кошмары.       Я сидел на лавочке, чуть прикрыв глаза и, с большим удовольствием, вспоминал сегодняшний день. И то, как Славя ранним утром специально встала, чтобы мне передать рубашку, или как помогал Лене днём доделать стенгазету. И готовка в столовой, на пару с Ульяной. А под конец битва в шахматы, против Алисы. Давно я не чувствовал себя таким живым и… таким нормальным. Таким обычным парнем.       Даже эта странная игра с Пионером. И его слова не вызвали у меня негатива. А лишь прибавили мне уверенности в том, что я в этом лагере морально отдыхаю. От всех бед, что обрушились на меня в последние годы. Чертова депрессия из-за того, что у меня пары не было, наглая ложь, которая скрывала… Как тяжело об этом вспоминать. Я смотрел на звёзды и думал о том, что вообще со мной произошло. Я до сих пор не могу вспомнить как я сюда попал. Но каждый день здесь будто заставляет меня вновь оживать. Забывать о проблемах, и жить… просто жить. И, мне это очень нравится. — Видимо, тоже не любишь большое скопление людей, — сказал девчачий голос, и я почувствовал запах липы. Видимо, тот, кто решил нарушить моё добровольное удаление от коллектива, только недавно ходил в душевую. По запаху я ещё не научился определять кто есть кто, но вот по голосу…       Два темных хвостика на голове, и зелёные глаза подтвердили мои подозрения — это была Лена. — Есть такое, — сказал я, после чего принялся осматривать звёзды. — Тем более там сейчас празднуют победу. А это не мой праздник. — И часто ты так раньше делал, уходил с церемоний награждения? — Постоянно, — сказал я, после минутного молчания. — Есть причина для этого? — Есть, но рассказывать я не буду. Да и, честно говоря, мне лень. Я мечтаю о звёздах. — А чего о них мечтать? — тихо посмеялась девушка. — Они светят, и постоянно будут находиться на небе. — Не совсем. Просто, понимаешь, я на звёзды смотрю по одной простой причине. Я думаю, что каждая звезда — это портал в другой мир. В мир, где живут те люди, которых мы любили, но по какой-то причине потеряли. Вот, например, это скопление звёзд, — я показал на созвездие, похожее на большой ковш. — Большая медведица. Может в том месте, где находится это скопление звёзд, находится мой тятька, или мой дедушка. Или нахожусь я, но только другой. Не такой злой и вредный. Это помогает мечтать. Смотришь на них, и представляешь что-нибудь. А так как в том месте, где я сейчас живу, я не могу на них смотреть, я хочу здесь всё время, что я пропустил дома, наверстать. — Странный ты человек. — Странный? Есть такое. Но, я так тебе скажу, милая Лена. Все мы в этом мире странные, — я посмотрел на неё. — Я тебе больше скажу, весь мир строится на странных людей. Без них он бы не был таким интересным. Увы, мне пора. Благодарю за беседу, Лена. И, спокойной ночи. — Спокойной ночи, Дима.       Я встал со скамейки и пошёл к улице со своим домиком. До отбоя ещё было порядочно времени. Но меня это не волновало. Тем более я сомневаюсь, что в пионерлагере был запрет на преждевременный отбой. Это же не армия.       Улица с моим домиком встретила меня тихим звуком жизнедеятельности других пионеров. Видимо, не я один решил уйти, раз и в других домиках тоже были дети. Ну и хорошо, значит я ничего не нарушил скрывшись с лагерного мероприятия. В домик заходить не хотелось, было слишком душно. Поэтому я, достав телефон из кармана вместе с наушниками, включил свой обычный плейлист. А наушники заняли моё место в ушах. И, с музыкой в ушах, я с наслаждением следил за жизнью в лагере. Пионеры расходились, явно уже и паужин закончился. Мою порцию кефира и булочки съели, но и ладно. Не страшно. И вообще, на ночь глядя наедаться вредно. Смотреть на пионеров мне быстро надоело, поэтому я прислонил свою спину к дверям и, подложив под голову руки, закрыл глаза. Сегодня лагерь открылся для меня со слишком непонятной стороны. Даже слишком. Но при этом он так и не объяснил почему я вообще сюда попал. Для чего? Неужели чтобы просто отдохнуть? Чтобы набраться сил, но для чего? Или наконец пожить без такой страшной вещи, как ра…       Удар шишкой по лбу заставил меня немедленно открыть глаза. Надо мной не росли деревья, поэтому я сразу отгребаю факт, что это шишка с дерева. И, судя по довольной моське Алисы, которая сидела в кустах, напротив меня, это её рук дело. Я снял наушники, выключил музыку, быстро убрал телефон в карман и уже хотел заговорить, но её руки, которые попросили меня повернуть голову, остановили мою попытку что-нибудь сказать. А повернув голову я увидел как ко мне идёт Ольга Дмитриевна. Злая, и возмущенная. Довольное лицо Алисы и злое ОД. Кажется я подозреваю что случилось. Значит решила исполнить своё наказание? Хорошо, Алисёнок. Ты пожалеешь, что сделала это. — Дима!       Я, строя максимально невинное лицо, посмотрел на Ольгу Дмитриевну. — Что ты наделал! Не стыдно? — А что я сделал? Никто же не запрещал уходить с соревнования. — Я не про это! Мне Алиса рассказала, как ты подсматривал за ней сегодня утром, когда она была в душе!       Интересно, а вожатая в курсе, что чтобы за человеком подсмотреть в этих душевых нужно обладать ростом больше двух метров? Там двери и стены слишком высокие. — Ааа, так вот в чём дело… — Да! Ты поступил очень плохо. Я разочарована, что в моем отряде такой хулиган, Дима. Алиса смеётся. Ладно, пора начать ломать комедию. — Простите, Ольга Дмитриевна. Ничего не мог поделать. Понимаете, просто Алиса мне очень нравится. — Ты… Стоп, что? — вожатая в шоке, Алиса в шоке.       А я продолжаю. — Просто, Ольга Дмитриевна. Ничего не могу с собой поделать. Алиса очень красивая, поэтому мне нравится постоянно смотреть на неё. — Даже если так, это не оправдание, что ты за ней подсматривал! Подумать только, залез на дерево, чтобы подсмотреть за девочками… Хороший пионер так себя не ведёт.       Отлично. Теперь максимально непонимающее лицо. — В душе? Но я не подсматривал ни за кем в душе. Да и лазать по деревьям не умею, я боюсь высоты.       Да и слишком тяжёлый я для этого — ветки все сломаются. — Вот оно как? — Ольга Дмитриевна задумалась. — Ладно. Поверю. Но смотри, если узнаю что это правда, а не шутка!       Закончив меня поучать, она ушла, а я довольный посмотрел на Алису. Теперь из-за освещения она будто порозовела. Я поцеловал ладонь и будто сдул поцелуй в её сторону, после чего беззвучно смеясь скрылся в домике.       Да, Алиса думала что я испугаюсь, или ещё что-нибудь сделаю, и меня за это накажут. Ан нет, умудрился довести до смущения нашу боевую девицу, и довести её несколько раз за день до взрыва.       Солнце наконец скрылось за горизонтом и света больше не было за окном. И я, зевнув, понял что очень сильно устал. Форма небрежно полетела на стул. А я залез в кровать, где достаточно быстро уснул. Однако перед тем как заснуть я понял одну простую вещь:       «Ха! А ведь сдержала слово. Я проиграл, и она рассказала всем, что я за ней подглядывал…»       И кроме того вспомнил, что вот уже четвёртый день моя спина не болела адским огнем.