Правило клуба O(r/d)dinary №35:
Тайные желания всегда всплывают наружу
С такими историями не хватало только попкорна. Попкорн кстати был. И обычный и нарисованный, лежащий теперь уже не во внутреннем кармане куртки, а в кармане джинс, словно оберег. Напоминание, что его ждёт ещё столько историй, что он, от удивления, будет забывать брать себя в руки и держать рот закрытым. Чанбин оборвал рассказ на высокой ноте и замолчал. Оставалось только гадать, что последовало за словами Чана. Почему мальчик, которого тогда ещё не звали коршуном вдруг передумал и решил зажить странной жизнью? Но он предпочёл не допытываться. Вдруг вздернет какие-то старые не до конца зажитые шрамы. – Ты наверное думаешь, что звучит неправдоподобно, – Чанбин понимающе подмигнул Феликсу. – Вовсе нет. Просто слишком сильно удивился. – Я тоже удивлён, – поддержал Феликса Хан. – Почему ты никогда не рассказывал об этом? – Будешь много знать – скоро состаришься, – поддразнил его Чанбин. – Да и ты никогда не спрашивал. В следующий раз, если захочешь о чем-нибудь узнать, задай вопрос. Моя способность – понимание, а не чтение мыслей. Я не могу знать всё и обо всём. – Понимание? – заинтересованно протянул Феликс. – Да, понимание. Будь то суть компьютерной системы, человеческие души или чьи-то мотивы. Всё, что касается схем и головоломок в любом виде – мой профиль. – Ответил Коршун с гордостью. – Долгое время я думал, что ты просто нанятый Чаном крутой хакер, – Минхо, оставил Чонина в покое и, отбросив подушку в сторону, упал обратно на кровать. – Должно быть, с такой силой нелегко. Даже с "пониманием" трудно понять, какими нелепыми мотивами иногда мыслят люди. – Это точно. Сбивает с толку,– Чанбин показал ему большой палец в знак одобрения. – Но могло быть хуже. К примеру, я мог родиться без этой силы, и тогда бы меня всю жизнь окружали не правдивые необычные, а обычные лгуны. – Глядя на вас, вот таких, мне и рассказать о своём вступлении нечего, – Феликс действительно чувствовал себя обычным в их компании. По сравнению с Чанбином ему очень повезло – подумаешь, следили убийцы, но не убили же. Не успели. – Думаешь, у тебя нет странной истории? – Сынмин старательно откапывал Чонина из горки подушек. – В этих стенах так не бывает, наверняка есть какая-то любопытная деталь. Верно, Чан? – Зришь в корень – бьешь не в бровь, а в глаз, – Чан неловко зарыл пальцы в волосы. – Есть кое-что. Ребята дружно задержали дыхание в ожидании продолжения. – Говоря простым языком, Хенджин выиграл у меня Феликса на "камень-ножницы-бумага". "Спящий" Хван широко распахнул глаза. Все дружно переводили взгляд с него на Чана, с каждой прошедшей секундой поражаясь только сильнее – правильно ли они расслышали? – Значит, в тот день?... – Чонин прервался, помотав головой. – Немыслимо. Феликс, ты один из самых везучих людей, которых я встречал в этой жизни. – И он точно из наших. Вот таких, странных – Чанбин бережно стряхнул с волос Ли конфети. Тот ждал объяснений, и, судя по лицам, ему собирались их дать, тщательно обдумывая, как лучше это сделать. – Видишь ли, Чан такой человек – может проигрывать в любые игры, настолки, карты. Но что касается "камень-ножницы-бумага", тут можно даже не стараться, – в общем молчании Сынмин взял инициативу на себя. – Чем спорить с ним, лучше сразу пойти и сделать то, что он хочет. Никто ни разу не выигрывал у него. Кроме Хенджина. – Это был простой спор. На желание, – Чан обыденно пожал плечами. Для него-то эта история не была в новинку, он знал её с самого начала. – Приоткроем Феликсу завесу тайны и скажем, что, неожиданно выиграв, он попросил всего-то принести себе и ребятам сладостей. – И ты, Чан, решил не мелочиться и притащил ему кондитера, – Минхо рассмеялся прямо под убийственным взглядом Хенджина. Заметив этот взгляд, он рассмеялся только сильнее. – Ну а что? Пожизненная подписка на десерты обеспечена. – Тоесть, это правда была случайность? – Феликс был ошеломлён в который раз за этот день. – Случайности не случайны. Лучше назвать эту встречу судьбой. – Заулыбался Чонин. Ну да. Некоторые любители французского выиграли эту жизнь. В прямом смысле. Ножницами против листа бумаги. Хван просто надеялся, что его лицо ещё не покраснело. Он держался из последних сил, чтобы не вскочить и не унестись подальше. Он – причина, по которой они с Феликсом познакомились. Этот мир сделал ему подарок или решил поиздеваться? Внутри уже не иголки кололи, а медленно резали на кусочки острые ножи. В итоге Хенджин притянул к себе одну из игрушек и, в обнимку с ней, снова закрыл глаза. Он побудет с ними ещё немного. А потом уже разложит мысли по полочкам. Так будет правильней. – А что, если у Чана выиграть, он исполнит абсолютно любое желание? – Феликс переключился с неудобной темы – отчего-то ему казалось, что Хëнджин чувствует себя некомфортно. Что-то с ним было не так. С самого начала. – Ты, наверное, пока не понимаешь, насколько он богат – Хан указал на Чана. – Он наследничек Клуба – от прошедших поколений ему достались накопления, которых хватит, чтобы жить в достатке и не в чем себе не отказывать лет двести. Так что да, он тот ещё мистер-Джин. Но при всём своём богатстве всё равно решил остаться жить в случайно найденной заброшке. Странный. – Ни один из нас не может похвастаться достатком нормальности, – Вставил слово в защиту Чана Хван. – У этого здания энергия дома, – Чан же продолжил попытки обыграть Чанбина и остервенело бил пальцами по кнопкам джойстика. – Я понял, волк нашёл место для логова, – Хан лёг на колени Минхо. Тот что-то с интересом искал в телефоне. – Белка прибилась к этому логову! - Чанбин старался не отставать от Бана. Тот, кажется, стал вырываться вперёд, но это возмущало его куда меньше, чем недовольство Часового. – Белку прибили к этому логову! Закрыли дверь и не выпускали! Раунд наконец остался за Чаном. Чанбин одобрительно ему похлопал и получил в ответ широкую улыбку с ямочками в уголках. За такое и проиграть не жалко. Будет так улыбаться и выигрывать у него не захочется. Хитрый волк. – Ну да, было дело. Ты пожалел? – Со снова переключился на Джисона. – Нет! – Вот и не возникай. С тобой возни было больше чем с Феликсом, ты сбегал пять раз и пять раз тебя возвращали, потому что "браслет" всё равно далеко не отпустит. Пока они переговаривались, Хенджин молча встал и побрёл к выходу. Феликс проводил его осторожным взглядом. Стоит? Или нет. А может всё же... Ли поднялся и побрёл следом. Никто не пытался их остановить. Ребята продолжили перебрасываться фразами, делая вид, что не заметили их ухода. Пусть уже наконец поговорят.***
– Хван! Подожди! Застигнутый врасплох Хенджин затормозил посреди коридора и, как в замедленной съемке, обернулся. – Не знаю никакого Хвана. – Хорошо-хорошо. Хенджин, – Феликс сделал особенный оттенок на его имени и улыбнулся так широко, что даже глаза зажмурил. – Спасибо, что спас меня вчера. И прости, что не поблагодарил сразу. В ответ глаза Хвана застыли безпроглядной снежной вьюгой. Много в них было эмоций – в слова их все перевести не получится. Но Феликсу и не нужны были разговоры. Ему и прозрачных отражений его души было достаточно, чтобы всё понять – он рад, что его благодарят. Но говорить прямо сейчас не хочет и не готов. Он чем-то расстроен, подавлен, раздавлен и выброшен на берег океана незнакомой планеты. И лучше его сейчас не трогать. Поэтому, сказав, что хотел, парень решил оставить его в покое и собрался вернуться обратно в комнату Чана. Однако Хенджин его окликнул. И Феликса приморозило к месту. – Какое у тебя сейчас процентное соотношение доверия? – зачем-то спросил Хван. Феликс на его глазах снял "браслет" и продемонстрировал украшенную на старинный манер, как заглавные буквы в сказках, цифру семьдесят. – Получается, ты можешь уйти в любой момент. Не ясно было, радовали эти новости Хенджина или нет, но Феликс просто свернул метку Странного Клуба, возвращая её на законное место, и бережно провёл по угольным узорам пальцами. Ещё чего. – Не думаю, что должен, – ответил он, беззаботно разведя ладонями. Будто не он вчера попал в передрягу, в каких обычно не выживают. Будто кто-то другой морщит от боли лицо при слишком глубоком вдохе из-за недолеченных рёбер. Хван любовался им, как дорогой картиной в галерее. Феликс из тех полотен, при первом взгляде на которые не видишь ничего особенного, но, приглядевшись, понимаешь, что это работа искусного мастера. Неизвестная и забытая. Но всё же пробившаяся в свет и висящая среди остальных. Такие картины упрямо рвутся к звёздам, чистосердечно наплевав на недостаток потенциала – имея только непроработаность мазков на своей поверхности и недостачу ярких красок. Было в таких работах кое-что особенное. Храбрость. И Хенджин любил такие картины. – Снаружи опасно. Но с нами – ещё опаснее, – произнёс он, храня мысли на подсознании и наблюдая, как зелёные глаза Феликса ловят его, стеклянные, в клетку. – Но с вами в моей жизни появился какой-то смысл. Слова ударили по больному, мгновенно выбив почву из-под ног. Стало тяжело дышать. Что-то их птенчик слишком осмелел. – Зачем было так упорствовать? Хвану и самому было не понятно, пытался ли он выяснить мотивы Феликса или же отругать его за безрассудство. Но неожиданно он получил в ответ твёрдое и безоговорочное, рухнувшее камнем на душу и придавившее к полу: – Ради товарища и жизни не жалко. Да, Феликс вернул Хенджину сказанные им же пару дней назад слова. Ну точно жить надоело. Безрассудный. И такой любимый. Хвану лучше убраться прочь, пока ещё не поздно. Пока он ещё в состоянии сдерживать внутреннюю боль. Но ноги не двигались с места. Зелёные глаза гипнотизировали, беря душу в плотное кольцо. Хенджин свернулся в нём крошечным калачиком, не в силах совладать ни с чарами Феликса, ни с самим собой. Ли же тем временем продолжал говорить: – Знаешь, я заметил, что чтобы получить процентное соотношение, нужно, чтобы доверие было обоюдным. На каждого участника начисляется всего по десять единиц. И у меня сейчас их семдесят, – на веснушчатом, усыпанном блестками, лице растянулась улыбка. – Хенджин, ты ничего не хочешь мне сказать? И Хван хотел бы. Слова вертелись на языке, но душа уходила в пятки. Держался он только на зрительном контакте и беспрекословном желании не ударить перед Феликсом в грязь лицом. Нужно было что-то говорить. Хотя бы что-то, чтобы не выглядеть в его глазах полным идиотом. – Est-ce que je peux juste dire que je t'aime? C'est au-dessus de mes forces, désolé. Il vaut mieux continuer à parler avec des énigmes. А затем, издав горький смешок, Хëнджин добавил: – Завтра пойдём вместе на задание. И считай, что из ученика переквалифицировался в полноценного члена команды. Только помни, раз уж у нас взаимное доверие то и ответственность взаимная. И обратной дороги уже не будет. Идёт? Феликс часто моргал, пытаясь осознать правильность услышанного. Но только стоило ему произнести тихое, едва слышное "идёт", Хенджин отвернулся и зашагал прочь. Феликс же завис, глядя в удаляющуюся спину. Да нет, не может же быть... Всё сказанное до этого. Всё сделанное. Жесты. Отведённые взгляды. Прикосновения...***
Хенджин... Хватит бросаться французскими словами – красные нити скоро совсем меня задушат. Лучше скажи прямо... что любишь меня.