Правило клуба O(r/d)dinary №44: Не откладывай время для того, чтобы быть счастливым
Когда Хенджина окончательно поглотила неестественная для этого времени суток коридорная темнота, Феликс привалился к стене и сполз по ней на пол. Он рассматривал свои покрытые веснушками руки – кое-где ещё остались картинки, которые не смог смыть вчерашний дождь. Увитая шипами роза. Три звезды разного размера, заключенные друг в друга. Красный дракон. Почему везде драконы? На татуировке, на стене, на зажигалке. И сверху все обязательно заливает опасный красный цвет – чешуя на переводном рисунке. Кровь на граффити. Краска, запутавшаяся в волосах Хенджина. Хенджин ведь тоже – дракон. В сметенных путающийся мыслях ассоциация проводилась сама собой. Феликс представил Хенджина с расправленными за спиной крыльями, и от этой картинки у него заалели уши. Он прекрасен. В любом виде. Даже будучи источником опасного – красного. Только зажигалка, подарок Хвана, не была тронута этим цветом. Феликс достал её и бережно сжал. Она тихо свернулась в ладошке, будто настоящий маленький ящер. Тот, что с холодными коготками и готовый пустить горячий огонь из пасти, чтобы оставить незаживающий шрам. Верно. Сама по себе зажигалка не несла этого цвета, но могла оставить его на Феликсе. Уже прожгла дыру в его заходящемся галопом сердце. Если задуматься, то уже довольно давно. Странно, но он понял это, только когда Хенджин первый ему признался. Губы задрожали, а слезы вот-вот грозились политься из глаз. Почему он – Феликс? Во что такое особенное в нем можно влюбиться настолько сильно, что приходится шифровать свои чувства в чужом языке? Дождётся ли он настоящего признания или быстрее будет признаться самому? Феликс не знал ответов на такое большое количество вопросов, что они всё же пролились слезами. Он удрученно стёр влагу с лица рукавом и уставился в темноту, туда, где скрылся Хенджин. Взгляд стал упрямым. Феликс хотел быть рядом с ним, даже если они никогда так и не скажут друг другу о своих чувствах. Будет ли для них красный цветом опасности или же станет цветом любви? Посмотрим.***
Раннее утро. Туманная дымка покрывает заброшенную стройку за городом, рассеивая по округе зеленоватый свет. Со Чанбин сидит на строительных лесах, болтая ногами в воздухе. На коленях покоится ноутбук, а яркий зелёный глаз подсвечивает окружающую его полутьму, добавляя атмосфере ещё более зловещие нотки. Он немного нервничал, перебирая пальцами кнопки клавиатуры и периодически поглядывая на горизонт из-под красного капюшона толстовки. Чанбин любил тишину, но не любил дозоры. В них тишина казалась неправильной, зловещей, а иногда и кусачей. Всё зависело от того, что в ней скрывалось. Совсем рядом с его ухом раздался хруст. От неожиданности Чанбин выронил ноутбук. – Спокойно-спокойно, держи свои вещи крепко, – Хëнджин вложил ему ноутбук обратно в руки. – Хëнджин, черт тебя дери, что ты тут делаешь?! Хван присел рядом с ним и снова откусил от яблока. – Караулю. – Кого? – Тебя! Ты весело пугаешься. А вообще... Хëнджин указал в дальнюю точку горизонта. Там стояло несколько расплывчатых фигур, окружённых зеленоватой дымкой тумана. Снова какая-то огромная нечисть. И не подходит к городу она только потому, что они сейчас здесь. Их боятся. Хван выглядит спокойным, будто вчера между ним и Феликсом ничего не произошло. Хотя Чанбин был почти уверен, что что-то незримо изменилось. В сумме сподвижка составила примерно полтора процента вероятностей – впереди осталось всего каких-то 98.5. Не понятно, справляется ли Хенджин, но раз пришёл поболтать, значит, не всё так плохо. Со и сам был не против поговорить о чем-нибудь. В последние месяцы им очень нечасто выпадала такая возможность. А раньше... – Хенджин, ты помнишь, как мы познакомились? – вдруг начал Чанбин. – Не помню. – Врешь. – Вру. – Хочешь, чтобы я сам напомнил? Хенджин одобрительно промычал и повис на лесах вниз головой. – Тебя тогда ранили, и ты едва притащился. А Бан Чан взбесился.***
Это был второй день Со Чанбина в Странном клубе. Вечером он собирался навсегда покинуть его стены и задвинуть воспоминания о случившейся с ним истории на задворки подсознания. Но у судьбы были на него свои собственные планы. В коридоре громко хлопнула дверь, отчего Со тут же встрепенулся и потихоньку выглянул. В глаза сразу бросились крупные алые капли крови на полу. – Я в порядке, – незнакомый голос из-за соседней двери был тихим, но отчётливым. – Хëнджин... – Чанбин узнал голос Чана. – Да ты же...***
С лица Хëнджина спала краска. Он прислонился к стене и, не в силах устоять на ногах, медленно сполз по ней на пол. Под пальцами, зажимающими рану, расползалось большое кровавое пятно. Будто его отражение, в глазах Чана блеснул рубиновый огонёк. И Хëнджин ничего не мог сделать. Кто же знал, что он будет поджидать в его комнате! Он бы скрылся где-то в другом месте. – Чан, приëм, – Хван щелкнул пальцами. – Я в порядке, слышишь? Не слушая его, Бан пошёл к выходу из комнаты.***
Чанбин понял, что происходит что-то странное. Чтобы слышать разговор чуть лучше, он выскользнул в коридор, но стоило ему это сделать, как перед ним появился Бан Чан. Парень едва узнал его. Улыбчивое лицо, ставшее привычным за последние два дня, исказила гримасса злобы. А внутри... Ничего, кроме пустоты и желания убивать. Он прошёл мимо с пустым взглядом. Со был так ошеломлён, что не посмел издать и звука. Но тут послышался голос: – Эй, ты, как тебя там!!! Останови его! Чанбин наконец увидел парня с ярко-красными волосами, которого звали Хенджином. Он пытался подняться на ноги, но получалось у него плохо. Чанбин не знал, что должен был делать. Единственное, что он смог придумать, это догнать Чана и обхватить его руками, попытавшись задержать. Чан тут же стал вырываться. Ничего, кроме злобы и жажды отмщения. Со пропустил эти ощущения через себя и почувствовал, что задыхается. Однако, спустя короткое время... Он обнаружил в вихре эмоций кое-что ещё. За гневом скрывалась боль. Страх. Сожаление. Пусть он успокоится. Стоило Чанбину подумать об этом, как неизвестная сила, держащая душу Чана в тисках, тут же испарилась, а сам он стал заваливаться вперёд. Со едва успел его подхватить. Неизвестно, что придало раненому красноволосому парню сил, но он, цепляясь за стену, вышел и присел рядом с ними. Он тяжело дышал, но, кажется, совсем забыл о своём состоянии, проверяя дрожащими пальцами пульс потерявшего сознание Чана. – Получилось, – прошептал он. – Какое счастье. – Что с ним? – Чанбин был в замешательстве. Он положил голову Чана себе на колени. Хëнджин прикрыл глаза. – Есть тут одна интересная книжица. "Правила клуба" называется, можешь ознакомиться на досуге. Так вот, там сказано, что лидер должен отомстить за обиженного товарища вдвойне. – Бан Чан так серьёзно к этому относится? Хенджин поднял на Чанбина свои невероятно голубые глаза. – Ты ещё не понял? Он не может относиться не серьёзно, это происходит против его воли. Обычно, он может сопротивляться системе клуба, но если с его близкими что-то случается, ему башню срывает. Чанбин посмотрел на теперь безмятежное лицо лидера, и ощутил сильный прилив сочувствия. – И часто такое бывает? – Бывает, – Хенджин кажется был не лучшим собеседником. – Чтобы такого не было, нужно поменьше влипать в неприятности. Я просчитался. Неизвестно, что именно в тот день пошло не так, но ситуация, которую Чанбин застал прямо перед своим уходом, заставила его сдать перед своими же принципами. Сколько бы он не уверял себя, что ничем не отличается от остальных, сколько бы не уговаривал сознание не поддаваться фантазиям – тщетно. Как Чан и сказал ему, он не был обычным человеком. Если способности хакера еще можно было как-то объяснить, то изменение чужих эмоций уже не поддавалось никакой логике. Наверное, Со Чанбин все же не такой, как остальные. Он посмотрел на Чана, с которым познакомился совсем недавно. На Хенджина, с которым он еще толком не знаком. Может быть он, такой ненормальный, пригодится хотя бы компании странных? – Я могу вступить? – сорвались с его губ слова. – Зачем тебе это? – Хенджин удивленно вскинул брови. – Хочу прикрывать ваши спины. – Вздохнул Чанбин. И с этим вздохом началась уже совсем другая жизнь.***
– С тех пор многое изменилось. Ты перестал попадаться, а Чан научился сопротивляться системе клуба, – Коршун улыбался. – Мы оба повзрослели, – Хван слегка приоткрыл один глаз. – Тогда, что случилось в последнее время? – К нам вступил Ли Феликс. – Вступил и всех очаровал. Не могу тебя винить, его правда хочется защищать. Тут не только тебе крышу может сорвать. Так, когда ты признаешься ему? Хенджин чуть не сорвался с лесов, Чанбин в последнюю секунду успел схватить его за шиворот. – Он меня скоро с ума сведёт! – Хенджин в отчаянии закрыл покрасневшее лицо ладонями. – "Хван-то, Хван-это". – А Хван влюбился по самые красные кончики волос. – Хван просто последний идиот! Ты видишь их? Да они в любую минуту готовы оторвать мне голову, и что потом? Никаких признаний в любви, чтобы в итоге не получилось разбитых сердец. Чанбин оглядел его с головы до ног. Одним словом – м-да. Как и ожидалось. – Тогда у тебя есть отличная причина, чтобы выжить. Скажем, подумай о том, что может сложиться так, что умрёшь не ты, а Феликс. Со почти услышал, как от этих слов внутри Хенджина будто что-то переклинило. Что-ж, этого он и добивался. – Этого не будет, – жестко отрезал он. Чанбин с громким стуком закрыл ноутбук и приспустил капюшон. – Ты что, живёшь в своих фантазиях? В любую минуту может произойти что угодно, ты уже забыл про торговый центр? Раз уж мы все рискуем своей жизнью, почему бы не прожить её короткий промежуток с удовольствием? Я понимаю, что тебе страшно. И понимаю, что, в случае чего, твоя гибель убьёт Феликса. Но помни о том, что если погибнет он, ты так и останешься жить с недосказанными словами на устах. – Кто тут ещё о недосказанностях будет перед мной разглагольствовать, – пробурчал Хенджин. Однако, беззлобно. – Нас с Чаном с вами не сравнивай. Между нами стоит железобетонная стена. С его стороны – два волка-переростка в доспехах. С моей – ров. И между нами ничего не изменяется, пока я не решу построить плотину, а он не отгонит своих любимцев. Любовь – это обоюдное. Для того, чтобы любить нужно обоим постараться. Но знаешь, нам и не нужна романтика. Мы же и так семья, так какой смысл усложнять? И всё же... Со взглянул на Хвана одним мягким и добрым глазом, вторым – искусственным. – Если я захочу построить плотину – он прогонит сторожил. Если он пошлёт волков к чертям – я переберусь на другую сторону хоть вплавь. Стоит хотя бы одному из нас полюбить другого, второй обязательно ответит на это. Думаю, этим мы с Чаном всё же похожи на вас с Феликсом. Хенджин молчал. Оглушительно. Звучало как правда. Может быть проблема была не только в том, что он боялся причинить боль Феликсу. Но ещё и боялся быть отвергнутым. Так, слегка. – Ну, вообще-то я признался ему в чувствах. Правда, пока только на французском. Хенджин неловко посмеялся с себя и добавил: – Надеюсь позже у меня хватит смелости сказать ему об этом нормально. Чанбин же при звуке этих слов едва сдержал смех. – Французский, значит. Неплохо. Хван непонимающе нахмурился. Коршун отказывался пояснять ему своё веселье. Когда Феликс только пришёл, Чанбин покопался в его документах. И в дополнительных занятиях колледжа значился французский.***
Рассвет вовсю захватывал территорию неба, постепенно отвоевывая и землю. Чан стоял на балконе с дымящейся чашкой кофе в руке и клубящимися мыслями в голове. Тихонько позвякивающие цепочки на очках то и дело возвращали его к реальности, не давая утонуть в бесконечных думах. Кофе при неудачном глотке обжег горло, заставив поморщиться. От холодного ветра руки покрылись мурашками. Весна в этом году поздняя. Цветы на деревьях только собираются распускаться. Пейзаж стоит сер и уныл в ожидании первого тепла. Наверное, всё же не стоит пока разгуливать без верхней одежды. Где-то там, в дозоре, Чанбин и Хенджин. Первый – всегда на связи, о нём не приходится волноваться. Но второй обладал крутым нравом и предпочитал со всем разбираться самостоятельно. Наряду с последними событиями спокойствия это не вызывало. Чан почувствовал мягкий плед на плечах. И судя по тому, что он не слышал шагов, к нему подкрался никто иной, как Кот – продолжение отбрасываемой стеной тени. Тёмная сущность с лукавыми глазами и добрым сердцем запрыгнула на перила балкона прямо напротив него, загородила вид на город своими невидимыми кошачьими ушами, и, подергивая пушистым хвостом, промурчала: – О чем задумался, Чанни? Клетчатый плед привёл его в себя. Кофе наконец перестал выжигать на языке клеймо. – О катострофе красноволосой, о чем же ещё, – ответил Чан, делая новый глоток. Лино никогда не приходит просто так. Сейчас вот в его глазах светится неподдельный интерес к нему, Чану. Больше, чем во все дни до этого. Может быть на него так повлиял их день откровений. Уши нерешительно прижимаются к голове. Глаза становятся узкими щелочками. – Кстати, ты никогда не рассказывал, как вы жили до этого. С чего всё началось.***
– С чего всё вообще началось? – Чанбин вздыхает, запрокидывая голову к небу. Если бы не туман, солнце бы уже подсвечивало облака. Но пока там только зелёное марево и непонятные привидения, что стараются разлететься подальше. – Просишь меня рассказать историю Чана? – Хенджин потер висок, будто что-то припоминая. Что-то далёкое и размытое. Но невероятно важное. – Это очень длинный разговор, – Чан стоит под взглядом Лино, расплываясь в улыбке. – Насколько я помню, всё, что у него на тот момент было – ключи от странного дома, да пара пыльных кроссовок, – Хенджин мягко выдыхает и от его вздоха в воздухе повисает пар. – Он не любил людей и таскался по всему району с полупустыми банками красок, – Минхо внимательно впитывает каждое слово Чана. – Для меня до сих пор загадка, почему всё сложилось так, что мы сблизились, – Чанбин глядит вопросительно, но приберегает вопросы на потом. – Но если бы этого не произошло... – Чан делает паузу. – Наверное я бы тогда пропал, – Хенджин передёргивает плечами. – Правда не знаю, чтобы со мной было. – Тебе больно об этом рассказывать? – Кот отлипает от перил и забирает из чужих рук опустевшую чашку. Минхо как всегда очень проницателен. Чан неловко кивает. – Тогда я просто буду рад послушать, когда захочешь рассказать, – Кот плотнее закутывает его плечи и стремится слиться с темнотой до наступления полного рассвета. Он с ночного дозора. Перед следующей рабочей ночью нужно выспаться как следует. Уже переступив последнюю полоску света, Минхо оборачивается, звеня серёжками в ушах и, по-кошачьи, расплывается в улыбке: – Чанни, я тебе никогда не говорил об этом, но спасибо, что приютил меня тогда.Конец...
Первого тома