Благие намерения мне никогда не помогали

      Сначала неприятности, теперь Морфей решил сделать так, чтобы я злился. На самого себя. За то, что я натворил.       Она стояла рядом и слёзы лились с её изумрудных глаз. У неё и так было полно проблем, а теперь появилась ещё одна. Её предал человек, который раньше всегда был с ней рядом. И который обещал, что не бросит её. — Но… Почему? Почему ты делаешь это? — спросила она, еле-еле говоря из-за слёз. Её била истерика. — Так будет лучше для нас всех. Всё кончено, — так говорил мужчина двадцати шести лет, по имени Гордеев Дмитрий.       Он только что цинично бросил девушку, которая любила его. И которую он сам любил. Бросил её, чтобы не говорить правду про рак. Так как он прекрасно знал, что она ради него готова найти новую работу. Ради него готова продать свою квартиру. Ради него готова уехать на его Родину. Разве это не прекрасно? Прекрасно, но мужчина не хотел, чтобы она — девушка, которую он любил, бросила свою мечту и начала всё время тратить на него одного. Он не мог себе этого позволить. Ведь он помнит сколько бессонных ночей было у неё — девушке, которая была его невестой. Сколько времени она работала, чтобы накопить деньги для обучения на профессию, которой она хотела заниматься всю жизнь. И помнит как она нервничала, когда она сдавала экзамен. Дима всё это помнил и понимал, поэтому не имел права забирать её мечту ради него.       Он ушёл, даже не посмотрев ей в глаза. Девушка понимала, он что-то скрывает, но слёзы и горечь слишком сильно ударили по ней. И, когда её предал человек, которого она так сильно любила, ей оставалось только плакать. Парень этого не видел, но знал что это случится.       Потолок домика, боль в висках, и мягкое прикосновение к покрывалу кровати. Я проснулся, судя по всем этим ощущениям. И… чувствовал себя ещё хуже, чем раньше. Прошлые сны лишь заставляли меня лить слёзы, и грустить о прошлом. Но этот сон был не таким. Это был сон, о моём самом страшном проступке в моей жизни. Я предал девушку, которую очень любил. И всё из-за того, что я испугался рака кожи. Чёртовой болячки, которую можно побороть. А я испугался, что стану немощным и за мной будут ухаживать, поэтому бросил женщину которую любил. Бросил из-за страха, и трусости. Стал предателем, только из-за того, что испугался. Трус, и подлое создание — вот кем я зовусь после этого.       А ведь мы уже строили планы касательно будущего. Придумали как будет проходить свадьба. По её просьбе решили обвенчаться в храме, только с двумя свидетелями. А после поехать в свадебное путешествие. Но перед этим взяли ипотеку, и начали жизнь в своей собственной квартире. И всё было бы у нас хорошо, но… — Ай! — боль в пятке прервала мои мысленные оправдания.       Я посмотрел на ногу, где резко заболела пятка. На неё надевался сандаль. Резко сорвав его с ноги, я осмотрел место, которое пронзило болью. И сразу же в нос мне ударил четкий и хорошо уловимый запах крови. Вот блин, укололся где-то. Так ещё и носки запачкал. Придется надеть другие.       Носки полетели в угол домика. Сегодня пойду стираться, и их заодно постираю. Да и рубашку не мешало бы постирать. Пусть я её ношу не очень долго. Но сейчас лето, и желания пахнуть как личность без определенного места жительства у меня желания не было.       А сандаль оказался предательским — у него в пятке была иголка. И именно из-за неё я и проткнул ногу. На иголки я не заходил вчера. Да и, когда я ложился спать, я помню что с сандалиями было всё хорошо. А потом я заметил, что дверь была открыта. Что абсолютно не соответствует вчерашнему вечеру. Ведь я всегда закрываю дверь изнутри, когда ложусь спать. Все факты на лицо — кто-то открыл дверь ночью, и решил мне устроить иглоукалывание в пятку. Интересно, кто любит так шутить? Тот безглазый? Вряд ли, он же исчез. Значит Алиса. Ей одной я в последнее время мог слишком сильно насолить, вот она и решила отыграться. В словесной перепалке не удается, вот и решила попробовать другой способ, чтобы мне неприятно сделать. Ну и ладно, не сильно я пострадал. Зато теперь она отстанет, наполненная хорошим настроением из-за факта удачного пранка. «Вот я молодец — наконец сделала плохо идиоту, что мне настроение портит!» Взяв сменную одежду, мыльно-рыльные принадлежности и полотенце, я пошёл к лучшему заменителю кофе на этом свете — умывальнику с холодной, как лёд, водой. Улица лагеря, как и в прошлые дни, встретила меня утренним пением птиц, и тихим шумом деревьев. Правда в картину вписалось ещё два человека. Не пионеры — слишком для них взрослые. Внимательный осмотр подсказал мне, что один из них — парень — это вожатый самого последнего отряда. Тот самый вожатый мужского пола в женском коллективе. Его легко узнать — красные глаза, белые волосы. Альбинос видимо. А вот второго человека, девушку, я не помню. Густые и длинные ярко-рыжие волосы, зеленые глаза. И, как и у всех обитателей этого лагеря женского пола, обворожительная внешность. Черт возьми — ну нет здесь некрасивых девушек! Вот ни одной. Все подтянутые, в нужных местах имеют нужное. А форма чистая. Даже Алиса с её методом ношения формы выглядит приятно. И выглядела эта девушка молодо, но в том, что это вожатый я не сомневался. Потому что у пионера не хватит духа шутить над вожатым, чем эта девушка и занималась. Максимум скалиться и спорить, как наша любимая Алиса Двачевская. Но не шутить. И видимо занималась эта девушка этим к обоюдному удовольствию двоих. Так как парень на её шутки отвечал улыбкой. — Доброе утро, — поздоровался я с вожатыми, спеша пройти мимо них и попасть к умывальникам.       Вожатые отвлеклись от своего разговора. — Доброе утро пио… — начала говорить вожатая другого отряда.       Да замолчала, начав внимательно смотреть на моё лицо. Парень начал делать то-же самое. — Вы чего это? — спросил я, удивленный их реакцией.       Ответом мне последовал звонкий смех. Чего это они? — Что такое? У меня что-то с лицом?       Они не ответили, а улыбнулись и опять начали смеяться.       Да, именно смеяться. Не ржать, как любили делать в моем времени. Поэтому я и смутился, а не начал злиться и закипать. Желания не было их ударить за отвратительный смех. Было неудобно от того, что я не знал из-за чего они смеялись надо мной.       И плевать что они взрослые, а я застрял в теле 17-летнего пионера! Не люблю, когда какой-то человек ржёт как конь надо мной. Не люблю и всё тут. — Да чего вы смеётесь? — спросил я смущенно. — Не злись пионер, — начал говорить альбинос. — Просто мы на твоё лицо смотрели. — На лицо? А что с ним? — недоумевал я.       Красное, что ли, из-за загара? Да вроде нет, кожа у меня не болела, да и жара не было. Странно. — Ну… — хитро улыбнулась рыжая девушка. — Думаю, лучше тебе самому на это посмотреть.       Она порылась в кармане на груди своей рубашки, после чего дала мне зеркало в пластиковом футляре. Я его взял, после чего посмотрел… Чертова Алиса!       Мало ей было проткнуть мне пятку, так она ещё и превратила меня в панду! То-то мне мой нос показался черным утром, и я грешил на слишком сильно заплывшие глаза из-за сна, а он оказывается и был черный! Покрашенным! Белое лицо с черными синяками и черным носом!       Вот хохма-то… Увидеть в лагере «Совёнок» панду. Теперь понятно чего вожатые смеются и улыбаются. Вот же Алиса…       Вернув зеркало я прошел мимо вожатых. Они продолжали смеяться, а я шёл по улице и молил всех богов и демонов, чтобы эта рыжая… Ай, да ну её. Пусть радуется. Ибо месть моя…       Мне что, делать больше нечего? Пф. Живи хорошо рыжая и бесстыжая. Мне лень тебе мстить. Да и вообще — я занять! Смываю краску с помощью мыла на своем лице. Точнее пытался. Мне на спину кто-то полил ледяную воду. Мне-то всё равно — я спокойно переношу низкие температуры. Да и рубашку снял, так что намокнуть слишком сильно не боялся.       Видимо внезапный «пришелец», что решил попробовать мне испортить с утра настроение был недоволен моей реакцией, точнее её отсутствием. Поэтому напор воды лишь увеличился. А я продолжал про себя усмехаться, да держать голову под краном. И только когда я почувствовал, как мою кожу слишком сильно сжали, только тогда я наконец решил обратить внимание на неудавшегося вредителя. — Ты перестанешь наконец? — сказал я, резко повернувшись.       И хитрая моська Алёны, с её то ли улыбкой, то ли усмешкой попала в мой недовольный взор. — Нет уж. Раз уж приручил меня своей помощью, теперь я от тебя не отвяжусь. — Там по-другому было, — сказал я, когда понял что наша безумная художница пыталась процитировать Экзюпери. — И вообще, — Шурик ревновать начнет, если ты слишком часто будешь со мной встречаться. — И то верно, — сказала Алёна. — Я, собственно, чего тебя искала. Хотела поблагодарить ещё раз за то, что ты мне помог.       Опять она смутилась. Надо это прекращать. — Пожалуйста, — я отвесил полупоклон. — А теперь извини, но я немного занят.       Она не ушла. Вместо этого она меня обняла. От этого действия я впал в ступор, но обнять-таки додумался в ответ. Но только тогда, когда было уже поздно. Когда она разорвала объятья. — Не привыкай к этому, — опять усмехнулась Алёна: — не каждый день тебя будут обнимать красивые девушки. — Да уж, конечно. Учту, что я уродец, — улыбнулся я. — Так и есть, — подтвердила Алёна и пошла куда-то обратно, но перед тем, как окончательно скрыться всё-таки повернулась в мою сторону. — И ещё раз, большое спасибо, панда!       Она убежала куда-то по своим делам, а я начал понимать, что розыгрыш Алисы стал теперь такой же частью местного фольклора, как и история про повесившегося в старом корпусе пионера. Жаль только тот пионер не говорил: «Нет, спасибо — я не голодный». Что я несу…       Наконец лицо было чистое. Как я это понял? Да я после утреннего душа ещё и в зеркало глянул в своём шкафу. И оно было чистое. Старая форма, после стирки, висела и сохла. А я шёл в столовую. До завтрака было ещё много времени, но думаю…       День продолжает меня удивлять. Сначала раскраска в панду, теперь меня столкнули с дороги и больно ударили под дых. И теперь я валялся за кустом на траве, а надо мной нависала Алиса Двачевская. Та, кто с самого утра начала портить мне настроение.       Её лицо было напугано, и чем-то взволновано. Чем? Понятия не имею. Надо бы у неё спросить. — Что за… — она закрыла мне рот и приложила палец к губе. — Тише, — шепнула рыжик. — Если меня поймают, мне конец.       И, только она сказала последнее слово мимо нас прошло несколько взрослых. А ещё я услышал злой голос Ольги Дмитриевны. — Мы видели — этот вор побежал сюда!       Вор? Ну Алиса… Одно непонятно, как её никто не узнал? Ответ на этот вопрос я нашёл в её руках — она держала свёрнутую маскировочную сеть. А вот рядом с другой её рукой…       Да ладно! Прозрачная бутылка с золотистой крышкой. А на ней красная этикетка, где крупными буквами было написано «Столичная». Вот вор водки. И это наша Алиса Двачевская. — Вылазь! Всё равно найдём! — Ольга Дмитриевна продолжала кричать, вожатые продолжали искать, а я продолжал лежать и ждать, когда с меня слезет рыжая.       Наконец вожатые прошли мимо и не заметили нас в интересной позе. А Алиса наконец слезла с меня. Водку она не взяла, так как её больше волновала разведка, чтобы никого рядом не было. Я убрал бутылку в карман шорт, после чего отряхнулся и недовольно посмотрел на неё. — Что это было? — Неважно, — отрезала Алиса, смотря вдаль. — А, по-моему, важно. Сначала в панду разрисовала, потом иглоукалывание в пятку. А сейчас, вообще, снесла, драпая от вожатых.       Она посмотрела на меня с ухмылкой. — Ну уж извини, не вечно же тебе ходить с такой мрачной рожей. Вот и хотелось красок ей добавить. Да и вообще, — она вновь отвернулась в сторону тропинки. — Отстань, мне сейчас не до тебя. — Конечно, — я постучал своим кольцом по бутылке через ткань шорт. — Когда пьешь водку, тебе становится плевать на всех.       Этот звук подействовал на Алису, как команда дневального: «Рота подъём!» на солдат. Она сразу же отвлеклась от своего старого дела, осмотрела лужайку и поняла, что бутылки с водкой не было в её поле зрения. Зато в моём кармане был какой-то большой бугорок. И из него торчала крышка золотистого цвета. — Ах ты…       Я буквально слышал звук закипающего чайника. — Да, я. Не благодари, — я повернулся и пошёл в сторону медпункта.       Надо вернуть водку Виоле. Она злиться не будет, да и прикроет в случае чего. А то нашей Алисе за такие кражи крышка. Ладно, конфеты из столовой. Но кража спирта — это уже серьёзно. Алису за такое точно ждёт исключение из пионеров. — А ну стоять! — боевой клич Алисы заставил меня ускорить свой ход. — Не уйдешь!       Я ускорился ещё быстрее, а когда услышал её бег, я на него тоже перешёл. И мы побежали.       Сначала площадь Генды, потом через столовую. После пробежали несколько сонных пионеров. Дальше я свернул через умывальники и только чудом не поскользнулся на мокрой земле. Вот правда — буквально чудом! А после через тропинку между домиками и деревьями я планировал пробежать к медпункту, но ничего не вышло. Почему?       Я затормозил, и Алиса, опять как и утром, врезалась в меня. Но на этот раз заместо земли у меня за спиной оказалось дерево. — Дог… На… Ла… — тяжело дыша, Алиса с красным от бега лицом посмотрела на меня. — Ага, догнала. Только водку всё равно не отдам. Даже не мечтай.       Она разозлилась. — Отдашь, и быстро! Я её с трудом спёрла! Весь день следила за этим грибом, чтобы забрать её!       Грибом? Ааа, это она про Серёгу. Он же Сыроежкин. — Тебе делать больше нечего? То куришь за пределами лагеря, то водку воруешь. Зачем? Тебе нравится, что ли, когда тебя наказывают? — Тебя это вообще волновать не должно, — сказала Алиса, сменив тон голоса. — Не твоё это дело, чем я занимаюсь.       Опять двадцать пять. Я взял её за плечи и смотрел в её шокированные глаза. — Может, и не моё. Но, как я и говорил в прошлый раз, я не хочу, чтобы ты портила свою жизнь плохими привычками. Ты понимаешь, что алкоголь и сигареты тебя не только изуродуют, они тебя уничтожат? Будешь потом сидеть на помойке и просить милостыню на новую бутылку водки, если уже сейчас тебя тянет к такой гадости.       Алиса молчала, а я продолжил. — Ты же на самом деле не такая девушка. Ты умная, раз так хорошо в шахматы играешь. И спортивная — вон сколько бегала за мной. Да и, ты смогла спереть водку у Серёги, за каких-то пару минут. И, как я и говорил, имеешь хорошую внешность. Неужели ты хочешь это всё потерять ради кайфа от сигарет, кайфа от адреналина и кайфа от водки?       Алиса отвела взгляд и порозовела. Видимо, не решилась ничего сказать, пока я не закончил что-то говорить. — Да, я тебе не родственник. Но мне страшно, я не хочу, чтобы человек, которого я запомнил с хорошей стороны, превратился в маргинала. — Отпусти… — наконец сказала Алиса. — А? — Отпусти меня, мне больно.       И только сейчас я вспомнил, что всё это время держал плечи этой девушки. Да, она не была хрупкой, но я был больше неё, даже несмотря на омоложение на 9 лет. — Упс, прости, — я отпустил её.       Алиса потёрла плечи, видимо, я и вправду слишком сильно её сжал. Неловкое молчание продолжалось ещё недолго. Алиса, всё ещё расстроенная, начала уходить. А я заметил, что рядом с ней валялся ключ. — Алис, подожди, — сказал я.       Она недовольная повернулась. — Ну что ещё? Мало ты меня расстроил?       Вместо ответа я указал на ключ. Алиса посмотрела туда, куда я показывал. После чего взяла его и убрала в карман рубашки. Она скрылась, а меня больно уколол укол совести. Видимо, своими словами я слишком сильно расстроил Алису.       Да, она мне испортила настроение с утра. Да и уже который раз пыталась меня надо мной подшутить. Но… Но с другой стороны, она это наверняка делает, чтобы привлечь к себе внимание. Ведь просто так люди не становятся пакостниками. Если у тебя всё хорошо, то ты вряд ли будешь воровать и хулиганить. Да и подшучивать над другими тоже. А я, скорее всего, из-за своих слов очень сильно её расстроил.       Надо будет при следующей встрече перед ней извиниться. Но сначала пойду переоденусь. А то я с этим бегом, падением на траву и прочими «прелестями» этого утра уже запачкаться успел. А Ольга Дмитриевна сейчас злая, поэтому настроение ей испортить достаточно просто. Не так двинусь, и всё — наказание обеспечено. Да и водку вернуть хозяйке нужно, а то эта поисковая миссия мимо меня уже второй раз проходит. А ещё это нужно успеть сделать до линейки. Так как именно там я и встречусь со злой Ольгой Дмитриевной.       Дверь домика немного заскрипела, когда я её дёрнул. И я потянулся за ключом. Да только понял слишком поздно одну вещь — ключ от домика пропал!       Я уже не знал, что делать и где его искать. Прокручивал в голове кучу вариантов где он может быть. Уже даже план в голове составил куда идти, и где именно искать. А потом я вспомнил ту лужайку, где я и Алиса разошлись. И тот ключ, что я увидел на траве, и показал Алисе. — Алиса Двачевская…       А я идиот. И теперь надо искать, где наша Алиса находится. Иначе домой я сегодня не попаду.