Благие намерения мне никогда не помогали

      Это был большой травяной луг. Большую его часть занимали ростки ползучего ячменя, которые своим внешним видом походили на ростки пшеницы, которые ещё не начали убирать на большом поле. Среди них, будто в дырках зелёной скатерти, которая скрывала разноцветный стол, росли полевые цветы. Были и синие ростки незабудки, где-то я замечал дикие ирисы. А прямо перед нами были поле из сиреневых клеверов. Красота, однозначно. Был бы здесь наш художник с двумя хвостиками, уверен, она бы точно нарисовала пейзаж этого места. — Это наш луг, — сказала Ульяна, повертев в руке бумеранг.       Видимо, девочка до сих пор не верит, что он может полететь. Что ж, я её не виню. Наверняка все бумеранги, что она видела раньше, были в виде банана, как боевые бумеранги у племён Австралии и Океании. А этот, походивший на пьяный крест, вообще не вызывал доверия. Или же бедная Ульянка до сих пор вспоминает ту вонь от столярного клея со злостью. Ну ничего, все сомнения девочки мы сейчас уничтожим! С радостью и с облегчением. — Отличная площадка для проверки полета нашего бумеранга, — сказал я, после чего протянул руку за ним. — Давай его сюда. — Угу… — сказала девочка.       Я взял его, после чего перехватил за одно из крыльев. Потом несколько раз взмахнул рукой, которой его держал. Но пока не отпускал бумеранг. Сзади я услышал громкое и, скорее всего, демонстративное зевание. Девочка уже начала скучать. — Да не взлетит он, Дима. Давай бросим его здесь и пойдём. Там уж и обед скоро. — Не гони лошадей. Смотри, — я взмахнул рукой последний раз.       Рука привыкла к резким движениям и, приготовив руку к ещё одному взмаху, я резко взмахнул ей и выпустил бумеранг из руки. Он с тихим свистом полетел. — Я же сказал! — сказал я, после чего начал следить за его траекторией.       Он, всё с тем же тихим свистом, начал уходить всё дальше и дальше. Поначалу меня это радовало, но постепенно он всё сильнее и сильнее становился незаметным. Я уже не мог отличить его от других далеких точек. Точнее, я так думал поначалу. Так как одна из точек начала увеличиваться, с каждой секундой всё сильнее и сильнее. Наконец точка начала походить на бумеранг, только из-за скорости он сейчас издали был похож на олимпийский диск. Он летел всё ближе и ближе и вот, наконец, между ним и мной осталось менее ста метров. Я приготовился его ловить, а сам начал идти ему навстречу. Пара секунд и я прыгнул, схватив бумеранг за крыло. Я доказал, что бумеранг работает. — Ну как? — сказал я, подойдя к Ульяне с бумерангом.       Девочка всё ещё была в удивлена, но, видимо, это быстро прошло, так как лицо Ульяны начало светиться из-за улыбки. — Вау! Это здорово! — она хлопнула в ладони. — Ты справился и сделал самый настоящий бумеранг! — Не «я» Ульян, а «мы», — поправил её я, после чего склонился и, как будто готовя заговор против кого-нибудь, сказал. — Хорошо хоть не пришлось новые линейки из того мальчика выбивать. А то бы он точно не пережил повторного раскулачивания.       Ульяна засмеялась и закивала, соглашаясь с моими словами. — А, можно мне его покидать? — Конечно, можно! Я же его тебе сделал, — сказал я, после чего дал в руки девочке бумеранг. — Держи, веселись. — Ура! — Ульяна уже приготовилась к тому, чтобы начать запускать бумеранг, но остановилась и посмотрела на меня. — А ты уходить не будешь? — Не переживай, не буду. Кидай сколько влезет, а потом пойдём.       Ульяна кивнула, после чего с громким «Ура!» побежала вперед, кидая по пути бумеранг. Я же, найдя более-менее неплохое место, лег на траву и принялся смотреть на облака. Параллельно с этим смотрел как радостная девочка, будто молния, которую каким-то непонятным многим физикам магическим образом покрасили в алый цвет, носилась по лугу. И постоянно кидала бумеранг, после чего подпрыгивала, чтобы его поймать. Самая настоящая девочка ракета, у которой было отличное настроение.       И есть я — человек, у которого, как обычно, отвратительное настроение, который, вспомнив, что он вообще-то страдает раком в своём мире, начал опять ныть, грустить и жаловаться в пустоту на то, какая у него тяжелая жизнь!       Кошмар… И от-куда внутри меня столько желчи и кислоты?       Чтобы отвлечься от неприятных мыслей я начал внимательно изучать облака. Благо, из-за очень слабого ветерка, они получались очень необычными по форме. Были и облака, которые походили на самые настоящие города из каких-нибудь футуристических городов будущего. Будущего моего мира, конечно же… Некоторые из них очень сильно напоминали витки на рожке, в виде который автомат вливал мягкое мороженное в вафельные рожки. А среди других были и самые настоящие лесные массивы. Ну и большая собака конечно-же. Большую собаку обязан найти каждый, кто хоть раз смотрел в своей жизни на облака.       Это помогло мне прийти в себя. Вся та желчь, что образовалась из-за наблюдения за Ульяной исчезла. И более того, в моем мозгу наконец созрела мысль касательно того, почему она вообще в моём организме начала расти.       Это была зависть. Я пусть и отговорил себя в этой жизни прекратить это делать, но это отвратительное и злое чувство вновь начало играть в моей обновленной голове. Да, мозг и всё тело были у меня полностью новыми, более молодыми. Да только вот воспоминания остались. И они, словно компьютерный вирус, начали поглощать мою голову, которая ещё не начала страдать из-за всех неприятных событий из прошлого. Моего бывшего прошлого…       А вдобавок к этому факту добавляется ещё и тот факт, что это тело находится в самом конце формирования нового уровня существования в этом мире. Перешагивает детство и готовится перейти в мир взрослых людей. Навсегда. Поэтому гормоны молодого человека и воспоминания побитого жизнью взрослого — это гремучая смесь!       Именно поэтому я и наполнен завистью. Это тело ещё не отучено её порождать. Ещё не отучено от боли, что это чувство приносит. И от вреда, которое это чувство приносит мозгу.       Забавно. Я получил мечту многих людей, которые получили власть и опыт, но уже не имеют молодого тела. И первый среди таких «счастливчиков» открыл минус этого. Знали бы другие люди об этом минусе, то сразу-бы отказались от этой мечты. Уверен на все сто.       Ведь, пусть я и получил леща от жизни, которая прямо мне этим намекнула, что мне осталось жить от жизни чуть больше года, если бы я не вылечился, я остался сторонником одной жизни и не вечной. Ведь когда у тебя одна жизнь, ты начинаешь ценить всё, что в ней произошло. Неприятное давало тебе опыт, а хорошее ностальгию, когда ты начинал это вспоминать. А я, оставив за собой воспоминания, получил новый мозг и тело начинаю натурально изменяться.       Мало того, что мне претит мысль, что мне двадцать шесть лет, так ещё и боль из-за слишком неприятных воспоминаний для этого молодого тела, которая ищет выход в виде этих неприятных снов в последние несколько дней. Так ещё теперь и заново появляющиеся неприятные эмоции, по типу зависти. Лагерь меня изменил, осталось только понять в какую сторону — в хорошую или плохую.       Раздумья помогли утихнуть в моей голове желанию как-нибудь испортить настроение Ульяне из-за зависти, поэтому теперь меня ничто не отвлекало от бесцельного наблюдения за облаками. — Дима, может, всё-таки кинешь бумеранг? — сказала девочка подойдя ближе.       Я, держа голову на земле, смотрел на неё снизу вверх. И, пусть и случайно, я видел и маленькие бугорки из ткани белого цвета, скрывающие грудь девочки, под красной футболкой, которая из-за ветра прекращала быть очень облегающей, как обычно, она была у Ульяны.       Был бы я лоликонщиком, то сразу-бы возбудился. Но благо я таким не был в прошлом теле, а это тело, видимо, охотно приняло мои «настройки», поэтому от него «реакции» тоже не было. Это хорошо. Не хватало ещё в глазах этой девушки ненормальным прослыть.       Да и вообще, меня больше заботит пейзаж в голубом небе, который нарисован облаками. Отстаньте от меня! — Не-а, спасибо. Мне лень Ульян. — Ууу… вредина, — обиженно сказала девочка, но, увидев её лицо, я сразу понял, что обида была невсерьёз.       Это меня обрадовало. — Ага, я самый худший из всех мужчин, — усмехнулся я, не отрываясь от облаков. — И глупый, потому что за зря на себя наговариваешь, — сказала Ульяна, ложась рядом.       Её голова, не спрашивая моего разрешения, легла мне на плечо. Я был не против. И, видимо, Ульяна это сразу поняла. Вот и лежала на мне, как на любимой подушке. Ну а я что? А ничего, я решил прекратить шевелить этим плечом. Подушки ведь не двигаются… Ну, пока ты её не пнешь. — Видела я мальчишек похуже. То девочек обижали, то обзывались, то пакостили. А потом это ещё и называют знаками внимания. Дурни. А ты, как только прибыл в лагерь, так всем уже успел помочь.       Видимо, никто не в курсе, что… Хотя да, Ульяна же сказала: «называют знаками внимания». Значит, девочка категорически против именно таких знаков внимания. Не могу её винить. — Да ладно тебе. Я просто был в удачном месте, в удачное время. Совпадение. — Да ну? — усмехнулась девочка. — Значит, ты принес цветы Жене и этот план с Серёжей тоже составил из-за совпадения?       В щеках стало жарко, будто они задели снег. Или я выпил бокал вина. — Да это… Ну… — Ага. И всё так, — подтвердила девочка. — И Славе помог с уборкой. Да так помог, что она теперь всем говорит, что ты просто идеальный парень. И Лене, которая при упоминании тебя вся краской покрывается, с её газетой. — И ребёнку конфет дал, — вставил я. — И ребёнку конфет… — повторила Ульяна, но сразу же поняла, что я сказал. — Я не ребёнок! — Тогда отдавай конфеты, — опять усмехнулся я, посмотрев в лицо Ульяны.       Она сделала также, взглянув прямо в мои глаза. Наши гляделки продолжались ещё несколько секунд, пока она не засмеялась. Я улыбнулся, после чего вернулся к обзору облачных королевств. — Слушай, а как ты узнала про то, что я Серёжу хочу с Женей свести? И помогаю им? — Я в кустах тогда сидела. Жуков ловила. Слышу — ты окно открыл. Повернулась, а ты и Серёжа обсуждаете план атаки на сердце нашего библиотекаря.       Так вот, что за шум кустов я услышал тогда! А я-то на ветер ругался. А это оказывается наша Ульяна в агентов решила поиграть. И одно секретное сведение всё-таки добыла. Интересно-интересно…       Осталось только проследить за тем, чтобы пойманные девочкой жуки не попали в мой обед, и в ужин, и в завтрак. Хотя я что-то сомневаюсь, что Ульяна так сделает. Если уж она не сделала такую шалость тогда, когда я только приехал, то и сейчас не сделает. Ей просто не нравится такая мысль.       Видимо, я стал слишком близок этой девочке, раз она так надо мной не подшучивает. Или она до сих пор таким образом благодарит меня за конфеты. Трудно сказать. Ведь для меня это всего лишь конфеты. Пусть я их и любил когда-то, до того как в мою жизнь пришло слово из трех букв, но это ведь всего лишь вещь, которую можно раздобыть достаточно просто. Здоровье раздобыть трудней. — Это мужская солидарность, Ульян. Ни больше, ни меньше. Просто… Понимаешь. Мне неприятно смотреть на то, как парень в самом рассвете своих сил, не может собраться с силами, чтобы сказать девочке «Ты мне нравишься». — Над Сыроежкой у нас тут все потешаются. Над ним, да над Шуриком. Сидят два таракана в клубе безвылазно, — сказала Ульяна спокойным голосом. — А если Семёна послушать, то можно про них такое узнать. Семён даже клялся, что они… Ну… — Что? — Они там… В клубе целуются, — смущенно сказала девочка.       Неудивительно. Для неё это такая же несуразная картина, как для меня легенда об царе Эдипе. Который взял в жены родную мать.       Для ребёнка Советского союза любовь между мужчиной и мужчиной и женщины с женщиной, это что-то из ряда вон выходящее. Ну я-то дитя более поздней эпохи. Для меня любовь между представителями одного пола не считается чем-то зазорным… Пока они ко мне не лезут! — Семён, видимо, у вас тут тот ещё выдумщик. Не нужно верить каждому. Может, он просто хотел над тобой подшутить, а ты поверила. — Может, и так, — согласилась Ульяна, после чего вернула свой взор на небо.

*Взгляни на небо, посмотри, как плывут облака…*

      Я не считал сколько мы так пролежали, но, видимо, Ульяне стало слишком интересно со мной беседовать, так как тишину, которую прерывал только шелест ячменя и скрип веток, в стороне от луга. — Дима, слушай… — Ммм? — А, ты говоришь, что тебе тяжело смотреть на Сыроежку, поэтому ты ему хочешь помочь… — Да, говорю. К чему ты клонишь? — Ты ему помогаешь, потому что у тебя в прошлом была похожая ситуация?       Был бы я младше или не имел бы столько воспоминаний, я бы смутился или бы постарался отмолчаться. Или даже дернулся. Но сейчас, с облаками надо мной, мягкой травой и теплой голове на плече я пребывал в самой настоящей нирване. — Да, и не одна, Ульян. — И тебе никто не помог? Но почему? — Если кратко тебе сказать, Ульян, не лезь в это дело. Меньше неприятного опыта переживешь. — Но… — запротестовала девочка. — Не «но», Ульян. Просто послушай. Ты очень энергичная, добрая и подвижная девочка. И моя история может очень сильно попортить твой характер. А я этого не хочу. У тебя наверняка в будущем будет очень хорошая и весёлая жизнь. И я не могу позволить, чтобы мой рассказ заставил тебя грустить и жалеть меня. Не нужно этого.       Я говорил резко, но не думаю, что Ульяна обидеться. И, видимо, мне действительно повезло. На её лице не было и следов обиды. — Ну ладно, вредина, — сказала Ульяна, поднимаясь на ноги. — Обещаю, что не буду настаивать, но только с одним условием. — Каким?       Она протянула мне бумеранг. — Ты кинешь его!       Вот хитрая моська! Всё-таки заставила расшевелиться пельменя! Впрочем, я и не против. Залежался я что-то.       Бумеранг оказался у меня в руках и я, сделав очень быстрый замах, кинул бумеранг… Я говорил что жизнь любит надо мной шутить? Не говорил? Ну так тогда скажу сейчас. Моя жизнь обожает надо мной шутить!       Когда бумеранг возвращался обратно к нам, в него влетела какая-то птица. Бумеранг не пострадал. Всё-таки я его крепко скрепил, но вот теперь сама игрушка оказалась на вершине одного из деревьев, что ограждали лужайку с баней от луга. Я и Ульяна подошли к дереву. Ульяна тихо ругалась, ворча на птиц, что летать не умеют, и… На меня. Ну а на кого ещё-то? — Ну ты и кидатель. Теперь его не достать, — грустно сказал Ульяна, глядя на верхушку дерева.       Я был с ней полностью согласен. Дерево было больше двух метров в высоту. Да ещё и практически без веток. Залезть трудно. Нужно придумать другой план. — Ну ладушки. Идея есть, Ульян, — сказал я, смотря на крыло бумеранга.       Он походил на плод какого-нибудь дерева, которое очень хотелось достать. Но высота дерева не давала это сделать. А ветки были слишком тонкие, поэтому была вероятность упасть. Моего роста сейчас не хватало. Но нас здесь двое. — Какая? Надеюсь, она поможет нам его снять, — теперь девочка была расстроена. Неудивительно — она потеряла такую хорошую вещь.       Я подошёл к дереву и, держась за ствол, опустился на корточки. Суставы на лодыжках неприятно заныли, видимо, вспомнили мой фокус с бестелесным стулом в столовой, и зарядку. — Чего стоишь? Залазь быстрее.       Больше объяснять не пришлось. Девочка подошла ко мне, скинула сандалии и в носках залезла на мои плечи. И, видимо, случайно, но она слишком сильно надавила мне на сонную артерию. Я зашипел. — Прости, Дима, я случайно, — её ноги переместились на середину плеча, поэтому боль стихла. — Ничего. Ты лучше держись.       Увидев, что Ульяна использует дерево, как опору, я начал медленно подниматься. И постоянно я переживал, что наша Ракета начнёт шататься и упадёт, но мне повезло, ничего страшного не произошло до самого конца подъёма. — Ух ты! Как тут высоко! — сказала Ульяна, осмотревшись вокруг. Видимо, ей пейзаж вокруг очень понравился.       Мне, когда один раз меня на плечи мама посадила, когда мне было четыре года, тоже очень понравилось это ощущение. Когда кажется будто ты самый высокий человек, которому всё видно. А Ульяна сейчас не сидела, она стояла на моих плечах. Поэтому, я уверен, она видела намного больше территорий вокруг нас. Пусть и, по плану, её мысли должен был занимать только бумеранг, что застрял на дереве.       Пусть ребёнок потешиться, лишь бы не весился. — Тут ещё и гнездо есть. С яйцами, круто! Возьму парочку и приготовим на ужин, — усмехнулась рыжая-бестыжая. — Если ты это сделаешь, то я проверю на тебе свободное падение… — В каком смысле? — Ульяна видимо не поняла, что я ей только что угрожал. — В смысле, сброшу с себя, и полетишь ты вниз, если будешь гнезда разорять, — на этот раз голос я сделал более строгим.       Надеюсь, не переборщил. А то обидится. — Да хорошо… Хорошо. Не буду, — понуро сказала девочка, после чего начала тянуть руками ветку, чтобы аккуратно освободить бумеранг.       Ветка с треском потянулась вниз. Девочка, удерживая ветку одной рукой, потянулась за бумерангом другой. И, судя по резкому свисту и шипению, она получила царапину, из-за другой ветки. — Аккуратней, Улечка, не хватало ещё, чтобы у тебя руки все в порезах были, — сказал я с нежностью в голосе.       Она засмеялась. — Ты прям, как моя мама, Дима. Не переживай, я уже не в первый раз царапины да раны получаю. Ты, главное, стой ровно. И всё будет хорошо.       Мне оставалось лишь молча согласиться с её словами и вцепиться в ствол дерева ещё сильнее.       Сверху продолжался слышаться треск деревьев. Видимо ветки ни в какую не хотели отпускать бумеранг. Будто энт, который удерживал маленьких хоббитов, которые забрались на него в поисках защиты. Наверняка такой же древний, как и эти деревья. — Ура! Достала! — я поднял голову.       И действительно, в руках девочки был бумеранг. Не поломанный, не потрёпанный. А целый. А вот о её руках такое нельзя было сказать — все в царапинах, которые только начали кровоточить. Будто полученные после игр с любимой кошкой. Не смертельно, но здесь не мешает помыть руки. — Отлично. Будь готова — спускаю…       Я не успел договорить, так-как произошло слишком много событий. Сначала сверху, прямо с верхушки дерева, я услышал громкий крик. Видимо это была какая-то крупная птица. Затем вскрик Ульяны и её падение! Действовать надо было быстро и решительно! Я отцепился от дерева и протянул руки так, чтобы поймать девочку. Мне это удалось, но вот ноги из-за такого резкого веса не выдержали. Я упал на землю на колени, с очень неприятной болью. — Черт… Больно, — сказал я с закрытыми глазами.       Ушибленные колени ныли, видимо одна из сухих веток, что валялись под этим деревом, задела тот самый нерв на левом колене, который врачи используют как кнопку для срабатывания рефлекса сгибания коленки.       Мне было больно, очень больно. Но в тот момент меня больше заботило состояние девочки. Не хватало ещё, чтобы с ней что-то случилось. — Ты как? — спросил я, открывая глаза.       Ульяна была у меня в руках и с шоком и удивлением смотрела мне в глаза. И… Дрожала. Видимо, слишком сильно испугалась падения. — В… В порядке… — еле выговорила девочка, видимо до сих пор поражённая страхом из-за этого падения.       Не могу её винить. Я бы сам испугался, если бы неожиданно упал с такой высоты. Несмертельно, не спорю. Но вот ушибиться на такой высоте — как нефиг делать. — Ну хорошо, — сказал я, удовлетворённый её ответом, после чего опустил её.       Девочка опустилась на ноги. Я же сел на траву и начал сгинать ноги, а то я вообще перестал ими хоть как-то шевелить. И лишь это упражнение помогло мне с этим. Пусть мне и пришлось изрядно похрустеть коленями. — Дима! Спасибо, спасибо, спасибо! — Ульяна принялась меня обнимать сзади, и постоянно повторять своё: «Спасибо». — Да что-ты, что-ты Ульяна. Всё хорошо, — сказал я, после чего посмотрел на её взволнованное личико.       Раньше я видел только её улыбку и задорное выражение лица. А сейчас она была готова расплакаться.       Я её приобнял, погладил по спине, после чего посмотрел ей в глаза. И… Попытался улыбнуться. — Главное, что ты в порядке, Уля. И не пострадала. За меня не переживай, мальчишки вечно попадают в передряги.       Пошутил я и, судя по улыбке на её губах, мне это удалось. Пусть слёзы с глаз не исчезли. — Ну-ну, хватит. Главное, что мы цель выполнили, — сказал я, встав наконец на ноги. — Бумеранг у тебя? — Ага, — Ульяна показала причину её царапин и синяков.       Увидев сохранность бумеранга, я поднял глаза вверх. На ветке, что была выше своеобразной темницы бумеранга, сидел большой орёл. И, видимо это было гнездо с его яйцами. Так как птица начала аккуратно переворачивать их клювом. А мы со своим спасением рядового бумеранга заставили её нервничать, вот мама орлица и крикнула во весь дух. Ну и хорошо, что просто крикнула. Могла бы и клюнуть. И тогда конец, погибла бы Ульяна от повреждения сонной артерии. Но я ей это не скажу, незачем пугать девочку. — Мы гнездо орла чуть не задели, вот он и закричал. — Вот оно что, — сказала девочка, также посмотрев вверх. — Вот вредная птица. — Да ладно тебе. Не такая уж и вредная. Просто волновалась за своих детей, как и любая другая мама. Уверен, в будущем ты также будешь защищать своих детей и своего мужа. — Это откуда такая уверенность? — усмехнулась Ульяна.       Видимо, её обычное настроение вновь вернулось к ней. — Не каждый, даже взрослый мужчина, рискнёт собирать жуков да богомолов, так как многие из них ядовитые и больно кусаются. А ты не боишься эту гадость в руки брать. Также, я уверен, не побоишься и против хулиганов выступать, если потребуется. — Да я и выступаю, ты же знаешь. — Да знаю, знаю, — опять попытался улыбнуться я, после чего погладил Ульяну по голове. — Ты вообще молодец. — Дурак, — смутилась Ульяна.       Я перестал это делать, после чего осмотрелся вокруг. Солнце было уже в зените. Значит сейчас уже обед. Надо в столовую идти. А то не успею свой план с тортом, да помощью в готовке в жизнь воплотить. — Знаю, что дурак. Ладно, надо идти в столовую. А то не успеем на обед. — Успеем, куда он денется! — сказала девочка. — Догоняй!       «И от куда в ней столько энергии?» — задумался я, лениво убирая ветки на пути с луга.