Правило клуба O(r/d)dinary №34:
В осколках сердца таятся самые сокровенные чувства
Крик Лино действительно был слышен на всё здание. Дошёл он и до ушей Феликса, который так и не смог за всё утро сомкнуть глаз. Который не мог перестать думать о том, что текущие по венам чувства всегда были с ним, просто их наконец окончательно разбудили. Разбудил Хенджин. Не важно, сколько у него воспоминаний, пока он может создать новые. Не важно. Не важно. В голове нестерпимо гудело. Виски сдавило так, что хоть вой. Что он забыл? Что? И что нужно от них всех Незнакомцу? Узнать можно лишь у него самого. Или у того, кто хорошо с ним знаком. Какова вероятность, что Чанбин из верхнего мира связан с делами этого сумасшедшего? Может, они оба пришли оттуда, куда Феликсу нет дороги? Даже призрачное "может" зажгло в душе крошечный огонёк надежды. Однако... Если идти расспрашивать о делах Незнакомца, то одному. А если он пойдёт один, то обязательно доставит неприятности – ведь они липнут к нему постоянно. Подождать Хенджина? Снова подвергнет его опасности. Да и не спросишь же при нём у неприятеля, не знает ли он случайно, не было ли когда-то между ними любви. Попробовать подговорить на авантюру кого-то ещё? Вряд ли ребята одобрят такую идею, да ещё и его не пустят. Остаётся только действовать самому. Пусть это глупо, пусть он может пострадать и заставит всех беспокоиться. Он больше не может так. Просто не может. У него внутри пусто. И только любовь продолжает жить. – Феликс, ты в порядке? – окликнул его Чанбин. Они уже довольно давно сидели в его комнате. Коршун собирал какой-то хитроумный механизм, но Ликс слышал его через слово, словно сломанное радио. Главное, что инструменты правильно подавал. – Да, конечно. Всё прекрасно, – натянул он улыбку. – Тебя точно что-то беспокоит. Не хочешь обсудить? – Со даже оставил конструкцию в покое, чтобы рассмотреть его лицо внимательнее. – Ты бледный как смерть. – Я... – Феликс устало потер глаза руками. – По правде говоря, я немного устал. Прошлой ночью совсем не смог заснуть. Может, стоит пойти к себе. И как следует выспаться. Чанбин сверлил его взглядом, будто сканируя. И, в конце концов, сдался. Это же Феликс, о каком вранье может идти речь, верно? Дверь за спиной Феликса скрипнула, погружая "гнездо" в привычную темноту. Верно?***
Хан, как ни странно, нашёлся довольно быстро – следуй на звук шуршащей упаковки съестного и найдешь стоящего на страже дня и ночи Часового. Видимо, кухня для всех участников Клуба была второй комнатой после своей, в которой их можно было с большой вероятностью отыскать. Феликс как бы невзначай прошёл мимо него. Щелкнул кнопкой чайника, разглядел, что в экране его телефона как обычно ведётся бой не на жизнь, а насмерть. Хан сейчас ну очень занят. И это Феликсу на руку. – Джисон, а где был ваш сегодняшний дозор? – бросил Феликс вопрос вскользь, делая вид, что старательно ищет что-то в подвесных шкафах. – Знаешь, где находится Сад Снов? Вот, ниже на три улицы. Хан даже не оторвался от игры, разве что захватил ещё горсть попкорна из упаковки. – Понятно, – Феликс закрыл ящик с громким хлопком. – Если что, я к себе. Часовой что-то промычал в ответ, но Феликс в этот момент уже нёсся в сторону выхода, понимая, что времени у него катастрофически мало. Все его товарищи – умные. Гораздо умнее него. Они догадаются слишком быстро, Чанбин наверняка уже следует по его пятам.***
Чанбин буквально влетел в неприкрытую кухонную дверь. Хан от неожиданности едва не выронил телефон. Устройство-то спас, и всё же бой мгновенно проиграл. По экрану расползлось такое нелюбимое "Game over". – Хан, ты Феликса не видел? – максимально обеспокоенно спросил его Коршун. – Феликса? – Хан раздосадованно глядел в экран и всё не мог понять из-за чего шум. – Говорил, что будет у себя. Чанбин прижал ладони к лицу и застонал. – Нет его у себя. Его вообще нигде нет. Кажется, он сбежал. Хан удивленно похлопал глазами. А потом его словно ушатом ледяной воды окатило. Боже, какой же он глупый!!! И он, и Феликс! – Для начала сядь и успокойся, – сказал Джисон, но у него самого внутри спокойствия не было и на грамм. – Наверняка никто никуда не сбегал. Он, к примеру, мог выйти в магазин. Или вообще его Клуб заставил петлять в закоулках, ты же знаешь, у нас легко потеряться. – Он не отвечает на звонки. И геолокация не работает, – отрезал Чанбин. Хан закатил глаза. И двинулся к выходу. – Я сам пойду и со всем разберусь. А ты обещай, что пока что не расскажешь о произошедшем Хенджину. – Да он если узнаёт, голову мне оторвёт, – Чанбин порывался выскользнуть следом, но Хан жестом его остановил. – Вот, в твоих же интересах, чтобы он не узнал. Я сам с нашей птичкой побеседую. – Ты уверен, что справишься? – О, я уверен, – Хан улыбнулся во все тридцать два. – У нас, сбегающих, свой подход, своё мышление. Вам нас не понять, зато мы можем понять друг друга.***
– Давай же, Птица Дивная, возьми трубку. Не буду я тебе перья ощипывать. Джисон набирал Феликса уже в десятый раз, но с другой стороны было глухо. Ну, хотя бы телефон не выключил, уже что-то. Феликс умный? Умный. Он не станет подводить Хенджина. Он не станет огорчать Чана. Возможно, то, что заставило идти на риск, очень для него важно. Феликс покинул Клуб не больше десяти минут назад, и любой бы подумал, что если он собирается тут же сбежать на далёкое расстояние, то обязательно сядет на автобус с ближайшей остановки. Не увидев его ждущим автобус, любой бы подумал, что он уже уехал. Но не Джисон. Он сам пользовался подобными уловками и знал, как поступает грамотный беглец. Он идёт до следующей – а может быть, и даже до следующей за ней – остановки пешком. И уже оттуда отправляется на все четыре стороны. Конечно, логичнее бы было подумать на то, что он поймает такси – тогда беглеца можно отследить только по камерам. Чанбин наверняка сейчас получает доступ ко всем объективам улицы. Но Джисон возлагал больше надежд на первый вариант. Потому что, если его не обманывает память, Феликс ещё не получил карточку Странного Клуба. Откуда взяться деньгам? Максимум, мелочь на автобус по карманам наберет. Хан преодолел знакомое расстояние бегом. И, добравшись до цели, понял, что оказался прав. Феликс сидел на лавочке остановки один-одинешенек. Ни жив ни мертв. Его глаза глядели сквозь проезжающие машины и городскую суету, внутрь души, где бушевал хаос. Часовой осторожно присел рядом и коснулся его руки. Она оказалась ледяной, что неудивительно, ведь Феликс выскочил на весенний холод без верхней одежды. От прикосновения Ли вздрогнул. Глаза округлились в ужасе, а сам он весь съежился, готовясь к неожиданному удару в виде упрёков. Но их не последовало. Хан просто сидел рядом, держа его за руку. И глядел на линии на ладони. – Ты не похож на того, кто готов сбежать из Клуба. Ведь ты по уши влюблён в Хенджина. Что из этого следует? То, что ты хочешь узнать, связано с ним. И он, в свою очередь, знать об этом не должен. Потому тебе непременно нужно расследовать дело в одиночку, пусть это и доставит неприятности. Плечи Ликса поникали всё больше с каждым словом Хана. В конце он и вовсе почувствовал накатывающие к глазам слезы. – Ну-ну, детка, только не реви, – Хан снял с себя куртку, тут же оборачивая в неё Феликса. – Давай пойдём вместе, идёт? На пару и тумаков будет пополам, не так обидно. Сделаем вид, что твой побег – наше совместное задание. Слезы лились по щекам, и Феликс никак не мог их остановить. Это было так глупо, что он даже рассмеялся. От него столько неприятностей. А Хан, вместо того, чтобы его отговаривать, помогает. Хан, с которым в Странном Клубе ему было тяжелее всего поладить. Потому что понимает, что ему больно. Потому что понимает, что так нужно. Феликс вдруг обнял его крепко-крепко. И не отпускал до тех пор, пока не подошёл нужный автобус.***
– Не нуди на меня как мама-курица, я и сам в состоянии контролировать ситуацию, – проговорил Хан в наушник. С другой стороны не переставал причитать Чанбин. Он ему уже целую лекцию о мерах безопасности прочитал. – Ситуация будет под контролем, когда вы оба окажетесь под нашим носом. Тогда мы точно будем уверены, что вы ни во что не вляпаетесь, – Чанбин стоял у входа в Клуб, готовый в любой момент передумать потакать прихотям избалованного Часового и пуститься следом. – Хенджин обязательно узнаёт обо всём. Чан узнаёт. Минхо узнает. – Но ты же можешь по старой дружбе не бежать рассказывать им сию же минуту, верно? Я им сам позже обо всём доложу. – Да вот я как раз и боюсь, что это "позже" не настанет. Ты знаешь, на что вообще идешь? – На риск. Как и всегда. Каждый день. Всю жизнь. Чанбин нервно закусил губу. – С ребятами из верхнего мира тебе твой длинный язык не поможет. Хан на это заявление посмеялся. – На крайний случай у меня ещё есть способность видеть будущее. Но я надеюсь, что мы обойдемся словами. Геолокацию не отключаю. Со вернулся в Клуб, хлопнув дверью так, что стекла задребезжали. Клуб недовольно нарисовал на стене восклицательный знак, с намёком быть осторожнее. Но это Коршуна только раззадорило. Сам избаловал Хана, сам теперь пожинает плоды! – Бесишь меня,– прошипел он. – Я тоже люблю тебя, Бинни. Шлю воздушный поцелуй. Хан наконец отключился и шумно выдохнул. Феликс сидел рядом, слушая их разговор. Чанбин наверняка на него обиделся за обман. И придётся как-то мириться. Парень надеялся, что побег стоил того, и они не расстанутся вот так, в ссоре. Джисон же не особо придал значение злости своего старшего брата. Да, он привык считать Чанбина братом – кто кроме брата будет так много на него ворчать? Побесится и успокоится, в первый раз, что ли? В общем, он просто откинул голову на подголовник кресла и постарался забыть, что кроме Чанбина его после их с Феликсом авантюры ждёт ну очень недовольный взгляд Кота. – Ты хочешь спросить у второго Чанбина о личности Незнакомца? И, если они в сговоре, не знает ли он что-то о твоих старых воспоминаниях? Вот так прямо? Нет, не то чтобы я подвергаю твой план сомнениям... – Даже если он не ответит, а только подумает после моего вопроса, я смогу прочитать ответы в его мыслях. Это мне и нужно. Что ж, Хана это не на шутку впечатлило. Кажется, у Птенчика действительно есть план. Но дыры в нем всё же имеются. – А ты не боишься там же поймать тайны перевёрнутого мира? Говорят, за эти знания жестоко карают. Феликс на это развёл руками. – Этот "Чанбин'', придя сюда, тоже нарушает правила нашего мира. Разве разрешено, чтобы в одном мире существовал один человек в двух экземплярах? Хан похлопал глазами. А ведь правда. – Резонно, – пришлось признать ему. – И очень смело. Мне нравится. Помолчали. Джисон перебирал варианты всего, что может пойти не так. Феликс оставался спокоен. Он-то вообще не знал, с чего начинать нехитрую миссию, которую сам же себе и придумал. Отправляясь в одиночку, он надеялся хотя бы не перепутать улицы, в которых не ориентировался. Думая об этом сейчас, когда голова капельку остыла, Феликс был готов до скончания веков просидеть в позе "рука-лицо". – Это для тебя так важно, потому что тебе кажется, что ты раньше уже был влюблён? – вдруг спросил Хан. Феликс отвёл глаза как можно дальше. – Откуда знаешь? Хан же, заметив манёвр Феликса, просто повернул его лицо за щеки к себе, заставив смотреть в свои глаза. – Ну, не думаю, что по другой причине ты бы рисковал прыгать в омут с головой, не зная, есть ли вообще дно. То, на что мы идём, действительно опасно. Он похлопал Феликса по макушке. И достал из кармана тканевую маску. Видя, что он натягивает её на лицо, Ликс был немного озадачен. – Конспирация прям какая-то. Хан же не был удивлён его реакцией и терпеливо пояснил: – Когда я один, мне лучше поменьше отсвечивать. А то схватят, посадят в самолет и сдадут на опыты в какую-нибудь лабораторию на севере. Ликс приподнял бровь. – Можно подумать, Хо позволит самолету долететь. Глаза Хана превратились в щелочки. Под маской он улыбался. – Не позволит. Но не хочу, чтобы лишний раз люди умирали. Он иногда бывает нервный. Феликсу только и оставалось тоже немного улыбнуться. Самыми уголками губ. Потому что и у него самого был такой же "нервный", который ради него камня на камне не оставит. Главное, действовать сегодня аккуратно, чтобы не прерывать его отдых.***
Спокойно дремавший в Клубе после ночной смены Кот открыл глаза. Затуманенное зрение обследовало комнату. Гирлянда, фотографии, книги. Отсутствие Хана. Не только в комнате. Но и во всём здании. Невидимые уши опасно прижались к голове.