***
Солнце ярко освещает большой дубовый дом. Он явно был построен для большой семьи, но жил там Юнги долгое время один. Пока в его жизни не появился Тэхён. И Чонгук мягко усмехается, видя, как любовь превращает грубого и чёрствого волка в нежного и ласкового щеночка. Он расцветает рядом со своим истинным, как и Тэ. Глаза горят влюблённо, щёки покрывает скромный румянец, а губы расползаются в сладкой улыбке. Чон и сам невольно улыбается глядя на беременного Тэхёна. Ему очень идёт это состояние. Долго наслаждаться приятно округлившимся другом ему не позволяют. Его буквально сносят с ног два маленьких вихря — Минджун и Минсу. Оба альфочки, с темными, как у папы, волосами и квадратными улыбками. Казалось, что Юнги вообще не участвовал в их создании. Малыши родились с разницей в три года, старшему было восемь, и он уже ходил с отцом на охоту, а младший завистливо дулся. Чонгук треплет детей по кудрявым головкам и подшучивает на омегой: — Почему с третьим так затянули? За пять лет могли родить уже двоих или троих, — он абсолютно беззлобен. Его чуточку съедает зависть. Своего истинного он не сможет просто прийти и забрать. Лунные не отдадут своего ребёнка. Тем более представителю Ночных. Чон просто запомнил маленького белого волчонка с великолепными голубыми глазами. Запер глубоко в сердце. Он больше не искал встречи со своим предначертанным, чтобы не делать себе и ему больно. Он даже не знает, как его зовут. Ему достаточно того, что истинный у него есть. — Мы старались, — Тэхён смеётся, замечая округлившиеся глаза друга, — Минсу, слезь с Чонгука. Маленький альфа залазит на руки к своему дяде и обнимает того за шею, щекоча тёмными кудряшкам. У малыша тёмно-карие глаза и, наверное, это единственное, что досталось ему от отца. — Отстань от него, Тэхён. Я достаточно сильный, чтобы выдержать его вес, — в подтверждение своих слов Чон подкидывает малыша на руках, наслаждаясь звонким, детским смехом. — Тебе очень идёт быть отцом, — Ким заходит издалека, боясь задеть Чонгука, — не присмотрел себе омегу? — в ответ тот лишь отрицательно качает головой, а Тэ грустно вздыхает, — не можешь меня забыть? — Я ему голову оторву, — к разговору присоединяется вожак Огненных, обнимая мужа и заботливо поглаживая выпирающий животик, — Тэхён, накинь пальто, на улице ещё прохладно. — Я лично благословил вас, — Чон смеётся, отмахиваясь от шутливой угрозы друга, — решил пока не торопиться. — Тебе уже двадцать шесть, — напоминает Мин, — откладывать больше нельзя. У нас есть хорошие и порядочные омеги, хочешь, я подберу тебе мужа? — Подожду, пока у вас не родится омега и украду его из вашей семьи, — Чонгук смеётся, но внутри него завывают тоскливые ветра, — кстати, не знаете, кто у вас будет? — Альфа, — гордо приподняв голову, заявляет отец. — Опять? — И омега, — чуть тише добавляет Тэхён. — Вы всё-таки решили перевыполнить план, — Чон снова подбрасывает на руках притихшего малыша, смешным голосом добавляя — Твои родители сошли с ума от любви! За десять лет Чонгук заметно вытянулся, стал ещё шире в плечах и отрастил длинные, чёрные волосы. Его считали завидным женихом, и многие альфы сватали своих сыновей, но он всем отказывал. Намджун ругался на него, называл безответственным, а Чон отмахивался. Если он не оставит потомства, следующим вожаком станет его младший брат — Хосок. Ну и что, что ему ещё только шестнадцать. Чудеснее, послушнее и умнее ребёнка он не встречал. Чонгук таким никогда не был. Хосок — в разы улучшенная версия его самого. Он гостит у Юнги и Тэхёна почти две недели. Постоянно ловит их на нежных прикосновениях и пылких взглядах. Завидует, сам себя изводит с самого первого дня, но уехать не может. Это бы очень сильно обидело его бывшего жениха. Он не таит обиду. Отпустил сразу же, увидев, как бережно и аккуратно Юнги любит своего истинного. Он надеется однажды хоть на долю секунды испытать тоже самое. В последний вечер вожак собирает у себя в доме много гостей. Они обмениваются последними новостями, и Чонгук узнает, что в клане белых волков готовятся к празднику. Кто-то слышал, что младший сын вожака, омега, достиг супружеского возраста и они хотят это отпраздновать. Приглашают представителей разных кланов, чтобы похвастаться своим ребёнком. Всех, кроме Ночных. Эта новость не даёт Чону покоя и по дороге домой, и дома. Он рассказывает об этом своему младшему брату и их общему другу Сунхи. И в голову последнего приходит потрясающая идея — он предлагает переодеться и пробраться на праздник. Хосок хлопает в ладоши, активно поддерживает. А Чонгук лишь хмурится. Ему кажется, что это плохая затея. Если их поймают, то сразу же казнят, без права оправдаться и защитить себя. Но Сунхи очень убедительный и умеет красиво говорить. Завораживает старшего своими пламенными речами и обещанием ничего не вытворять. Они могут пройти через кладбище Лунных. Отвлекается, удивляясь тому, что белые волки не сжигают своих мертвецов, а возводят для них склепы. Называет дикарями. Но, видя недобрый блеск в глазах Чона, переключается и продолжает рассказывать о том, как должно быть хорошо на празднике. Столько волков они могут повстречать. Может, даже омег. И даже своих истинных смогут отыскать в других кланах. Чонгук борется сам с собой. Ему безумно хочется попасть на праздник и наконец встретить его. Своего белого волчонка. За десять лет он, должно быть, совсем вырос и превратился в прекрасного омегу. Сколько раз за эти годы он представлял его, мечтал о нём и видел во снах. Сердце рвалось из груди дикой, пленённой птицей, туда, где царствуют Лунные. Он чувствовал связь и бесконечно надеялся, что его волчонок тоже это чувствует. С другой стороны, Чон был достаточно взрослым, чтобы понимать всю невозможность их любви. Кланы враждуют. Ненавидят друг друга, хоть и не помнят за что. Были времена, и старые волки рассказывали об этом, когда оборотни гибли сотнями, отдавая свои жизни во имя мести. Погребальные костры не потухали месяцами, а над их селением стоял смог и запах сожжённых тел. Не проходило и дня без сражения. Лунные вторгались на территорию Ночных и наоборот. Перерезали глотки открыто, врывались в дома. Или делали всё тихо, подбрасывая холодеющие тела. Папы выплакивали все слёзы, хороня своих детей. Отцы и братья мстили. И не было даже малейшего шанса на примирение. Среди войны не зарождается любовь.***
С самого утра в доме вождя Лунных волков творилось безумие. Все бегали, готовились, переживали, если что-то шло не так. Семья Пак собиралась принять много гостей. Новость о том, что их прекрасный Чимин наконец созрел, достигла самых далёких кланов. Папа бесконечно причитал, не желая расставаться со своим ребёнком и отдавать его в чужую семью, но вместе с тем и радовался. Первая течка обычно случалась в возрасте от четырнадцати до семнадцати лет. Его сын созрел почти в девятнадцать, заставив семью изрядно понервничать. Теперь же он был поводом для огромной гордости. Все так обрадовались его первой течке, что организовали праздник сразу же, как она закончилась. Чимин сидел в своей комнате и смотрел в окно. Там цвела весна. Солнце согревало замёрзшую землю. Птицы весело щебетали, вили гнёзда и искали себе пару. А по щекам омеги текли слёзы. Тишину и спокойствие нарушил Джин, вихрем ворвавшийся в комнату своего подопечного с целой кучей различных нарядов. Ловко разложил их на постели и сразу же вытащил белую шёлковую тунику с длинными рукавами. — Посмотри, вот это вроде бы ничего, — старший омега приложил ткань к себе и покрутился. — Джин, ну как же так? — Пак повернул заплаканное личико к наставнику — Они не должны были узнать. — Мой малыш, — отбросил одежду в сторону и сразу же присел перед младшим на колени, согревая его руки в своих, — нельзя было больше скрывать. Мы и так последний год превышали концентрацию трав. Это могло привести к бесплодию. Твой организм начал привыкать. — Мне не нужны дети от кого-то, я хочу быть со своим истинным, — Чимин шмыгнул носом, — он же у меня есть. Почему я не могу быть с ним? — Ночные — враги твоей семьи. Мы не связываемся с ними брачными узами — но видя новую волну слёз, Джин тут же добавил — А вдруг у него очень скверный характер? Или он храпит во сне? — лицо старшего озарила озорная улыбка — Представляешь, как бы ты намучался? — Твой муж храпел? — Было дело, — старший расхохотался. — Тебе было не страшно выходить замуж без любви? — омега обхватил красивое лицо своего наставника маленькими ручками, заправляя чёрные пряди за ухо. — К счастью, он быстро умер, — старший вновь усмехнулся, — если тебе повезёт, то любовь придёт потом. — А ты любил? Старший кивнул. Он молчал, вспоминая свою первую любовь, о которой никому и никогда не расскажет. Воспоминания болезненно холодили изнутри, сжимая измученное сердце. — Какая разница? — Джин поднялся на ноги, увлекая за собой Чимина. — Посмотри! Сегодня будет праздник в твою честь! Я хочу, чтобы мой маленький белый волчонок поразил всех своей красотой! Чтобы потом во всех кланах ходили легенды о тебе, Чимини! Пак весело засмеялся, обнимая старшую омегу. Ему казалось, что Джин — единственный в этой семье, кто искренне его любит. Он был с ним с самого его рождения. Он был его единственным другом. Омегу рано выдали замуж, и так же рано он овдовел. Джин, на правах скорбящего волка, отказался от повторного брака, хоть и был настоящим красавцем, и женихи за ним выстраивались в очередь. Поэтому отец Чимина принял Джина в свою семью, сделав его нянькой для своего младшего сына. Младший любил своего наставника в ответ. Сильнее, чем папу или отца. Сильнее, чем старшего брата. Джин заменил ему всех. Он был посвящен во все тайны младшего. Ему Чимин рассказал про своего истинного. Именно Джин помог ему скрыть первую течку три года назад. Старший был сыном лекаря и разбирался в травах и ягодах лучше, чем кто-либо другой. Он приготовил отвар, который подавлял все симптомы течки и скрывал её запах. Им удавалось три года успешно обманывать всех. Но в последний раз отвар не подействовал. А Джин отказался увеличить дозу, переживая за здоровье младшего. В момент, когда Чимин истекал смазкой, пачкая белые простыни и сгибаясь пополам, он вспоминал большого чёрного волка и его густой запах кедровой смолы. Он был готов отдать свою жизнь, лишь бы вновь вдохнуть его. Он хотел вновь увидеть его, случайно повстречать в лесу и сбежать вместе с ним. Его не волновало, дурной ли у него характер, храпит ли он по ночам. Это был его истинный. И Чимин нашёл его, будучи ещё ребенком. — Примерь, — Джин протягивает ту самую тунику, — смотри, как блестят камни на вороте. Твой папа будет очень доволен. — Ты знаешь, — Чимин аккуратно расстегивает пуговицы на белой рубашке, — мне кажется, что сегодня произойдёт что-то волшебное. — Конечно, — старший помогает стянуть ткань с хрупких плеч, — тебя покажут всем, официально представят волкам из других стай. Конечно, это волшебно! — У меня такое странное ощущение, вот тут, — омега берет руку своего наставника и прижимает к своей груди, — чувствуешь? Джин ласково улыбается и другой рукой гладит светлые волосы младшего. Он любит мальчика, как своего ребёнка. Он воспитывал его с самого рождения, защищая от безразличных родителей. Сокджин считал, что Чимину просто не повезло родиться омегой в семье, которая ценит альф. От него словно желали избавиться, пропуская мимо ушей все мольбы своего ребёнка. А ведь он так отчаянно не хотел выходить замуж. — Ты уже выбрал наряд? — идиллию нарушает папа Чимина, врываясь в комнату без стука, — Ах, эту тунику я подобрал. Она прелестная, подчеркнёт твою фигуру. — Да, господин Тоён, — Джин оборачивается на голос, — я согласен с Вами. — О боги! — мужчина взмахивает руками, меняясь в лице. Его приятные черты становятся жёстче. — Только не реви! У тебя нос от этого краснеет, и ты опухаешь, и становишься похожим на картошку! — Папа… — жалобно шепчет младший. — Смирись, это судьба всех омег, Чимин! Мы все рождаемся, чтобы потом выйти замуж и рожать детей. Да, Джин? Наставник поджимает губы, слыша явный укор в голосе господина. Не проходит и дня, чтобы ему не напомнили о его положении в обществе. Ему неприятно, но он всё же отвечает: — Да, господин Тоён. — Альфы ходят на охоту, приобретают профессии и приносят пользу стае. Почему омеги не могут? — Чимин понимает, что лезет на рожон, но не отступает. — Мой милый мальчик, — Тоён подходит к сыну и берёт его за плечи, смотрит своими голубыми глазами строго, пряча в них сожаление, — альфы не любят умных омег, которые задают слишком много неудобных вопросов. Покорись судьбе и смирись. Мы с отцом найдём тебе красивого и богатого мужа, и ты будешь жить счастливо. — А бывает счастливо и без любви? — Любовь — это вздор! — мужчина пальцами приподнимает лицо младшего за подбородок и внимательно рассматривает, — главное — удачно выйти замуж. Тебе так повезло! Ты из хорошей семьи, обладаешь очень милой внешностью… Только помалкивай. Некоторые альфы уступают тебе в остроумии, и это может их оскорбить. — Зачем же мне глупый муж? — Чимин отворачивается. — Я не понимаю. — Мой прекрасный Чимин, позволь родителям устроить твою жизнь? Мы с отцом тебя любим и не желаем зла! — Тоён отходит, перебирая украшения на туалетном столике в углу комнаты. — Мы хотим, чтобы ты был счастлив. Тоён улыбается своему отражению в зеркале, поправляет светлые волосы и выходит из комнаты. Как только дверь за ним закрывается, Чимин тихо произносит: — У нас разное представление о счастье, — он поджимает губы и внимательно смотрит на Джина заплаканными глазами, — и ведь ни слова про истинность. — Твоим родителям повезло не познать этого, поэтому они считают, что брак можно построить на договорённости, как это было у них. — Я слышал, что в других стаях истинность свято чтут, — Чимин вытягивает руки, позволяя Джину одевать себя, — и только вожакам позволено заводить без неё семью. — Есть такое. Ночные точно так поступают. Малыш, — наставник строго смотрит на младшего и качает головой, — они необразованные и древние дикари. Даже своих покойников они сжигают, словно мусор! — Разве так можно? Мы ведь поклоняемся одним богам, — Пак выглядывает из расшитого переливающимися камнями воротника и удивлённо распахивает глаза, — даже монахи придают тела земле. — Видишь, поэтому Лунные и не связываются с чёрными волками. — Но ведь никто не знает, из-за чего мы с ними враждуем, — Чимин поправляет складки на белой тунике и недовольно оглядывает себя в зеркале. Его, словно богатое приданное, красиво завернули в эффектную обёртку, подчеркнув стройную фигуру и яркую внешность. В этом наряде не было Чимина. — Вдруг это мы плохие? — Однажды я слышал от монахов, что давным-давно чёрный волк украл омегу из нашей стаи. Изнасиловал и убил его. Семья решила отомстить обидчику, но и его семья не осталась в долгу и так началась череда убийств. Месть выкашивала наши стаи, словно лесной пожар, и забирала всё больше и больше жизней. Потом вмешались монахи, они запретили заходить на территории друг друга. И Лунные оборвали с Ночными все контакты, — Джин смотрит в испуганные глаза и вдруг начинает смеяться. — Но это лишь страшная сказка, чтобы пугать глупых щенков. Пора, гости уже собираются. Наставник помогает Чимину полностью одеться, застегивает на тонкой талии изящную золотую цепочку и причесывает светлые волосы. Подшучивает, говоря о том, что младшему надо было отстричь длинные волосы, как это принято в других стаях. На что Пак ревностно выдергивает из рук Джина гребень и продолжает причёсываться сам. Старший пытается веселить своего подопечного, щиплет его за бледные щёки, придавая им здоровый румянец. Причитает, потому что Чимин всё ещё слаб после недавней течки, считает, что родители поторопились. Выбирает нежные серьги с блестящими камнями, которые красиво сочетаются с образом и восхищенно вздыхает, утирая внезапные слёзы. — Прекрасный, — грустно выдыхает наставник, — как же мне будет жаль с тобой расставаться. — Я заберу тебя с собой, — Чимин кидается в объятия друга, жмётся к его груди и вдыхает приятный фруктовый аромат, исходящий от омеги, — даже если мне не разрешат. — Милое дитя, — нежно гладит светлые волосы, — я так хочу, чтобы ты был счастлив. Ну, — приподнимает за подбородок голову подопечного, — идём. Сегодня ты будешь блистать ярче всех звёзд и даже, — понижает голос, — ярче Луны. Наставник смотрит печально и не может поверить, что этот прекрасный ребёнок уже вырос. Превратился в потрясающе красивого юношу. Он вспоминает маленького белого волчонка, которого потерял в лесу во время праздника урожая. Светлого и скромного ребенка, с чистыми, голубыми глазами, что с восторгом шептал ему про чёрного волка. — Чимини, — Джин тянет младшего в коридор, но на секунду замирает в дверях, — ты же понимаешь, что на празднике не будет чёрных волков? Ночные не заходят на нашу территорию, а тем более не посещают праздники. — Я знаю, — омега опускает печальный взгляд на свою руку и пытается скрыть улыбку, — я просто надеюсь, что он однажды придёт за мной. Не испугается войны и запрета. И мы будем вместе.