Правило клуба O(r/d)dinary №29:
Ненависть разъедает душу. Не смей ее ей проиграть
Хенджин пока ещё не видел угрозу, но ощущал её приближение – твари, в отличие от них, не собирались прятаться. Мгновение – первая завывающая смехом пасть с капающей из неё пеной появляется в поле зрения. Существо высотой с человеческий рост и движется в их сторону наверняка не для дружеского разговора. Хенджин не был трусом. Но, глядя на это создание, он не мог здраво оценить ситуацию, в которой они очутились. Сознание заливалось в панике: это один, это лишь один, а судя по звуку их здесь очень много. Монокуляр исчез. Вместо него в руках отца появилась винтовка. Секунда – пуля прошила твари череп, расплескивая по траве мерзкую алую жижу. Животное взвизгнуло, заливаясь новой порцией смеха. И только с большим остервенением бросилось в их сторону. Перед глазами Хенджина встала красная пелена. Опасно! Опасно! Код красный, Хенджин! Сделай же хоть что-то! Она совсем скоро будет здесь! Но всё, что он мог – глядеть на отца в ожидании распоряжений. Отец же оттолкнул его за свою спину, сменил винтовку на светящийся лук. Под пальцами сплелась стрела солнечного света – невероятно смертоносное оружие против нечистых созданий. Она пронеслась по воздуху, пронзила твари сердце, и та, поскуливая смехом, повалилась на землю. Её падение будто стало сигналом для остальных созданий. Они повалили со всех сторон, беря Хенджина и его отца в кольцо. На тетиве уже покоилась вторая стрела. Следующей подобравшейся слишком близко твари она вонзилась в глаз. Хенджин наконец немного взял себя в руки. Дрожащими пальцами он создал реальную иллюзию такого же лука. А вот когда начал собирать стрелу, она выскользнула и ударила по запястью рикошетом. Хенджин едва не вскрикнул, но упрямо повторил попытку. Стрела сорвалась с тетивы, повалив одну из дальних тварей. Хенджин тут же схватил следующую. Каждый солнечный снаряд оставлял на коже болезненный ожог. Хенджин же при этом чувствовал жар не только в опаленных участках, но и в сердце, через которое проходила сила, прежде чем лечь на полупрозрачную нить тетивы. Уже спустя пять минут он чувствовал нехватку кислорода. А отец тем временем пускал в тварей стрелу за стрелой. Будто ему совсем не было больно. Будто не его пальцы покрывались копотью поверх старых многолетних шрамов. Отец все ещё держал его сзади, но не только для того, чтобы прикрыть. А чтобы Хенджин мог в ответ прикрывать его спину. И Хенджин старался, правда старался. Но не знал, сколько ещё сможет вот так стараться. Кольцо сужалось. Уродливый смех становился ближе, красные глаза-фонарики освещали ранний рассветный час опасностью. – Ты должен уходить! – в конце концов закричал на Хенджина отец. – О чем ты?! Ни за что! – тут же отозвался Хенджин. – Я прикрою тебя, и ты взлетишь! – бросил ему мужчина. – Я знаю, что ты умеешь, и не смей лгать, что нет! Ты слишком упрямый, чтобы не достичь своей мечты! Хенджина это заявление резануло по сердцу. Отец всегда помнил об его стремлениях и верил в него. Но почему он должен узнать об этом сейчас, когда жизни их обоих висят на волоске? – Что это вообще такое?! Вместо того чтобы безоговорочно последовать требованиям, Хенджин только с большим усердием давил боль в сердце. – Что бы это ни было, привели его издалека! Уходи! – Привели? Кто привёл? Дыхание Хенджина перехватывает. Хенджин не может вдохнуть. Хенджин теряет контроль. Мужчина слышит подступление орды со спины. Резко разворачивается и с его лука срывается сразу три сияющих луча. Они не просто пронзают тварей, а разрывают на мелкие клочки. Отец встряхивает Хенджина за плечи. Тот делает судорожный вдох – лук снова в руках. Перед глазами плывущий силуэт отца. Он говорит, но слова доносятся будто издалека. – Уходи и не возвращайся домой! Ордена Драконов больше нет, теперь все против нас! Главное, чтобы ты выжил! С этой целью я и увёл тебя! Но нас всё равно окружили! "Так вот откуда это ощущение следящих глаз!" – догнала в сознании мысль. Хенджин действительно упрям, как и говорит отец. Потому он даже думать не смел о побеге. Не то чтобы он не знал, что в Ордене неспокойно. Но, как и отец, надеялся, что всё со временем уляжется. Нет, как оказалось... Ордена больше нет... Что значит, нет? А как же мама? Что с ней стало за их отсутствие? Почему? Почему? Почему?! – Хенджин. Уходи. Из голоса отца пропали эмоции. И Хенджин уже заранее знал, какими будут его следующие слова. – Это приказ! Ты не можешь ослушаться приказа короля! И Хенджин действительно не мог. Не мог. Из глаз брызнули злые слезы. А за спиной открылись крылья. Он оттолкнулся от земли, взмывая ввысь. Отец подстрелил тварь, которая подпрыгнула в попытке ухватить его за ногу. Взмахи были рваными и неуверенными. Но Хенджин держался. Пока ещё держался, однако знал, что это ненадолго – крылья выкачивали из него силы. Потому что он слишком боялся, а из-за страха терял контроль над их расходом. Но как можно не бояться? С высоты он увидел, насколько много на них надвигается тварей. Горизонт затягивала сплошная зубастая смеющаяся пелена. Хенджин достал лук. Натянул тетиву стрелой. Спустил. И едва не свалился прямо в пасть очередного подскочившего существа. – Не смей мне помогать! – рявкнул отец с земли. – Прорывайся! Мы всё равно оба сегодня умрём, так проживи хотя бы немного больше! А если выживешь – не смей мстить, иначе иллюзия-реальность поглотит твою душу! На последнем слове одна из подобравшихся слишком близко тварей вцепилась ему в предплечье. Хенджин видел горящие красные искры. И кровь. Много крови. Он не закрыл глаз – в ужасе наблюдал от начала до конца, как твари разрывают тело его отца на клочки. Крылья, которые не слушались, когда Хенджин этого хотел, поддержали его в момент, когда он сам оказался не в состоянии себя спасать. Он и не хотел. Сознание раскололось на несколько частей, отсекая прошлую жизнь и бесконечно прокручивая перед глазами произошедшее. Он не мог даже кричать. Внутри было пусто. И только тихий голос прошептал последнюю волю отца. "Не мстить". Не мстить? А что ему делать? Жить будущим и радоваться новому дню? Как он может после такого прожить с радостью хотя бы один из них? Зачем? Да пошло оно всё к чёрту! Его жизнь и жизнь их обидчиков. Он всё спалит чёрным пламенем преисподней! Глаза заволокло уже не красным. В них бушевала тьма. Крылья опустили Хенджина к земле. Увидев его, твари неожиданно замерли и заскулили. Парень сделал шаг в их направлении – и от этого шага по сырой траве расползлись огненные всполохи. Пламя было живым – оно следовало его приказам и росло, росло в размере до тех пор, пока не выжгло каждую красноглазую шавку до последней. И даже когда они сгорели, он не потушил огня. Хенджин смотрел на его море, сидя на ветке дерева – он специально сделал так, чтобы пламя его не тронуло. Чёрный огонь горел и в его сердце. Копоть от него стекала слезами из глаз. За спиной были сложены покорные крылья. Они и понесли его домой. Потому что сам Хенджин не помнил, где его дом. Помнил только, что ему нужно отомстить своим обидчикам. А затем только дать внутреннему пламени сжечь себя окончательно.***
Во всех окнах поместья горел свет. Со стороны торжественного зала лилась музыка – разносилась в предгорной трескучей от мороза тишине сладостными нотами. Хенджин медленно прошёл меж оставленных гостями повозок и машин. Твердыми неторопливыми шагами поднялся по ведущей к главному входу лестнице. Первыми умерли охранники. Не стража – стражу из их поместья убили задолго до Хенджина. В этом здании не осталось никого из близких ему людей. Хенджин знал это. Он чувствовал. И его сердце разрывалось от боли. Заледеневшие пальцы сделали в воздухе плавное движение, и в них появилась изящная чёрная маска, украшенная белым цветком. Шаг. Второй. И в бальный зал он входит уже при всём параде, облачённый в строгий костюм и с прикрывающей лицо тенью нежных лепестков. Пары кружатся в танце. Отдельные празднующие по краям с бокалами шампанского восторженно наблюдают за начавшимся снегопадом. Шаг. Второй. Раз. Два. Три. Хенджин кружится в танце. Но не в том, что диктует ему вражеский оркестр. Его танец – смертельный. И совсем с другими звуками – испуганными, кричащими. Всё закончилось в мгновение ока. Оба оркестра стихли, оставляя кровавые лужи на полу. В них тонули складки пышных дамских платьев. И слетевшие с голов господ шляпы. Падал снег. Заметал его умирающую, распадающуюся на осколки душу.***
Маму он нашёл в её комнате. С перерезанным горлом. Судя по состоянию тела, сделали это несколько дней назад. Иллюзия-реальность разъедала Хенджина изнутри. Каждый новый вдох давался с трудом. Он присел на ступеньки на улице. Уплывающий разум считал припаркованный транспорт и напоминал ему, какой кому из известных персон принадлежит. Если Хенджин всё правильно помнил, никто из виновников мятежа не ушёл сегодня живым. Вот и хорошо. Теперь и он может спокойно уйти. С неба всё так же падал снег. Налипал на волосы. На ресницы. Мороз кусал остатки тепла на щеках. Он всего лишь хотел летать и спасать жизни людей силой реальных иллюзий. А в итоге он за свою пока ещё короткую жизнь убил больше, чем спас. Почему так? Почему? Почему он должен обратиться в демона? "Почему" – колючее слово. Корявое. Некому дать на него ответ. А по щекам катятся слезы – обычные, человеческие, в напоминание, что он ещё не превратился из-за своей способности в чистое зло. Они остаются на щеках льдинками. Хенджину так холодно. Так больно. И он очень сожалеет. Он больше не хочет никому вредить – не важно, оставаясь в своём уме или поглощенный силой. Хрупкая фигурка сжалась в крошечный комочек. Под потоком мыслей Хенджин почувствовал, что тьма в его сердце постепенно отступает. И оно начинает ныть только сильнее – не от губительного влияния Иллюзии-реальности. От горя. Снег. Снег повсюду. Ложится пеплом его сгоревшей прошлой жизни.***
Феликс стягивает с запястья браслет с ловцом снов и осторожно надевает его на запястье Хенджина. Хван после этого потихоньку начинает затихать – перестаёт ворочаться и хмурить брови. Проваливается в глубокий спокойный сон. Феликс еще какое-то время лежит рядом, стискивая его в крепких объятиях. Не хочет отпускать. Ни за что и никогда. Но он размыкает руки. Дарит Хенджину самый нежный поцелуй, на который способен. И выскальзывает из комнаты. * Потому что жизнь Хенджина он никому не отдаст. Феликс знает, что ему нужно идти. И он идёт.