Сок черешни слизываешь с губ

Глаза бегают в панике, зрачки расширенные, пульс бьёт в ушах громче музыки в наушниках. Ванесса стоит посреди оживленной толпы, потому что слева от неё парень, бывший, жутко достающий. Шон, а фамилию не помнит. Девушке не интересно какого хрена он там, но уже который блять раз? Он преследует? В первый раз это легко можно списать на совпадение, на второй простительно, на третий куда ни шло! Она уже со счёта сбилась сколько раз сталкивалась взглядом с ним: в оживленных улицах, библиотеке, метро или долбанном кафетерии в здании её школы по классическим танцам. Парень ничего не делает обычно, лишь наблюдает, нагло. Но только от этого Ванессу уже в дрожь бросает. Однажды разок пыталась попросить перестать, кончилось лишь с неточным обещанием. Она не знает что делать, когда Шон направился в её сторону, ловко обходя людей. Больше из-за страха, нежели здравого смысла Ванесса ускоряет шаг, двигаясь совершенно не в ту сторону, куда надо. Он же не станет пытаться поймать, если увидит, что она не хочет, да? Должен, по крайней мере. Песня в наушниках играет спокойная, классическая, будто поддерживает, пытается успокоить. Розовые пряди собраны в небольшой слабый пучок на голове, что от каждого резкого шага резинка отпускает волосы понемногу, те спадают локонами вдоль ровной шеи. И погода неплохая, вроде? Не солнечно, даже пасмурно, дует. Девушка оборачивается, надеясь, что её больше не преследуют. Совершенно зря, потому что тот только добавил шагу. Дрожащие ножки унесли розоволосую в неизвестную сторону. Ванесса остановилась у перекрестка, не зная куда свернуть. Пугается ещё больше из-за собственной задержки и сворачивает наугад. Слева какой-то шумный бар, с столами наружу. Вокруг стоят байки, их водители жуткие по мнению девушки. Многие испугаются им перечить, да и ходят компаниями. За одним из сидят пару человек, с самой что ни на есть жуткой аурой. — Ванесса! — слышит сзади, дёргается всем телом. Быстрым шагом обходит столик, присаживается на чужие колени, боком. Талию по-хозяйски сразу обхватывают. — Куколка? — низкий, обкуренный голос доходит до Ванессы, кончики ушей краснеют. Вероятно она сейчас совершила огромную ошибку. И кошмарный байкер с огромным шрамом на лице и выбитыми зубами принесёт ещё больше проблем. Главное не оборачиваться, не смотреть на лицо. Немного потерпит, да и ноги устали. Лишь бы бывший отстал. — Помоги, я буду должна. Притворись моим парнем, — просит, кладя руку на плечи, всё ещё избегает любого контакта лицом к лицу. — Сахарная, я занят сейчас, — девушка следит за тем, как Шон подходит всё ближе, каждым шагом неуверенней. — Совсем немного, минуточку, — хмурит брови просяще, для достоверности оборачивается, чтобы он попал под влияние щенячьих глаз. Если кто и попал под влияние, то это сама Ванесса. Мужчина совершенный, настолько привлекательный этими своими острыми скулами и пухлыми красными губами. Розоволосая дольше нужного держит на них взгляд. Ему не больше двадцати трех, может меньше. Байкер поднимает брови в немом вопросе, от чего челочка темных волос спадает на глаза. Только когда слышит чужой голос, оборачивается резко. — Ванесса, что ты творишь? Заставила бегать за собой! — не осмеливается подойди ближе. Внутри ликует, видя его поведение. — Иди ко мне. — По рукам, только без должков, — подает голос мужчина, скучающе осматривая Шона. — Ванесса, ты выбрала себе не то окружение, — вновь начинает, словно они наедине. — пойдём поговорим. Девушку понимает, что её триггерит, когда пытается успокоить дрожь в руках. Воспоминания пролетают спешно, одно за другим. Шон неплохой парень, был. Ухаживал, как в фильмах, постоянно уделял внимание. Паника собиралась будто ком. Тут он не поверил, что её задержали в школе; там пренебрегал просьбой не повышать на Ванессу голос. Крик парализовал. Ни ответить, ни двинуться. Со временем Шон специально вёл себя, словно вот-вот выйдет из себя, пользовался страхом, который оставили ей напоследок родители. И Ванесса слушалась. В шесть быть дома? Ни секунды опоздания. Юбка не нравится? Тут же сменит. Свидание в неудобное время? Нет такого понятия. Отменяла все свои планы, дабы угодить. Секс после изнурительной балльной тренировки? Конечно. — Любимая? Ты слышишь меня? — сквозь зубы шипит, как делал всегда. — Тебе нужно поговорить со мной. — Мне не нужно, — подавленно произносит, ненавидя свой дрожащий голос. Розоволосая оборачивается к мужчине. Лицо ничего не выражало. Сигарета между губ лишь слегка сменила положение. Татуированная ладонь поднялась с талии, чтобы сжать окурок большим и указательным пальцем. Выдыхает тяжелый дым медленно. Сердце неприятно сжимается. Когда надежда пропадает, мужчина опускается к женскому плечу, коротко касается губами. Даже через материал кофточки обжигая кожу. — Он напугал тебя, любовь моя? — по спине пробегают мурашки. Угрожающая интонация привлекает внимание всех за небольшим столиком. — Чувак, — кучерявый, сидящий рядом вмешивается. Обеспокоенно осматривает. Ладно, если ему хочется играть так, то розоволосая не против. — Напугал, к тому же, — проводит по черным волосам, своими розовым маникюром, довольствуясь тем, как всё разворачивается. — уже давненько. — Разве я пугал тебя? Я хочу только поговорить с тобой, — сжимает кулаки – злится, она знает. Так хорошо, словно пять своих пальцев. Шон подходит тянет за руку, больно сжимая локоть. Теплые ладони исчезают с талии, когда тот тащит девушку в сторону. Паника новой волной захлёстывает розоволосую. Байкер лениво встаёт, отдирает словно грязь с подошвы, парня. Ванесса делает несколько шагов за спину. — Ты кто вообще такой?! — орёт, ярко жестикулируя. Голос жалко дрожит. Мужчина спокойно вдыхает сигаретный дым в лицо Шону. Тушит окурок о чужое плечо. Пепел рассыпается у ног. Девушка разглядывает его, перед собой. Черные массивные ботинки, брюки, приталенная футболка. Волосы длинные, собранные в хвост. Ладно, возможно, этот мужчина больше чем привлекателен, он горяч. Только после слышит севший голос: — Пэйтон. Пэйтон Мурмаер. Ванесса пробует имя на вкус. «Пэйтон» – неплохо, ему подходит. Лишь отвлекаясь на это пропускает, как её бывший замахивается. Удивленно вскрикивает, прикрываясь руками. В ушах звенит от шума бьющегося сердца. Кто-то толкает её, пытаясь пробиться вперёд, что заставляет взглянуть на ситуацию. Шон кипит от злости, держась за щеку. Переводит дикий взгляд на розоволосую, сильно пугая. — Всё равно рано или поздно я тебя– — Ту девушку, что со мной никто не станет трогать ни рано, ни поздно. Бывший плюёт на асфальт, кивает, скорей интенсивно, нежели соглашаясь. Уходит, в последнюю секунду оборачивается, пинает один из байков. — Вместо мозгов у вас шины, сука. Байкеры с шумом встали со своих столов. Теперь Ванесса ловит себя на жалости к Шону. Он сам же старается сделать вид, что совершенно не имел ввиду всех сидящих, да и не знал чей байк пинал, все они одинаковые. Его рот не затыкался, продолжал копать себе могилу. Пэйтон, замечает она, тем временем срывает с спинки стула кожанку, направляется в противоположную сторону. Чувство вины рождается в розовой головушке. Принесла проблемы ему, да и его компании. Нужно извиниться. — Подождите! — подбегает, тот останавливается сразу, девушка улыбается, просит прощения. — Ничего особенного, — кидает, продолжая путь. Ванессе совершенно не хочется отпускать его. — А что будет с ним? — оборачивается назад, где Шон всё ещё пытается вести конструктивный разговор. Когда оборачивается, видит, что байкер не слушал. На шпильках неудобно передвигаться, да и ветер постоянно поднимает юбку. Пэйтон же, подходит к кроваво красному байку, надевает шлем, что тащил в руках. Розоволосая мямлит, не может сформулировать предложение. — Куколка, слушай, — интонация пугает. — давай коротко и по делу. — Подвезёте меня до дома? — прежде чем обдумать, говорит. — Ну в смысле прокатите? — исправляется сразу. Странное волнение зарождается в груди, когда мужчина осматривает её, с ног до головы, придирчиво медленно. — Садись. Байкер протягивает руку, помогая перекинуть ногу. Юбка плиссированная, совершенно не сковывает движения, но задирается сильно. Ванесса смущенно наблюдается за тем, как мужчина снимает с себя шлем, чтобы одеть на неё. Очередной раз убеждается, что брюнет удивительно красив. — Прижмись ко мне, чтобы я мог контролировать вес, — начинает, а щёки уже розовеют, благо шлем скрывает. — не сильно, но при поворотах переноси вес в ту же сторону, что и байк, — смотрит карими глазами, глубокий голос убаюкивает. — ты можешь опираться за бока, или держаться за меня, как удобно. — А ноги? Куда девать ноги? — неуверенно уточняет, боясь, что её высмеют за желание покататься, когда та и минимального не знает. — На подножки, вот обувь твоя конечно, — хмыкает, не зло, скорей от привычки. — Но это не проблема, главное не наваливайся на один бок и не отвлекай. Мотор грозно рычит. Возможно Ванесса переоценила свои возможности, потому что страшно жутко. Где это видано, чтобы к первому встречному дать себя подвести на какой опасной колымаге? — Жизнь доверяю вам, получается? — поправляет каждый раз юбку. — Вы хороший водитель? Знаете, в наше время редко увидишь, ну, — смеётся, пытаясь звучать менее нервно. —байкеров? Мотоциклистов? — Пэйтон неодобрительно цокает, хватает девчонку под коленки, тянет к себе. — Куколка, жмись ближе, я не кусаюсь. — розоволосая теряется, оказываясь прижатой у телу, не зная куда девать руки, взялась за крепкие плечи. Байкер срывает с земли подножку. Когда байк рычанием трогается, Ванесса дрожит, прижимаясь всем телом к мужчине, обнимает за живот. Мнёт чужую кожанку, боясь осмотреться. Ветер с новой силой бьёт, дергая при этом юбку. Вот до чего доводят бывшие! Она так и умрёт! Жаль мама не услышала, что её сумочка от Диор особенно хороша с маленьким черным платьем от Шанель! И спагетти вкусное только в ресторанах, а вареная курица на самом деле не имеет никакого вкуса! Ванесса неуверенно поднимает голову, боязливо, всё ещё прячась за широкой спиной от дерзкого ветра. Здания с невероятной скоростью пролетают мимо, не давая возможность присмотреться ни к одному. Она пытается следовать всем указаниям мужчины. Когда розоволосая учиться радоваться поездке, вспоминает, что адреса то не сказала своего! Попросила отвести домой и адреса не сказала! Мысленно проклинает Шона, сегодняшний день и весь мир. Ноги мёрзнут. Ванесса не чувствует конечностей в принципе, дрожит вся, и не только от холода. Ещё потому что её везут на жутком байке неизвестно куда, какой-то страшный (нет) мужчина. Кажется девушка вот-вот заплачет от потрёпанных нервов. Кажется они выезжают за город, замечает. Здания остаются где-то сзади, впереди стелются леса и поляны. Ванесса всеми силами пытается не представлять картину того, как её насилуют, а после оставляют гнить в холодной чаще. Неожиданно для неё байк тормозит. Пару этажей небольшого отеля было единственным, что находилось в округе. Пахло приятно, свежо, но ночлег тут не самый презентабельный. Спасибо хоть не лес! По женским рукам легонько стучат. — Позволишь? — язвительно. Розоволосая отдергивает руки, вновь бормочет извинения. — Где мы? — медленно встает с байка. Мужчина подаёт руку, аккуратная ладонь ложиться в большую, горячую. По коже бегут мурашки. — Отель в котором я остановился, — снимает шлем с Ванессы, пока в розовой голове звучит «отель, отель, отель» эхом. Теперь мужчина видит эмоции на женском лице. — Сколько тебе лет? — глушит мотор, вытаскивая ключи. Вопрос немного удивляет. — Двадцать, а почему спросили? — пытается быть вежливой, но интерес не умерить. — Выглядишь на семнадцать, а я не сплю с детьми, — возмущенная таким комментарием по поводу внешнего вида почти пропускает последнюю часть предложения. — Спать? Это как? Спать типо? — Секс, когда люди ласкают друг друга, желая получить оргаз...— — Поняла, поняла! — жмурится стыдливо. — Я знаю что такое секс. — Рад, — стягивает кожанку с себя, накрывает дрожащие плечи, согревая тут же. Ванесса прячется в воротник носом, ощущая запах сигарет, с чем-то холодным, свежим. Возможно так пахнет его одеколон? Так стоп, блин. — Думаю мы не так друг друга поняли, — растеряно выдаёт. — Уже понял, — хмыкает. — Довольно, оказалась, пугливой ты для той, кто планирует переспать со мной. Ванесса неуверенно топчется на месте. Скоро стемнеет, ох уж эта осень, что укорачивает день. — Согреешься в номере, после вызову тебе такси, — отстраненно. Достает с карманов кожанки сигареты. Девушка дёргается оказываясь близко к байкеру. — На будущее, куколка, просить прокатить байкера, буквально значит предложить секса. — Я хотела попросить прощения, и поблагодарить за помощь, — хмурится, когда тот закуривает. — Что за правило дурацкое? — в ответ ей лишь пожимают плечами. — Идёшь? Или мне сразу такси взять? — Да, я, — Пэйтон? Так вроде его звали, никакого тревожного знака не подавал. Почему бы и нет? Всё таки, если бы планировал сделать что-то уже сделал бы, да? И уж точно не в отеле, где через стенку слышно всё, что происходит в соседнем номере. К тому же ей хочется узнать немного больше о нём. — Я не против. Внутри всё выглядит лучше, чем снаружи. Ремонт новый, ничем не воняет, на ресепшене милая женщина. С байкером здоровается, спросила как дела, упрекала в курении. Возможно он был постояльцем? Или близок с ней? Номер же комфортный, но совершенно пустой, словно там никто и не жил долгое время. Стереотипно холостяцкий беспорядок. Несколько книг у кровати валяются, диски у телевизора так же раскиданы. — Буду на балконе, располагайся. — этими словами он указал на широкую кровать, а после потерялся в предполагаемой кухне. Тело ломило так, что сон казался хорошим вариантом. Выбирать не пришлось, потому что как только голова встретилась с подушкой девушка уснула. Ванесса находилась в царстве Морфея не долго. Номер в отеле неплох, намного лучше холодной улицы, только вот проснувшись от холода она поняла, что мало. Полезла сонно под одеяло, что укрывало кровать. Столкнулась с холодным постельным бельём. Свернувшись в позе эмбриона Ванесса старалась лежать только на тех участках, которые прежде уже согрела своим телом. Немного очухавшись ото сна девушка вспомнила, что не у себя дома. Вскакивает, растерянно бегает глазами по чужой комнате. Кромешная тьма, лишь одинокая луна светит через шторки. Вставать совсем не хотелось, и сталкиваться голыми пятками холодного пола – тоже. Закутавшись до макушки в одеяло Ванесса ступает, будто по минному полю, на цыпочках. Мурашки пробегают по телу, немного жутко от того насколько тихо в номере. Пэйтон оказался на небольшом балкончике в кухне. Сигаретный дым растворялся, поднявшись в воздухе. Розоволосая ощущает головокружение, когда стучит в стекло, привлекая внимание. Сигарету откинули и покинули балкон. Принося с собой уличный холод. Запах сигареты сразу проник в лёгкие. Пэйтон пугал немного со своей этой аурой вокруг, будто любое неверное слово и крышка. — Ты проспала меньше часа, — подходит к электрическому чайнику. Глаз ни разу не поднял, копается в шкафчике, достаёт огромную кружку. Ванесса раздражается из-за ноющей боли в голове. — Ваш номер холодный, я не выспалась. — укутывается сильнее. — Во всем вы виноваты. — мужчина переводит взгляд, хмурится немного, что полоска между бровей появляется. Подходит за два шага, касается ледяной ладонью чужого лба. Боль отступает, облегчая состояние. Глаза сами прикрываются. Смущает конечно вот так явно показывать, что тебе приятно, даже самой ластится к руке, когда та отдаляется, но сейчас девушке нет дела. — У тебя температура, куколка, конечно тебе холодно, — отрезает, отдаляясь. Ванесса распахивает глаза резко. — Мне же нельзя, как температура? Вы уверены? — прижимает ладонь к щеке. — Да я горю, боже! У меня выступление на этих выходных! — не зная куда себя деть, хлопает ресницами. В школе классических танцев в конце обучения проходит конкурс. Первая тройка получает бюджетное обучение в творческих университетах штата. Она так долго тренировалась, ночами оставаясь в зале, оттачивала движения до идеального состояния, и болеть – последнее, что ей нужно сейчас. — Справишься, — бормочет поднося чай, пахнущих довольно специфично. — пусть кто-нибудь позаботиться о тебе парочку дней. — Легко говорить, так легко, — смотрит в карие глаза. — Мой иммунитет никогда не хвастался своей силой. Так что мне нужна не меньше недели на полное восстановление! — повышает голос. — А ещё тренировки, мне нужно регулярно тренироваться, — зевает, разрушая свой образ недовольной Ванессы. — с температурой это будет сложно. — Хорошо, тогда выпей это, — кивает на стакан. — Пока буду вызывать такси. — Возьмите ответственность. — не понимает сама откуда это вырвалось. В голове рисуется пугающее лицо Шона. Разве эта ситуация остановит его? Что ему мешает поджидать её у дома? Долбиться в дверь, как было все прошлые разы, когда Ванесса пыталась закончить эти отношения. Девушка переводит пустой взгляд на чай в чужих татуированных ладонях. Будет эгоизмом попросить байкера дать ей немного времени? Станет ли он помогать? — Извини? — поднимает брови. — Из-за вас я заболела. Возьмите ответственность. — говорит другое, когда её одолевает сомнение. — Сахарная, напомню кто сел на меня посреди...— — У меня не было выбора, вы не имеете права обвинять меня в этом. Если до этого Пэйтон был озадачен, то теперь он удивлён наглостью. Ему обещали благодарности, а получает обвинения. Ванесса чувствует себя помятой, вредной и вообще голова трещит по швам. Ей жаль, но по другому она не может. Тут хорошо, хотя бы потому что ей не грозят панические атаки и никто не кричит. — Я поражён. Чего ты хочешь? — Сделай другой чай, он пахнет ужасно. — Не ужасно, а травами, — исправляет. — и его не нюхать нужно, а пить. — Какая разница, мне не хочется пить это. Просто смени. О Ванессе говорят по разному, но все согласны с одним. Как только ей становится уютно с человеком, и лишняя вежливость пропадает девушка превращается самого настоящего избалованного ребёнка. Оно и ясно, родители всегда бегали за ней, выполняя все приходи. Отец относится с рождения, как к принцессе. Покупал то, что другие себе если и могли позволить купить, просто были не в состоянии найти в своей стране. Шон никогда не прислушивался к девушке, часто вспыхивала ссора на фоне этого. А девушка привыкшая совсем к другому отношению страдала вдвойне. Ванесса понимает, что ей никто ничего не должен. Прошлые отношения научили её, что не всё складывается так как хочется, и девушка знает меру, если ей её отметят. — Ты выпьешь это до последней капли, если хочешь вылечится и... — — Не буду. — воинственно смотрит. — И перестань перебивать меня. И, — вновь начинает, держит взгляд женских глаз. — я попробую перебить запах. — Чем же? — натягивает одеяло до подбородка. Пэйтон спокоен в любом случае, его голос никогда не меняет тембра. Низок, с прокуренной хрипотцой. Ванессе нравится, он убаюкивает, расслабляет. — Сироп из сока черешни. — У тебя есть? — следит за мужчиной, за тем как он открывает холодильник. Удивлённо распахивает глаза, когда видит, что тот пустой, кроме огромного пакета черешни, сока из черешни, ещё тюбик какой-то жижи из, не удивительно, черешни. Пэйтон явно скрывая смущение, достаёт тот самый тюбик, льёт в кружку, смешивает. Запах сменился на легкий, почти ягодный. — Спасибо, — прячет улыбку за стаканом. — Это, мне надо, — указывает на спальную. — Могу забрать с собой? — Ради дьявола, — кивает устало. — ты планируешь остаться тут? — До завтра придётся. Пока лучше не станет. — жмёт плечами, зная, что ей никуда и не хочется. — А можно мне ещё черешню? — Куколка. — больше всего ненавидит делиться черешней. — Я хочу! — Да. Ладно. Позже, тебе нельзя сразу с холодильника. — Ванесса. — говорит уже в проходе розоволосая, делая глоток приятного напитка. Большая кружка мягко согревала ладонь. Мужчина поднимает карие глаза ожидая продолжения. — Имя моё. Ванесса. — Пэйтон. — отвечают ей с легкой смешинкой. Девушка удовлетворённо улыбается, скорее себе, нежели байкеру. Пэйтон – живёт в отеле, на пугающе пустой лесной трассе. От него постоянно несёт сигаретами. Ещё у мужчины, как заметила розоволосая, два состояния: ездить на байке и курить, если не ездишь на байке. Холодильник пустой, ни воды, ни хлеба. Черешня только. Байк кстати тоже бордовый, как эта самая ягода. Татуировки странные, на руках, которые чаще всего скрыты под одеждой. Интересно дальше тоже всё забито? Под грузом рассуждений Ванесса не ловит момент, когда в комнате уже не одна. Невольно пугается от легкого прикосновения к плечу. — Как ты себя чувствуешь? — неожиданно нежно произнёс байкер. Присаживается недалеко на кровать. Волосы волнистые, длинные, от того, что были собраны всё это время. — У меня есть аптечка, если голова болит. — Болит, — сказала на выдохе. Наблюдая за тем, как мужчина достаёт не малых размеров рюкзак из под кровати, которая видимо и есть аптечка, девушка задаётся бо́льшими вопросами. — Сколько тебе лет? — вырвалось у неё. А если Пэйтон преступник? Не просто так же живёт в таком месте. — Двадцать восемь. — нахмурился, но в своей же спокойной манере говорит. Ванесса удивлённо раскрыла глаза. — Двадцать восемь? — взволнованно начинает. — Не может быть. Ты выглядишь максимум на, — осматривает вновь мужчину. — на двадцать три. — Спасибо? — лениво ответил, протягивая пачку обезболивающих с бутылкой воды, что лежала на тумбе. — Байк, — пьёт. — сколько уже ездишь? — Восемь лет, — терпеливо принимает странный допрос, садясь на пол. — Если не считать несколько лет, когда мама учила меня ездить. — опирается локтями о колени. — Мама поддерживала твоё опасное увлечение? — вскидывает брови, который раз удивляясь из-за этого мужчины. — Она сама, — голос был всё таким же ровным. — ездила. — обернулся через плечо на розоволосую. Столкнувшись с потухшим взглядом она потерялась. — Эй, расслабься, — пытается подбодрить. — Выглядишь так будто бы говоришь о мёртвом человеке. — хихикает, делая глоток чая. Пэйтон уводит от девушки взгляда. — Она умерла. — вполголоса пробормотал. Ванесса ощущает мурашки, которые пробежали по телу. Не то чтобы она не была знакома с смертью близкого человека, но ей также сложно представить, что чувствует человек потерявший мать. Мигом девушку охватывает чувство вины за свои слова. — Извини меня, — звучала подавленно. — Не стоило говорить такое. — поджав губы, ждала ответа терпеливо. Неприятно видеть, что человек, который ей помог теперь подавлен по её же вине. Если попросит уйти, то уйдёт, если скажет, что не прощает, и вообще у байкеров какие-то там ещё правила, где упомянув маму лишаешься головы – это тоже примет. — Не важно, — встаёт, поправляясь. — Прошло уже больше пяти лет, куколка. Не стоит извиняться. — как ни в чём небывало покидает комнату. Хоть и говорит, что – не важно, что – прошло много лет. Ванесса замечает эти маленькие изменения в его поведении. Конечно она не может точно подтверждать, потому что знает мужчину несколько часов, но предполагать даёт себе право. Пэйтону больно. Вероятно мама значила для него гораздо больше, чем тот показывает, а её отсутствие сильно сказывается на мужчине. Чай в руках остыл, лишь кружка хранила тепло. Ванесса оглядывается, чтобы получше рассмотреть комнату, которая при пробуждении была скрыта мраком. Уже знакомая картина перед глазами. Первым впечатлением было, что в номере редко появляются, припоминает девушка. Теперь она понимает: всё пропитано едким одиночеством. Розовая макушка полностью пропадает в одеяле. Одежда отвратительно липнет к вспотевшей коже. Ванесса чувствует себя лучше. Температура спала благодаря горячему питью, а голова перестала болеть после обезболивающего. Ещё бы переодеться в что-то свежее. Девушка громко выдыхает тёплый воздух, хмурится брезгуя собой. — Ты спишь? — бормочет хрипло, касаясь бедра кончиками пальцев. Ванесса скидывает одеяло, садится. Недовольно смотрит на мужчину, что держит тарелку с черешней. — Нет, я хочу снять с себя одежду, не хочешь одолжить мне что-нибудь? — говорит едва сдерживая капризную гримасу. — Понимаю, что ты уже задолбался. Пэйтон не выражает никаких эмоций на этот счёт, лишь подходит к тёмному шкафу, что стоит слева у стены, достаёт недолго думая одежду, сразу кидает на кровать. — Можешь использовать душ, если хочешь. Ванесса почти хлопает в ладоши от радости, когда закрывается в ванной с парочкой новых вещей, радостно заявляя про себя, что хочет в благодарность за всё лишить его жизнь серых красок хотя бы на этот вечер. Но всё происходит вот как: номер отеля оказывается пустой, когда она выходит в приятной чистой одежде. Лишь тарелка красных ягод лежит на белых простынях, а рядом пару пачек лекарств.