Moonchild

      С приходом декабря все стаи начинают готовиться к главному празднику — дню зимнего солнцестояния. В ночь стаи собираются в храме, молятся своим богам, приносят подношения и просят о мягкой и снежной зиме, лёгкой и обильной охоте, о процветании своих стай и здоровом потомстве. О мире и благополучии.       После главного обряда все расходятся, продолжая празднование до самого утра. Молодые волки сбиваются в шумные компании или скрываются парочками. Волки постарше устраивают гуляния на главных площадях. А маленьких волчат оставляют на стариков или молодняк, что травит страшные байки про жестокого зимнего божества, что бушует холодными вечерами и забирает в царство вечного льда заблудившихся путников. Или рассказывают древние сказки про отважных героев, что не побоялись и сразились с тем, кто способен заморозить одним своим взглядом. И в награду получили щедрые дары, освободив землю от вечного холода.       Чимин с самого утра чувствует, что что-то произойдёт. Ходит по дому, поглаживает свой достаточно большой живот и просит маленького альфу вести себя спокойнее. Малыш, будто чувствует состояние родителя, вертится внутри и пинает папу под ребра.       Лунный проснулся утром один. Долго лежал, переваривая свой сон. Ему казалось, что всё случившееся весной, уже давно им позабыто. Но именно сегодня, в день большого праздника, прошлое решило ему напомнить о себе.       Он снова вернулся в тот день, когда Юнги получил письмо от Чонгука. Помнит, как он, вместе с Хосоком, пытался скрыть от Чимина произошедшее. Как ему пришлось подговорить Тэхена на воровство письма и как он устроил настоящее представление, требуя взять его с собой.       Альфы ругались, уговаривали, умоляли, манипулировали беременностью, но Чимин был непреклонен. Он бы не выдержал, если бы остался в стае Огненных, дожидаясь новостей. Он, конечно, был бесполезен на поле битвы, но это была его стая. Он верил, что сумеет подобрать слова, чтобы убедить своих сородичей.       И оказался прав. Лунный слышал слова своего мужа, что тот произносил с эшафота. Бледный, побитый, помятый. Со связанными руками. Ему казалось, что Чонгук в шаге от обморока. Но он всё равно оставался сильным и стойким, всё равно смело доносил свои мысли, не боясь ответить Тэмину. Речь Чонгука на столько вдохновила белого волчонка, что он сам ощутил в себе нереальную смелость. Впервые в жизни он заявил о себе, подал голос и удивился, получив поддержку со стороны своей стаи.       Он вновь вспомнил тот ужас, что ощутил, увидев, как его мужа ранило стрелой. Как тот упал с эшафота. И какое облегчение прокатилось по его телу, когда толпа подхватила тело Ночного волка и подняла его, возликовав и провозгласив его новым героем. Все засуетились, быстро нашли лекаря, среди волков. И эта спешка подарила Чонгуку новую жизнь.       Воспоминания вернули его в момент, когда Хосок, маленький и скромный волк, вдруг поднял высоко голову и завыл, сообщив всем, что нашёл истинного. Он ввёл всех в недоумение и, пока бушующая толпа отвлеклась на откровение, Тэмин выиграл несколько секунд и попытался скрыться, но омега Хэвон, из стаи Лунных, быстро это заметил и ранил подлеца, обездвижив его. Толпа разделилась на двое: те, кто провозглашал новых героев, подхватывал их и поднимал высоко над головами; и те, кто расправлялся с Тэмином и его последователями, поспешно складывающими оружие.       Чимин вспомнил день суда, когда присутствовали старейшины всех стай, все, кому Тэмин причинил вред. И каким пугающим откровением было то, что больше всего от его действий пострадал именно его любимый младший брат. Чимин не стеснялся и обвинил того в смерти родителей, наставника. В надругательстве над собой. В ранении Чонгука. И даже в собственной смерти.       На совете присутствовали горные волки. В том числе господин Ин и его сын. И, к удивлению Чимина, они свидетельствовали против Тэмина. А после суда, альфа Ин подошёл к своему несостоявшемуся жениху и извинился. Рассказал о том, что нашёл своего истинного и очень счастлив с ним. И только теперь осознал, что разлучить двух влюбленных — это преступление. Он пообещал, что теперь навечно будет верным союзником и соратником Чимина, не зависимо от того, в какой стае тот останется. Он будет помогать. Лунный волчонок всегда может рассчитывать на него.       Мудрые волки совещались несколько дней. Тщательно взвешивали все за и против. Внимательно рассматривали древнее писание, которое перевел брат Догём. Выслушивали монахов, что подробно рассказали про недостойное поведение Тэмина и осквернение им священного места.       На третий день они пришли к единогласному решению. Рано утром, собрав всех у административного здания, на эшафот, предназначенный для Чонгука, вывели Тэмина. Он долго кричал, упирался и проклинал всех собравшихся. Но его уже ничего не могло спасти. Зачинщика войны, убийцу и насильника, что совершил ужасные преступления и ради власти пронзил шпагой собственного отца, повесили. Его тело не разрешили заносить в семейный склеп и, вопреки всем законам Лунных волков, его сожгли на месте пепелища Ночного поселения.       Чимин не присутствовал на казни. Не пришел и в момент сожжения тела. Но, когда погребальный костер догорел, он попросил Хосока сопроводить его. Долго стоял над пеплом, который то и дело подхватывал и кружил весенний ветер, пытаясь найти в нём ответы на вопросы, которые так и не смог задать своему брату. Он не хотел расставаться вот так — храня в своём сердце злость и обиду. Он нашёл в себе силы, чтобы простить Тоёна, что не смог стать для него хорошим родителем, потому, что сам не смог познать истинной любви и не мог понять своего сына. Он простил отца, что любил его так, как мог. Считая, что делает всё возможное для блага своего ребенка.       Но мог ли он найти в своей измученной душе хоть немного сил для того, чтобы простить своего главного мучителя. Того, кто приложил так много усилий, чтобы превратить жизнь Чимина в мучение?       В тот день не смог. Да и стоит ли прощать всех? Может, есть те, кто не заслуживает прощения вовсе? Даже после своей смерти.       Лунный волчонок обязательно с этим разберется в один день. Может тогда, когда Чонгук оправится от ранения, что нанес Тэмин. Или, когда родится их ребенок, чью жизнь Тэмин также ставил под угрозу. Или, когда Чимин сам будет готов отправиться в царство бога Смерти.       Но на этом совет не разошёлся. Встал вопрос о восстановлении Ночного поселения и избрании нового Лунного вождя. И, если по первому вопросу решение нашли быстро, то со вторым дела обстояли сложнее. Единственным достойным кандидатом, был Чимин. Но по Лунным законам, он не мог править стаей, так как являлся омегой. И тогда Намджун, неожиданно для всех, предложил кандидатуру Чонгука. Он с детства готовился к тому, чтобы возглавить стаю. Он уже был женат на Чимине и они ждали общего щенка. И самым большим аргументом стало то, что это гарантирует мир для обеих стай.       Ночной вождь, конечно, утаил то, что его младший сын, также обрел пару в стае Лунных. Им стал прекрасный, воинственный омега, что поразил его в первый же вечер. Хэвон. На празднике он танцевал с его близнецом, но уже тогда его сердце почувствовало что-то родное. А, когда он увидел его на площади, скачущим по эшафоту со шпагой в руках, словно прекрасная, нежная бабочка, что внезапно обзавелась жалом, кровь в нём забурлила, а первобытные инстинкты толкнули на то, чтобы моментально рассказать об этом.       За лето Ночное селение полностью отстроили. Это стало возможным благодаря слаженной работе всех стай. Черные волки обрели свой новый дом, перенеся его поближе к храму. А на прежнем месте они сделали капище, на котором было решено прощаться со всеми умершими.       В конце лета Чимин и Чонгук получили письмо из стаи Огненных. Юнги сообщал, что у них родились щенки. Но не двое, как они ожидали. А трое. Два альфы и одна омега, от которой Огненный волк без ума. Мужу он не признавался, но друзьям написал, что очень сильно мечтал об омеге.       После праздника урожая сыграли свадьбу Хосока и Хэвона. Праздник получился очень шумным и многолюдным. За лето волки обрели новые пары и нашли много друзей, поэтому звать пришлось все стаи. Такое событие, как свадьба будущего вожака Ночных, нужно праздновать с размахом.       И теперь все с нетерпением ждали, когда родит Чимин.       Лунный волчонок всё утро прогоняет в голове воспоминания и переживает. Он ждёт сегодня какое-то важное событие, но сам не может понять, почему так волнительно на душе.       Когда дверь в их новом доме открывается, пропуская внутрь морозный воздух, Чимин зябко ёжится, потирая хрупкие плечи ладошками и торопится встретить мужа. Тот отряхивается от снега, посмеивается, демонстрируя раскрасневшиеся щеки и нос и не торопиться обнять своего супруга.        — Отец передал тебе ягоды в сахаре, сказал, что его внуку нужны витамины, — снимает сапоги и сбрасывает теплый плащ. Прихрамывая проходит к камину, грея озябшие руки и только после этого подпускает дующегося Чимина к себе, — волнуется о тебе и очень ждет его, — гладит выпирающий животик и целует мужа в серебрянный висок.        — А почему он сам не приходит?        — Готовится к празднику, — Чонгук пожимает плечами и опускается на пол перед огнем, аккуратно размещая мужа меж своих ног, — ему придется провести обряд на две стаи, а это очень ответственно.        — Ты решил не ходить? — Чимин млеет в родных объятиях, ластится и укладывает большие ладони на свой живот, с удовольствием отмечая, как успокаивается их ребенок.        — Не могу бросить свою любовь сегодня одного. Мне кажется, что сегодня что-то произойдёт, — поглаживает животик и наклоняется, целуя пухлые щечки.       Умиляется с расслабленного белого волчонка в своих руках, с того, каким милым и мягким он стал во время беременности. Вспоминает, как вместе они радовались немного округлившемуся животику. Как Чимин разбудил его среди ночи, требуя немедленно коснуться его и как Чонгук не смог сдержать слёз, почувствовав первые, легкие толчки в ладонь. Ему с трудом верилось, что это всё происходит на самом деле. Он не мог понять, чем заслужил такое нереальное счастье.       После ранения, он долго восстанавливался. Лекарь сказал ему, что было задето нервное окончание и, скорее всего, черный волк теперь всегда будет хромать на левую ногу. Подобное заявление заставило Чона замкнуться в себе не на долго. Он не мог даже смотреть на своего прекрасного, идеального супруга. Пытался его даже отговорить от жизни с ним, потому что молодому и красивому Чимину не нужен калека. Но Лунный быстро привёл его в чувство, поставив в пример Юнги и Тэхена. Омеге совершенно плевать на страшный шрам и слепой глаз. Он любит, потому что любит. И Чимин не прекращал любить своего истинного. Он знает где, как и почему, Ночной получил ранение. И это ещё одна причина, почему он никогда его добровольно не покинет.       Чимин сладко зевает, откидывая голову на плечо альфе. Говорит, что он уже устал, хотя до заката солнце должно проделать, как минимум, четверть своего пути. Но Чонгук понимает чем вызвана быстрая утомляемость его супруга. Он молча относит его в спальню, где омега давно уже соорудил новое гнездо, обложив его вещами черного волка. Это, наверное, первое, что появилось в их новом доме.       Лунный волчонок категорически не захотел возвращаться в дом родителей и тогда Чонгуку пришлось постараться и построить им новый дом. Не такой красивый и помпезный, не похожий на другие строения. Он называл его ночным островом в Лунном селении. И этот дом Чимину казался самым уютным на всём белом свете. Каждый угол тут был пропитан их совместным запахом. Всё здесь было именно так, как он того хотел. Не было высоких заборов, как напоминания о древней вражде. За их двором сразу начинался красивый луг, который безумно красиво зацветал по весне и всё лето радовал взгляд яркими красками. Осенью он покрывался густым туманом, а зимой превращался в любимое место для игр, как для щенков, так и для взрослых волков. С их крыльца был виден храм и им нравилось наблюдать, как в зависимости от времени года и положения небесного светилы, преображалось древнее здание.       Чонгук ложится рядом, разглядывая любимые черты. Не может налюбоваться, хотя уже почти год засыпает и просыпается рядом со своим возлюбленным. И каждый раз подолгу рассматривает его. Гладит, накручивает серебряные пряди на длинные пальцы. Целует пухлые губы и не может насладиться вдоволь, боясь, что Чимина у него вновь отберут.       И сейчас, заглядывает в голубые глаза, напоминающие ему своей чистотой предрассветное небо, в котором ещё слабо мерцают звёзды. Думает о том, что вместе они прошли нелегкий путь и были готовы умереть ради своей любви, лишь бы не жить в мире, в котором нет одного из них. Они оба испытали боль потерь, лишились самых близких и преданных людей. Им пришлось сразиться с самим богом Смерти, что, словно, паук, наплел паутину, дожидаясь и маня их в свои цепкие объятия, из которых не выбраться. Но и с этим они справились.       Им пришлось столкнуться с предательством и непониманием. С настоящей войной, что разжег их первый взгляд друг на друга и их первый поцелуй. Их любовь стала причиной многих смертей, но и она же в конце концов примирила два враждующих клана, подарив многим поколениям спокойную жизнь. Их любовь совершила чудо. Их любовь привела в мир новое создание, что долгие месяцы подрастал под сердцем Чимина и готовился явить себя миру.       Он приподнимается на локте, убирает длинную прядь с любимого лица. Смотрит в голубые глаза, что без отрыва следят за ним. И наклоняется к выпирающему животику. Ведет носом, втягивая сладкий аромат, оглаживает бока и задирает темно-красную ткань рубашки. Целует каждый миллиметр кожи и улыбается, получая в ответ слабый толчок. Слышит сверху звонкий смех и прикрывает глаза.       Здесь и сейчас — его личный божественный сад. Тот, о котором рассказывают на длинных проповедях монахи, обещая вечное блаженство в царстве бога Смерти тем, кто жил по совести, не очерняя себя страшными проступками. Чонгук — счастливчик и любимец всех богов, сумевший обрести все блага на земле.        — Пусть боги видят наше счастье, пусть проклянут меня и пусть ревнуют, мне не нужны иные блага, хочу лишь быть с тобой, моя Луна, моя любовь.        — Мой чёрный волк, и через многие года, любовь, что нам дана, пускай волнует мою кровь.        — Пускай запомнят стаи историю несчастного влюбленного, что поклонялся богу Солнца, но следовал лишь за Луной.        — Историю счастливейшего из волков?        — Того, кто жизнь свою вручил тебе, поверив своё сердце. Кто посмел украсть Луну, не желая поделиться ею. Кто был так жаден, не сумев умерить влюбленный пыл, что посмел Луну себе присвоить.        — Луна была не против, — Чимин вновь смеётся, прикрывая улыбку маленькой ладонью, — и в час затмения, она вкусила яд, чтобы навечно соединиться со своим возлюбленным.       Ночной замолкает. Он готов вечно слушать своего истинного, наслаждаясь его речью. Он готов посвятить свою жизнь тому, чтобы вечно обнимать его, целовать и ласкать, не выпуская из своих объятий и слушать бесконечно долго, пока Чимину не надоест.       Возвращается к своему занятию. Он ведет губами влажную дорожку от выпирающего пупка вверх, не останавливается на груди, оставляя влажные следы и наконец сталкивается с самыми желанными губами. Дарит медленный, нежный поцелуй.       Ближе к вечеру, Чимин очнулся от тянущей боли внизу живота. Она то наступала с новой силой, то проходила. Ему стало совсем неспокойно и он дрожащим голосом позвал Чонгука. Тот, прихрамывая, но довольно быстро, помчался за лекарем, стараясь унять разогнавшееся сердце. В голове мелькала мысль о том, что совсем скоро он встретится со своим ребенком. И это делало его невероятно счастливым.       Ночью, в самый разгар праздника, когда со стороны храма ветер доносил обрывки песен и веселья, Чонгук сидел под дверью спальни, вслушиваясь в тихие стоны своего супруга. Он не понимал, что происходит. Почему все длится так долго. Царапал дверь и умолял впустить его хотя бы на одну минуту. Но строгий лекарь не разрешал.       Ещё через час, Чимин умолял позвать в комнату Ночного, потому что так ему будет спокойнее. Долго пререкался с лекарем, но Чонгук в очередной раз убедился, что ему достался очень сильный и упрямый истинный. Лекарь был повержен, он с шумным вздохом раскрыл дверь, запуская черного волка и даже позволил тому расположиться посреди гнезда, чтобы Чимин смог откинуться на его грудь.       И все правда стало двигаться куда легче и быстрее. Чонгук поддерживал своего Лунного волчонка и очень гордился тем, что лично присутствует при самом настоящем чуде — рождении своего ребенка.       Он гладил живот, целовал своего супруга и постоянно напоминал ему о том, как безумно сильно его любит.       Когда боль стала невыносимой и Лунный мог только рычать, Чонгук осторожно приподнялся и аккуратно, не спеша, повернул своего супруга лицом к себе, ставя его на колени. Маленькие ручки тут же обвили крепкую шею, а холодный носик уткнулся в запаховую железу. Ночной поддерживал своего мужа, не позволяя ему свести ноги и упасть на постель.       В полночь, в момент, когда на небе ярко светила полная луна, на свет появился маленький альфа. Самый прекрасный и долгожданный. Лекарь сразу же завернул малыша в теплое одеяло и отдал омеге, что ронял горячие слёзы, греясь в объятиях мужа.        — Это всё было не зря, — всхлипывая произнес Чимин, любуясь своим сыном, — даже Луна пришла полюбоваться им сегодня.        — Он сын Луны и Солнца. Конечно, они захотели тоже его увидеть, — Чонгук поправляет одеяльце и умиляется причмокивающему младенцу, — у него твои губы.        — И твои глаза.        — Ты молодец, моя любовь, — Ночной поглаживает влажные, серебряные волосы и дарит легкие поцелуи своему супругу, — я горжусь тобой.        — Мы молодцы, — поправляет его Чимин, приятно жмурясь от ласк, — без тебя я бы не справился.

***

      Спустя полгода, с приходом лета, Чимин и Чонгук решили впервые показать своего малыша богам. Они одели маленького Сокджина в расшитую белоснежную рубашку и даже смогли одеть маленькому непоседе чепчик, украшенный рюшами и кружевами. Волчонку это совсем не нравилось и он всю дорогу пытался справиться с завязками, грыз их дёснами, слюнявил и довольно громко возмущался. И только в темном спокойствии древнего здания, когда папа наконец избавил его от мучений, освободив черные кудряшки, он успокоился. Водил огромными голубыми глазами по каменным изваяниям и цветным солнечным зайчикам, расползающимся по темному полу.       Ночной ходит по просторному залу с малышом на руках. Рассказывает что-то, показывает пальцами на суровых богов, чьи каменные лица немного добреют, под взглядом голубых глаз. Даже холодные сердца суровых небожителей становятся теплее от детского смеха.        Чимин отходит к богу Луны. Вглядывается в грубые черты лица, выточенные умелым мастером и ищет сходство с собой. Изучает, словно видит божество впервые. Он хочет так много всего рассказать. Знает, что его супруг всегда готов выслушать, но ему отчаянно хочется поделиться с кем-то ещё.        — Спасибо, прекрасное божество, — тихо начинает Лунный волк, — за мою жизнь. За всё, что ты послал нам, чтобы испытать на прочность. За всех, кого встречал я на своём пути. И за моего чудесного супруга, — Чимин переводит взгляд на мужа, что бережно покачивает их малыша в руках, бесшумно передвигаясь от статуи к статуе, — с ним я чувствую себя живым и значимым.       Лунный затихает, улыбаясь собственным мыслям. Совсем недавно, когда их маленький Джинни немного подрос и начал спать всю ночь, позволяя родителям полноценно отдыхать, Чонгук нашёл для своего супруга опытного лекаря, что взялся обучать омегу. И белому волку очень понравилось быть прилежным учеником. Он с радостью встречал своего учителя, внимательно слушал и записывал каждое его слово.       Он забрал все книги, что остались в комнате его любимого наставника. А Чонгук соорудил для него небольшой угол, где омега мог спокойно заниматься, полки, куда он мог поставить все свои книги и учебники.       Через месяц, после появления ребёнка, Чимин уже держал шпагу в руке, учась фехтованию у своего мужа. И это занятие также не оставило его равнодушным. Лунному нравилось чувствовать себя сильным и способным постоять за себя. Ему больше не хотелось возвращаться к роли слабого и беззащитного омеги, вечно дожидающегося спасения. После революции, что им удалось устроить, он ощутил нереальный прилив уверенности, поэтому с легкостью брался за всё новое. Он всегда чувствовал поддержку, исходящую от его Ночного волка, поэтому не боялся ошибаться.       Ещё через полгода, в ночь зимнего равноденствия, когда маленькому Джину, исполнится год, они планируют сделать важное для обоих сообщение. Чонгук не хочет быть единственным вождем белых волков, ведь его омега достаточно мудрый и опытный волк. Многие вопросы и решения — плод их совместного мышления. Поэтому они готовятся объявить своей стае, что у Лунных будет сразу два вождя. И пусть их не смущает, что Чимин омега. Они верят, что он, пользуясь всеобщей любовью и являясь героем революции, быстро заработает себе авторитет.       Это решение пришло в голову Чонгука. Чимин долго не соглашался с мужем, но всё же сдался, поддаваясь уговорам. Ночной слишком сильно хотел, чтобы его супруг получил то, что по праву и так принадлежит ему.        — Он — моя сила и моя жизнь, — продолжает Чимин, подходя ближе к каменному изваянию, — моя любовь, подарившая нам всем новые жизни. И подарившая нам ребёнка, — закусывает нижнюю губу и улыбается, — он сын Луны. Ребёнок, что принес нам мир. Тот, кто смог остановить кровопролитие. Он сын Солнца, что в будущем будет править на этой земле. Тот, кто передаст нашу историю следующим поколениям. Тот, кто уже смог доказать возможность союза между Ночными волками и Лунными. Их ребенок. Двух стай, что ненавидели друг друга слишком долго.       Чонгук подходит тихо, прислушиваясь к речи своего супруга и не прекращая покачивать сонного ребенка. Обнимает Чимина со спины одной рукой и смотрит на бога Солнца, стоящего рядом. Мысленно благодарит суровое божество, повторяя слова своего возлюбленного. Улыбается и показывает богам спящего малыша. Совсем недавно их сын проявился. И, хоть в человеческом обличии, он был точной копией Ночного волка, получив от отца черные, вьющиеся волосы, выразительные черты лица и большие глаза, в волчьем обличии, он имел абсолютно белую шерсть.       Чонгук сообщил об этом в письме своим друзьям — Юнги и Тэхёну. И слишком быстро получил ответное послание от Огненного вождя, где была выведена всего одна строка: «Ты участвовал в его создании?»       Юнги отомстил за долгие годы насмешек.       Теперь же Ночной волк стоял в храме, разглядывая каменные изваяния и раздумывая о том, как насмешлива судьба. Она привела его к истинному в тот день, когда он только появился на свет. Она разрешила ему это почувствовать и принять. Она же их разлучила на долгие годы, чтобы потом свести осенней ночью, позволила взглянуть на того, кто им предназначен. И вновь развела, не позволяя Луне и Солнцу сойтись вместе. И весь их путь — долгое блуждание в темноте, тяга к чужому свету и невозможность воссоединения.        — Надо найти талантливого скульптора и заменить эти статуи, — тихо проговаривает Ночной.        — Чем же эти плохи?        — Раз они супруги, смогли бы они удержаться от объятий так долго? Я не могу и минуты без тебя прожить.        — Любовь моя, — также тихо отвечает Лунный, боясь разбудить Джина, — они же боги. Что для них столетия? Так, миг, пролетевший незаметно.        — И этот миг — мучительно долог, когда находишься в разлуке. Тебе ли не знать?        — Уже не вспомню, — белый волк разворачивается в объятиях и поправляет черные кудри сына, что лезут тому в лицо и тревожат сладкий сон, — моё Солнце всегда рядом, отдавая мне весь свой свет и всё своё тепло.        — В итоге, каждый получил своё?