Правило клуба O(r/d)dinary №111:
Переступая порог комнаты, не забудь проверить, не висит ли над тобой летучая мышь
Как бы Чан не хотел остаться с Хенджином, как бы не желал, чтобы момент, когда они с Чанбином снова будут только вдвоем, наступил как можно позже, отведённое им на разговоры время закончилось непростительно быстро. И вот, он стоит прямо напротив него. Бросает взгляд на напряженные плечи, темно-зеленые глаза, на дне которых тонут огоньки, какие бывают только у людей, обладающих незаурядным умом. Резко развернувшись, Чан идет к выходу. С такой скоростью, будто пытается сбежать. Но от кого? С Чанбином они всё равно встретятся через минуту, в машине. Видимо, от самого себя. Теперь, когда шевелящимся в груди чувствам дали название, Со и сам чувствовал себя некомфортно в его компании. Но ведь он уже ступил на путь, по которому придётся следовать за этим человеком тенью, и так просто нарушать данное обещание был не намерен. А чувства, при желании, можно и задушить. Хенджин за дверью тяжело вздохнул и показал ему два больших пальца в знак поддержки. Чанбин же в ответ "выстрелил" себе пальцем в висок, и пошёл за Чаном быстрым шагом. Когда он его нагнал, Чан уже успел сесть за руль. Чанбин захлопнул дверь, как ни в чем не бывало пристегнулся, разблокировал экран смартфона, надеясь отвлечься в дороге игрой. Да только вот уезжать они, кажется, не спешили. Пальцы Чана барабанили по рулю быстрее с каждой секундой, пока он всё же не собрал мысли в кучу. И вдруг не растянул губы в искренней улыбке, уголки которой затерялись в ямочках на щеках. Что уж говорить, у любого бы сердце дрогнуло, а у Чанбина оно, кажется, взорвалось почти как ядерная бомба. Но он заставил себя смотреть на Чана спокойно. Он всё для себя решил. – Ты слышал, о чем мы говорили? – спросил Чан таким тоном, будто речь шла о погоде. Чанбин изобразил на лице искреннее замешательство и удивление. – В коридоре шумно было. Я пропустил что-то важное? – Да нет. Ничего, – Чан посмеялся и, наконец, повёз их обратно домой. Он знал, что Чанбин врёт. А значит, тот слышал всё, до последнего слова. Слышал. И несмотря на это, ведёт себя подобным образом. Значит, так тому и быть. Возможно, это не так уж и плохо. Любить он от этого не перестанет – безответные чувства тоже чувства. Они есть, а значит и в жизни есть больше смысла. Чанбин же смотрел на Чана, такого спокойного и расслабленного, но почему-то понимал, что ему немного, самую малость, горько. Чан что, хотел, чтобы слова Хенджина достигли его ушей? Он что, всё же сделал ему больно?***
Чанбин знал о Чане слишком мало. И из-за пробелов в знаниях не мог видеть полной картины происходящего.***
По приезде, он уткнулся лицом в подушку и пролежал так целую вечность. А потом вдруг встал полный сил и энергии и начал буквально переворачивать с ног на голову интернет в поисках случаев нападения неизвестных тварей на людей . Чан поглядывал одним глазом, как он по ночам выбирается на кухню, как усыпает все возможные поверхности в комнате листами – перечеркнутыми крестами, дополненными надписями. Понимал ли что-то? Не особенно. Потому просто повесил в один из дней в его комнате пробковую доску, оставив на ней кнопку с запиской "Пригодится". Чтобы потом найти похожую записку, приклеенную к двери своей комнаты: "Спасибо". Доска заполнилась непростительно быстро. Но на ней, случайно или специально, остался небольшой пробел. Куда Крис, при удобном случае, умудрялся вместить пару строк. "Оставил ужин в холодильнике. Буду не скоро". "Открыл тебе банковскую карту. Оставил на столе, не потеряй среди собранных данных". Они не разговаривали. Но листочки для заметок сближали гораздо лучше слов. Наверное, спустя несколько таких дней, их можно бы было назвать неплохими друзьями, насколько вообще можно звать друзьями не так давно познакомившихся при необычных обстоятельствах людей, запутавшихся в своих чувствах. Которые, кажется, притихли. И дали место для здравых мыслей. Когда это произошло, Чанбин понял, что ведёт себя глупо – игнорирование человека, делающего для тебя всё возможное, чтобы ты мог чувствовать себя комфортно, является верхом неблагодарности и эгоизма. После осознания, и он сам стал приглядывать за Чаном. Узнал, что он ложится спать, если вообще ложится, когда солнце уже почти взошло, а встаёт – когда оно взошло окончательно. Что иногда его и вовсе не бывает дома – что он уходит в неизвестном направлении после телефонных звонков. Что он пьёт много кофе – не один и тот же, а разный, как из кофемашины, так и растворимый. Что наедине с самим собой он не улыбается, а витает в своих мыслях. Видимо, не самых весёлых. Они так же навещали Хенджина – как вместе, так и поодиночке. Время до его выписки для них обоих тянулось бесконечной полосой. Когда его всё же отпустили, и у Чана и у Чанбина осталось чёткое впечатление, что он пролежал в больнице не две недели, а два года.***
Когда Хенджин вернулся, первым делом он заперся где-то в районе ванной и не вышел до тех пор, пока не привёл в порядок волосы, успевшие порядочно отрасти за отсиженный в заключении срок. О своём возвращении в строй, которое состоялось даже раньше нужного, он решил не сообщать, так что его никто не встречал. Чан носился со своими делами за пределами Клуба, Чанбин, когда он к нему тихонько заглянул, копался в компьютере. Чуть не поперхнувшись от увиденного количества собранных им данных, он предпочёл уважительно исчезнуть, чтобы не отвлекать их личного хакера от важных дел. Чанбин же, ни о чем не подозревая, просидел за работой ещё несколько часов. А,вознамерившись сделать перерыв, побрёл на кухню. Как обычно щелкнул кнопкой чайника. И, развернувшись к шкафу, чтобы достать чашку, встретился с глазами висящего вверх ногами Хенджина. Сердце в груди так и подпрыгнуло – парень от неожиданности аж осел на ближайший стул. Хенджин же приветственно помахал ему рукой, радуясь, что подготовленный сюрприз таки удался. – Bonjour.* Не ждали? Он легко подтянулся на подвесной шкаф, за который, неведомым образом, удерживался ногами. И остался сидеть наверху. – Ждали, конечно. – Чанбин кое-как пришёл в себя и вдруг рассмеялся. – Но не думали, что ты вернёшься Бэтменом. – Что поделать, этому городу нужен герой.** В нашем случае – герои. – И то верно. Дела обстоят плохо, – признал Чанбин. – Я пособирал, как ты просил, но, судя по всему, нашёл ещё не всё. С каждым днём сообщений поступает всё больше. – Да. Я видел. Спасибо за старания. Не удивительно, что люди начинают паниковать – даже несмотря на то, что не всякий видит нечисть, каждый способен ощущать неладное на уровне подсознания. – Хочешь посмотреть поближе сейчас? – предложил Чанбин. – Для начала сам хочу тебе кое-что показать, – Хван спрыгнул на пол и поманил Чанбина за собой.***
Они оказались в комнате, которой Чанбин в первые дни пребывания в Странном клубе так боялся. У страха, как говорится, глаза велики – обычная художественная студия, в которой, кажется, ни зимой, ни летом не закрывается одно из занимающих целую стену окон. И рисунки тоже имелись – крепились на клей и бумажный скотч с рисунком дракончиков к уже другой, обычной стене. Пока их было не очень много, но вскоре они могли заполнить всё доступное в помещении пространство. Потому что, судя по качеству работ, рисующих их человек своё дело очень любил. – Они полностью красного цвета. в капюшонах. Похожи на людей. Понимаешь, у меня тут такой блокнотик есть, – прямо на ходу объяснений, Хенджин зарисовывал что-то на листе, а потом вдруг оставил скетчбук и уронил рядом с Чанбином на кровать огромный том, видимо, приглашая посмотреть. Чанбин не стал отказываться и полистал жёлтые листы, изрисованные и исписанные словами на неизвестном языке. Кажется, французский? Но, даже не зная языка, он понимал, что именно из себя представляют данные – описание различных существ и способы борьбы с ними. – На людей похожи призраки. Зомби еще, но вспышки их нападений дела давних времён. А что это такое я без понятия, но что-то человеческое в них всё же имеется. Так что ищи всё, что найдётся. – Даже если я раскопаю правду, в состоянии ли мы справиться? Чтобы посчитать нашу команду даже все пальцы одной руки не понадобятся. Листая страницы и следя за тем, как почерк на них меняется в зависимости от владельца, Чанбин увидел на старой бумаге несколько капель крови. Уже давно высохшей, но оставившей напоминание о том, через какие трудности приходится проходить составителю подобных хранилищ знаний. – Придётся придумать способ. И почему-то у меня такое чувство, что всё у нас получится. Особенно у тебя. – У меня? – Чанбин удивился резкой смене стрелок в разговоре. Хенджин вернулся к зарисовкам. – Каждый из нас троих обладает силами. Моя – иллюзия, становящаяся реальностью. Чана – отличать правду от лжи. Твоя – понимание. Понимание позволяет тебе разгадывать за секунду такое, что обычный человек будет обдумывать десятилетиями, и то не придёт к нужному ответу. Так же, с помощью него ты разбираешься в чужих чувствах, эмоциях. Плюс ко всему развитая интуиция и куча других привилегий, которые тебе должны быть гораздо понятней, чем мне, человеку, который об этой силе только читал. Каждым словом Хенджин попадал точно в цель. И Чанбин вдруг осознал, что "понимание" – самое лучшее слово, которым бы можно было описать всё то, что ему предоставляла его способность. А ещё... Чанбин откинулся на спину и уставился в потолок. Хенджин снова отвлёкся от рисунка, анализируя, в каком настроении находится собеседник. – Что, врал Чану, да? Он всегда знает, когда ему врут, но если пропустил ложь мимо ушей, не переживай об этом слишком сильно. Либо просто извинись, либо забудь и больше так не делай. – Он уже обиделся. Тогда я понял это, но не знал причину. А теперь знаю, но слова вряд ли что-то уже изменят. – Разве? Мы ведь не можем читать мысли – наши силы заключаются в другом. На правах зависшего между вами семейного психолога, скажу, что поступать ты можешь на своё усмотрение, он не станет тебя винить. Но лучше бы вам поговорить начистоту. – О чем тут говорить? – Чанбин обнял огроменную книгу, прячась в ней. – Ты меня видел? Зачем я ему такой сдался? – Видимо, нужен, раз он украл тебя посреди ночи. Полицейские сирены, погони. Романтика, одним словом. – По тебе не скажешь, но ты очень бесючий тип, – огрызнулся Чанбин. – А ты – упрямый, – Хенджин нисколько не обиделся. – Но мы теперь одна команда, потому что так решил Чан. И ты, раз решил остаться. И раз это и твоё решение тоже, то не запутывайся, пожалуйста, в клубок самокопания. Потому что мы теперь за тебя в ответе. Хенджин дорисовал сохранившийся с памяти образ существа, забрал у Чанбина книгу и вклеил изображение на свободный лист. Информации о названии, природе, ведении боя – пока что у него не было ничего. Только предчувствие, что, пусть путь к этому и очень опасен, но, уже вскоре, их маленькая группа расставит всё на свои места. Чанбин выдохнул и потянул его от книги в направлении уже своей комнаты. – Разберемся, – бросил он, идя по коридору. – И с нечистью и друг с другом. – Да. Нужно только немного времени. И побольше удачи. Хенджин правда был рад вернуться в ставшие родными стены. И к людям, которыми дорожил. И пусть даже один из этих людей и приносил пока что много головной боли – не привязаться к этому человеку и его умному взгляду было трудно. Как там говорят у каждого гения в голове свои заморочки и тараканы? А их гений – ещё и пока что не до конца сформировавшаяся личность. Подрастёт и всё поймёт. Рассуждая так, Хенджин опустил тот факт, что он вообще-то младше Чанбина. И что неприятностей тоже доставляет порядочно. Но главное, что Чану с ними, вот такими – нормально.