Белый Рыцарь и сердце Дракона.

Прошло всего около часа. За это время успели приехать полиция и медики, а вся школа собралась в актовом зале. В этом маленьком обществе эпидемией разошлась паника, в сердца некоторых проник страх, уютно оседая и в закромах детских разумов. Учителя, не менее обеспокоенные, все же сохраняли трезвость ума и оказывали психологическую поддержку ученикам. Азирафаэль и Кроули прошли по разные стороны одного ряда. Сейчас они могли поддержать друг друга лишь сочувствующими взглядами. Но несмотря на внутренние разногласия между их кругом общения они все же сели вместе. Смерть — как бы то не звучало иронично —объединила их. Общая тревога стала связующей. Каждый понимал, что сейчас нет времени на глупые разногласия. И они сохраняли мирное сосуществование. Хотя бы в пределах подлокотника. — А что случилось? Мы тут зачем? — поинтересовался пухленький парень, которого друзья называли «Беззубый Санди». Конечно такая кличка не совсем подразумевала его «беззубость», но имела за собой довольно интересную историю. — Ой, да, — язвительно начала Миша, — будем танцевать макабре. А ты, глупышка и не знал! Санди угрюмо смерил одноклассницу взглядом и скрывая свою обиду за высокомерной ухмылкой отвернулся. Все участники двух банд ехидно захохотали. Хастур, сидевший рядом с Мишей грубовато ткнул ее локтем в руку, смеясь подобно свихнувшейся чайке и периодически хрюкая, выдал одобрительное: — Ну ты даешь! Ааа-ха-ха-ха-хааа. — жертвой его неудержимого веселья стал подколоктин, который он так нещадно отбивал. Миша, стараясь не слишком сильно показывать брезгливость, скривила улыбку и выдала некое подобие благодарности, неловко потирая плечо. Хастур же пребывал на стадии истерики. Тут он неожиданно для всех резко замер и с серьезным видом вперился взглядом в девушку. Та поёжилась от непредвиденной реакции. — А чё за камадре? — Макабре. Это танец смерти. Хулиган потупил с минуту, а затем снова истошно засмеялся. Миша аж подпрыгнула. Она предпочла бы сию минуту провалиться под землю, или испариться. Куда угодно. Лишь бы подальше от этого безумца. Кроули и Азирафаэль оказались слишком далеко друг от друга и замыкали их небольшой ряд. Как удачно к Энтони подошла одноклассница и попросила поменяться местами с ее подругой, что сидела рядом с Фэллом. Вовремя! Рыжий расплылся в улыбке. С удовольствием проходя по ногам одноклассников, и добравшись до теперь уже его места, плюхнулся рядом с другом. Они посмотрели друг на друга и ударили кулачки. На сцену поднялась Мисс Анафема. Смущенно поправляя клетчатую юбку подошла к микрофону. Проверила звук (из-за чего целый зал скукожился от искаженного отзвука, закрывая уши и выдавая сдавленные проклятия). Поправила очки, прочистила горло и заговорила, при этом пытаясь понять на каком расстоянии от микрофона ей говорить. От чего речь была невнятной и варьировала от состояния «слишком близко» до «слишком далеко». — Кхм, здравствуйте. Все мы здесь собрались по причине того, что…эм, — не зная как правильно преподнести смерть ученика остальным его ровесникам она попыталась найти помощь у других учителей, но они вдруг нашли чем заняться, а именно — вполне познавательным изучением пола, занавеса, оценкой прошлогоднего ремонта и его непосредственного обсуждения. Дружный коллектив, даже не поспоришь. — Мы собрались по причине того, что полиция, им…им в общем нужно провести расследование! Да, именно так. — Зачем? — кто-то выкрикнул из зала. — Да там же пацан выпал из окна и в лепешку превратился! Тревожные перешептывания очень быстро переросли в отчаянный гул. Маленькие дети не до конца понимали всю суть происходящего, но также не находили себе места. Голос учительницы тонул в галдящем стаде и все ее усилия рушились об скалы непробиваемой паники. К счастью всегда имеется стоп-слово. В данном случае целая фраза. — А ну все послушали тишину! Не кричала, не пыталась силой голоса усмирить перепугавшихся подопечных. Она произнесла эту фразу строго, уверенно и, как ни странно, спокойно. Слова ввели в тупик всю аудиторию. (Работает безотказно). Отмерив тишину взглядом учительница вытащила микрофон из стойки и поправив провод подошла чуть ближе к краю сцены. — Да. Да, к сожалению это так. Но сейчас вы должны внимательно послушать меня. — Я понимаю, вам очень страшно, но поверьте, и мне тоже. Давайте мы все вместе попробуем один ритуал, который всегда помогает справиться с тревогой. Мисс Деталь села на край сцены. Остальные поёрзали на своих местах, предвкушая что же им покажут. Каким волшебным способом взрослые отгоняют дурные мысли и оказываются такими стойкими. Конечно так думали только первогодки, но и подростки смогли заинтересоваться, даже им это нужно было в такой обстановке. Мисс Солсбери решила помочь, поэтому через пару секунд, миновав расстояние между ними, она села рядом с коллегой, дабы придерживать микрофон. — Итак, когда я хочу успокоиться, я делаю так: покажите мне клешни крабов. Или же букву «С». Давайте-давайте! — все поголовно последовали ее команде, явно повеселев с такой просьбы, в том числе и учителя. — Отлично! А теперь вам нужно вложить одну клешню в другую, так, чтобы ваши большие пальцы соединялись наверху. — все снова вторили ее движениям и с радостью показывали друг другу результат. — Молодцы. Таким образом руки надо держать на уровне живота. Глубоко вдохнуть. И медленно вы-ы-дохнуть. Закройте глаза, продолжайте умеренно дышать. Кроули посчитал это довольно необычным и странным, но Фэлл напротив — нашел это удивительным открытием для себя. Энтони не чужды помыслы Азирафаэля, но это не значит, что он не поддержал бы его. Более того, он может и согласился бы, стоило Фэллу только попросить. Но наблюдать было куда интереснее, нежели участвовать. Тем временем со сцены пришло еще одно, пожалуй, самое важное в этом деле наставление. — А теперь вам нужно отделить свои тревожные мысли и переживания. В данный момент они вас не касаются, не являются частью вашего разума и существуют вне его границ. Сейчас, именно сейчас вы в гармонии с самим собой. Настала окрыляющая идиллия. Умиротворяющая тишина, в которой хотелось расплыться и никогда не открывать глаза. Остаться в своем мирке, где вас не потревожат проблемы, не настигнет скука и не поглотит в пучину усталости учеба и домашние обязательства. Где, как говорится, не атакуют «конвульсии беспокойства к летаргии скуки», нет осуждающего общества, нет места для ненависти и вражды, где существует мир и покой. К сожалению, где есть рай, там всегда и ад. Пришло время, когда черти решили покинуть его, нарушив все правила. Дьявол покинул преисподнюю. Полицейский, на железном бейджике которого высечено «М.Дж. Донован» просматривал личное дело Теодора Норта. Личное дело № 175. Имя: Теодор-Сириус Норт. Возраст: 17 лет. Рост: 1.72 см. Родители: Росс Норт. Эмилия Норт. Дальше шла информация о месте проживания и прочие мало интересующие нас с вами вещи. То, что действительно важно есть далеко не в школьных личных делах. Такого рода информация хранится глубоко в архивах организаций с замудренными аббревиатурами. Сухие подушечки пальцев никак не могли уловить кончик страницы. Густые брови капитана нахмурились, забавно морща лоб. Пару секунд размышлений и папка с делом закрылась. Мужчина деловито посмотрел на сидевших напротив него школьных дежурных. Стал изучающе рассматривать. Пальцы теперь по-очереди постукивали по столу, обозначая процесс раздумий. У Вельзевул появилось резкое желание пробить представителю закона черепушку. По правде сказать, это самое желание появилось как только этот тип вышел из машины, словно явился на расследование, где его уже ждал хромой военный доктор с травмой не только ноги. И он внес бы свой маленький вклад в раскрытие тайны самым великим детективом в мире. Габриэль же реагировал куда более спокойнее. Их дом не раз посещали именитые генералы и военные. С такими-то знакомствами Мистер Донован не менее чем мелкая сошка. Однако, Габри иметь дело с полицией хотел меньше всего. Выступать свидетелем, давать показания — все это звучало как предвестие нежеланных событий и излишнего внимания со стороны прессы. Даже такие вещи могли дать трещину в тщательно выстроенной дамбе под названием «репутация». Капитан достал из кожаной папки несколько листов и ручку. Вдохнул тяжелый воздух и шмыгнув носом наконец развеял тишину. — Итак. Ваши имена для протокола. — Габриэль Хоквуд. Записал. Вельзевул молчала. Представитель закона насторожился. — А вы, юная леди? — Будто не знаете. Ни одна морщина не дрогнула на лице капитана. Он лишь покачал головой и вздернул плечи. — Ну почему же. Мне известно, а вот те, кто будут читать протокол, увы, третьего глаза предвидения не имеют. — насмешливый тон перешел в более строгий и низкий. — Так что, будьте добры назвать свое имя. Я стар для препираний с молодежью. Лорд обдумала и приняв позицию проигравшего в неначавшемся споре ответила: — Анна Лорд. Девушка обернулась на напарника. Тот сидел с широко раскрытыми глазами, рот чуть ли не до пола выкатился, а на лице застыла гримаса искреннего изумления. — Что? — Так тебя зовут Анна? Серьезно? — сдавлено прошептал парень, наклоняясь чуть вперед. — Да, придурок. Как Анну Болейн. Только если будешь лезть ко мне я отсеку тебе голову. Усек? Как можно знать человека столько лет, но не знать настоящего имени? — А меч французского кузнеца есть? — Целых два. — Прекрасно. Ими лучше отсекать. — легкая пауза. — И к твоему сведению, тебя всегда называют по кличке. — Извиняюсь, что вклиниваюсь в вашу беседу, но мне нужно знать, что вы делали с 9:00 и до 10:00. Важна каждая мелочь. Оба выпрямились и стали серьезнее. В воздухе появилось маленькое напряжение. Лорд вдруг вздрогнула. В животе тихо затаилась тревога, осевшая и разъедавшая все внутри. Стало так неуютно, что пришлось искать опору в спинке стула. Что-то было не так. Что-то ужасающее и заставляющее замереть от страха, леденящего кровь. Дьявол близко. Миновал коттеджи. — Мы начали свое дежурство как обычно ровно в девять утра. Сперва мы… Голос Хоквуда стал размываться, превращаясь в шум. Весь мир сосредоточился на въезде в школу. Часы отсчитывали секунды, минуты. Вечные мгновения, невыносимые. Чужих пальцы дотронулись до плеча застывшей в тяготеющем ожидании допрашиваемой. Она оторвалась от пристального наблюдения и слегка потеряно скосилась на брюнета. — Мисс Анна. Вы были знакомы с пострадавшим, говорили может с ним, или видели в классе? — Нет, не знакомы. — вышло немного резче чем предполагалось. — Не разговаривали. Мы же с ним в одном классе, но никогда не обращала на него особого внимания. — Что-то смогли заметить при его попытке спрыгнуть? — Да. У него явно был передоз. Левый рукав был поднят выше локтя, синяки было видно, он явно не умел колоться. Еще он видимо долгое время не спал. Кратеры под глазами. «Наблюдательная», — подумал Габриэль. Вражда враждой, но принимать сильные стороны противника — не менее благородное умение. Можно быть первоклассным борцом за справедливость, и при этом слепым глупцом, не способным увидеть в противнике глубину намерений и навыков. Благо, когда твой отец бывший военный проблем с такими вещами точно не будет. Донован тщательно обдумал данную ему информацию. Полицейскому не пристало бы опираться на интуицию, но профессиональная жилка не подводила его на протяжении сорока лет. В данный момент она трубила о том, что механизм запущен в действие. — Скажите, говорил ли он что-то перед смертью? — Да. Он сказал, что, эм…— Хоквуд запнулся, с долей надежды смотря на Лорд. Та ехидно улыбнулась и уточнила: — А вам, мистер Донован, дословно нужно? — Желательно. — Он сказал, цитирую: «Я выхожу из игры, сучки!» — последнее слово она произнесла с ярым драматизмом, аппетитно смакуя. На лице расплылся оскал, а глаза аж блеснули. Габриэль поёжился. — Ты полностью оправдала свою кличку. — Это ты моего отца не видел. «Может и хорошо, что не видел», — добавил он лишь в своих мыслях. На деле же он елейно улыбнулся и выдавил смешок. Водворилась полная тишина. Констебль чиркал что-то в протоколе, сверяясь с бумагами. Лорд расслабилась на стуле и, скрестив руки, стала покачиваться на ножках. Спустя пару минут ей надоело и она спросила: — Мы можем идти? Капитан не сразу отреагировал, но жестом руки дал понять, что они свободны. Маленькое общество собравшихся учеников наконец сосуществовало в покое. Никто уже и не думал о произошедшем утром. Часть учеников собрались на сцене, часть сформировала свою компанию в зале. В самом разгаре: обсуждения новых телешоу, сплетней, музыкальных новинок и просто проблем насущных дней. Миша горячо рассказывала о том, какой удивительный французский фильм она смогла посмотреть. Как и многих юную особу привел в восторг фильм «Страсти Жанны д’Арк», повествующий о последних днях жизни героини Франции. И самое удивительное было то, что фильм немой. Галахад не упустила ни одной детали, которую можно было похвалить. Однако, стоит упомянуть одну важную деталь — фильм был запрещен на территории Великобритании. К счастью ее бабушка смогла привести одну копию прямиком из летней поездки во Францию в год выхода киноленты. Очень эксклюзивная, между прочим, копия. К сожалению Ури не разделила ее интереса и лишь поддакивала для поддержания разговора. В беседу девочек вмешался Хастур, который не горел желанием поддаваться летаргии скуки из-за банального отсутствия собеседников. — А вы смотрели «Летающий цирк Монти Пайтона»? — Это то дурацкое шоу, в котором снимается целая трупа безумных актеришек? — Да, черт подери! Миша брезгливо шикнула. Хастур хотел было оставить последующие попытки начать разговор, пока юная Армстронг не подала голоса. — Я смотрела это шоу. — Ури! — Что? Глаза парня блеснули. — Серьезно? — Ага. Мои братья его просто обожают. Шоу настоящий абсурд, но тем и уникально, как по мне. Немного раздражает моментами, да так даже интереснее. — Тебе правда нравится этот шлак? — Помолчи-ка, голубка. Мы тут важные вещи обсуждаем. — грубо отсек Хас. — А меня пугает это шоу, — вклинился и Санди. Отвергнутая своими собеседниками Миша осатанелым взглядом обвела отвергнувших и удалилась в конец ряда. Лигур точно поддержал бы ее, но его нет, да и один в бою не воин. Бессмысленно было отстаивать свою позицию, гордость могла бы стать предвестницей погибели. В данном случае погибали от потери определенного статуса. Пока часть ряда увязла в обсуждении телешоу, Кроули и Фэлл делились своими предпочтениями друг с другом. Азирафаэль с безудержным вдохновением рассказывал о любимых мюзиклах и театральных постановках, на которых ему удалось побывать в Лондоне. Он был в восторге от «Гамлета». Не любил «Звуки музыки», но прельщался «Вестсайдской историей». Она грела сердце, а песни заедали на месяца. Кроули же предпочитал игровые телепередачи, однако его заинтересовали «Мстители» 1961 года, «Доктор кто», а так же Энтони никогда не пропускал Top of the pops. Большинство купленных пластинок он собрал благодаря своему фанатизму относительно этого шоу. Любимые телесериалы многое могут рассказать о человеке. Думаю, вы и сами прекрасно это знаете (представьте, что после этих слов я вам игриво подмигиваю, обозная важность этих слов). Собрание, ставшее дружеской посиделкой прервала мелодия из колонки. Голос директрисы разнесся по всему зданию. Проинформировали о том, что день будет сокращенный. Ученикам разрешено уходить исключительно в сопровождении родителей, опекунов или других представителей семьи. На старшие классы это не распространяется. (Почти всех забирают водители). А так же, здание школы теперь будет под усиленной охраной. Однако, с расчетом того, что это нововведение не доставит неудобств учащимся. Кто-то предпочел прогуляться, продолжая развивавшиеся обсуждения, а некоторые остались в зале. Десятиклассники покинули помещение и вновь сгруппировавшись встретили своих «командиров» в коридоре. Мимо них не прошли расспросы о процессе написания рапорта и непосредственно допроса. Азирафаэль и Энтони попрощались и стали расходиться в разные стороны, но пройдя всего метра два Фэлл побежал обратно. — Кроули! Подожди. — Чего? — Я тут подумал. Может, ты бы хотел прийти на выходных в гости? — Я…эм. Даже не знаю, — на его плечо легла тяжелая рука. Это действие заставило парня вздрогнуть. Аромат одеколона подтвердил опасения. — Я считаю, что это прекрасная идея. — о, дьявол — Отец? Что ты… Высокий, худой мужчина бальзаковского возраста, на котором сидел идеально выглаженный черный костюм с красным галстуком, предстал перед тайными друзьями. Его черные глаза еле выглядывали из-за солнечных очков, а лицо украшала широкая улыбка, демонстрирующая кристально белые 32 зуба (в том числе острые клыки). — Здравствуйте, юноша. Я Лорд Люцифер, приятно познакомиться. — дьявол протянул руку — А вы…? — Фэлл. — в ответ протянута дрожащая рука — Азирафаэль Фэлл. И мне тоже приятно познакомиться с Вами, мистер Лорд. Улыбка чеширского кота еще больше засияла, опасно обнажая клыки. Глаза заблестели с украдкой. Теперь и до белокурого дошел аромат дорого одеколона. Они разжали рукопожатие. — Я знавал вашего отца, юный Фэлл, — фамилию он процедил — новость о том ужасном инциденте до сих пор пробивает меня до дрожи. Это была тяжелая потеря. Особенно если это твой лучший друг. Кроули почему-то стыдливо опустил глаза. Сжимая с силой кулаки. Дай ему волю и он ударил бы отца за эти лживые, подлые слова, истинное значение которых он скрывает за личиной скорби и безутешной утраты. — Мы были с ним лучшими друзьями с детства. Как и наши жёны. — Правда? Вам наверняка невероятно повезло! Я к сожалению мало что помню о них, но сохранил самые теплые воспоминания. — Знаешь, Азирафаэль, — Люцифер позволил себе перейти на «ты», — я был бы только рад рассказать тебе о наших школьных годах. Прекрасные были времена, — дьявол с долей ностальгии взглянул куда-то вверх и хмыкнул. — Я был бы только рад! Благодарю, мистер Лорд. — Я не сомневался, — прищурено подметил он. Громко хлопнув сына по плечу, объявил: — Ну что ж, нам пора! Рад нашей встрече. — Взаимно. До свидания, сэр. — Да. До встречи. Фэлл одарил отца с сыном самой лучезарной улыбкой и ушел в нужном ему направлении. Дождавшись когда чужой сынишка исчезнет за поворотом Люцифер наклонился к своему чаду и произнес самым низким, ужасающим и пробирающим до мурашек тоном: — Поговорим в машине.